Ethical and moral issues in Russian everyday culture of the late 19th and the early 20th centuries within the context of the book culture

В конце XIX — начале ХХ в. в России идеи отечественных и европейских авторов, касающиеся сущности этических и нравственных принципов, а также европейские и западные модели и практики, связанные с ними и воплощенные в культуре повседневности, осмысляются в серьезных научных трудах, а также адаптируются для читателя, менее сведущего, — для обывателя.

Очевидно, что адресованные подобной аудитории книги далеко не всегда имели персонифицированное авторство (авторы зачастую оставались анонимными), но, с точки зрения содержания, они интерпретировали те концепты и суждения, которые были популярны уже со второй половины XIX столетия в европейской научной и научнопопулярной литературе, посвященной этике и этикету. Заслуженным вниманием в России пользовались в обозначенный период переводные книги и в частности — работы датского философа Г. Гёффдинга, а также профессоров Вольного университета общественных наук в Париже. Книга Гёффдинга «Этика или наука о нравственности: изложение этических принципов и их применение к различным житейским отношениям» представляется исследованием, особенно значимым в области этики и важным с точки зрения проекции этических принципов на культуру повседневности рубежа XIX-XX вв. [1] .

Редактор русского перевода и автор предисловия к данной книге Л. Е. Оболенский, отмечая специфические и новационные особенности концепции автора, подчеркивал, что «почти все новейшие трактаты о морали (не исключая Вундта и знаменитой книги Герберта Спенсера) ставят главной своей задачей — объяснить происхождение и развитие и политическая в детской книге Европы и Америки 1920–30-х гг. (Часть 1)

Пигальская А. М.

Подходы к конструированию истории дизайна и его практики

Ващенко А.В.

Двуликость Януса: мифология встречи старого с нов ым

Малая культурологическая энциклопедия

Вячеслав Леонидович Глазычев

Pro memoria

Разлогов К. Э.

Флиер А. Я.

Севан О. Г.

Вячеслав Глазычев :

архитектура человека

К 80-летию Российского института культурологии

Кудрявцева Е. Б.

Образование и первые годы существования Института

Рецензии

Рыбак К. Е.

Об итогах деятельности музеев России (по материалам доклада Союза музеев России)

Научная жизнь

Кужелева-Саган И. П.

Носова С. С.

Новомедийные формы международного научного сотрудничества

Жукова О. А.

Актуальные проблемы современного культурологического знания: глобальный мир в культурологическом измерении

Малыгина И. В.

«Семиосфера» Ю.М. Лотмана: рецепции в современном социально-гуманитарном знании

морали, не давая руководства для морального поведения. Гефдинг же, пользуясь своими громадными научными знаниями, хотя и удовлетворяет замечательно полно и, пожалуй, лучше всех других… первой задаче, но главной целью ставит вторую, считая этику “наукой практической”» [2]. Поскольку представленные автором книги «принципы просты и взяты из действительной жизни, так как Гефдинг считает опасным брать основы этики из посторонних областей (метафизики, теологии и т.п.)» [3], то в целом его исследование представлялось актуальным не только с точки зрения этики, но и собственно этикета.

Отметим, что наиболее важными вопросами в области этики как науки о нравственности Гёффдинг полагал следующие:

• -    теория совести;

• -    свобода воли;

• -    зло, рассматриваемое с этической точки зрения;

• -    теория благополучия;

• -    индивидуальная и социальная этика.

Исследуя индивидуальную этику, он особое внимание обращал на такие концепты, как личное основание этической жизни, самоутверждение и самоотвержение [4] ; в сфере социальной этики он выделял три главных сегмента:  семья, свободные общества культуры, государство [5] .

Обращаясь к проблеме семьи, Гёффдинг исследовал проблемы брака, положения и условий существования женщины в обществе на рубеже XIX–XX вв. в ретроспективе и перспективе, а также взаимоотношений родителей и детей, опираясь в том числе на доступные ему социологические данные. Достаточно современной видится и сама постановка проблем в изучении положения женщин у автора сочинения об этике как науке о нравственности. Так, Гёффдинг, прежде всего, признавал, что положение женщин по-прежнему составляло предмет споров — именно так он назвал первый параграф раздела своей книги «Положение и условия женщин» [6] .

В чем же, по мнению Гёффдинга, состоит основная тема этих дискуссий? Во-первых , в том, что «до сих пор еще не исчезло представление, что женщина по своей природе расположена лишь к тому, чтобы быть супругой и матерью, и что всякие полпытки сделать для нея возможными деятельности иного рода опираются на сомнительные заблуждения». Во-вторых , в современных для него социокультурных реалиях (не только европейских, но шире — западных в целом и российских), «относительно природы женщины существуют два взаимно противоположных воззрения: одно из них (которого в древности держался Платон, а в последнее время — Джон Стюарт Милль) утверждает, что различие между природой мужчины и женщины есть лишь различие в степени, если только вообще такое различие есть; другое (которого держался, напр., Герберт Спенсер) находит, что различие природы мужчины и женщины так глубоко и постоянно, что должно обусловливать всегда различный род положения и деятельности обоих полов». В связи с этим Гёффдинг высказывает свое суждение, основанное на понимании тесного взаимовлияния условий существования женщины в обществе и особенностей ее природы, полагая, что «следует так соразмерить требования и права, чтобы они доставляли удовлетворение природе и в то же время развивали ее в наисовершенном направлении» [7] .

С этой точки зрения, Г. Гёффдинг обращал внимание на три формы гендерного разделения труда: первая, при которой женщина-рабыня выполняет все работы, которые не хочет делать мужчина; вторая, при которой женщина выполняет работы только внутри дома — таково новое разделение труда: тяжелые работы возлагаются уже на рабов. Подобное разделение Гёффдинг считал в известной мере позитивным в аспекте эволюции положения женщины, поскольку «она получает тогда свою собственную область, которую удерживает при различных условиях, будет ли господствующей формой брака полигамия или моногамия, — и так до самого ближайшего к нам времени». В качестве третьей формы разделения труда между мужчиной и женщиной Гёффдинг полагал то, что «наконец, теперь, во многих странах, женщине открыт доступ к всевозможным кругам деятельности, выполнение которых было до сих пор мыслимо только для мужчин» [8]. При этом он справедливо указывал, что необходимость подобного разделения труда у многих еще вызывает сомнение. Для примера остаточно обратиться к другому, крайне популярному в России изданию, посвященному проблемам практической этики и этикету.

В книге «Хороший тон : сборник правил и советов на все случаи жизни общественной и семейной», содержащей свод правил благоустройства частной жизни человека и напоминающей о тех требованиях, которым он должен соответствовать в глазах общества, роль женщины определяется следующим образом: хозяйка, представительница дома; супруга и мать. При этом отмечается, что «по физической ли и нравственной организации или вследствие общественных условий, в которые женщина поставлена, но для выполнения своего назначения ей необходимо усвоить одну добродетель и приобрести одно свойство, а именно — умение нравиться. Следовательно, в основу воспитания женщины следует положить изучение искусства нравиться» [9] .

В отличие от исследования Г. Гёффдинга, в этом отечественном издании, мы не найдем каких-либо ссылок на уже весьма характерное и повсеместное для социокультурных реалий рубежа XIX–ХХ вв. явление эмансипации . Гёффдинг рассматривает эмансипацию женщин как долг, отмечая, в частности: «опыт уже засвидетельствовал, что женщина способна быть деятельной в целом ряде областей, из которых раньше ее исключали. Время укажет, не есть ли это, — как думают некоторые вдохновенные поборники женской эмансипации, — начало новой эры, которое раскроет неожиданные и невиданные чудеса» [10] . Вряд ли антиципативность этого суждения нуждается сегодня в каких-либо доказательствах…

Следует подчеркнуть, что Гёффдинг достаточно точно, вопреки даже распространенному мнению наших современников, трактует понятие «эмансипация», имея в виду не только права женщины, но и ее обязанности: «То, чего требует женщина, когда она желает “эмансипироваться”, есть, собственно, право исполнять всецело свои обязанности на службе человечеству, и иметь возможность участвовать в работе для общих и общественных задач. В женском движении Северной Америки эта сторона дела выступает прекрасно и весьма любопытно. Северо-американская женщина требует своих прав только как необходимых для того, чтобы она могла исполнять свои обязанности» [11] .

С этой точки зрения, чрезвычайно важным становится и замечание Г. Гёффдинга о том, что нельзя отвергать право женщины на подачу голоса в политике. Он поясняет: «Уже и теперь она оказывает большое влияние в политическом отношении, но так как она еще далека от практического опыта, то ее влияние односторонне и определяется нешироким образом мысли» [12]. Интересными и вполне оправданными, с позиции нынешних социокультурных реалий, представляются и последствия политической активности женщин для семейной жизни, которые прогнозирует Гёффдинг. Он считает, что «если муж и жена будут вотировать за разные партии, то несчастие от этого не будет больше того, которое уже и теперь могло случаться, когда муж и жена держатся различных политических убеждений. Большая потребность самостоятельного мышления, которую даст женщине политическое право, освободит ее и от разных ложных авторитетов, так что участие в праве голосования со временем приучит ее не подавать за этих авторитетов своего голоса, как теперь» [13].

В контексте данного суждения закономерно возникает вопрос: не приведет ли большая политическая свобода и активность женщин (эволюционно или революционно) к краху института брака?! И размышлял ли Гёффдинг вообще о том, что данный институт — не вечен, может стать когда-либо не актуальным в своем традиционном «классическом» виде и т.п.?

Между тем проблеме брака он посвящает целый раздел, уделяя внимание тем вопросам, которые были и остаются дискуссионными в различные эпохи. В их числе: проблема свободной моногамии , рассматриваемая в таких аспектах, как этическое значение моногамии; брак и, так называемая, «свободная любовь»; удачные браки и вина супругов; значение общих задач и общей судьбы у супругов; одинаковое положение мужа и жены; свободная моногамия и гетеризм; а также проблема заключения и расторжения брака , исследуемая в контексте различия характеров и взглядов у супругов на их семейную жизнь; ответственность за вступление в брак; брак между близкими родственниками; процедурные вопросы — внешнее констатирование (оглашение) бракосочетания; равноправие обеих сторон; разводы [14] .

Несмотря на достаточно острую и дискуссионную постановку проблем в исследовании такого явления, как брак, Г. Гёффдинг весьма императивно определял этическое значение семьи, подразумевая под этим понятием «самое сердечно-тесное и совершенное общество», «всесторонний жизненный союз». Так может ли это сердечно-тесное и совершенное общество быть разрушено, к примеру, различием политических воззрений? «Опыт показывает, — отвечает Гёффдинг, — что ни религиозные, ни политические противоположности не составляют абсолютного препятствия для счастливой брачной связи. Важно тут не столько согласие воззрений, сколько согласование характеров, так чтобы они были сходны друг с другом или дополняли друг друга». При этом он делал ожидаемое для своего времени и мировоззрения уточнение: «С точки зрения строго теологической, “смешанные” браки естественно отвергаются. Старое теологическое учение считало их прелюбодеянием; католицизм воспрещал их; современные протестантские теологи довольствуются тем, что называют их “чудовищными”. Нельзя отрицать того, что возможность супружеского союза между индивидуумами различных религий показывают ослабление вероисповедных страстей» [15] .

В то же время Гёффдинг обнаруживает принципиальное различие позиций этики и теологии в отношении смешанных браков, важное для понимания сущности и функций этики, и высказывает суждение, которое можно признать достаточно смелым для той эпохи и актуальным сегодня. Он полагал, что «этика, берущая своей основой человечность, не видит беды в этом ослаблении, если только оно не имеет следствием общего душевного равнодушия и безразличия. Она рассматривает такие союзы — если они имеют благоприятный исход, — как признак победы природы над неестественными границами. Она принимает, что под различными вероисповеданиями может лежать, тем не менее, глубокое духовное родство, а в способности чувства любви восстановить в правах это глубже лежащее родство гуманная этика находит одну из самых важных сторон могучей власти этого чувства» [16].

В связи с рассмотрением книги Г. Гёффдинга было бы странным не обратить внимание и на еще один феномен, не снижающий своей актуальной апеллятивности в течение столетий как в научной и научнопопулярной литературе, так и в «гламурных» изданиях. Имеется в виду «свободная любовь». По мнению Гёффдинга, критиковавшего, в частности, Ш.Фурье (уточним, что его книга «Элементы социалистической науки», где нашли отражение и взгляды на допустимость всевозможных половых связей, была, по свидетельству Е. Л. Оболенского, достаточно популярной среди российской молодежи в 1880-е гг.), «учение, которое часто называют ошибочно учением о “свободной любви”, есть лишь попытки привести непостоянство в систему и объявить его существенным моментом в жизни чувства» [17] . Полагая брак как «свободную моногамию», он проводил резкую грань между ним и изменчивостью чувств, объясняя, что «есть форма эстетического взгляда на жизнь, для которой самое высшее — это изменчивая игра чувствований, и поэтому она ищет всегда перемены и новизны» (здесь автор отсылает читателя к параграфу с выразительным и показательным названием «Господство мгновений» в разделе «Принципы и методы этики». — Е. С .). Далее Гёффдинг приходил к выводу о том, что «такое воззрение на жизнь не может позволять себе брак, но будучи последовательным, оно не может позволять себе и никаких прочных отношений. Прочность приходит только тогда, когда на ее сохранение есть решение воли и когда индивидуум признает иные формы жизни чувства, кроме мгновенных аффектов» [18] .

Если исходить из взглядов Гёффдинга, да и из социокультурных реалий различных эпох (в том числе нашего времени, иначе откуда бы появился бы спрос на такие, к примеру, реалити-шоу, как «Брачное чтиво», «преследующее» неверных супругов и т.п.), то очевидно, что «различное положение, которое занимают, — в силу ходячего еще до сих пор образа мыслей, — мужчина и женщина в браке, сказывается особенно ясно в различии приговоров, касающихся брачной неверности». Автор считает своим долгом внести следующее уточнениея: «На первый взгляд может казаться, что особенно строгое осуждение женщин за неверность зависит от того, что измена жены влечет за собою гораздо более тяжкие последствия для семьи, чем неверность мужа, похождения которого не оказывают необходимо заметных результатов для семьи. Однако такое соображение утрачивает свое значение в силу требования, установляемого свободной моногамией, — совершенно равных прав мужа и жены» [19] .

Напомним, что с воззрениями Гёффдинга на семью, брак, изменчивость чувств и т.д. читатель в России ознакомился гораздо раньше, нежели, к примеру, с весьма откровенной, даже для времени своего выхода, работой В. Розанова «Люди лунного света: метафизика христианства» [20] , изданной в 1913 г., посвященной специфическим вопросам пола и затрагивающей в том числе проблему брака. В то же время следует подчеркнуть, что гендерный аспект в этике семейной, а соответственно и в этикете светской жизни был достаточно востребованным в соответствующих изданиях. Кроме того, эта проблема получила яркое отражение в социокультурной рефлексии общества.

Дело в том, что далеко не все формы досуга, которые предпочитали мужчины на рубеже XIX–XX вв., считались в обществе бонтоном (хорошим тоном). Своеобразное свидетельство тому — появление в

России, в рамках повседневной жизни Москвы, так называемого «отпускного билета» для мужчин. И пусть его называли «шутливым», но в каждой шутке, как известно, есть доля правды. Она состоит в том, что то, как мужчины проводили свое свободное время, нередко становилось угрозой для их брака, провоцируя случаи «супружеской неверности», несовместимой, в том числе, и с пониманием брака как «свободной моногамии» (по Гёффдингу). Что доказывает текст, содержащийся в «отпускном билете», дававшем право на посещение загородных ресторанов [21] :

ОТПУСКНОЙ БИЛЕТ

Для состоящего в супружестве

Г-на _____________________________

В виду того, что вышепоименованный в последнее время особенно усердно исполнял супружеские обязанности и вообще вел себя хорошо, ему по его же просьбе, разрешается отпуск на сегодняшний вечер, с правом возвращения домой не позже 10 час. сего же вечера.

_______________________дня 19….г.

Супруга (подпись)

Обратить внимание на примечания