Драконья дева в китайских верованиях и литературных описаниях

Дракон и разнообразнейшие его родственники, принадлежащие к единому чрезвычайно многочисленному семейству, не только стали своеобразной «визитной карточкой» традиционной китайской культуры, но и входят в пантеон всех ортодоксальных философско-религиозных систем Китая, равно как и простонародных верований. Лун-нюй ( 龍女 ) — Дочь Дракона, Драконья дева — играет здесь отнюдь не последнюю роль. В сущности, тут следует говорить не об отдельном божестве или мифическом персонаже, а о целом ряде божеств простонародной религии Китая, непосредственно связанных с культом Дракона (или Царя Драконов), а также с собственно буддийским и простонародным культами Бодхисаттвы Авалокитешвары (кит. Гуань-ши-инь, 觀世音 ).

Возникновение буддийских представлений о Лун-нюй связано с распространением в Китае «Саддхармапундарика-сутры» (кит. «Мяофа ляньхуа цзин», 妙法蓮花經), в которой, в частности, рассказывается об обретении Просветления Дочерью Царя Драконов Сагара-Нагараджи (娑竭羅龍王), однажды услышавшей проповедь Бодхисаттвы Манджушри (кит. Вэньшу-пуса, 文書菩薩). Несмотря на юный возраст (дочери дракона было на тот момент 8 лет), она сразу познала суть Учения и отправилась на гору Гридхракута （кит. Лунцзюшань, 靈鷲山） молить Будду, чтобы он разрешил ей следовать пути спасения. В это время как раз разыгрался спор между Бодхисаттвами Манчжушри и Праджнякутой （кит. Чжицзи-пуса, 智積菩薩） насчет того, может ли женщина стать Буддой. Манджушри утверждал, что Дочь Царя Драконов в мгновение достигла Просветления, и поэтому может стать Буддой, а Праджнякута не верил, поскольку Шакьямуни пришлось в течение многих кальп жить в страдании, чтобы достигнуть состояния Будды. Тут перед ними предстала Дочь Царя Драконов, и архат Шарипутра （кит. Шэлифу, 舍利弗） заявил о своих сомнениях в том, что она смогла достичь Просветления, а также добавил, что женское воплощение вообще не годится для обретения состояния Будды. Тогда Лун-нюй вынула из-за пазухи драгоценную жемчужину стоимостью в 3-тысячный мир и протянула Будде, который тут же жемчужину принял, после чего объяснила, что так же быстро, как Будда взял жемчужину, можно обрести и Просветление. Затем Дочь Дракона преобразилась в юношу и отправилась в южный «мир без замутнений» （кит. Акалмаса-лока, 無垢世界） [«Саддхармапундарика-сутра» （«Мяофа ляньхуа цзин», 妙法蓮花經）, цзюань 5, глава 12 «Девадатта» （提婆達多品）, — 19, Т. 9, N 0262. С. 35b—35c].

В храмах изображение Дочери Царя Драконов весьма многочисленны; это божество входит в окружение Бодхисаттвы Милосердия — Авалокитешвары （в том случае, когда Авалокитешвара — китайская Гуань-инь — изображается в женской ипостаси）. Дочь Царя Драконов и юноша Судхана （кит. Пуцай-тунцзы, 善財童子 ）, прошедший ученичество у множества наставников и, наконец, обретший подлинное понимание взаимопроникновения вещей, — это два ближайших помощника Гуань-инь, стоящие по ее бокам. Лун-нюй всегда стоит по правую руку от Гуань-инь; она изображается в виде девочки-подростка или прекрасной девушки, драконье происхождение в облике божества никак не отражено.

Несмотря на преобразования, описанные в сутре, не только в храмовой практике, но и в последующих легендах Дочь Царя Драконов предстает не в мужской, а в своей изначальной женской ипостаси, что говорит о синтезе представлений о дочери Сагары-Нагараджи и многочисленных преданий о женских водных божествах, также родственных местным покровителям воды Лун-ванам （ 龍王 ）. Образ Лун-вана как покровителя водной стихии восходит к легендам о Царях Нагов, но претерпевает трансформацию в даосских культах [9, с. 494—501] и прочно утверждается в простонародных верованиях. К танскому времени описания Лун-вана в светской литературе очень многочисленны и затрагивают не только его самого, но и членов его семьи, в первую очередь Лун-нюй. Среди них на первое место выходят сюжеты, повествующие о браке Дочери Лун-вана с простым смертным. Обычно в подобных историях не содержится специальной мотивации такого исхода; иногда это воздаяние за незначительную услугу, как, например, в новелле Ли Чао-вэя （ 李朝威 , VIII–IX вв.） под названием «Лю И» （ 柳毅 ）¹, где главный герой передает письмо от дочери Царю Драконов озера Дунтинху, за что получает ее в жены; вскоре Дочь Дракона забирает супруга в страну бессмертных, а его двоюродному брату Сюэ Гу （ 薛嘏 ） дарят пилюли долголетия [новелла входила в несохранившийся сборник Чэнь Ханя （ 陳翰 , IX–X вв.） «И вэнь цзи» （ 異聞集 , «Собрание удивительных рассказов»）; «Тайпин гуан цзи» （ 太平廣記 , «Обширные записи годов Тайпин»）, — 14, цзюань 419, Т. 5. С. 3410–3417]. Иногда же и столь незамысловатое обоснование отсутствует: к Лю Цзы-хуа （ 柳子華 ）, герою одноименного произведения из сборника Кан Пяня （ 康駢 , IX в.） «Цзюй тань лу» （ 劇談錄 , «Записи оживленных бесед»）, вдруг является прекрасная дева в роскошных одеяниях и сообщает, что она — Дочь Царя Драконов и судьбой им предначертано стать мужем и женой. После свадьбы супруга часто уезжает, затем возвращается, а когда Лю Цзы-хуа уходит в отставку, забирает мужа в Драконий дворец, где он становится Водным Бессмертным [«Тайпин гуан цзи» （ 太平廣記 , «Обширные записи годов Тайпин»）, — 14, цзюань 424, Т. 5. С. 3450–3451].

Дочь Царя Драконов может являться в мир людей не только в обличии прекрасной девушки, но и как небывалого вида и качеств змея, цветная и пестрая, способная самопроизвольно вырастать до колоссальных размеров. Причинить вред подобной змее — непростительная провинность, за которую Небо неминуемо карает смертью: убившие такую змею монахи из новеллы «Наставник Фэй Цзи»

（ 費雞師 ） на следующий день увидели чудесное знамение — радугу, низошедшую в полдень прямо во двор монастыря. Мудрый толкователь предрекает, что этот знак сулит гибель всем, кто участвовал в убийстве, и вскоре слова его в точности сбываются [новелла входила в сборник «Жунму сянтань» （ 戎幕閒談 , «Праздные беседы из ставки командующего»） танского литератора Вэй Сюаня （ 韋絢 , IX в.）; «Тайпин гуан цзи» （ 太平廣記 , «Обширные записи годов Тайпин»）, — 14, цзюань 424, Т. 5. С. 3452–3453].

В ряде произведений Дочь Царя Драконов описывается и во вполне ожидаемом контексте буддийского подвижничества: она отказывается от собственных чудесных возможностей, изнуряет себя постом, не причиняет вред напавшему на нее охотнику и мечтает переродиться в человеческой ипостаси, чтобы как Шакьямуни уйти от мира и постигать Истинный путь [новелла «Цзюйминго» （ 俱名國 ） из собрания «Фаюнь чжулинь» （ 法苑珠林 , «Жемчужный лес Дхармы»） VII в.; «Тайпин гуан цзи» （ 太平廣記 , «Обширные записи годов Тайпин»）, — 14, цзюань 420, Т. 5. С. 3418–3419].

С другой стороны, как и свойственно божеству из иерархической системы Небесных Департаментов, Дочь Дракона чтит ритуал — и государственный, и космический. Явившись во сне танскому императору Сюань-цзуну （ 玄宗 ）¹, она совершает предписанные церемонии и просит у государя, чтобы он осчастливил ее и ее народ божественной музыкой, в которой Сын Неба столь искусен. Сюань-цзун придумывает для нее новую мелодию — «Песнь Линбо» （ 淩波曲 ） в честь пруда Линбо, на берегу которого располагается дворец, и в водах которого проживает Дочь Дракона. Пробудившись ото сна, император всеми силами пробует восстановить приснившуюся музыку и, наконец, воспроизводит ее в точности. Во время торжественного исполнения этой пьесы на берегу пруда Линбо Дочь Дракона является императору и свитским, на сей раз въяве, и в честь этого события воздвигается храм [новелла «Линбо нюй» （ 淩波女 , «Девушка [из пруда] Линбо»） из сборника Лу Чжао （ 盧肇 , 818[?]– [?]） «И ши» （ 逸史 , «История отшельников»）; «Тайпин гуан цзи» （ 太平廣記 , «Обширные записи годов Тайпин»）, — 14, цзюань 420, Т. 5. С. 3421].

Дочь Дракона не только прекрасна внешне, но и хозяйственна, а также способна оказать грозный отпор любому внешнему посягательству; неслучайно именно седьмая дочь Лун-вана Восточного моря ведает всеми неисчислимыми сокровищами, собранными во дворце [новелла «Чжэньцзэ дун» （ 震澤洞 , «Пещера [на озере] Тайху»） из сборника Чжан Юэ （ 張說 , 667—730） «Лян сы гун цзи» （ 梁四公記 ）, «Записи о четырех Лянских мужах»; «Тайпин гуан цзи» （ 太平廣記 , «Обширные записи годов Тайпин»）, — 14, цзюань 418, Т. 5. С. 3404—3406].

Ведают сокровищами и другие дочери Дракона, однако не всегда эта задача оказывается им полностью под силу; так, за любой ходящей в мире драгоценностью （например, чудесной жемчужиной） приглядывают как минимум две Лун-нюй, и если жемчужиной завладел некто, замышляющий причинить ей вред, Дракон может послать щедрые дары, чтобы выкупить ее и помочь тем самым своим дочерям [новелла «Бао чжу» （ 寶珠 , «Драгоценная жемчужина»） из сборника Дай Фу （ 戴孚 , VIII в.） «Гуан и цзи» （ 廣異記 , «Обширные записи об удивительном»）; «Тайпин гуан цзи» （ 太平廣記 , «Обширные записи годов Тайпин»）, — 14, цзюань 402, Т. 5. С. 3238].

Следует заметить, что в литературе могут встречаться и отдельные произведения, в которых предпринимается попытка развенчать мифы о драконах и их дочерях; так, в новелле «Сяо Куан» （ 蕭曠 ） из сборника «Чуань ци» （ 傳奇 , «Рассказы о необычайном»） Пэй Сина （ 裴鉶 , IX в.） дочь Лун-вана реки Ло опровергает все представления о драконах, узаконенные как в танской литературе, так и в более ранних источниках [«Тайпин гуан цзи» （ 太平廣記 , «Обширные записи годов Тайпин»）, — 14, цзюань 311, Т. 4. С. 2459—2461], но подобные примеры неизменно оставались лишь личностной позицией писателя, едва ли имеющей влияние на верования в дракона и на многочисленные отражения этих верований в литературе.

Важнейшим же сюжетом, связанным с Лун-нюй, неизменно является рассказ о женитьбе на ней простого смертного, восходящий к уже упоминавшейся новелле Ли Чао-вэя （李朝威, VIII–IX вв.） под названием «Лю И» (柳毅)). Таковы и танская «Лин-ин чжуань» (靈應傳, «Предание о чудесно сбывшемся»), приписываемой литератору VIII в. Юй Ти (于逖) [текст новеллы «Тайпин гуан цзи» (太平廣記, «Обширные записи годов Тайпин»), — 14, цзюань 492, Т. 5. С. 4037—4044], и произведения различных жанров XIII—XV вв. Новелла Ли Чао-вэя упоминается и в цинской прозе, в частности в рассказах Пу Сун-лина (蒲松齡, 1640–1715), например, в «Чжи чэн» (織成, «Тканый шелк») [«Ляо-чжай чжи и» (聊齋誌異, «Странные истории из кабинета неудачника»), цзюань 11—15, Т. 2, 1180—1184]. Также этот сюжет служит основой для парафраза — брак с Дочерью Царя Драконов и пожалованных ею драгоценных дарах описывается в новелле «Еча хайши» (羅刹海市, «Морской рынок демонов») [«Ляо-чжай чжи и» (聊齋誌異, «Странные истории из кабинета неудачника»), цзюань 4—15, Т. 1, с. 337—346].

Несмотря на то, что в простонародных представлениях Лун-нюй неразрывно связана с Царем Драконов одного из морей, или Лун-ваном данной местности, в святилищах эти божества не составляют пару и не помещаются рядом. Также при огромной популярности буддийских изображений Лун-нюй даосские статуи Дочери Дракона (кроме входящих в окружение Гуань-инь, представленных и в даосских молельнях) невозможно найти не только в многопрофильных храмовых комплексах, но и в специальных кумирнях, посвященных Лун-вану.

Очевидно, во-первых, наличие в храмах статуй Лун-нюй позволяет совершать ей моления, подразумевая под имеющимся воплощением любую ипостась — буддийскую, даосскую или простонародную. Во-вторых, несмотря на непохожесть сюжетов о Дочери Дракона в буддийской и простонародной традициях, эти различия представляются мнимыми. Как в буддийской, так и в других религиозных системах, Лун-нюй представляет собой воплощение веры в благое преображение, в негаданную удачу, готовую посетить любого адепта, поэтому и культовая, и светская популярность Дочери Дракона не ослабевает.