Доверие как элемент формирования инвестиционного процесса

В центре нашего внимания находится процедура принятия предпринимателем решения об инвестировании в реальный сектор экономики. Известно, что инвестиционный спрос является лишь одним из компонентов совокупного спроса, наряду с потребительским спросом, чистым экспортом и государственными расходами. По своему удельному весу в совокупном спросе развитых стран инвестиции всегда значительно отстают от потребительского спроса и находятся примерно в равном соотношении с государственными расходами. Что касается чистого экспорта, то этот показатель может быть даже отрицательным. В российской экономике в последние годы перед кризисом роль чистого экспорта в формировании совокупного спроса была сравнима с ролью инвестиций и государственных расходов.

Известно, что все компоненты совокупного спроса, за исключением потребительских расходов, являются достаточно эластичными по сознательному регулированию со стороны властных органов. В любом учебнике по экономической теории мы можем найти перечень мер, с помощью которых правительство может стимулировать инвестиции или рост экспорта, не говоря уже о том, что оно легко может перейти к бюджетному дефициту. Но традиция экономической науки состоит в том, что ключевое место в восстановлении совокупного спроса отводится именно инвестиционному спросу. Кстати, вопреки мнению многих, рассуждающих об экономике, Дж. М. Кейнс вовсе не рассматривал фискальное вмешательство государства как равноправный метод достижения полной занятости. В «Общей теории занятости, процента и денег» он гораздо больше внимания уделял монетарному стимулированию инвестиционного спроса, считая, что государство должно вмешиваться, если «нет ничего лучшего». Общественным работам и прочим мерам фискального характера отводится роль последней инстанции.

Почему же именно состояние инвестиционного спроса привлекает внимание учёных и политиков? Можно предположить, что дело здесь не ограничивается математическими выкладками – значение инвестиционного процесса не определяется только лишь его удельным весом в совокупном спросе. В конце концов, именно предприниматели (кстати, у Кейнса предпринимательство используется как синоним инвестирования) определяют перспективу экономики в обозримом будущем. Принимая решение об инвестициях, предприниматель возлагает на себя определённые обязательства по отношению к другим экономическим агентам, что придаёт им уверенность. Можно даже сказать – вселяет в них оптимизм, поскольку выводит из-под воздействия конъюнктурной игры. Мы не можем сказать того же самого о таком компоненте совокупного спроса как, например, чистый экспорт. События лета/осени 2008 года показали, что даже самые благоприятные обстоятельства могут мгновенно смениться угрожающими и даже катастрофическими.

Принятие инвестиционного решения сопряжено со значительным риском, поскольку предприниматель подвергает себя воздействию неизвестных факторов. Здесь опять будет уместно вспомнить Дж.М. Кейнса, который подробно описал психологические мотивы принятия инвестиционного решения. Взять хотя бы идею, согласно которой инвесторы предполагают, что текущее положение вещей будет сохраняться и в ближайшем будущем; или уверенность Кейнса в том, что инвестиционное решение определяется не точным математическим расчётом, а под влиянием настроения предпринимателя. Кейнсу же мы обязаны и понятием «состояние долгосрочных ожиданий предпринимателей».

Любопытно, что при анализе инвестиционного решения западная экономическая наука принимает во внимание только воздействие конъюнктурных рисков. Специфика российской экономики, помимо прочего, состоит в том, что предприниматель несёт дополнительные риски, связанные с неуверенностью в поведении контрагентов по сделке, в их готовности придерживаться условий сделки, в их добросовестности. Короче говоря, предпринимательская среда России (как, впрочем, и российское общество в целом) страдает отсутствием доверия.

Теперь мы встаём перед необходимостью дать определение термину «доверие», используемому как характеристика взаимоотношений между экономическими агентами. Это не так уж просто, как это и бывает в тех случаях, когда экономисты используют термин, имеющий широкое хождение в обыденной речи. От нас потребуются предварительные разъяснения, которые базируются на идеях, сформулировааных Я.Корнаи в работе «Дефицит».

Организуя свою деятельность, (не только экономическую) индивиды вынуждены обращать внимание на существующие ограничения. Ограничениями выступают внешние обстоятельства, которые не позволяют индивиду перебрать все возможные варианты решения проблемы. Например, когда герои повести «Трое в лодке, не считая собаки» составили список тех вещей, которые они хотели бы взять с собой, то они поняли, что Темза не столь глубоководная, чтобы по ней прошёл корабль, груженный этой поклажей. В данном случае, глубина реки выступила в роли ограничения, которое заставило индивидов корректировать свои планы. Имеющийся массив ограничений можно классифицировать несколькими способами. Ограничения могут быть условными и безусловными. Безусловные ограничения невозможно преодолеть. Например, «ограничения связанные с недостатком ресурсов… тверды как скала». Условные ограничения «выражают не физическую необходимость, в закономерность поведения. Последние устанавливают люди, и люди же их нарушают» [ 2. С.51 ] . Поэтому условные ограничения принято называть ограничениями поведения. Те же самые ограничения могут быть классифицированы как мягкие и жёсткие. Жёсткими являются материальные (безусловные) ограничения, поскольку индивид знает – их невозможно преодолеть. «Для ограничений поведения существует шкала степеней жёсткости. Они могут быть столь же жёсткими, что и материальные ограничения. Могут быть средней жёсткости или явно мягкими, когда их можно нарушать без каких-либо последствий» [ 2. С.51 ] . Так, например, существуют определённые допустимые пределы дефицита государственного бюджета. Но в некоторых обстоятельствах правительство считает возможным преодолеть их. Наконец, ограничения могут быть эффективными и неэффективными. Эффективным считается только такое ограничение, которое предопределило выбор индивида в конкретной ситуации. Все остальные ограничения считаются неэффективными. «Любое жёсткое ограничение поведения может быть… эффективным, но это вовсе не обязательно. Всё зависит от того, являются ли другие ограничения более узкими или более широкими. Мягкие ограничения поведения, наоборот, никогда не бывают эффективными» [ 2. С.51 ] .

В данной работе под доверием мы понимаем ситуацию, когда индивиды уверены, будто условные ограничения, которые они сами и их контрагенты накладывают на себя в процессе заключения сделки, рассматриваются всеми участниками рыночной игры как жёсткие. То, насколько мягкими или жёсткими являются условные ограничения, зависит от конкретных условий и общественных отношений, диктующих правила поведения.

Позволим себе привести пример из истории экономики. Долгое время (с 1725 года) корпоративная форма собственности преследовалась в Англии как форма мошенничества. В 1824 году законы в отношении корпораций были смягчены. Но лишь в 1834 году королевским указом корпорациям «была дарована привилегия – обращаться в суд и быть преследуемыми по суду» [ 1. С.7 ] . Почему же условие «быть преследуемыми по суду» рассматривается как привилегия? Потому что до тех пор корпоративные фирмы не могли участвовать как равные в экономической деятельности – невозможность принудить корпорации к выполнению ранее взятых на себя обязательств через суд отпугивала контрагентов. Рассматриваемый пример показывает, что в определённых условиях фирмы готовы добровольно возложить на себя дополнительные обязательства только ради того, чтобы ввести в деловые отношения элементы доверия. Выигрыш, который ожидают получить фирмы, оказывается больше тех обязательств, которые они добровольно возлагают на себя. Этот выигрыш вполне материален и обычно может быть описан в терминах трансакционных издержек. Так, если отношения контрагентов базируются на доверии, то значительно сокращаются денежные и временные издержки на поиск информации и контроль за исполнением контрактов. Проанализировав феномен доверия в разных национальных экономиках Ф.Фукуяма пишет: «Будет проще понять экономическую ценность доверия, если мы представим, как будет выглядеть мир без доверия. Если бы мы заключали каждый контракт, предполагая, что партнеры, если удастся, не преминут нас обмануть, мы тратили бы массу времени на то, чтобы сделать документ «неуязвимым», ибо только тогда мы были бы абсолютно уверенны, что не оставили предполагаемым мошенникам никаких юридических лазеек» [ 4. С. 255 ] . Как видим, Ф.Фукуяма художественно выражает идеи, высказанные Р. Коузом, который рассматривает доверие как одно из важных внешних условий, оказывающих влияние на экономику. Снижение доверия способствует росту издержек производства и обращения; возрастание доверия, наоборот, стимулирует снижение этих издержек [ 3. С.78 ] .

В то же время, индивид может получить выигрыш и в том случае, если он откажется подчиняться ограничениям, действие которых носит условный характер. Так, существуют разумные, подтверждённые практикой размеры бюджетного ограничения. Ничего, кроме принятых на себя обязательств перед другими агентами, не препятствует выходу индивида за пределы этих ограничений. В конечном счёте, все убытки будут возложены на контрагентов, в то время как сам индивид сосредоточит выигрыш на своей стороне. Существует только одна причина, склоняющая индивида к восприятию условных ограничений как жёстких – эта угроза утраты богатства в длительном периоде. Реализация этой угрозы обеспечивается сочетанием формальных и неформальных методов воздействия на агента. Под формальными методами мы понимаем угрозу конфискации богатства и ограничения свобод индивида на основе действующих в данном обществе правовых норм. В то же время существует опасность того, что при отказе от соблюдения условных ограничений индивид потеряет возможность вступать во взаимовыгодные сделки и таким образом позитивно воздействовать на размеры собственного богатства. Именно во втором случае мы говорим об индивидуальной утрате доверия. Таким образом, издержки недобросовестного поведения будут возложены на лицо, нарушившее условное ограничение. Совсем иначе обстоит дело, если отказ от выполнения условных ограничений становится обычной практикой. В таком случае система контрактов либо рушится вовсе, либо становится чрезвычайно дорогостоящей, поскольку подкрепляется весьма громоздкими процедурами. В этом случае доверие утрачивается в качестве элемента общественных отношений и поэтому издержки возлагаются уже на всё общество. Оно вынуждено затрачивать значительную часть имеющихся в его распоряжении ограниченных ресурсов на обеспечение процесса заключения сделок. Например, в истории современной России существовал период, когда исполнение сделок гарантировалось структурами откровенно криминального толка. Фактически они выполняли роль суррогата судебной системы и системы общественного мнения. С экономической точки зрения это чрезвычайно невыгодно, поскольку утрачивается эффект масштаба (именно поэтому такая система постепенно вытесняется правовыми формами обеспечения контракта). Мы не принимаем во внимание нравственные последствия существования такой системы.

Вообще, с позиций сохранения и создания доверия как основы деловых отношений современная экономика России являет скорее негативные примеры. К наиболее характерным действиям, разрушающим доверие, можно отнести такие феномены как создание финансовых пирамид; объявление технического дефолта по государственным обязательствам в 1998 году; банкротство компании ЮКОС и уголовное преследование её руководителей; дискреционные решения судов; практика умышленного банкротства фирм (особенно банков) их руководителями; трудности принудительного обеспечения выполнения обязательств; рейдерство; коррупция.

Нам ещё предстоит выяснить – когда именно в российской экономике из деловых отношений стал выветриваться элемент доверия? Принято считать, что доверие населения к финансовым учреждениям было утрачено в период финансовых пирамид 1994-1995 гг. На наш взгляд, если за точку отсчёта принимать состояние дел в Российской империи, то разложение основ доверия началось гораздо раньше. Вообще исчезновение доверия следует связывать с утратой религиозных основ в воспитании людей. Доверие в отношениях между людьми проистекает из самой сущности христианства. А поскольку доверие проявляется именно в деятельности, то его элементами являются со-причастие, со-лидарность, со-переживание, со- действие. Именно эти элементы доверия формируют общество как социальное, культурное, хозяйственное и духовное единство людей. Замена человека на государство, партию или даже вождя в качестве объекта доверительных отношений не может произойти бесследно для состояния доверия. Тем более, что социалистическое государство довольно быстро показало свою чуждость по отношению к личности.

Тем не менее, мы должны отметить, что некоторое доверие между населением и государством начало восстанавливаться примерно с середины 50-х годов, когда государство заняло откровенно патерналистскую позицию по отношению к населению. Что касается денежных доходов, то с середины 60-х годов государство выполняло взятые на себя обязательства. Более того, существовало правило, согласно которому работники социалистических фирм (а других не было) получали заработную плату в установленном размере независимо от финансового состояния предприятия. То есть в вопросах благосостояния население было непосредственно связано с государством, которое и выступало работодателем.

Эти отношения не прошли испытания в период рыночных реформ, когда государство отказалось от функции работодателя, а новые предприниматели не считали себя обязанными выполнять свои обязательства по отношению к работникам. Существенный урон отношениям доверия между государством и работниками нанесли денежные реформы и вообще непрерывное состояние кризиса финансовой системы и системы правопорядка. Финансовые пирамиды просто объединяют две эти стороны кризиса государственности между собой.

Вообще доверие между населением и государством возникает в таком же случае, в каком оно возникает между индивидами. Необходимым условием возникновения и укрепления доверия является неуклонное выполнение сторонами взятых на себя обязательств. Известно, что функция государства состоит в том, чтобы предоставлять населению общественные блага – поддерживать обороноспособность и правопорядок, разрабатывать систему законов, обеспечивать нормальное денежное обращение и приемлемый уровень занятости и проч. Если правительство способно выполнять и выполняет эти функции, то возникновение и укрепление доверия – только вопрос времени. Но если правительство позволит себе отступить от своих обещаний (пусть даже они были нереалистичными), то доверие к нему со стороны населения будет утрачено.

Стоит отметить, что вложения населением денег в различные банки и акционерные общества приобрело тогда массовый характер. И мало кто задумывался над вопросами отсутствия законодательной базы и наличия многочисленных финансовых афер. Чем можно объяснить данный феномен? На наш взгляд, основная причина инвестиционной активности населения заключалась в том, что недоверие к государству было компенсировано верой в новый эффективный сектор экономики – частное предпринимательство.

Вопросы недоверия государству остаются актуальными по сей день, при этом каждый полемизирующий на данную тему дает свое определение категории доверие и выстраивает свою субъективную цепочку рассуждений. В частности, некоторые экономисты и политики одним из ярких примеров недоверия рассматривают накопленный государством стабилизационный фонд. На наш взгляд, данное утверждение является ошибочным, поскольку «недоверие» и «неуверенность» – это две разные категории. А процесс формирования стабилизационного фонда есть не что иное, как формирование резерва вследствие неуверенности. Экономический агент зачастую испытывает неуверенность в будущих событиях, поскольку существующие на сегодняшний день прогнозы могут статься ошибочными через какое-то время. Но любая ошибка может быть компенсирована, если в распоряжении агента имеется достаточный резерв. Таким резервом на сглаживание негативного воздействия обстоятельств в будущем и явился стабилизационный фонд. Его наличие оказалось оправданным, что было подтверждено экономическими событиями недавнего прошлого.

Самое важное для нас состоит в том, что атмосфера доверия обеспечивает выигрыш не только при заключении текущих сделок, но и при принятии решения об инвестировании. Инвестор будет до крайности осторожен, когда у него есть основания предполагать, что его долговременные намерения попадут в зависимость от перспектив сиюминутного выигрыша, появившихся у контрагента. Задача правительства, если оно простирает свои планы на сколько-нибудь значимый будущий период, состоит в обеспечении условий, при которых инвестор может быть уверен в общественном согласии относительно нерушимости условных ограничений.