Феномен страха в контексте динамитной кампании фениев 1881-1885

1881 год, 1-ый год 9-го десятилетия XIX века, стал по своему знаковым в истории Ирландского вопроса. 14 января прогремел взрыв в казармах Солфорда. Ответственными за него являлась боевая ячейка ирландских националистов, фениев. С этим взрывом началось то, что британская пресса назовёт «динамитной кампанией». Данное событие не могло не находить свой отклик в сердцах современников.

Целью данной работы является анализ реакции прессы на действия фениев, ведь пресса являлась выразителем этих умонастроений и помогала интерпретировать происходящее с позиции британского общества. В связи с этим необходимо дать краткую оценку использованных при написании работы газет и журналов, чтобы понимать, чьи интересы были представлены в этих изданиях. Были рассмотрены новостные издания Illustrated London News, The Graphic, The Spectator, а также сатирические журналы Ally Sloper’s Half Holiday, Fun, Judy, The Punch за период с 1881 по 1885 годы. Объединяет все упомянутые издание ориентация на образованную публику. Так, на их страницах можно встретить сводки из мира музыки и литературы, встречается фрагментарное использование французского языка и крылатых латинских изречений. Можно так же сделать вывод, что не в последнюю очередь издания ориентировались на людей состоятельных, ибо в части из них содержится информация о работе парламента, что в первую очередь интересовало бы тех, кто попадал бы под имущественный ценз.

Динамитной кампании предшествовал ряд кризисных событий. Т.н. «Долгая депрессия», мировая рецессия, начавшаяся в 1873 году, в сочетании с сельскохозяйственными проблемами в самой Ирландии, привели к росту социального напряжения [1, с. 238]. «Земельная война», политическая кампания за принятие земельного акта, который бы дал католическому кельтскому населению больше прав перед преимущественно протестантскими лэндлордами, продлится с 1879 по 1881 год и закончится принятие такового закона [2, с. 206]. На фоне накала общественных отношений, в 1876 году Иеремией О’Донован Россой, ир-ландо-американским фением, начинается сбор средств в т.н. «Skirmishing fund».

«Некоторые наши корреспонденты и сотрудники весьма горько пишут о землевладельцах, – заметил О’Донован Росса через месяц после того, как в 1876 году был создан «Фонд стычек» [3, p. 246], – и, кажется, восхищаются мыслью о том, что мы собираемся их истребить. Но это произошло бы слишком быстро… лендлордизм не может быть уничтожен без предварительного уничтожения английского правительства в Ирландии». «Фонд стычек» предлагал насильственные действия, проводимые небольшими группами, действующими тайно, повторяя традиционную тактику аграрных тайных обществ в Ир- ландии. Принятый в 1881 году земельный акт, не остановил Динамитную кампанию.

За два дня до первого взрыва в журнале Fun была напечатана колонка, название которой можно перевести как «фениатики». Она явилась словно пророческой. «Страх, что фе-нианство снова набирает обороты ощущается вновь… В Ирландии лояльные короне люди находятся в своего рода панике…» [4, p. 13].

Как уже было сказано, началом динамитной кампании стал взрыв в Солфорде 14 января 1881 года . Illustrated London News писали: «Вся Англия вздрогнула субботним утром от новости о фенианской попытке вечером прошлого дня взорвать арсенал…» [5, p. 78].

Выразителем этой тревоги можно считать авторов двух колонок в журнале The Spectator. Так, в выпуске от 19 марта было написано: «Конечно они извиняются за убийства… словами, что их цель – собственность британского государства, и что война всегда включает в себя риски... Более безнравственных принципов чем те, что спокойно анонсировали лидеры фениев в США… мы едва ли можно представить» [6, p. 786]. В этих словах можно проследить осознание того, что правительству была объявлена та война, в которой одномоментно одержать победу невозможно. За противником стоит преимущество в его «безнравственности», что делает Британию частично беспомощной. Противник невидим и готов ударить, как считается, куда угодно.

Опасения относительно характера угрозы встречаются в колонке того же издания от 6 августа. «Мы как бы стоим на пороге новой эпохи революционной эры. Опасности, которые всегда считались особым наказанием за величие и угрожали только королям и государственным деятелям, теперь доводятся до сознания масс человечества… Полдюжины людей, располагающих небольшими средствами и поверхностными познаниями в области химии и механики, могут… обеспечить и подготовить материалы для разрушения города… Такие преступления, совершаемые хладнокровно и с безрассудным пренебрежением к человеческой жизни, гораздо хуже морально и гораздо опаснее для общества, чем масса обыкновенных убийц» [7, p. 1016-1017]. Замечание о том, что террорист гораздо опаснее убийцы для общества, примечательно. Для обывателя куда сложнее предсказать поведе- ние «динамитарда», чем убийцы. Динамит может быть заложен где угодно, риск повсюду.

Опасения новой угрозы хорошо выражает данная карикатура. «Аконит, сэр? Мы продаём яды только медикам, но это не касается револьверов и динамита». С развитием науки и технологий появились средства, которые можно использовать для массовых разрушений и убийств. Опасения в данном ключе вызывались и легкодоступностью этих средств [8, p. 19].

В журнале The Spectator позднее, в 1883 году, вышла статья «Динамитная угроза», в которой раскроется эта же мысль. Так, автор писал, что господствовавшая ранее мысль о том, что наука всегда будет содействовать счастью человечества, оказалось ложным. Наука дала «сильное оружие разрушения» нарушителям общественного порядка. «Триумф интеллекта» сделал миру лишь хуже. Автор делает вывод, что не остаётся ничего, кроме как наблюдать и стараться избегать паники [9, p. 382-383].

В журнале Fun иронично обыгрывается появление новой угрозы: «До того, как Ливерпульская полиция набросилась на груз «адских машин» из Америки, значительная часть публики уже привыкла относиться к такой фенианской дьявольщине как к чему-то лишённому материального существования, вещи в себе, но теперь открытие в бочках с цементом побудило тех же людей считать это скорее вещью в цементе» [10, p. 49]. Хотелось бы отметить название для динамита, которое часто встречается в прессе, как и в данной заметке: «Infernal machines».

Противопоставить угрозе должно было мощь правосудия. Сатирическое издание Judy опубликовало карикатуру с латинским изречением, посвящённым этому. Противник здесь выглядит обезьяноподобно, подчёркивается его дикость. На данной иллюстрации мы можем увидеть газеты с призывами спонсировать убийства, тот самый Skirmishing fund [11, p. 102-103].

Можно так же встретить такую реакцию, как обвинение властей в невыполнении собственных обязательств по охране правопорядка. Такую реакцию можно объяснить всё той же тревогой и, как следствие, желанием обвинить конкретных людей, а не абстрактных фениев. Может закрасться ощущение, что власть делает недостаточно, для защиты от террористических атак. Однако заметок с таким посылом встречается лишь несколько. Так, в журнале Punch в 1881 году было напечатано следующее: «Конфискация адских машин в Ливерпуле была столь неуклюжей и откровенно показной, что все следы злоумышленников… потеряны. Одно дело получить информацию, а другое знать, как её использовать» [12, p. 60].

Сомнению подвергается и работа пенитенциарной системы: «Нашему городу угрожала банда головорезов, получавших приказы от живущего на пенсии каторжника… Так вот, каторжник был когда-то приговорен к пожизненной каторге, а затем освобожден – правительство считало хорошей шуткой тратить государственные деньги на превращение простого недовольного хулигана в свирепого убийцу-сумасшедшего, а затем выпускать его на свободу» [13, p. 168]. Речь идёт об Иеремии О’Донован Россе. Опять же, вина за теракты частично возлагается на саму власть, словно допустившую это.

Когда происходят взрывы в зданиях Совета местного самоуправления и газеты Times в Лондоне, The Spectator, описывая масштаб разрушений, отмечает: «Нет серьёзных сомнений в том, что взрыв произошёл из-за какой-то адской машины, заложенной фенианскими заговорщиками… – добавляя, что теракт является лишь доказательством глупости сторонников дальнейших уступок Ирландии [14, p. 341] Ещё до выяснения обстоятельств даётся ответ на вопрос об организаторах. В каком-то смысле это свидетельствует об успехе террористической кампании фениев. Воздействие на информационное поле оказано, кельты мерещатся повсюду.

Порою ответственность за теракт на ирландских радикалов возлагается даже тогда, когда они были к этому не причастны. Так 2 марта 1880 года происходит взрыв на корабле «HMS Doterel». Spectator 6 августа 1881 года пишет: «Это правда, что до сих пор мы были избавлены от какой-либо большой катастрофы, если, конечно, отчёт Россы о потере «Doterel» правда» [7, p. 1016-1017]. Фении к взрыву, как выяснится впоследствии, были непричастны.

Тот же The Spectator 24 марта 1883 года пишет: «В воздухе витают слухи о грядущих взрывах, многие из которых, вероятно, распространяются для того, чтобы вызвать тревогу» [9, p. 373]. И по всей видимости именно это и происходит, о чём говорят уже упомянутые свидетельства, и сама это заметка. За информацию о террористах полагается выкуп в 1000 фунтов стерлингов [9, p. 373-374].

1884 год отметился тремя значимыми террористическими атаками. Первой из них был взрыв на вокзале Виктория. «В понедельник ночью, в три минуты первого, на вокзале Виктория произошел взрыв, вероятно вызванный динамитом и предположительно являющийся результатом очередной преступной попытки фенианских заговорщиков запугать население Лондона,» – пишет Illustrated London News. Вновь не вызывает сомнения то, кто организовал взрыв [15, p. 203].

Примечательна реакция The Spectator на данное событие: «Лондон был взволнован, хотя и не встревожен, раскрытием плана по взрыву трёх крупных вокзалов… Намерение, однако состояло в том, чтобы разрушить всё здание [вокзала Виктория] и убить всех пассажиров, которые могли в нём находиться» [16, p. 270]. Риторика журнала всегда, как видно из примеров выше, была тревожной, фениям приписывались все произошедшие взрывы, не раз высказывались опасения касательно специфического и нового характера этой «войны». Однако, по всей видимости, автор старается не нагнетать эту тревогу у читателей, отмечая, что динамитная кампания не достигает своих результатов.

Следующим терактом были взрывы в Скотланд-ярде, клубе Джуниор Карлтон и резиденции консерватор Винна Уоткина. «[Теракты] покалечили несколько безобидных людей и напугали многих других, но ничего не сделали для ускорения прихода Ирландской республики, как и не спровоцируют расправы над ирландским народом в целом», – пишет Illustrated London News [15, p. 2].

В данной заметке следует обратить внимание на две вещи. Во-первых, выделение мысли о том, что радикалы ничего не добьются терактами, всё это лишь насилие без практической пользы. Во-вторых, вновь присутствует противопоставление фениев и Британии. Ирландский радикал безнравственен, не гнушается бессмысленным и беспорядочным насилием. Британии же свойственно облада- ние моральными нормами, в которые не входит коллективная ответственность. А ведь последней словно и руководствуются террористы, следуя мысли автора, подвергая риску прежде всего простых людей.

The Spectator вновь сделал акцент на спокойствии которое сохраняют лондонцы, не поддающиеся угрозе террора. «Лондон остаётся совершенно без паники, люди знают, что они в безопасности» [17, p. 730].

Попытка взорвать Лондонский мост так же нашла отражение в прессе. Illustrated London News, что виновен во всём «негодяй, вероятно, принадлежащий к пресловутой банде ир-ландо-американских заговорщиков» [18, p. 606]. «Единственное чувство, которое взрывы пятничной недели могут возбудить у здравомыслящих английских политиков – это чувство глубокой меланхолии», – пишет The Spectator [17, p. 733-734]. И действительно, утихомирить Ирландию не получается, что автор называет «глубокой иронией».

Наверное, самым масштабным терактом можно назвать взрывы в Палате Общин, Тауэре и Вестминстер-холле. Эти теракты освещались активнее всех предыдущих. И действительно, ирландский радикал подобрался как нельзя ближе к британской политической элите. Масштаб разрушений можно оценить по иллюстрациям из Illustrated London News. Но именно этот теракт и станет последним в Динамитной кампании.

Ирония должна способствовать ослабле- нию напряжение, что очень хорошо отражено в сатирической печати. Заметка в Judy гласит: «Боясь ареста, дамы не используют в своих туалетах ни фиолетовую пудру (порох), ни (нитро)-глицерин» [19, p. 50]. В данном случае имеет место игра слов, ведь слова пудра и порох имеют одинаковое написание.

В Judy в 1883 печатается «дневник», написанный от лица «динамито-нигилиста»: «Будь я проклят, если это не жизнь, которую я люблю: никакой работы - по крайней мере, никакого труда - и хорошее жалованье из фонда…

Меня и Пэта О'Ши потянуло взорвать Королевский Аквариум и всех роскошных аристократов, которые к нему идут.» Но из-за своей оплошности автор дневника якобы сам подрывается на своей же infernal machine [11, p. 104]. «Взрывы, кажется, стали модой дня – детским развлечением с известным концом», – иронизирует Fun [20, p. 104].

В том же журнале выходит заметка под названием «Адская неприятность», с аллюзией на «адские машины»: «Одним из очень неприятных последствий взрывов динамита будет то, что путешественники, привыкшие пользоваться залами ожидания на вокзалах, вряд ли будут чувствовать себя столь же комфортно, как прежде. Они будут знать, что их поезд – не единственное, что может «go off» (уехать/взорваться)» [20, p. 118].

Тот же Fun: «Пары динамита часто вызывают у шахтеров приступы апоплексии. Ирландские патриоты-экспериментаторы, балующиеся этим смертоносным взрывчатым веществом, непроницаемы для его паров. Их мозг слишком туп, чтобы на него можно было повлиять» [21, p. 29].

Таким образом, можно сказать, что Динамитная кампания добилась одной из своих задач. Тревога и страх, засели в головах образованных и состоятельных британцев, как было выяснено из материалов прессы. Кампания завершилась своим наиболее дерзким актом. Чрезвычайный фонд продолжал собирать пожертвования, но его тон был продуманно скорректирован: к апрелю о динамите уже не говорилось. К ноябрю о фонде уже не было ничего слышно. Современники связывали эту новую умеренность с новыми перспективами, открывшимися перед Парнеллом и Ирландской парламентской партией в 1885 году. Реформа избирательного права в 1884 году создала новые возможности для конституционного национализма, а шанс на беспрецедентный успех на выборах убедил Клан-на-Гаэль отложить операции с динамитом [3, p. 295].