Феномен «старой» и «новой» армянской диаспоры Краснодарского края: особенности самосознания, адаптации и интеграции

Введение . С момента появления исследований диаспоры в 80-х годах ХХ в. работы, посвященные армянской диаспоре, занимают важное место в научной литературе, стремящейся понять и классифицировать природу и формы диаспор как социальных образований.

Армянская диаспора – одно из сообществ, которое соответствует практически всем многочисленным определениям диаспоры. Вынужденная разлука с родиной, эволюция национальных чувств по прошествии времени, идея возвращения и обеспокоенность будущим родины – вот лишь некоторые из тех признаков, которые приписываются диаспоре (напр.: Левин, 2001; Хотинец, 2000). И представляется, что армянская диаспора соответствует почти всем этим критериям. В то же время исследования показывают, что армянская диаспора не представляет собой единого образования, она многолика и, кроме того, претерпела многочисленные трансформации и продолжает меняться. Эти трансформации напрямую связаны с глобальными политическими, социально-экономическими и технологическими изменениями как в исторических центрах армянского присутствия, так и в самой Армении.

С распадом Советского Союза появились новые виды миграции, которые наряду с эмиграцией из Республики Армения глубоко изменили лицо диаспоры. Более того, за последние три десятилетия усилились процессы «возвратной» миграции, изменяющие диаспору, Армению и связи между ними.

В результате масштабных и разнообразных по своему характеру миграций возникли новые общины в местах, которые не были традиционными армянскими поселениями. И наоборот, регионы, которые были домом для беженцев от геноцида, превратились в полномасштабные эпицентры «армянской транснациональности», постепенно или внезапно лишились своего армянского населения в результате политических кризисов, войн и экономической нестабильности.

Территории с давним армянским присутствием начиная с 1920-х гг., или даже конца XIX в., стали свидетелями прибытия новых когорт армянских иммигрантов, происходящих из новых регионов с неоднородными социально-экономическими профилями. Их прибытие в диаспору, с одной стороны, способствовало этнокультурному «пополнению», оживив традиционные структуры сообщества (школы, средства массовой информации, религиозные и политические организации и т. д.). Однако это также породило новые проблемы и вопросы на индивидуальном и институциональном уровнях, изменив существующую динамику диаспоры, породив внутригрупповую конкуренцию и конфликты. В этих условиях от исследователей потребовались переосмысление и переоценка сложившихся в диаспоре представлений о родине, доме, этнической принадлежности и пр.

Армянская диаспора России – одна из самых многочисленных в мире. Численность армянского населения здесь, по данным Всероссийской переписи населения 2020 г., составляет около 1 млн чел., значительная их часть (более 200 тыс. чел.) проживает в Краснодарском крае1.

Вместе с тем, как отмечено выше, армянская диаспора в России, и в том числе в Краснодарском крае неоднородна, поскольку формировалась на протяжении длительного времени в результате нескольких миграционных волн, различных по своим масштабам и качественному составу. В этой связи армянскую диаспору в крае логично описывать в рамках таких категорий, как «старая» и «новая» диаспоры (Tölölyan, 1996).

«Старая» диаспора – это армяне, обосновавшиеся на территории края: во времена Средневековья; в результате миграций с территории Османской империи в конце XIX – начале ХХ вв.; а также мигрировавшие в рамках советского пространства. Эта часть диаспоры глубоко укоренилась и интегрировалась в социокультурное пространство края. Представители «новой» диаспоры начали прибывать в край в постсоветский период и продолжают мигрировать по настоящее время. Эта группа менее однородна, в том числе с точки зрения территорий исхода (постсоветское пространство и регионы РФ), более мобильна и, соответственно, менее интегрирована.

Этот факт определил соответствующий фокус нашего исследования, в ходе которого была предпринята попытка сравнить ряд характеристик представителей «старой» и «новой» диаспор и, прежде всего, этнокультурные отличия и формы этнического самосознания, а также выявить степень интегрированности представителей диаспоры в полиэтничное пространство региона.

Методология и методы. В сентябре-октябре 2023 г. исследовательским коллективом Кубанского госуниверситета было проведено социологическое исследование среди представителей армянской диаспоры, проживающих на территории Краснодарского края (n = 498), которое проводилось методом анкетного опроса по направленной выборке (этническая принадлежность и проживание в крае) с квотированием по полу. Инструментарий исследования – онлайн-анкета с набором закрытых и открытых вопросов, которые обрабатывались как с помощью методов и программ статистического анализа, так и методов качественного анализа текстов.

Методология исследования включала комплекс концептуальных положений и основанных на них методических решений с использованием количественного и качественного подходов. Теоретическую рамку исследования составили классические работы в области диаспороведения (Safran, 2011; Cohen, 2008; Brubaker, 2005; Baser, Swain, 2009; Дятлов, 1999 и др.), исследования армянской диаспоры (Tölölyan, 1996; Gevorkyan, 2016; Тер-Cаркисянц, 1999; Арутюнян, 2011 и др.). При анализе этнического самосознания мы опирались на: социально-психологические теории Э. Эриксона (1996), Ч. Кули (Cooley, 1902), Дж. Мида; теории социальной и этнической идентичности Г. Тэджфела и Дж. Тернера (Tajfel, Turner, 1979), Р. Брубейкера (Brubaker, 2005), Дж. Стори и И. Уокера (Story, Walker, 2016); отечественные исследования в области этнической идентичности и этнического самосознания Б.Ф. Поршнева (1973), Г.У. Солдатовой (1998), Т.Г. Стефаненко (2009), В.Ю. Хотинец (2000), З.В. Сикевича1, Л.М. Дробижевой (1985) и др.

Результаты и обсуждение:

• - Структура «старой» и «новой» армянской диаспоры . Согласно полученным данным значительная часть респондентов проживает в Краснодарском крае сравнительно недавно. Лишь около трети опрошенных живет здесь 20 лет и более (32,93 %). Именно эту группу респондентов мы будем определять и рассматривать как «старую» диаспору. Соответственно, две трети опрошенных – это те, кто проживает в крае менее 20 лет и отнесены нами к представителям «новой» диаспоры. Из них 29,72 % проживают в крае от 10 до 20 лет и 37,35 % – менее 10 лет. Таким образом, среди опрошенных армян края вторая группа преобладает. При этом среди мужчин доля тех, кто относится к «старой» диаспоре, вдвое выше, чем среди женщин. Среди вторых, напротив, больше тех, кто переехал в край от 10 до 20 лет назад. Доля прибывших в последнее десятилетие среди мужчин и среди женщин примерно одинакова, за исключением последнего года, что можно объяснить открытым конфликтом в НКР и потоком беженцев из этого региона и из Армении, в числе которых преобладают женщины.

Анализ по возрастным группам показывает, что доля проживающих в крае менее 1 года и от 1 года до 5 лет выше всего среди молодежи 18–22 лет, от 5 до 10 лет – в группе 23–39-летних. Тогда как среди респондентов в возрасте 56+ более 2/3 (68,3 %) проживают в регионе более 20 лет, среди 40–55-летних – 61,3 %, среди 23–39-летних – более половины (51,0 %). В целом можно заметить, что среди представителей «новой» диаспоры, т. е. армян, проживающих в крае сравнительно недавно, преобладает молодежь и люди средних возрастов.

Различия между «старой» и «новой» армянской диаспорой в крае проявляются не только в гендерном и возрастном плане, но также прослеживается специфика в их расселении. Данная специфика может быть проинтерпретирована посредством одной из теорий, описывающих миграционное поведение, а именно теорией миграционных сетей или синтетической теорией миграции (Massey, 1990). Миграционные сети выступают значимым фактором миграции, способствуя снижению социальных, экономических и эмоциональных издержек в ходе миграционных перемещений и таким образом оказывают поддержку мигрантам. Это объясняет тот факт, что армянские мигранты стремятся селиться там, где есть представители диаспоры, часть которых также может являться их родственниками и знакомыми, и это обеспечивает более комфортный процесс адаптации на новом месте. Следствием такой миграции является значительная концентрация представителей определенных этнических, социально-культурных, региональных групп в конкретных населенных пунктах и районах края.

Согласно данным опроса в целом по выборке около 1/5 респондентов отметили, что в их населенном пункте проживают преимущественно армяне. Еще 43,57 % опрошенных отметили, что они живут в населенном пункте, где проживает много армян, но они не составляют там значимое большинство. 28,51 % респондентов указали на многонациональный характер своего населенного пункта. И только 10,44 % опрошенных отметили, что в месте их проживания большинство жителей не являются армянами (рис. 1).

Применительно к армянам «старой» и «новой» диаспоры можно отметить, что наибольшая доля живущих в населенных пунктах с преобладанием или со значительной долей армянского населения зафиксирована у представителей «новой» диаспоры, и, прежде всего, среди опрошенных, переехавших в край от 5 до 10 лет назад. Вместе с тем, среди прибывших в край в течение последнего года респондентов большинство проживают в многонациональных населенных пунктах, без преобладания какой-либо этнической группы (рис. 7). Здесь также стоит напомнить, что данную группу респондентов составляет преимущественно молодежь, которая направляется жить в основном в города.

Рисунок 1 – Распределение ответов на вопрос: «Кто преимущественно проживает в Вашем населенном пункте?», %¹

Figure 1 – Distribution of Answers to the Question: “Who Mainly Lives in Your Locality?”, %

– Этническое самосознание представителей «старой» и «новой» армянской диаспоры . Этническое (диаспорное) самосознание выступает одним из ключевых признаков диаспо-рального сообщества (Левин, 2001). При этом саму категорию этнического самосознания уверенно можно отнести к числу наиболее употребимых и одновременно дискуссионных в современных социальных исследованиях. Близкими ей, но при этом неравнозначными выступают понятия «национальное самосознание», «этническое сознание», «этничность», «этническая идентичность» и т. п. Чаще всего понятие этнического самосознания соотносится с категорией этнической идентичности. Так, согласно Г.У. Солдатовой этническая идентичность образует когнитивно-мотивационное ядро этнического самосознания. Однако при этом она выходит за пределы этнического самосознания, поскольку содержит в себе и пласт бессознательного (Солдатова, 1998: 43). З.В. Сикевич также рассматривает этническую самоидентификацию, т. е. представления об этноконсолидирующих и этнодифференцирующих признаках этноса в качестве одного из базовых компонентов национального (этнического) самосознания². В.Ю. Хотинец определяет этническое самосознание как «целостное образование», которое включает в себя осознанные представления и оценки «реально существующих этнодифференцирующих и этноинтегрирующих признаков этнической общности» (Хотинец, 2000: 88). Напротив, Т.Г. Стефаненко полагает, что этническое самосознание выступает одним из элементов этнической идентичности (Хотинец, 2000: 8–9).

В свою очередь этническая идентичность является одной из форм социальной идентичности. Собственно, само свойство идентификации проявляется как двойственное, посредством которого обеспечивается, с одной стороны, отождествление, с другой – противопоставление и дифференциация на индивидуальном и групповом уровнях (Tajfel, 1981).

Для нас важно было понять: в какой степени эти процессы присутствуют в армянской диаспоре края; кем осознают и с кем идентифицируют себя ее представители; существуют ли различия в самосознании и идентичности у представителей «старой» и «новой» диаспоры, и если они присутствуют, то в чем проявляются.

Являясь членом различных групп, индивид формирует у себя ряд социальных идентичностей. Причем, в зависимости от ситуации, одни из них могут быть актуализированы в большей степени, другие – в меньшей. Ответы на вопрос, кем себя ощущают респонденты в первую очередь, в целом по выборке демонстрируют приоритет и наибольшую актуализацию этнической идентичности. 40,36 % опрошенных указали, что прежде всего ощущают себя представителями своего народа – армянином или армянкой. Около трети опрошенных (27,11 %) в первую очередь ощущают себя россиянами, гражданами России. Семейная, региональная, религиозная идентичности заметно уступают в этом рейтинге двум предыдущим.

Наблюдаются заметные различия в актуализации определенных типов социальных идентичностей в зависимости от возраста респондентов. В группе «56+ лет» наибольшее число опрошенных представителей армянской диаспоры идентифицируют себя прежде всего с гражданами России, кроме того, здесь наиболее выражена региональная идентичность, и при этом достаточно слабо актуализирована идентичность этническая. Максимально актуализирована идентичность со своим народом у молодежи 18–22 лет и младше 18. Однако если в группе 18–22-летних второй, наиболее часто упоминаемой идентичностью является гражданская, то у опрошенных младше 18 лет – религиозная. Бинарная идентичность также свойственна преимущественно молодежи.

Анализ ответов представителей «старой» и «новой» диаспоры наглядно показывает процесс трансформации идентичности: чем дольше живут армяне в крае, тем менее актуализированной оказывается этническая идентичность и сильнее выражена идентичность гражданская, а также религиозная. Кроме того, именно в группе респондентов – представителей «старой» диаспоры, отмечены случаи двойственной идентичности (рис. 2).

Примеры пограничных либо двойственных (бинарных) идентичностей отражены в ответах в категории «другое»: Армянином, но и гражданином России, это не противоречит друг другу / Армянкой и гражданкой России / Гражданином России, россиянином и армянином / Российским армянином / Российской армянкой / Русская, но в душе армянка .

В целом, полагаем, что такая ситуация является вполне закономерной, поскольку прибывая из Армении в Россию, мигранты сталкиваются с новой, отличной от прежней культурной средой и острее ощущают свое этнокультурное своеобразие.

■ "старая" диаспора ■ "новая" диаспора

Жителем Кубани

Гражданином России

Армянином / армянкой

Членом своей семьи

Представителем своей религии

Другое

Рисунок 2 – Распределение ответов на вопрос: «Кем Вы лично себя ощущаете в первую очередь?», %

Figure 2 – Distribution of Answers to the Question: “Who Do You Personally Feel First of All?”, %

Несмотря на заметные различия в актуализированности определенных социальных идентичностей у представителей «старой» и «новой» диаспоры, опрос показал, что около половины респондентов в целом по выборке не видят принципиальных различий между двумя этими сообществами и полагают, что армянская диаспора в крае едина (47,39 %). Идею разделенности диаспоры в той или иной форме поддерживают около трети респондентов (7,83 % считают такое разделение фактом и 13,25 % полагают, что оно условно, в целом его можно принять, хотя провести четкие границы между этими двумя группами достаточно сложно). При этом еще около трети опрошенных (29,12 %) признают факт разделенности армянской диаспоры края, но не по временному критерию, а в зависимости от мест исхода. За этим критерием предполагаются региональные и культурные различия отдельных групп армян, которые и могут служить основанием для дифференциации внутри диаспоры (рис. 3).

Также в ответах на открытый вопрос был указан такой критерий для дифференциации внутри диаспоры, как место рождения и, соответственно, разделение ее на местных уроженцев и приезжих. Например, один из респондентов отмечает, что есть понятие «местных армян», которые родились здесь (некоторые ассимилировались, некоторые сохранили армянскую культуру) .

Перекрестный анализ ответов на вопрос о разделенности диаспоры показывает, что наиболее оптимистичны в этом вопросе респонденты – представители «новой» диаспоры, и, прежде всего, те, кто проживает в крае от 1 года до 5 лет и менее одного года. Напротив, среди опрошенных – представителей «старой» диаспоры, доля соглашающихся с тем, что в диаспоре нет единства, наибольшая – 12,3 %, также как и доля тех, кто считает, что диаспора едина (50,0 %) (рис. 4).

Рисунок 3 – Распределение ответов на вопрос: «Существует ли среди армян, проживающих в крае, разделение на представителей “старой”

и “новой” диаспоры?» (в целом по выборке, %)

Figure 3 – Distribution of Answers to the Question: “Is there a Division among the Armenians Living in the Region into Representatives of the “Old” and “New» Diaspora?”, (In the Whole Sample, %)

Рисунок 4 – Распределение ответов на вопрос: «Существует ли среди армян, проживающих в крае, разделение на представителей “старой” и “новой” диаспоры?», %

Figure 4 – Distribution of Answers to the Question: “Is there a Division among the Armenians Living in the Region into Representatives of the “Old” and “New” Diaspora?”, %

Ответы на вопрос о наличии противоречий между представителями «старой» и «новой» диаспоры в целом подтверждают обозначенную выше линию – единство армянской диаспоры края, и 66,1 % опрошенных по всей выборке согласились с тем, что в диаспоре нет противоречий. Однако почти четверть респондентов (23,1 %), признает наличие сложностей, обусловленных культурными различиями между отдельными группами армян в крае, но не считают их основанием для напряженности и конфликта в диаспоре (рис. 5).

Сравнительный анализ ответов представителей «старой» и «новой» диаспоры также указывает на больший оптимизм последних. В принципе, на наличие серьезных противоречий внутри диаспоры указывают только респонденты из «старой» диаспоры (рис. 6).

Рисунок 5 – Распределение ответов на вопрос: «Как Вы думаете, есть ли какие-то противоречия между “старой” и “новой” диаспорами в Краснодарском крае?», %

Figure 5 – Distribution of Answers to the Question: “Do You Think there are Any Contradictions between the “Old”

and “New” Diasporas in the Krasnodar Territory?”, %

Рисунок 6 – Распределение ответов на вопрос: «Есть ли какие-то противоречия между “старой” и “новой” диаспорами в Краснодарском крае?», %

Figure 6 – Distribution of Answers to the Question: “Are there Any Contradictions between the “Old” and “New” Diasporas in the Krasnodar Territory?”, %

Анализ ответов в зависимости от возраста показывает, что единственной возрастной группой, которая заявляет о наличии серьезных проблем в отношениях между «старой» и «новой» диаспорами, является молодежь в возрасте до 18 лет (5,9 %), что, собственно, можно объяснить возрастными социально-психологическими особенностями представителей данной группы опрошенных. Респонденты в других возрастных группах склонны определять отношения между «старой» и «новой» диаспорами либо как ровные, без напряженности, либо в формате сложностей, не переходящих в серьезные противоречия.

– Адаптация и интеграция в принимающем обществе . Уникальным свойством современного глобализированного мира является транснационализм. Применительно к диаспорам он проявляется в том, что позволяет их представителям, благодаря современным технологиям легко и быстро устанавливать и поддерживать связи с метропольными территориями, странами и регионами исхода. Кроме того, доступность транспортных коммуникаций делает возможным регулярные посещения исторической родины, и в целом это создает условия для того, что называется жизнью на «два дома».

Около трети опрошенных (27,5 %) согласны с тем, что среди армян значительная часть как раз находится в таком транснациональном состоянии и живет на «два дома». 45,6 % респондентов отмечают, что подобная практика имеет место, однако широко не распространена. Около четверти опрошенных (22,7 %) полагают, что такой практики среди армян, живущих в крае, нет.

Наличие транснациональных практик у представителей армянской диаспоры в большей степени склонна признавать армянская молодежь. Чем старше респонденты, тем реже они соглашаются с тем, что такие практики имеют место в армянской диаспоре и, напротив, склонны утверждать, что, приезжая в край, армяне стремятся здесь остаться (рис. 7).

Рисунок 7 – Распределение ответов на вопрос: «Можно ли сказать, что для части армян, проживающих на территории Краснодарского края, характерно проживание “на два дома”: в Армении и в России?», %

Figure 7 – Distribution of Answers to the Question: “Is it Possible to Say that Part of the Armenians Living in the Krasnodar Territory is Characterized by Living “In Two Houses”: In Armenia and in Russia?”, %

Кроме того, мнение о распространенности транснациональных практик в армянской диаспоре края чаще поддерживают представители «новой» диаспоры. Около половины (49,4 %) тех, кто проживает в крае от 1 года до 5 лет практика жизни на «два дома» – частое явление и 36,4 % считают, что она имеет место, но распространена незначительно (в совокупности 85,8 %). Среди респондентов, проживающих в крае от 5 до 10 лет, в совокупности согласны с наличием такой практики 88,7 %. Тогда как среди представителей «старой» диаспоры, проживающих в крае 20 лет и более, совокупная доля поддерживающих это мнение составляет 60,4 % (рис. 8).

Армянин, где бы он не жил, всегда будет считать своей родиной Армению

Армяне, проживающие в России, считают своей родиной Россию, хотя и помнят о своих исторических корнях в Армении

Армяне, проживающие в России, считают своей родиной и Россию, и Армению, не делая разницы между ними

Родина для армян – это место где они благополучно живут, где им комфортно и спокойно

0 10 20 30 40

0,20

Другое

Рисунок 8 – Распределение ответов на вопрос: «С каким из следующих высказываний Вы согласны в большей степени?», %

Figure 8 – Distribution of Answers to the Question: “Which of the Following

Statements Do You Agree with More?”, %

Транснациональные практики, имеющие место в армянской диаспоре, неизбежным образом сказываются на восприятии как места исхода, так и места пребывания, в том числе преломляются в представлениях о родине. В ответах на этот вопрос мнения респондентов разделились. Примерно равные доли опрошенных считают, что родиной для армян, где бы они не жили, всегда остается Армения (29,9 %) и что для армян, живущих в России, родиной является Россия (29,5 %). Вместе с тем, более трети респондентов (35,7 %) поддерживают мнение о том, что для армян, проживающих в России, существует две родины: Россия и Армения.

Респонденты-женщины чаще, чем мужчины отмечают в качестве родины Армению или занимают двойственную позицию в этом вопросе. Преставления о родине также варьируются в зависимости от возраста опрошенных: чем старше респонденты, тем чаще они называют родиной Россию или выбирают двойственный вариант.

Представления о родине у респондентов из «старой» и «новой» диаспоры также неоднородны. Чем дольше проживают опрошенные в крае, тем чаще определяют Россию в качестве родины или выбирают двойственный вариант. При этом несколько выделяются из этой закономерности ответы респондентов, проживающих в крае меньше года, т. е. тех, кто переехал сюда в условиях открытого конфликта в НКР. Здесь доля указавших Армению в качестве родины – наименьшая. И вместе с тем в этой группе наибольший процент двойственных ответов – 47,2 % (рис. 9).

Рисунок 9 – Распределение ответов на вопрос: «С каким из следующих высказываний Вы согласны в большей степени?», %

Figure 9 – Distribution of Answers to the Question: “Which of the Following

Statements Do You Agree with More?”, %

Процесс адаптации к новым социокультурным условиям является сложным, многоступенчатым и многофакторным. Как правило, в процессе адаптации индивид сталкивается с различного рода барьерами и трудностями, преодолевая которые он достигает интегрированного состояния, начинает воспринимать прежде новые и непривычные для себя условия как комфортные и привычные.

В ходе исследования мы выявили, с какого рода трудностями в процессе адаптации в регионе пришлось столкнуться тем представителям диаспоры, которые не являются местными уроженцами. В числе наиболее актуальных трудностей респонденты отметили проблемы правового характера (67,87 %). Далее по степени значимости были указаны трудности финансового характера (58,03 %), в равной степени затруднения вызывают вопросы трудоустройства и языковые проблемы (по 55,02 %). Показательно, что реже всего проблемы возникают в вопросах взаимодействия с местным населением (26,51 %).

Как отмечают исследователи (Poghosyan, 2009: 64), армянские общины за пределами Армении изначально стремились сохранять и подчеркивать свою этническую идентичность, пытались установить и поддерживать прочные связи внутри общины, которые способствовали повышению осознания этнической идентичности. С этой целью создавались различные организации и сети в виде союзов, культурных групп, благотворительных организаций и т. д. Кроме того, они использовали преимущества уже существующих институтов, таких как Армянская Апостольская церковь. Как пишет С. Патти, «церковь обеспечивала первичную идентичность наряду с родственниками и местом проживания… Сегодня церковь остается центральным символом в диаспоре и в Республике, где она играет мощную роль в новой политике государственного строительства, в создании и поддержании сетей диаспоры». Также она полагает, что наличие в принимающих странах той же религии (христианства) давало армянской диаспоре определенное преимущество, облегчало ей интеграцию в общество принимающей страны (Pattie, 1999: 85).

Этот вывод подтверждается данными опроса: многие респонденты отмечали, что активное содействие в обустройстве вновь прибывшим в край мигрантам оказывают армянские национально-культурные общества (далее –НКО) (88,4 %), а также армянская церковь (71,2 %). При этом основную помощь армянские мигранты в крае все-таки получают от родственников и знакомых (98,8 %). Поддержку со стороны государственных органов и местного самоуправления отметили 62,7 % респондентов. Показательно также, что более половины респондентов указали помощь местных жителей (52,8 %).

Если армянские национально-культурные общества активно помогают в обустройстве мигрантам из Армении в крае, то можно предположить, что представители армянской диаспоры поддерживают связь с ними и включены в их деятельность. Ответы на соответствующий вопрос подтверждают факт высокой степени включенности в деятельность армянских НКО представителей «старой» и «новой» диаспоры.

Среди опрошенных представителей армянской диаспоры 78,31 % указали, что не только знакомы с деятельностью армянских НКО, но также активно в ней участвуют. Еще 19,0 % отметили, что слышали о таких организациях, знают об их деятельности, но сами в ней участия не принимают. Лишь 1,8 % указали, что не знают о такой деятельности. Мужчины более активно включены в деятельность армянских НКО, чем женщины (87,2 против 70,5 %), чаще всего это люди в возрастных группах 56+ лет (82,9 %), 40–55 лет (81,7 %) и молодежь 18–22 лет (78,3 %).

Знакомство с деятельностью армянских НКО и участие в них зависит от времени проживания опрошенных в крае. Более активно в нее включены представители «старой» диаспоры: 79,3 % знают об армянских НКО и участвуют в их деятельности, 20,7 % знают, но не участвуют. Наименьшую осведомленность демонстрируют те респонденты, которые проживают в крае менее года – 5,6 %. Однако среди опрошенных в этой группе одновременно наибольшая доля связанных с деятельностью НКО (рис. 10).

Рисунок 10 – Распределение ответов на вопрос: «Знакомы ли Вы с деятельностью армянских национально-культурных общественных организаций в крае?», %

Figure 10 – Distribution of Answers to the Question: “Are You Familiar with the Activities of Armenian National Cultural Public Organizations in the Region?”, %

В ответах на вопрос: «Какие армянские национально-культурные общественные организации, армянские культурные центры при Армянской Апостольской церкви в Краснодарском крае Вы знаете?» респонденты указали: Союз армян России (САР), Кубанский союз армянской молодежи (КСАМ), Региональная армянская национально-культурная автономия Краснодарского края, Совет матерей союза армян Краснодарского края, ЦАНК имени Н.А. Испирьяна, общества «Ани» (Геленджик), «Луйс» (Новороссийск), «Севан» (Сочи), «Армат», «Адана» (Краснодар), «Нур», школа «Армат», армянский культурно-просветительский центр имени О. Туманяна при церкви святых Саака и Месропа (Краснодар), церковь Сурб Григор Лусаворич в Новороссийске, церковь Сурб Геворг в с. Гай-Кодзор, и др.

Среди наиболее распространенных форм вовлеченности представителей армянской диаспоры в общественную деятельность, помимо проявляемого интереса к истории и культуре своего народа (71,1 % активно интересуются и 23,7 % проявляют слабый интерес), также указано участие в армянских культурных мероприятиях (65,3 % активно вовлечены и 25,5 % участвуют слабо). Более половины (55,2 %) опрошенных являются членами армянских НКО в активной форме и 32,3 % вовлечены в нее, но в меньшей степени. 54,2 % активно участвуют в благотворительности и еще 26,5 % участвуют, но незначительно. 51,6 % вовлечены в образовательную деятельность в большей степени и 29,7 % – в меньшей. Являются членами армянских сетевых сообществ 46,4 % в активной форме и 32,1 % – в слабой. Активными прихожанами Армянской Aпостольской церкви являются 41,6 % и 32,1 % мало вовлечены в эту практику и т. д. (табл. 1).

Таблица 1 – Распределение ответов на вопрос: «В какие виды общественной деятельности Вы вовлечены?»

Table 1 – Distribution of Answers to the Question: “What Types of Social Activities are You Involved in?”

Проживаю в Краснодарском крае	Менее года, %	От года до 5 лет, %	От 5 до 10 лет, %	Более 10 лет, %	Более 20 лет, %
Являюсь членом армянского национально-культурного объединения
Вовлечен сильно	47,2	57,1	64,4	58,1	49,4
Вовлечен слабо	41,7	35,1	20,6	26,4	39,6
Не вовлечен	11,1	7,8	15,1	15,5	11,0
Являюсь прихожанином А		рмянской Апостольской церкви
Вовлечен сильно	19,4	37,7	39,7	41,2	49,4
Вовлечен слабо	52,8	29,9	31,5	28,4	32,3
Не вовлечен	27,8	32,5	28,8	30,4	18,3
Посещаю курсы армянского языка при национально-культурном центре
Вовлечен сильно	16,7	19,5	46,6	21,6	14,0
Вовлечен слабо	55,6	45,5	28,8	38,5	48,8
Не вовлечен	27,8	35,1	24,7	39,9	37,2
Являюсь членом армянского творческого коллектива
Вовлечен сильно	13,9	28,6	35,6	36,5	17,1
Вовлечен слабо	52,8	28,6	35,6	30,4	46,3
Не вовлечен	33,3	42,9	28,8	33,1	36,6
Являюсь членом творческого коллектива, не связанного с армянской культурой
Вовлечен сильно	11,1	26,0	27,4	25,0	12,8
Вовлечен слабо	50,0	31,2	38,4	32,4	45,7
Не вовлечен	38,9	42,9	34,3	42,6	41,5
Являюсь членом армянских сетевых сообществ
Вовлечен сильно	41,7	57,1	46,6	43,9	44,5
Вовлечен слабо	41,7	24,7	32,9	28,4	39,0
Не вовлечен	16,7	18,2	20,6	27,7	16,5
Участвую в армянских благотворительных программах
Вовлечен сильно	30,6	52,0	54,8	50,0	64,0
Вовлечен слабо	41,7	24,7	27,4	28,4	22,0
Не вовлечен	27,8	23,4	17,8	21,6	14,0
Интересуюсь армянской историей, культурой
Вовлечен сильно	41,7	61,0	69,9	77,0	77,4
Вовлечен слабо	41,7	36,4	24,7	18,2	18,3
Не вовлечен	16,7	2,6	5,5	4,7	4,3
Участвую в армянских культурных мероприятиях
Вовлечен сильно	36,1	74,0	58,9	73,7	62,8
Вовлечен слабо	47,2	18,2	38,4	18,2	25,0
Не вовлечен	16,7	7,8	2,7	8,1	12,2
Участвую в спортивных мероприятиях
Вовлечен сильно	16,7	41,6	34,3	44,6	37,8
Вовлечен слабо	50,0	36,4	49,3	33,1	37,8
Не вовлечен	33,3	22,1	16,4	22,3	24,4
Участвую в образовательных проектах
Вовлечен сильно	30,6	63,6	61,6	56,1	42,1
Вовлечен слабо	47,2	20,8	16,4	25,0	40,2
Не вовлечен	22,2	15,6	21,9	18,9	17,7

Таким образом, включенность представителей «старой» и «новой» армянской диаспоры в различные виды общественной деятельности, в том числе реализуемой посредством диаспо-ральных структур, различна. Так, например, среди прихожан Армянской Апостольской церкви преобладают представители «старой» диаспоры. Среди них вовлечены в эту практику сильно – 49,39 %, и 32,32 % вовлечены, но слабо. Среди представителей «новой» диаспоры степень вовлеченности обратно пропорциональна времени проживания в крае. Однако среди них больше тех, кто включен в деятельность национально-культурных объединений и участвует в армянских культурных и спортивных мероприятиях. Представители «старой» диаспоры, в отличие от них, чаще принимают участие в благотворительной и образовательной деятельности.

Заключение. Армянская диаспора, одна из классических диаспор мира, образовалась в результате серии миграционных волн на протяжении нескольких веков. Рассматриваемая часто со стороны как единое целое, она довольно разнообразна и внутренне дифференцирована не только по географическим/региональным, но и по историческим признакам. В соответствии со вторым критерием исследователи выделяют «старую» (образованную до обретения независимости Арменией в 1991 г.) и «новую» (образованную после 1991 г.) диаспоры.

Типичный представитель «старой» или «ранней» диаспоры – это относительно состоявшийся и интегрированный в принимающую страну гражданин, что проявляется в феномене идентичностей, в том числе написанных через дефис, таких, например, как российско-армянская или армянско-русская. Эта группа более стабильна в статусном и финансовом положении благодаря большей доле представителей, занимающихся квалифицированной профессиональной деятельностью, по сравнению с большинством новых членов диаспоры. Ее представители широко вовлечены в диаспо-ральные структуры и сети, активнее посещают церковь и занимаются благотворительностью. Напротив, «новая» диаспора, как правило, – это недавние эмигранты из Республики Армения или других стран постсоветского пространства. Она включает, чаще всего, низкоквалифицированных временных работников из сельских районов Армении (реже – квалифицированных специалистов). Они финансово менее стабильны и все еще адаптируются культурно и экономически к новым условиям принимающей страны. Представители «новой» диаспоры также участвуют, но не систематически, в деятельности диаспоральных структур, хотя зачастую пользуются их помощью в процессе обустройства. Учитывая недавнюю память о земле предков и прямую связь с ней, в «новой» диаспоре сильнее выражена армянская идентичность и представления об Армении как о родине. Вместе с тем, при всех различиях, в обоих сообществах сильно выражено стремление к единству, взаимопомощи, сохранению и воспроизводству этнической культуры в рамках единой диаспоры.