Доношения и рапорты донских казаков в середине xviii В.: источниковедческий анализ

DOI:

Цитирование. Горбань О. А. Доношения и рапорты донских казаков в середине XVIII в.: источниковедческий анализ // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4, История. Регионоведе-ние. Международные отношения. – 2019. – Т. 24, № 4. – С. 45–59. – DOI:

Введение. Развитие компьютерных технологий открывает такие возможности в области источниковедения, как широкая репрезентация и доступность комплексов источников, объединенных по тематическому, региональному и другим признакам, целенаправленный поиск представленной в них информации и мн. др. К числу актуальных задач относится создание электронных корпусов на основе архивных фондов. Пофондовое представление документов, снабженное соответствующей разметкой (источниковедческой, лингвистической и т. д.), обеспечит полноту источниковой базы исследований; для исторического языкознания это имеет значимость также в плане расширения эмпирических данных за счет регионального материала. В последнее десятилетие отмечается активизация изучения деловой письменности различных регионов, однако исследования, направленные на создание лингвистических корпусов архивных документов, единичны. Источники региона Нижней Волги и Дона XVII – первой половины XIX в. получили свое лингвистическое описание в немногочисленных публикациях (например: [13; 34]). Документам XVIII–XIX вв. учреждений Войска Донского посвящены работы членов коллектива научного проекта, в рамках которого осуществляется наше исследование [2–4; 9; 12; 39; 40; и др.].

Несмотря на существующие публикации документов (из наиболее известных назовем [1]), учеными отмечается целый ряд источниковедческих проблем истории Войска Донского: утрата значительной части соб- ственно войскового архива, рассредоточенность его по разным хранилищам, из которых основное – Государственный архив Ростовской области [26], необходимость осмысления источниковедения истории казачества в специальных работах, комплексного планомерного изучения источников [35] и др. Важно использование как центральных, так и региональных архивов, которые могут хранить не только уникальный местный материал (см., например, обзор фондов личного происхождения в [16]), но и ценные сведения, касающиеся центральных указов [18]. Комплекс источников, циркулировавших на территории Войска Донского, может быть пополнен за счет документов, создававшихся в станичных канцеляриях или приходивших туда из других учреждений, в том числе из войсковой канцелярии, а также от различных лиц. Таким собранием выступает фонд Михайловского станичного атамана Государственного архива Волгоградской области (ГАВО) [15], который включает документы 1734–1837 годов.

К источникам данного архивного фонда исследователи обращались при изучении различных вопросов истории региона Нижней Волги и Дона: процессов миграции населения [24]; восстания Е. Пугачева [21]; участия донских казаков в войне 1812 г. [33]; развития народного образования [14].

Как отмечается во введении к описи фонда [15], Михайловский станичный атаман избирался на станичном сборе, осуществлял исполнительную власть в станице, находился в ведении Хоперского (Верхнехоперского)

сыскного начальства. Фонд содержит документы, отражающие деятельность станичного атамана до 1836 г., когда в связи с изменениями в управлении Войском было открыто станичное правление.

Материалы. Фонд включает следующие разновидности делопроизводственной документации: войсковые грамоты, поступавшие из войсковой канцелярии; доношения, рапорты, прошения, предложения, промемории, сказки, письма, исходившие из станичных (в первую очередь Михайловской станицы) канцелярий, Хоперского сыскного начальства, учреждений, не относящихся к Войску Донскому, в том числе из центральных, а также от должностных и частных лиц; списки казаков, записки о почтовых отправлениях и другие документы, создававшиеся в станице для внутреннего пользования, и т. д. Они представляют собой подлинники входящих и внутренних документов, черновики исходящих, копии входящих и исходящих документов, написанные скорописью XVIII – начала XIX в. на бумаге русского и иностранного производства (краткое палеографическое описание документов фонда – материала, филиграней, печатей – см. в: [21]).

Фонд является объектом коллективного исследования, нацеленного на создание специального исторического (диахронического) лингвистического корпуса. Возможность его использования как основы для такого корпуса обусловлена тем, что входящие в него источники объединены местом возникновения и/или функционирования, преемственностью правил их составления, писцовыми традициями, языковой средой. Некоторые источники отражены в предварительной публикации [7]. Полное представление документов архивного фонда в виде электронного корпуса, обеспечивающего поиск информации по метаданным документов и по языковым параметрам, позволит приблизиться к решению ряда источниковедческих проблем истории донского казачества, а также вопросов истории русского языка.

В настоящее время перед коллективом стоит вопрос разработки параметров метаразметки делопроизводственных документов с учетом их разновидности, автора (адресанта), времени и места создания и других характе- ристик, которые относят к компонентам формуляра, а также выявления речевых средств, представляющих в текстах эти характеристики. Такая общая информация о документах, которая ляжет в основу метаразметки в корпусе, с лингвистической точки зрения необходима для понимания внешних условий функционирования языковых единиц – сферы употребления, характера коммуникации и ее участников, жанра текста и др. Выявление речевых маркеров метаданных призвано способствовать автоматизации обработки материала; определенная степень стандартизованно-сти текстов, наличие у документов одной разновидности общего формуляра, а также репрезентирующих его устойчивых формул дают основание считать возможным автоматическое определение вида документа и отдельных параметров метаразметки.

На данном этапе для анализа выбраны источники, имеющие в своем содержании самоназвание. Среди них одно из ведущих мест занимают доношения и рапорты, при помощи которых осуществлялось сообщение между станичным и войсковым правлением, станичной канцелярией и иными учреждениями (в пределах и за пределами Войска), должностными лицами. Документы, обозначенные в описи как доношения, но не содержащие в текстах самоназвания, здесь не рассматриваются, так как требуют специального анализа с целью видовой идентификации. Для XVIII в. актуальна также проблема разграничения некоторых старых и новых, введенных в Петровское время, разновидностей документов, оценки их как самостоятельных либо идентичных друг другу. В настоящей статье рассматриваются документы 1735– 1756 гг., написанные скорописью первой половины XVIII века.

Методы. Этимологический, лексикосемантический, словообразовательный, контекстуальный анализ наименований доноше-ний и рапортов позволяет выявить признаки, по которым осуществлена номинация документов, а также особенности реального употребления исследуемых слов-названий в деловой речи XVIII в.; для этого используются данные лексикографических источников XVIII в. и современных, тексты указов центральной власти рассматриваемого периода.

Приемы формулярного, содержательного, сопоставительного анализа дают возможность установить сходства и различия в форме и содержании доношений и рапортов, создававшихся в канцеляриях Войска Донского в середине XVIII века.

Анализ. Содержание, структура, речевая организация доношений. Изучение свойств конкретного документа необходимо начать с его названия. В историческом аспекте, по мнению А.Н. Качалкина, появление у определенного вида текстов устойчивого имени, затем выделение его как самоназвания в самостоятельный реквизит знаменуют собой становление документной системы [10, с. 54]; в самоназвании отражается связь между содержанием и формой документа, отношение между участниками коммуникации и смысл («модальность»), который адресант представляет адресату [10, с. 26]. Этимологический и словообразовательный анализ слова, служащего наименованием объекта, раскрывает мотивирующие признаки, по которым он назван, и, соответственно, его суть.

Слово доношение исторические словари фиксируют с XVII в. в значении «доклад; донесение» [30, с. 316]; Словарь Академии Российской (САР) определяет его как «письменное донесение или прошение о чем, подаваемое в присутственные места»; «извещение от нижнего места вышшему о чем» [28, стб. 496]. Эти дефиниции показывают, что наименование отражает официальную коммуникацию (устную и письменную) и при описании письменного общения является названием документа. Кроме того, с XVIII в. отмечается синонимичное наименование – донесение [28, стб. 496; 31, с. 210, 212], которое, видимо, уже в XIX в. было основным (В.И. Даль дает помету: «Встарь, доношенье , а ныне донесение , рапорт начальству» [5, с. 468]). В документах фонда встречается только доношение .

Существительное образовано от глагола доносить (доносити), у которого уже с XIII в. отмечается, наряду с прямым «приносить куда-л.», переносное значение «сообщать, доводить до слуха» [29, с. 54] в сочетании со словами, обозначающими речь, – молитвы, ответ. Таким образом, наименование документа подразумевает речевое сообщение и передает его основную функцию – информи- рование о чем-либо. Однако словари XVIII в. фиксируют у него также значение «прошение», отмечая и функцию воздействия на адресата в форме просьбы. Словарные дефиниции в некоторых случаях отражают также характер отношений участников коммуникации: адресант занимает подчиненное положение по отношению к адресату.

Обращение к законодательным источникам XVIII в. показывает, что слово доноше-ние является широко употребительным и свидетельствует об активном функционировании данного документа. Так, из Генерального регламента явствует, что доношения – это устные доклады в официальных учреждениях [19, с. 147, 149], обращения официальных учреждений к государю или в Сенат, должностных или частных лиц («челобитчиков») – в официальные учреждения [19, с. 148, 149, 151]. Целым рядом петровских и более поздних указов регламентировалось использование доно-шения как документа, при помощи которого низшие инстанции или должностные лица обращались к высшим; так, именной указ от 28 июня 1723 г. гласит о том, что коллегии и канцелярии, которые им не подчинены, должны сообщаться между собой промемориями, а «которые канцелярии или конторы подчинены к Коллегиям, тем в Коллегии подавать до-ношения, а из Коллегий к ним посылать указы» [20, с. 88]. О том, что в доношениях, помимо сообщения о чем-либо, могли содержаться просьбы, свидетельствуют многие документы, например сенатский указ от 26 августа 1727 г.: «Понеже Комиссия о Коммерции по поданным иноземцев купцов доноше-ниям о поправлении их купечества, рассматривая, определила: 1) что они просили, дабы...» [20, с. 842]).

Упоминания о доношениях, ссылки на них содержатся во многих документах архивного фонда, часто в войсковых грамотах, и также говорят об их употребительности во внутренней и внешней служебной коммуникации Войска Донского. Анализ таких речевых оборотов, как в доношении от ... к ... написано, из доношении твоих..., при доношении сообщен допрос, просил тем доношением и под., показал, что они носят информирующий либо просительный характер и могут быть направлены: Войску как коллективному субъекту (атаману и казакам) от станичных атаманов и казаков, от отдельных должностных лиц или военных чинов; учреждениям от учреждений или должностных лиц; военным и гражданским должностным лицам, церковным иерархам от должностных лиц, церковных чинов, станичных атаманов и казаков. Они посвящены различным вопросам, но чаще всего – розыску и поимке беглых крестьян, рекрутов, монахов; последнего рода документы, поступающие в Войско извне, являются, как правило, основанием для войсковых распоряжений по проведению соответствующих следственных действий в станице, о результатах которых и сообщают доношения из архивного фонда.

Доношения рассматриваемого периода, хранящиеся в фонде, представлены в основном черновиками документов, исходящих из Михайловской станичной канцелярии: войсковому атаману и Войску Донскому от станичного атамана либо от станичного атамана, стариков и казаков [15, д. 6, л. 3–4, 7–7 об.; д. 10, л. 31–31 об.]; войсковым старшинам от станичного атамана и казаков [15, д. 7, л. 3– 4]; войсковому старшине от старшины и казака Михайловской станицы [15, д. 8, л. 3– 4 об.]; в Борисоглебскую воеводскую канцелярию от казака Михайловской станицы [15, д. 12, л. 35]. Имеется доношение (подлинник), адресованное в Михайловское станичное правление от казака той же станицы [15, д. 8, л. 8–9]. Разные черновые документы созданы в основном разными писцами, однако каждый документ в отдельности, судя по почерку и чернилам, писался и правился одним человеком. Правка осуществлялась путем зачеркивания, вставки, собственно исправления (вставки части текста взамен зачеркнутой); текст мог вписываться между строк, на полях (чаще всего на широком левом поле), места вставки помечались специальными значками (подробно о способах правки см.: [4, с. 44]).

По своей функции и содержанию доно-шения от станичного атамана или старшины войсковому атаману или старшинам являются, как правило, сообщениями на запросы по делам о розыске беглых – о проживании в станице тех или иных лиц, о принадлежности кого-либо к казакам (в этом случае могли прилагаться допросные речи, о чем сообща- ется в текстах документов), о покупке крестьян, которые оказались беглыми, и т. д.; до-ношение о посылке расспросных речей является своеобразным сопроводительным документом; единичные просительные доноше-ния касаются удаления беглых казаков из списков, снятия пошлины с казаков, потерпевших бедствие из-за пожара. Доношения, направленные от частных лиц станичному правлению или в иные учреждения, носят просительный характер – о зачете выполнявшихся поручений в службу, о возврате украденных лошадей и т. д.

Формуляр доношений содержит следующие компоненты: адресат, адресант, наименование документа, изложение обстоятельств дела («мотивирующая» часть), определение по существу дела (собственно требуемая информация по делу либо просьба), дата составления документа; в некоторых источниках после указания адресанта либо после даты имеются сведения о заверительной подписи. По отношению к рассматриваемым источникам XVIII в. допустимо, на наш взгляд, использование документоведческого термина «реквизит», поскольку тексты характеризуются достаточной степенью стандартизирован-ности, а соответствующие элементы уже начинают из них выделяться и некоторые занимают самостоятельную позицию.

Начальный протокол включает 1) имя адресата в дательном падеже с указанием чина и обязательными этикетными прибавлениями и наименование документа (в коллективных доношениях от атамана и казаков) или 2) имя адресата в дательном падеже, имя адресанта в родительном падеже с предлогом от и наименование документа (в доно-шениях от отдельных лиц).

Типовые речевые формулы адресата: Высокоблагородному и высокопочтенному господину Воиска Донскаго воисковому атаману [имя] и всему Воиску Донскому ; благородному и почтенному господину ... Воиска Донскаго старшине [имя] или благородным и почтенным господам Воиска Донскаго старшинам [имена]; почтенному господину Михаиловскои станицы атаману [имя] и всеи станицы казакам .

Типовые речевые формулы адресанта: от старшины [имя]; от казака [имя] (о ха- рактере адресата и адресанта и средствах их выражения в доношениях фонда см.: [25]).

Название документа представлено вариантами: доношение (от старшины старшине); покорнеишее доношение (от казака станичному правлению); всепокорнеи-шее доношение (от станичного правления войсковому).

Как уже отмечалось, в соответствии с вводимыми в Петровское время правилами компоненты формуляра (реквизиты) начинают выделяться из текста. В данном случае указанные речевые формулы не представляют собой завершенного высказывания, синтаксически не связаны с основным текстом, название документа пишется с отступом от предшествующей и последующей частей текста посередине строки.

Основной текст доношения внешне не структурирован. Информационное доношение в мотивирующей части, как правило, содержит отсылку к документу (с его пересказом) или иной источник, на основании которого оно составляется, то есть указывает, на какой запрос (распоряжение) посылается ответ (отчет об исполнении). Эта часть текста может вводиться такими формулами, как: сего [дата] получили мы ... воисковую грамоту ; сего [дата] подана ... промемория ; и под. (этикетные выражения и имена здесь опускаем).

Информация по существу дела вводится оборотами: на оное ... всепокорнеише доносим ; на то ... сим доносим ; и под.

Например, в начале доношения станичного атамана Аксена Лащилина Войску говорится: «Сего 1750 году июня 30 дня получили мы всепокорнеишия от вашего высокоблагородия и всего Воиска Донскаго воисковую грамоту... в каторои показано явился беглои рекрутъ...»2; далее излагаются описываемые в войсковой грамоте события и заявляется: «и чтоб намъ всепокорнеишимъ с получения обявленнои вашеи воисковои грамоты на пол-номъ нашемъ станищномъ зборе достоверную справу возымет(ь) и с помянутого козака Шишкина допросъ по присяжнои долности <так!> взят(ь) а прислатъ къ вашему высокоблагородию и всему Воиску Донскому при станищном нашемъ доношени в непродалжи-телном времяни : / на оное вашему высокоблагородию и всему Воиску Донскому всепо- корнеише доносимъ...» и далее – краткое сообщение о результатах допроса [8].

В просительных доношениях сначала излагаются обстоятельства, которые служат основанием для просьбы, и затем формулируется само прошение (оно может вводиться оборотом типа того ради сим доношением покорно прошу ), то есть подобные доноше-ния также содержат значительную информационную составляющую. Таким образом, в тех и других доношениях основной текст начинается со своеобразной мотивирующей части, затем излагается либо ответ на вопрос/ отчет об исполнении, либо просьба.

Конечный протокол представлен речевыми формулами (связными предложениями), включающими глагольную форму настоящего времени в перформативной функции, выражающую суть документа, имя адресанта в именительном падеже с указанием чина и дату (в единичном документе она отсутствует): о сем доносит [имя]; о сем покорнеи-ше доносят [имена]; о сем всепокорнеише доносим [имена]. Эта часть текста пишется с отступом от основной его части. Здесь же может быть указание на лицо, подписавшее документ вместо доносителя: к сему доноше-нию вместо вышеписанного [имя] по его прошению [имя] руку приложил ; строки обычно приписаны другими чернилами (в черновиках) или другим почерком (в подлиннике).

Дата обозначается указанием числа (арабские цифры + дня ), названия месяца в родительном падеже, года (арабские цифры + году ), пишется с отступом от заключительных строк, у левого края листа.

Таким образом, речевыми маркерами доношения как вида документа выступают его самоназвание доношение , которое расположено не только в начальном протоколе, но и в других частях текста с добавлением местоимения сие ; формы настоящего времени 1-го лица ед. числа или 3-го лица ед. и мн. числа глагола доносить в конечном протоколе; устойчивые обороты, репрезентирующие компоненты его формуляра.

Содержание, структура, речевая организация рапортов. Слово рапорт (старое ударение на о) известно в русском языке с первой четверти XVIII в., причем больше в форме репорт с ударным о. Оно отмечается исследователями впервые в документе 1711 г. из архива кн. Б.П. Куракина [37, с. 99]; из документов, в которых оно официально вводится в употребление, можно назвать Генеральный регламент 1720 года [19, с. 141–160]. Это заимствование могло войти в русский язык через польский (судя по ударению рáпорт), немецкий (рапóрт) или английский (репóрт) языки, для которых источником является франц. rapport от rapporter «снова приносить, доставлять; относить» и «сообщать, докладывать» (см.: [36, с. 443; 37, с. 99; 38, с. 155]). То есть слово семантически (в прямом и переносном значениях) и частично словообразовательно соотносится с рус. доношение от доносить, их можно считать межъязыковыми эквивалентами, и в русском языке они стали синонимами, о чем свидетельствуют документные и лексикографические источники XVIII–XIX веков. Так, в словаре И. Нордсте-та рапорт определяется как «доношение, объявление» [17, с. 700]; в словарях XIX в. рапорт толкуется через донесение [6, с. 59], при этом у глагола рапортовать «доносить, докладывать» В.И. Даль отмечает употребительность более в военной сфере. Варианты репорт и репортовать включены в словарь [32] с отсылкой к рапорт и рапортовать [32, с. 63], И. Нордстет и В.И. Даль их не отмечают. Вероятно, как в ряде других случаев в Петровскую эпоху, иностранное слово было введено для наименования не новой, а уже имеющейся разновидности документов и могло претендовать либо на вытеснение старого названия, либо на появление у нее иных функций (ср., например, трансформацию старой приказной памяти наряду с появлением такого документа, как промемория [23]).

В указах первой половины XVIII в. мы видим параллельное использование слов ре-порт/рапорт и доношение, а также глаголов репортовать и доносить: «кто под каким-нибудь предлогом неправдиво учинит ра-портъ (или доношение)» (Генеральный регламент [19, с. 158]). Однако в размещенном в конце Генерального регламента «Толковании иностранных речей...» репорт поясняется как «ведомость» [19, с. 160]. Ведомость, в свою очередь, означало 1) «всякое известие, то есть письменное или словесное уведомление о чем-либо» [27, стб. 971], являясь синонимом сло- ву доношение, и 2) «перечень или краткое начертание известного рода дел или вещей, подаваемое начальникам» [27, стб. 971], называя тем самым особый вид документа (часто в табличной форме с количественными данными). В каком значении репорт совпадает с ведомость, сказать трудно; тексты источников показывают, что первоначально эти виды документов строго не разграничивались, их объединяла общая функция информирования, они могли быть взаимозаменимы. Анализ употребления слов рапорт/репорт и ведомость в документах центральных учреждений позволяет увидеть на протяжении времени тенденцию к постепенной дифференциации рассматриваемых жанров и соответствующих наименований: ведомости все чаще упоминаются как документы, содержащие конкретные сведения о наличии, количестве тех или иных материальных ресурсов, составе военнослужащих и т. д.; рапорты – как информирующие документы, составляемые на основе данных из ведомостей (иногда с приложением их), приходных и расходных книг и счетов, заверяемые должностным лицом или лицами и посылаемые в вышестоящие инстанции. Рапорты могли представлять собой регулярные – повседневные, помесячные, «третные», годовые и т. д. – обязательные отчеты должностных лиц или учреждений; сопровождать отсылку других документов, чего- или кого-либо. Они выполняли информирующую функцию.

В источниках 1735–1756 гг. ГАВО рапорты (в текстах встречаются только варианты репортъ, репортовать) достаточно часто упоминаются в связи с требованием от войскового правления к станичному сообщений о пойманном беглом рекруте, проживании в станице беглых крестьян, о желающих строить шелковые заводы и т. д., но преимущественно речь идет об отправке к Войску казаков по тому или иному делу, а также о высылке в войсковое правление паспортов и иных документов в сопровождении рапортов: выслать при вашем репорте, прислать при репорте, с пашпортами при репортах присылать, присланною при репорте сказкою и др. Упоминания о рапортах старшин Войску, военных должностных лиц вышестоящим чинам или в полковые, гарнизонные канцеля- рии встречаются реже. Сообщения о рапортах от гражданских лиц не отмечены.

Сами рапорты, хранящиеся в фонде, представляют собой черновики и копии (беловые отпуски, помеченные словом «копия» на верхнем поле листа) исходящих из станичной канцелярии документов. По содержанию это сообщения от станичного атамана и казаков войсковому атаману и казакам: о высылке при рапорте к Войску казака [15, д. 8, л. 13], об отсылке при рапорте выданного казаку/ казакам паспорта или расписки о доставке беглых [15, д. 8, л. 26–26 об., 32 об., 40–40 об., 50; д. 10, л. 12; д. 11, л. 19, 27, 59; д. 12, л. 3; и др.]; от станичного атамана и казаков войсковому старшине: о принадлежности к казакам по следственному делу о беглых [15, д. 9, л. 9–10]; от станичного атамана и казаков бывшему войсковому дьяку: о высылке беспаспортных людей, краже имущества и высылке вора, о падеже скота [15, д. 11, л. 9, 42, 45; д. 12, л. 11]; от станичного старшины войсковому атаману и казакам: о проживании в станице казаков по следственному делу о беглых, о проведении следственных действий по различным делам [15, д. 9, л. 18–20 об., 25– 25 об.]; от бывшего войскового дьяка в войсковую канцелярию: о беглых [15, д. 11, л. 50]. Большинство этих информирующих рапортов являются своеобразными сопроводительными документами (при посланном лице, высылаемых документах). Единичные рапорты содержат просьбу о присылке казаков по следственному делу, о сохранении казака в списках и носят просительный характер.

Формуляр рапорта содержит такие компоненты, как адресат, адресант, наименование документа, изложение обстоятельств дела, определение по существу дела, дата составления документа; в отдельных источниках после даты имеются сведения о месте создания документа (о реквизитах и жанровых особенностях рапортов см. также [11]). Последовательность данных компонентов может варьироваться, варьируется также речевая организация текстов.

Начальный протокол включает 1) имя адресата в дательном падеже (единичный случай – в именительном падеже) с указанием чина и обязательными этикетными прибавлениями и наименование документа, или

2) имя адресата в дательном падеже, имя адресанта в родительном падеже с предлогом от и наименование документа, или 3) название учреждения в винительном падеже с предлогом в (единичные документы).

Речевые формулы адресата: высокоблагородному и высокопочтенному господину Воиска Донскаго воисковому (наказному) атаману [имя] и всему Воиску Донскому ; благородному и почтенному господину Воиска Донскаго старшине [имя]; благородному и почтенному господину Воиска Донскаго бывшему воисковому дьяку [имя]; Воиска Донскаго в канцелярию (воисковых дел) ; и под.

Речевая формула адресанта: Михаилов-ской станицы от станищного атамана ... стариков и казаков .

Название документа представлено словосочетанием покорнеиши репортъ , в единичных случаях (в рапортах бывшего войскового дьяка при отсылаемых документах) – словом репорт и пишется с отступом после адресата (адресанта) посередине строки.

Основной текст документа внешне не структурирован. Содержание рапортов со сведениями по следственным делам может включать ссылки на инициирующие документы с пересказом их сути, то есть «мотивирующую» часть, которая может вводиться формулами: сего [дата] получили мы ... воиско-вую грамоту; сего [дата] по силе насланного к нам ... предложения; и под. Затем следуют изложение фактов по существу либо формулировка просьбы, как это отмечалось в доношениях; при этом могут использоваться формулы: на оное ... нижаише доносим; того ради сеи пошпорт ... послан; и под. Просьба может быть выражена этикетными формулами с перформативом (всепокорнеи-ше просим) либо повелительным наклонением (соблаговолите). В «сопроводительных» рапортах, как правило, имеется развернутая ссылка на требование отправления тех или иных лиц, высылки документа, в конце – констатация факта выполнения требования; показателем такого рапорта являются формулы при сем, при сем репорте, при сем по-корнеишем репорте (послан, влагаю и под.). В некоторых рапортах подробная «мотивирующая» часть отсутствует, есть лишь лаконич- ная ссылка на такое требование и сообщение о его выполнении, например: «даннои из Чер-каского для проезда и дачи однои подводы до Михаилова посланному от меня пред симъ с репортами Михаиловскои станицы казаку Зоту Скворцову пашпортъ, велено прислать в Чер-каскои, которои при семъ влагаю» [22].

Конечный протокол представлен речевыми формулами (связными предложениями), включающими, как правило, имя адресанта в именительном падеже с указанием чина, форму настоящего времени глагола репортовать в перформативной функции, выражающую суть документа, дату и в некоторых документах место их составления: о сем репортует [имя]; о сем покорнеише репортует (репор-туют, репортуем) [имя/имена]. Эта часть текста пишется с отступом от основной его части. В единичных рапортах такая заключительная формула отсутствует, вместо нее указано имя адресанта в именительном падеже с указанием чина.

Дата обозначается так же, как и в доно-шениях. Под датой иногда может быть указано место составления документа (название станицы, урочища) в именительном падеже.

Итак, речевыми маркерами рапорта выступают его самоназвание репорт , которое расположено в начальном протоколе, а также в основном тексте с добавлением местоимения сей ; форма настоящего времени 1-го лица мн. числа или 3-го лица ед. и мн. числа глагола репортовать в конечном протоколе; устойчивые обороты, репрезентирующие компоненты его формуляра.

Результаты. Анализ содержания, речевой организации и функционирования доноше-ний и рапортов из фонда Михайловского станичного атамана ГАВО, а также их упоминаний в иных документах середины XVIII в. показал, что после введения в оборот в Петровское время заимствованного слова рапорт (репорт), синонимичного исконному доноше-ние, эти термины поначалу конкурировали как наименования документов, направляемых от низших инстанций (или должностных лиц) высшим, а сами документы в корреспонденции и центральных, и местных учреждений строго не разграничивались. Однако уже в середине XVIII в. намечается тенденция к дифференциации данных двух разновидностей докумен- тов, о чем свидетельствует употребление их наименований в текстах государственных указов. В рассматриваемом архивном фонде тоже отмечаются сходство и различия доно-шений и рапортов как по содержанию и функции, так и по структуре, что отражает распространение общих правил делопроизводства на учреждения Войска Донского.

Число представленных в фонде рапортов существенно преобладает над числом доно-шений. По своей основной функции и те, и другие являются информирующими документами. Их содержание разнообразно и определяется конкретной ситуацией, но преобладает сообщение сведений по различным следственным делам, особенно по делам о розыске беглых. Доношения часто носят также просительный характер, рапорты же, содержащие просьбу, единичны. Однако рапорты активно использовались при отправке к войсковому правительству тех или иных лиц, высылке паспортов, расписок и др. и выполняли роль своеобразных сопроводительных документов. Круг участников переписки, обслуживаемой доно-шениями, представлен и военными, и гражданскими (включая церковных иерархов) лицами; рапорты направлялись, как правило, войсковому атаману или старшинам от станичных атаманов или старшин, адресантами и адресатами являлись также другие военные чины.

Формуляр доношений и рапортов и его речевое выражение тоже имеют сходства и различия. Практически совпадает речевая организация (композиция и устойчивые обороты) доношений и рапортов, содержащих сведения по делам о розыске беглых; речевые формулы в них различаются только словами доношение – репорт и доносит – ре-портует (при названиях доношений больше варьируется определяющее прилагательное). Имеется черновой документ, в котором первоначально написанные доношение (в названии) и доносит (в конечном протоколе) исправлены на соответственно репорт и репор-тует; это может говорить о том, что репорт входило в практику (либо воспринималось составителем данного текста) лишь как новое и, вероятно, более предпочтительное название привычных документов. Варьирование компонентов формуляра и их речевых маркеров наблюдается и в доношениях, и рапортах, однако выявить закономерности пока представляется затруднительным. Можно отметить также специфику «сопроводительных» рапортов, которые более лаконичны в своей основной части и содержат характерную для них формулу при сем репорте.

Изложенные выводы касаются источников 1735–1756 годов. Результаты могут быть уточнены с привлечением более широкого материала архивного фонда; о вероятности такого уточнения свидетельствуют предварительная оценка состава документов на основании архивной описи (доношения со временем почти полностью вытесняются рапортами), а также некоторые наблюдения над источниками конца XVIII века [11; 25]. На данном этапе важно констатировать, что в создаваемом источниковом корпусе доношения и рапорты должны быть представлены как самостоятельные разновидности документов, что обеспечит более точное представление метаданных, облегчит автоматическое выполнение запроса самих документов и языковых (речевых) единиц в связи с видом документа, а также выявление взаимодействия данных параметров. Выделенные стандартные речевые маркеры могут быть использованы для автоматической обработки текстов при метаразметке.