Два теракта в Самаре в годы Первой российской революции 1905—1907 гг.

Первая российская революция значительно усилила осуществлявшийся и ранее эсеровский террор. Партия социалистов-революционеров рассматривала данный метод политической деятельности как важнейшее средство борьбы с самодержавием. Теракты осуществлялись как по инициативе партийного руководства и проводились Боевой организацией партии, так и инициировались на местах, где проводились местными силами. Не стало исключением и Поволжье, которое было выделено эсерами в Поволжскую область во главе с Областным комитетом. Теракты проводились во всех губерниях области. Их объектами являлись прежде всего государственные служащие, чье устранение, по мысли эсеров, должно было бы благоприятствовать революции. К числу наиболее значимых терактов относятся два политических убийства в Самаре, произошедшие в 1906 и 1907 гг., когда жертвами пали губернатор и начальник Самарского губернского жандармского управления.

• I.    Убийство И. Л. Блока

  21 июля 1906 года в Самаре на пересечении улиц Вознесенской и Воскресенской член летучего поволжского отряда столяр Г. Н. Фролов бросил бомбу в проезжавшего в своем экипаже губернатора И. Л. Блока (дядя поэта А. А. Блока), возвращавшегося с заседания губернского продовольственного присутствия. Взрывом губернатору снесло голову, оторвало руку и ступни ног. Части тела убитого находили на крыше трехэтажного дома. Экипаж разорвало пополам, кучеру повредило осколками голо-

• ву, в соседних домах взрывом выбило стекла. При этом террорист Григорий Фролов сам получил три серьезные раны, в том числе временно ослеп на левый глаз. С залитым кровью лицом он пытался скрыться, но был быстро задержан городовым на углу Заводской и Преображенской улиц. В полицейском участке его избили до потери сознания и ночью доставили в тюрьму.

Убийство губернатора произошло по решению Поволжского областного эсеровского съезда, во исполнение которого была создана группа боевиков во главе с членом Поволжского областного комитета партии эсеров М. Ф. Слепухиным. Тот, будучи сам еще молодым человеком (19 лет), привлек к убийству губернатора такую же молодежь. Непосредственным исполнителем стал 24-летний Г. Н. Фролов.

Сам Григорий позднее вспоминал: «Боевиком я стал просто, но еще проще стал революционером. Для этого никому не нужно было особенно надо мной трудиться, мне достаточно было встретиться с революционерами, немножко понять, чего они хотят, и я бесповоротно стал и социалистом, и революционером. Жизнь без борьбы я уже не мыслил. Моя натура чрезвычайно чувствительна ко всякому злу и всегда была протестантской» [11, с. 120].

Фролов Г. Н. начинал революционную деятельность как социал-демократ большевик [11, с. 117]. В 1905 году в Баку за участие в политической демонстрации его арестовали в первый раз. Второй арест случился в Ростове-на-Дону после декабрьского вооруженного восстания. В 1906 году он приехал в Самару, где продолжил социал-демократическую работу. В один из созданных им кружков вошел П. Д. Романов, будущий убийца жандармского полковника Боброва.

Желание узнать больше об эсерах в июне 1906 года привело Г. Н. Фролова в эту партию. Как раз в это время по решению Поволжского областного комитета партии социалистов-революционеров (ПСР) в Самаре начала создаваться боевая дружина для совершения террористических актов. Г. Н. Фролов вспоминал: «Организационная постановка нашей боевой летучей дружины была очень слабая. Денег не было, и мы жили часто впроголодь. Были случаи, когда вместе с бомбой идешь на толкучий рынок, купишь там копейки на две поганенькой жареной колбасы, кусочек хлебца и этим заморишь червячка, а потом опять на революционную работу… Что за человек был самарский губернатор, и каково было его служебное поприще, я не знал; да это в то время было не важно: он был бы, вероятно, убит, если бы был даже самым лучшим губернатором… Для нас тогда было важно одно: он является представителем грубого монархизма, и, убивая его, партия только возобновляла прежний метод борьбы, прерванный на время участия ее представителей в Государственной Думе… История нашего боевого отряда кратковременна и печальна. Он составлялся чрезвычайно странно и скороспешно. Я, которому было поручено самое серьезное дело и на которого не надеялся сам инструктор, как он после сознался, — я был в то время в революционном отношении совершенно неопытен… Когда я впервые увидел своих будущих соратников, запротестовал и потребовал их переизбрания. Среди них были юноши от 17 до 19 лет из рабочей среды, не развитые и без всякого революционного воспитания, только что введенные учениками в партийный кружок» [11, с. 117].

Первоначально предполагалось убить И. Л. Блока за городом, на пути к его даче, но благоприятного случая не представлялось. Тогда решили совершить теракт в городе. Выяснили, что губернатор в 3 часа дня выезжает в губернское присутствие, а в 6 часов вечера возвращается обратно. Ездил он открыто, принципиально без охраны.

Преступление должно было произойти во время обратного пути намеченной жертвы. К этому времени бомбист Г. Н. Фролов занял свое место, а другой боевик, П. Ионов, в качестве сигнальщика встал у церкви на Казанской ули- це. Губернатор опоздал с выездом почти на час и показался совсем не с ожидаемой стороны. Это едва не сорвало убийство, но Г. Н. Фролов не растерялся, подошел на восемь-десять шагов к экипажу губернатора и бросил ему в ноги бомбу.

Еще один теракт должен был состояться на похоронах губернатора. Чтобы предотвратить торжественную церемонию похорон, эсеры распространили по городу письма с угрозами. Террорист должен был бросить бомбу в похоронную процессию, но почему-то не сделал этого, после чего застрелился. Кроме того, другие боевики должны были убить жандармского ротмистра, командира полка, а также двух солдат, занимавшихся, по мнению эсеров, провокацией. Этому помешало то, что жандармы все же выследили их конспиративную квартиру и на следующую после убийства губернатора ночь, ворвавшись, захватили всех боевиков, а также нашли паспорт Г. Н. Фролова, список планируемых терактов и другие улики.

Вице-губернатор в страхе телеграфировал П. А. Столыпину: «Город взволнован убийством губернатора... войска Самары, кроме казаков, большей частью не надежны. Прошу немедленного удаления из Самары 215-го Бузулукского полка, горного дивизиона артиллерии, 23-й горной Восточно-Сибирской батареи... Удаляемых прошу заменить пехотою или казаками, придав последним два пулемета. Только при такой замене можно надеяться сохранить порядок» [9, с. 192].

По делу об убийстве И. Л. Блока судили пять боевиков, в том числе самого Г. Н. Фролова и М. Слепухина. Под давлением улик Г. Н. Фролов сознался в совершении преступления. Одним из двух защитников подсудимых выступил тогда молодой А. Ф. Керенский [11, с. 119]. В итоге суд, проходивший в феврале 1907 года, оправдал хозяйку квартиры, где под видом мастеровых жили террористы, трех человек приговорили к высылке в Сибирь, Г. Н. Фролова — к смертной казни с правом ходатайства перед командующим округом о замене казни двадцатилетней ссылкой. Тот удовлетворил ходатайство. На каторге убийца пробыл год, после чего бежал. После установления Советской власти признал ее, работал советским служащим и умер в Москве в 46 лет своей смертью.

На смену убитому И. Л. Блоку в Самару прибыл новый губернатор В. В. Якунин. Он учредил в городе военно-полевой суд, перевел губернию на положение усиленной охраны. Политический режим заметно ужесточился.

• II.    Убийство М. П. Боброва

  19 декабря 1907 года начальника Самарского губернского жандармского управления и начальника Поволжского охранного отделения М. П. Боброва смертельно ранил эсеровский боевик Петр Романов. Этому предшествовали следующие события. В течение осени и зимы 1906 года ГЖУ неуклонно проводило одиночные аресты и ликвидации членов этой партии, что дало определенные результаты. Самарская организация ПСР значительно ослабла. Вот как рисует картину партийной жизни в письме от 10 февраля 1907 года местная эсерка Роза Матус в письме Евдокии Львовой, обучавшейся в Вольном университете Лестгафта в Петербурге: «В Самаре с.-р. почти нет, комитета не существует. Полный разгром с.-р. организации. Если твой брат захочет, то его можно определить в социал-демократический кружок до организации с.-р.» [1, с. 16].

Однако разрушение правильной организации не означало полную остановку партийной деятельности. Агентура доносила о том, что эсеры изготавливают бомбы, запасаются оружием, вынашивают экспроприаторские планы, в частности, ограбление самарского Торговопромышленного банка. 1 февраля 1907 года был схвачен пропагандист среди крестьян, проживавший на квартире местного мещанина, члена ПСР Григория Терентьева. 4 марта 1907 года на его же квартире аресту подверглись два боевика, вооруженных револьверами с отравленными пулями; жандармы нашли четыре винтовки [1, с. 23, 28].

20 апреля 1907 года наличные эсеровские силы в лице 23 членов ПСР и 5 работающих в духе партии провели экстренную партийную конференцию. Ее целью являлась выработка тактики в условиях продолжающихся репрессий и выбор нового комитета, в который вошли студент московского университета М. С. Чеканов («Николай Николаевич»), Роза Гармиза («Роза») и Головнин («Чиж»). Споры о тактике привели к расколу в организации, когда члены рабочего центра во главе с переплетчиком Я. П. Кожевниковым, недовольные запрещением частных экспроприаций, вышли из партии и перешли к анархистам, примкнув к группе, руководил которой служащий губернской земской управы В. М. Владимиров.

30 апреля власти провели новую ликвидацию. На это раз казалось, что с эсерами Самары покончено. Так думал даже М. П. Бобров, докладывавший в Департамент, что «в Самаре была совершенно разбита местная партия соци- алистов-революционеров» [1, с. 41]. Но все оказалось сложнее. 14 мая в уездном центре Николаевске ученик городского училища эсер Ярыгин, выполняя волю партийного комитета, совершил покушение на помощника исправника Трофимова. Зайдя во двор его дома, он дважды пытался выстрелить в него из револьвера, но тот дал осечку. Террориста схватили, при обыске у него нашли мимеограф. Через два дня по показаниям Ярыгина были арестованы еще пять человек. В ночь на 18 мая была ликвидирована анархистская группа В. М. Владимирова — арестовано 13 человек, конфискованы револьвер и браунинг. В ночь на 4 июня 1907 года ГЖУ провело новую ликвидацию. 11 июня 1907 года были арестованы приехавшие в Самару два эсера из Оренбурга.

11 июня 1907 года в Самаре собрались 11 членов рабочего центра: в их числе заготовщик И. Козорез, приказчик В. М. Дуберштейн, М. Егоров и столяр Петр Данилович Романов (по сведениям ГЖУ, из мещан, холост, учился в сельской школе) — будущий убийца М. П. Боброва, впервые появившийся в жандармских сводках. Собравшиеся приняли резолюцию с требованием денег от комитета, а в случае отказа решили организовать группу из рабочих для частных экспроприаций. На этом особенно настаивали И. Козорез, М. Егоров и П. Д. Романов.

19 июля члены рабочего центра, в числе которых был П. Д. Романов, собрались вновь. Решали вопрос, как поднять партийную работу. Пришли к выводу, что необходимо собрать рабочих и изучать с ними партийный устав, так как незнание его ведет ко всем неурядицам. В списке лиц, находящихся под наблюдением за принадлежность к ПСР, среди 26 человек под 22 номером значился и П. Д. Романов (по новым сведениям ГЖУ, 20-летний маляр). Как мы видим, если бы жандармы изменили свою линию борьбы с революционным движением и проводили бы тотальные аресты, невзирая на интересы агентуры, то П. Д. Романов был бы арестован и М. П. Бобров, возможно, остался бы жить.

В начале августа 1907 года в Самару приехал представитель ЦК ПСР «Касьян», побывавший на собрании рабочего центра, где выслушал недовольных. Прибыв на второе собрание, где присутствовал П. Д. Романов, он именем ЦК распустил рабочий центр, отобрал печать у В. М. Дуберштейна и приказал передать библиотеку центра, хранящуюся у В. М. Дубер-штейна, П. Д. Романову. Перевозка библиотеки состоялась в ночь на 13 сентября. М. П. Бобров провел новые аресты; пять человек, в том числе В. М. Дуберштейна, заключили в тюрьму, жандармы захватили более тысячи экземпляров нелегальной литературы. Еще ранее, 8 августа был арестован И. Козорез.

Эсеры не отказывались от террористических и экспроприаторских планов. В качестве жертвы был избран губернатор В. В. Якунин, но покушение на него совершить не удалось. 4 октября 1907 года пять боевиков — служащие губернской земской управы И. Михайлов и В. Шестаков, служащий губернского присутствия И. Терентьев (в организации «Ванька-губернатор»), сын сельского старосты ближайшей к Студенцу деревни К. Никитин и беглый матрос Н. Р. Козырев — ограбили почту, шедшую из Студенецкой почтовой конторы на станцию Безенчук. К. Никитин ранил почтальона, экспроприаторы похитили 30 тысяч рублей. Крайне недовольный произошедшим директор Департамента полиции М. И. Трусевич потребовал от М. П. Боброва: «Телеграфируйте, почему при наличии агентурных сведений не была предотвращена экспроприация?» [1, с. 222]. В ответ тот мог сообщить только, что «агентура знала лишь Терентьева, но он не поехал на экспроприацию, а ждал». В ночь на 9 октября начальник ГЖУ провел ликвидацию местной группы эсеров, арестовав восемь человек, в том числе И. Терентьева.

В ноябре эсеры решили убить офицера конвойной команды, обвинив его в жестоком обращении с политзаключенными. Угроза была вполне реальна и того перевели в Тверь. В том же ноябре в ГЖУ поступило такое агентурное сообщение: «В последнее время в тюрьме обсуждается план убийства полковника Боброва, тормозящего работу организации. Впервые мысль об этом высказал «Марко» — М. Кухранов (убивший в 1906 году земского начальника Балашовского уезда Саратовской губернии), когда был посажен в тюрьму. По его словам, в области намечены три теракта, в том числе Боброва… Громов предложил план — получить револьвер, попроситься на допрос в ГЖУ и убить» [2, л. 63 об. — 64]. По этому же сообщению, находящиеся в тюрьме решили отсрочить теракт, но это вызвало недовольство находящихся на воле: «Долго они собираются».

Чего же не знал полковник Бобров? Многое.

Во-первых, он не знал, что в Самаре немногие оставшиеся на свободе эсеры начали спешную подготовку к его убийству. Несмотря на отсутствие оружия и денег, они были полны решимости совершить задуманное. П. Д. Романову удалось раздобыть сломанный браунинг, который мог выстрелить только одной пулей, заряженной через дуло. Он же начал слежку за жандармским полковником.

Во-вторых, полковник Бобров не придавал значения личности П. Д. Романова и не знал биографии своего будущего убийцы.

Петр Романов родился в Самаре, в семье бедного служащего, в 11 лет его отдали учеником в обойную мастерскую. Там, по примеру мастеров, он начал воровать хозяйские вещи, один раз был пойман, наказан розгами. В 14 лет стал подмастерьем, пристрастился к пиву, водке и, как написал его биограф, к «другим соблазнам», начал играть на бильярде [10, с. 233]. В 1904 году в мастерской, где он работал, возник социал-демократический кружок, одним из основателей которого был Г. Н. Фролов, будущий убийца губернатора Блока. В 1906 году П. Д. Романов стал членом РСДРП. В этом же году его арестовали, и несколько месяцев он провел в тюрьме, где познакомился с эсерами. Выйдя на свободу, он вступил в ПСР.

До начавшейся реальной подготовки к его убийству М. П. Бобров неоднократно получал от эсеров угрожающие письма, но демонстративно не предпринимал никаких мер безопасности, стараясь тем самым вызвать бесстрашие и презрение к опасности у своих подчиненных. Накануне Рождества, 19 декабря 1907 года, в 19 часов, когда М. П. Бобров шел с женой Анной Васильевной по главной улице Самары — Дворянской с многочисленными покупками, к нему подошел П. Д. Романов. Когда полковник повернул к жене голову, тот из браунинга произвел выстрел в правую щеку жандармского полковника и бросился бежать. Выстрел оказался смертельным. 39-летняя А. В. Боброва осталась вдовой, без отца оказались три сына. Старший, тринадцати лет, обучался в Одессе, второй, одиннадцати лет, — в самарской гимназии, третьему было семь лет.

На телеграмме губернатора об убийстве П. А. Столыпин написал: «Искренне оплакиваю доблестного моего сослуживца по Саратову, деятельного, усердного и смелого работника. Прошу телеграфировать о моем сочувствии его вдове и проследить за ее обеспечением» [6, с. 5].

Власти Самары пришли в полную растерянность. В ночь на 20 декабря в городе прошли настолько широкие аресты, что, как докладывала агентура, «в Самаре совершенно не осталось социалистов-революционеров» [4, л. 2 об.]. Часть эсеров из-за опасения арестов уехала из Сама- ры. Но все это не помогло найти убийцу. 24 декабря 1907 года и.о. начальника самарского ГЖУ подполковник Пастрюлин лапидарно сообщал в Департамент: «О лицах, убивших полковника Боброва, сведений не имеется». Донесение от 8 января 1908 года повторяет известное и наполнено страхом: «По имеющимся сведениям, все акты, намечаемые в исполнение в Самаре и Самарской губернии местной организацией партии социалистов-революционеров, санкционируются членами этой организации, находящимися ныне в самарской тюрьме. Так, в тактику ближайшего времени внесено наиболее широкое развитие террора; первой жертвой этого террора должен стать я, как «правая рука» покойного полковника Боброва, и подполковник Битепаж (Г. Г. Битепаж — помощник начальника ГЖУ в Самарском и Бузулукском уездах. — В. К.)» [3, с. 2].

Более того, к ужасу властей, выяснилось, что в этот день также должны состояться покушения на губернатора и полицмейстера Критского. По каким-то причинам вместо трех убийств произошло одно, но может быть все впереди?

В страхе пребывала и тюремная администрация, полностью потерявшая контроль над заключенными, которые стали свободно переходить из камеры в камеру. Ситуация оказалась настолько из ряда вон выходящей, что в конце января 1908 года в Самару прибыл инспектор Главного тюремного управления, после чего настал конец тюремной вольнице.

30 января 1908 года наступил прорыв в выявлении убийцы. Сотрудник ГЖУ доложил, что полковника Боброва убил столяр Петр Романов. 31 января эти сведения были подтверждены после общения сотрудника с неким Степницким. Поскольку среди эсеров Самары человека с такой фамилией не имелось, то можно предположить, что это социал-демократ К. П. Степницкий, позднее сам ставший сотрудником ГЖУ. Он был в курсе того, что творится у эсеров, и, зная П. Д. Романова, дал ему такую характеристику: «он человек не развитый, и его можно легко нанять для убийства».

Убив М. П. Боброва, П. Д. Романов бросился бежать и скрылся на конспиративной квартире. Товарищи по партии договорились с социал-демократкой Г. К. Сухановой, женой известного меньшевика Н. Н. Суханова, о том, что она довезет его до Москвы. В Москве те случайно встретились с видным эсером М. А. Веденяпи-ным, который порекомендовал П. Д. Романову поехать отдохнуть и подлечиться в Рузскую больницу, где работала его, Веденяпина, сест- ра. 9 января 1908 года террорист поехал в Рузу, а 11 января 1908 года в Москве арестовали М. А. Веденяпина, единственного человека, знавшего, где находится П. Д. Романов.

Не зная об аресте М. А. Веденяпина, находясь почти без денег (деньги на поездку в Москву добыл тем, что заложил орудие преступления — браунинг своему товарищу по партии столяру П. А. Васильеву, у которого его несколько позднее выкупил Г. Ф. Кузьмин) и документов, П. Д. Романов написал товарищам в Самару. Письмо изъяли при обыске у адресата А. Г. Жидяева. Чтобы не погубить агентуру, П. Д. Романова выманили в Москву, и 31 января 1908 года подполковник Пастрюлин телеграфировал командиру Корпуса жандармов о его аресте в Москве.

В ночь на 19 февраля 1908 года жандармы арестовали 20 эсеров за причастность к убийству полковника Боброва, в том числе П. А. Васильева и Г. Ф. Кузьмина. Так пистолет попал к жандармам. Аресту подверглась и 19-летняя Л. А. Флаксерман, сопровождавшая террориста в Москву.

Романова П. Д. доставили в Самару. Начались допросы его в ГЖУ, но, как докладывал директору Департамента полиции подполковник Пастрюлин, тот за все время следствия «хранил упорное молчание» [7, с. 231]. 5 декабря 1908 года в военно-окружном суде при закрытых дверях слушалось дело по обвинению П. Д. Романова в убийстве начальника ГЖУ полковника Боброва. Случилось непредвиденное — суд оправдал убийцу, о чем было тут же доложено Шефу жандармов. Причиной стало то, что П. Д. Романов отрицал свое участие в убийстве, а доказательств у властей практически не имелось. Единственной уликой являлся отпечаток следа на снегу, но сделан он оказался плохо, намного больше размера ноги П. Д. Романова.

Ошарашенные приговором жандармы не успели его обжаловать, но боевика все же осудили по обвинению в принадлежности к ПСР на 4 года каторги. В 1913 году его отправили на поселение в Енисейскую губернию, где он оказался рядом с убийцей губернатора Блока Г. Н. Фроловым и несколькими другими городскими социалистами-революционерами. Самарские эсеры не переставали поддерживать связи со своими товарищами. В 1914 году, например, они собирали деньги для находящихся в Сибири и направили их на имя П. Д. Романова и Г. Н. Фро лова [5, с. 24]. Из ссылки П. Д. Романов бежал в Красноярск, затем в Иркутск. После Февральской революции вернулся в Самару. Осенью

1917 года он — член губернского Совета крестьянских депутатов, противник большевистского переворота. 8 июня 1918 года при вступлении в Самару чехословаков П. Д. Романов был убит, преднамеренно или случайно — не ясно.

Гибель полковника Боброва освободила должность начальника ГЖУ. Первоначально исполнять ее стал подполковник Иван Иосифович Пастрюлин. Он родился в 1867 году, окончил Михайловский воронежский кадетский корпус и 2-е военное Константиновское училище. С 1892 года — на службе в Корпусе жандармов в должности адъютанта в Ломжинском ГЖУ, затем помощника начальника в Варшавском и Радимин-ском жандармских управлениях, был прикомандирован к Виленскому ГЖУ. С 1904 года — помощник начальника Саратовского ГЖУ по Саратовскому уезду. А. П. Мартынов запомнил его как отличного жандармского офицера, с любовью относившегося к своему делу, к политическому розыску. Он имел свою агентуру, несколько раз сообщал начальнику охранного отделения ценные сведения и этим выделялся среди других офицеров управления [8, с. 137].

В 1908 году его перевели на должность помощника начальника Московского охранного отделения, а в 1910 году — начальника тифлисского ГЖУ.

Пастрюлин И. И. недолго задержался на посту руководителя ГЖУ. В феврале 1908 года управлять ГЖУ стал подполковник Битепаж, а в июне 1908 года — полковник А. П. Критский. Александр Павлович родился в 1860 году, на службе в Корпусе жандармов — с 1886 года. В 1897 году являлся помощником начальника Нижегородского ГЖУ, затем Самарского ГЖУ. Особыми талантами А. П. Критский не блистал. А. П. Мартынов охарактеризовал его как тяжелого на подъем, обленившегося и младенчески наивного в политическом розыске пожилого любителя преферанса [8, с. 221]. Дело спасали знавшие свою работу помощники А. П. Критского.

Убийство М. П. Боброва имело и то следствие, что Поволжское районное охранное отделение Департамент полиции перенес в Саратов. Начальник Саратовского губернского жандармского управления полковник Семиганов-ский стал во главе его, ротмистр Мартынов становился его помощником.