Фактическая ошибка в объекте и предмете посягательства

В процессе применения уголовно-правовых норм нередко встречаются ситуации, когда необходимо давать юридическую оценку действиям лиц, допустивших фактические ошибки.

Фактическая ошибка, имеющая уголовно-правовое значение, – это неверное представление лица о существенных фактических обстоятельствах, относящихся к числу признаков состава преступления. Эта разновидность ошибки, безусловно, учитывается при квалификации общественно опасных деяний, ибо фактическая ошибка может явиться обстоятельством, исключающим вину в деянии лица; изменить форму вины; служить основанием для констатации стадии покушения на преступление или основанием, исключающим квалификацию содеянного с учетом отягчающих ответственность обстоятельств.

Фактические ошибки в обстоятельствах, не относящихся к числу признаков состава преступления, на квалификацию содеянного не влияют.

Одним из видов фактических ошибок является ошибка в объекте, под которой понимается неправильное представление лица о тех общественных отношениях, благах, интересах, на которые оно посягает, т.е. о социальной и правовой сущности объекта посягательства, либо о количестве объектов. Поскольку объект преступления чаще всего выступает в качестве конститутивного признака состава, то ошибка в отношении него имеет исключительно большое значение для квалификации преступлений. Этот вид ошибки, как правило, не меняет форму вины. Она проявляется в рамках умысла и влияет лишь на его содержание и направленность, а отсюда определяется содержание вменяемого и осуществляется уголовно-правовая оценка содеянного [1].

В научных работах, в которых затрагиваются вопросы квалификации преступлений с учетом объектов преступления, отмечаются различные виды рассматриваемых ошибок. Например, в трудах Н.И. Коржанского выделяются ошибки в родовом, видовом и непосредственном объекте [2; 3].

В.А. Якушиным отмечаются ошибки в отношении числа, количества объектов преступления, а также – качественной характеристики объекта [4; 5].

С.В. Векленко, М.В. Бавсун, М.Б. Фаткуллина выделяют ошибку в качественной характеристике объекта преступного посягательства, ошибку в количественной характеристике объекта преступления и на уровне непосредственного объекта – ошибки в основном, дополнительном и факультативном объекте преступления [6].

А.И. Рарог отмечает ошибку в виде подмены объекта в сознании действующего лица и ошибку, заключающуюся в незнании обстоятельств, которые изменяют социальную и юридическую оценку объекта в норме уголовного закона [7]. Все указанные классификации, безусловно, имеют научное значение и позволяют глубже уяснить специфику квалификации деяний при тех или иных ошибках в объекте.

Рассмотрим ряд ошибок в объекте посягательства, учитывая при этом, что применительно к полиобъектным преступлениям в теории уголовного права принято выделять основной, дополнительный и факультативный объекты. Поскольку на квалификацию конкретного преступления влияют основной и дополнительный объекты, остановимся на фактических ошибках в них.

Ошибка в основном объекте, по своему содержанию являющаяся ошибкой в отношении качественных свойств объекта, безусловно, влияет на квалификацию содеянного. При такого рода ошибке преступник полагает, что посягает на один объект, фактически же причиняет вред иному объекту уголовно-правовой охраны, неоднородному с тем, что охватывался его умыслом. Например, виновный стремился совершить убийство лица, осуществляющего предварительное расследование, из мести за профессиональную деятельность последнего, но вследствие ошибки убил другого человека, внешне похожего на первого. В данном примере налицо прямой конкретизированный умысел, направленный на причинение вреда интересам предварительного расследования. Фактически же пострадал такой объект, как жизнь человека, охраняемый в качестве основного объекта нормой, входящей в дру- гой раздел Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ).

Квалификация содеянного в данном случае должна осуществляться с учетом проявившейся ошибки в основном объекте: по направленности умысла виновного – как покушение на тот объект, которому намеревался причинить вред преступник. В нашем примере это посягательство на жизнь лица, осуществляющего предварительное расследование (ст. 295 УК РФ). Так как под посягательством применительно к ст. 295 УК РФ понимается не только оконченное убийство, но и покушение на него, то ссылка при квалификации на ст. 30 УК РФ не требуется. Исключается в приведенной ситуации квалификация по совокупности преступлений (ст. 295 и ч.1 ст. 105 УК РФ), ибо умыслом виновного не охватывалось совершение простого убийства, объектом которого выступает жизнь человека сама по себе. Применительно же к составу ст. 295 УК РФ жизнь выступает в качестве дополнительного, а не основного объекта.

Таким образом, при ошибке в основном объекте содеянное должно квалифицироваться как покушение на намеченный виновным объект. Данная квалификация является обоснованной: покушение на преступление – это умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам. В данном случае к указанным обстоятельствам и относится фактическая ошибка лица в качественной характеристике объекта преступного посягательства [8].

Возможна ошибка лица в дополнительном объекте. Посягательство на дополнительный объект означает причинение ущерба общественным отношениям, находящимся за пределами основного объекта. Дополнительный объект, подобно основному, предопределяет характер соответствующих ему общественно опасных последствий [9]. Допустим, виновный полагал, что убил лицо, осуществляющее предварительное расследование, но оказалось, что только тяжело ранил потерпевшего, который остался жив. Вследствие ошибки фактически был причинен вред здоровью. Жизнь как дополнительный объект преступления, предусмотренного ст. 295 УК РФ, не пострадала. Но, поскольку прямой конкретизированный умысел был направлен на лишение жизни потерпевшего, а вред этому объекту не был причинен по не зависящим от виновного лица обстоятельствам, содеянное должно квалифицироваться не по фактически наступившим последствиям, а по направ- ленности умысла виновного – как посягательство на жизнь лица, осуществляющего предварительное расследование.

Рассмотрим еще один пример. Виновный был намерен совершить убийство лица в связи с выполнением данным лицом общественного долга (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ), но по ошибке убил другого человека. Общественные отношения, обеспечивающие безопасное выполнение общественного долга, являются дополнительным объектом убийства, состав которого содержится в п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ [10]. В приведенном примере виновное лицо ошиблось и в свойствах личности потерпевшего, но эти свойства – выполнение общественного долга – напрямую связаны с дополнительным объектом указанного вида убийства. Ошибка в свойствах личности потерпевшего повлекла и ошибку в дополнительном объекте преступления. С учетом данной ошибки содеянное должно квалифицироваться в соответствии с направленностью умысла виновного – как покушение на убийство лица в связи с выполнением им общественного долга. В изложенных выше ситуациях, по верному замечанию А.И. Рарога, чтобы привести в соответствие два фактора (направленность умысла и причинение вреда не тому объекту, на который субъективно было нацелено посягательство), «при квалификации преступления используется юридическая фикция: преступление, которое по своему фактическому содержанию было доведено до конца, оценивается как покушение на намеченный виновным объект» [11].

Возможна ошибка лица относительно количества объектов посягательства , которая может проявляться следующим образом:

• -    лицо считает, что посягает только на один объект, фактически же посягательство осуществилось на большее количество объектов;

• -    лицо полагает, что посягает на два или более объектов, фактически же посягнуло только на один объект уголовно-правовой охраны.

При первой из указанных разновидностей ошибок относительно количества объектов посягательства ответственность за причинение вреда объектам, не охватываемым умыслом виновного, определяется виновным или извинительным характером заблуждения. Если виновный должен был и мог осознать факт посягательства на другой объект (помимо того, что охватывался его умыслом), то он подлежит ответственности как за умышленное посягательство на соответствующий объект, вред которому он намеревался причинить, так и за неосторожное посягательство на другой объект. При этом содеянное в зависимости от конструкции соответствующих составов может квалифицироваться либо как единое сложное преступление, либо как совокупность преступлений. Так, если виновный с целью уничтожения чужого имущества поджигает дачный дом соседа, считая, что в нем никого нет, но в доме оказался человек, который погиб в результате пожара, содеянное следует квалифицировать как единое преступление – умышленное уничтожение чужого имущества путем поджога, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего (по ч. 2 ст. 167 УК РФ). Другая ситуация: лицо во время совершения хулиганских действий, грубо нарушающих общественный порядок, сильно толкает потерпевшего, вследствие чего последний теряет равновесие, падает и ударяется головой о бордюр тротуара, получая смертельную травму. Содеянное надлежит квалифицировать как совокупность преступлений: хулиганство и причинение смерти по неосторожности [12].

Если же лицо, посягающее на определенный объект, по обстоятельствам дела не должно и (или) не могло осознать факта посягательства на иные объекты (извинительная фактическая ошибка), оно не подлежит уголовной ответственности за причинение вреда таким объектам.

При второй разновидности ошибок относительно количества объектов посягательства, когда виновный полагает, что посягает на два или более объектов, но фактически же причинил вред только одному объекту уголовно-правовой охраны, содеянное надлежит квалифицировать по совокупности преступлений: как оконченное преступление в отношении того объекта, которому в соответствии с умыслом виновного был причинен вред, и как покушение на преступление в отношении того объекта, которому виновный намеревался причинить вред, хотя фактически этот объект не пострадал.

Особо следует остановиться на такой ошибке в объекте, при которой лицо посягает на объект, которому в данный момент невозможно причинить вред (в юридической литературе он называется по-разному: негодный объект, нереальный объект, отсутствующий объект). Следует согласиться с А.В. Наумовым в том, что, несмотря на традиционность, все эти названия являются весьма условными. Объект является всегда годным, реальным и присутствующим. Дело заключается лишь в том, что в результате фактической ошибки, допущенной виновным, вред объекту не причиняется [13].

Покушение на негодный объект характеризуется тем, что действия виновного вследствие фактической ошибки объективно не могут причинить вред объекту посягательства. Уже классическим примером такого покушения в юридической литературе стало нанесение ударов ножом мертвому человеку или выстрел в мертвого, когда виновный полагал, что человек жив, и умысел виновного был направлен именно на лишение жизни человека.

По вопросу о возможности привлечения к уголовной ответственности за покушение на негодный объект в научной литературе высказывались различные суждения. Так, Л.А. Андреева и П.Ю. Константинов, анализируя ситуацию, когда лицо пыталось лишить жизни уже мертвого человека, пишут, что данное лицо может быть привлечено к уголовной ответственности не за покушение, а за приготовление к убийству (ч. 1 ст. 30, ст. 105 УК РФ), причем только в том случае, если будет доказано, что это лицо приискивало, изготовляло или приспосабливало для совершения убийства средства или орудия преступления, приискивало соучастников убийства либо умышленно создавало условия для совершения убийства до наступления смерти потерпевшего [14].

В.Н. Винокуров, считая обоснованной указанную точку зрения, предлагает в ст. 30 УК РФ закрепить правило, согласно которому не является преступлением посягательство на потерпевшего или предмет при отсутствии у них свойств, охраняемых законом. Мотивируется данная позиция тем, что, поскольку интересы людей не затронуты, деяние не может считаться общественно опасным и преступным [15].

Сторонники другой точки зрения, которая представляется более убедительной, полагают, что посягательство на негодный объект обладает общественной опасностью и должно расцениваться как преступление. Так, В.Ф. Кириченко писал: «Установление уголовной ответственности за выстрел в труп связано, таким образом, с тем, что будь на месте трупа живой человек, он мог бы быть убит» [16]. С.В. Бородин отмечал, что при выстреле в труп совершить убийство невозможно, однако действия лица общественно опасны, поскольку последствия не наступили по не зависящим от лица причинам и оно должно быть привлечено к ответственности за покушение на негодный объект [17]. По справедливому замечанию В.А. Якушина, «определяющим в характере общественной опасности (а от этого зависят юридическая квалификация, пределы уголовной ответственности) виновного является сознание того, на какие общественные отношения направлено его деяние, каковы эти отношения по своей социальной принадлежности, роли и значимости» [18]. В анализируемом примере лицо было намерено причинить вред одному из наиболее ценных объектов уголовно-правовой охраны – жизни человека – и сделало все, от него зависящее, чтобы указанный объект пострадал.

Объект уголовно-правовой охраны определен на законодательном уровне. И, поскольку умысел виновного направлен на причинение вреда общественным отношениям, благам или интересам, защищаемым законом, поскольку лицо приступило к реализации своего преступного намерения, недостижение преступного результата вследствие фактической ошибки означает, что преступление не было доведено до конца по не зависящим от виновного лица обстоятельствам. Следовательно, содеянное при таких условиях должно квалифицироваться как обычное покушение на то преступление, совершить которое намеревался виновный. Такая квалификация отражает и направленность умышленных действий, и фактическую ошибку виновного лица.

К числу фактических ошибок относится ошибка в предмете. Она означает наличие у лица, совершающего общественно опасное деяние, искаженного, неверного представления о материально выраженных качественных или количественных характеристиках предмета посягательства. Ошибка в предмете не всегда отражается на квалификации содеянного. Если при ошибке в предмете посягательства ущерб причиняется намеченному объекту (например, отношениям собственности), но преступник завладел по ошибке не тем предметом, на который был направлен его умысел, квалификация содеянного от этого не изменится: налицо оконченное преступление. Так, в ст. 158, 159, 161, 162 УК РФ речь идет о хищении чужого имущества. Предмет этих преступлений назван в общем плане, без указаний конкретных характеристик. Для квалификации содеянного по этим статьям необходимо установить, что было похищено чужое имущество, т.е. такое имущество, на которое у виновного нет ни действительного, ни предполагаемого права. От того, из каких конкретно предметов состоит это имущество и была или нет ошибка преступника в предмете хищения, квалификация преступления не изменится. Исключение образуют те случаи, когда от определенных свойств предмета зависит размер причиненного ущерба, являющийся квалифицирующим признаком состава хищения. Если, например, преступник намеревался похитить пред- мет, стоимость которого соответствует крупному размеру хищения, а по ошибке похитил другой предмет, стоимость которого значительно ниже, содеянное следует квалифицировать с учетом направленности умысла виновного – как покушение на хищение в крупном размере (со ссылкой на ч. 3 ст. 30 УК РФ).

В связи с изложенным вызывает возражение утверждение, что ошибка в предмете практически всегда связана с ошибкой в объекте и является одним из видов ошибки в объекте преступления [19]. Если, допустим, лицо намеревалось похитить предмет, имеющий особую художественную ценность, т.е. совершить деяние, признаки которого отражены в ст. 164 УК РФ, а вследствие ошибки похитило предмет, не представляющий особой художественной ценности, то налицо лишь ошибка в предмете, ошибка в объекте отсутствует. В соответствии с направленностью умысла виновного содеянное должно квалифицироваться как покушение на хищение предмета, имеющего особую ценность.

Иногда ошибка в предмете действительно влечет за собой и ошибку в объекте посягательства. Это характерно для тех случаев, когда предмет и его признаки конкретно указаны в составе преступления: наркотические, психотропные вещества, радиоактивные материалы, огнестрельное оружие и др., а виновный по ошибке завладевает предметом, не обладающим указанными в составе преступления свойствами. Допустим, преступник с целью хищения наркотических веществ проник в аптечный склад, но по ошибке похитил лекарственные препараты, не относящиеся к группе наркотических. Хищение наркотических веществ (ст. 229 УК РФ) относится к преступлениям против здоровья населения и общественной нравственности. В нашем же примере ущерб вследствие ошибки в предмете был причинен отношениям собственности. Но, так как умысел виновного был направлен на завладение иным предметом, означающим посягательство и на иной объект, содеянное надлежит квалифицировать по направленности умысла – как покушение на хищение наркотических веществ (ч. 3 ст. 30; соответствующая часть и пункт ст. 229 УК РФ).

Таким образом, при квалификации действий виновного при наличии фактической ошибки в объекте или предмете посягательства особое внимание следует уделять анализу вины. Квалификация содеянного должна осуществляться на основе принципа субъективного вменения.