Философское учение в творчестве Гомера

Бакина Валентина Ивановна

Творцом греческого эпоса, поэм «Илиада» и «Одиссея», считается легендарный Гомер, который, по мнению древних греков, был первым и величайшим эпическим поэтом [1, p. 2]. Сведения о времени его жизни противоречивы. Одни предполагали, что он жил в период Троянской войны (XIII в. до н. э.), другие, в частности большинство современных исследователей, относили его творчество к VIII в. до н. э. Греки позднейших времен не знали даже, откуда Гомер был родом. Чаще всего называли семь городов: Смирна, Хиос, Колофон, Пилос, Аргос, Итака и Афины. Известно, что Гомер побывал во многих греческих городах, где было распространено наследие аэдов-певцов: в Дельфах, Афинах, Коринфе, Аргосе.

Кроме «Илиады» и «Одиссеи» Греция считала Гомера автором «Гомеровских гимнов» (VI в. до н. э.), «Гомеровских эпиграмм» (V в. до н. э.), «Войны мышей и лягушек» (по-видимому, V в. до н. э.). В «Илиаде» и «Одиссее» запечатлены различные стороны жизни общества Древней Греции: в Микенскую эпоху (XVII–XIII вв. до н. э.), во времена Троянской войны (XIII в. до н. э.) и ионийского переселения в Малую Азию (XI в. до н. э.).

Можно с уверенностью утверждать, что в эпическом творчестве Гомера содержится важная совокупность философских идей, представленных поэтическими средствами, например сравнениями. Как считают историки философии, гомеровские сравнения послужили впоследствии одним из источников возникновения первых натурфилософских знаний [2, с. 70]. В этих сравнениях явления природы изображаются для объяснения именно человеческих действий, сил и способов самопознания человека. В гомеровских картинах природа всегда рельефна, а человек «космичен» в смысле «слияния» его с природой и «присутствия» в мироздании: Солнце «неутомимо» совершает свой путь по небу, а само небо «венчается» со звездами, Большая Медведица совершает свой круг и «следит» за Орионом.

Здесь необходимо сделать одно замечание. Учение о природе (фюсис) занимало важнейшее место в учении раннегреческих философов. У Гомера природа упоминается как обозначение специфического свойства лекарственного растения, связанного с первобытной магией [3, с. 114]. Эти стихи повествуют об Одиссее, который направился освобождать своих друзей от коварной волшебницы Цирцеи (Кирки), превратившей их в свиней. Одиссея встречает Гермес и предлагает ему цветок, растение моли: «...вырвав его из земли и природу (фюсис) его объяснив мне».

В произведениях Гомера всюду ощущается бурление стихийных сил природы: бури, потоки, пожары, разливы. Однако наиболее интересны для нас так называемые космические сравнения Гомера, в которых проявляется его миропонимание. Чаще всего это огонь (один из четырех космических элементов) в его порыве, движении. Вот как описывает поэт битву двух богов, Гефеста и Ксанфа, которые олицетворяют две мировые стихии - огонь и воду:

Бог [огня] на реку обратил разливающий зарево пламень,

Вспыхнули окрест зеленые ивы, мирики и вязы;

Вспыхнули влажные трости, и лотос, и кипер душистый, Кои росли изобильно у Ксанфовых вод светлоструйных.

<^>

Вспыхнул и самый поток, и, пылающий, так возопил он:

«Нет, о Гефест, ни единый бессмертный тебя не осилит!

Нет, никогда не вступлю я с тобой, огнедышащим, в битву!» [4, с. 303].

Профессор философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова А.Н. Чанышев интерпретирует эти строки Гомера как космическое сражение стихий огня и воды [5, с. 79]. Другой выдающийся исследователь античной философии Ф.Х. Кессиди считает, что гомеровские «огненные» образы «повлияли на гераклитовскую идею о мировом огне» [6, с. 75]. Правда, у многих древних народов огонь, вода, земля, Солнце, звезды и другие природные сущности одушевлялись и обожествлялись. Влияние таких представлений о природных явлениях мы обнаруживаем и у первых греческих философов, когда космические стихии (огонь, вода, земля, воздух) имели божественный статус и назывались именами олимпийских богов. Огонь, например, чаще всего в философской и художественной литературе назывался Гефестом или Зевсом. Аристотель же считал и эфир божественным [7, с. 268]. Водным космическим первоэлементом Гомер называет древнего бога Океана. От него и его супруги Тефиды произошел весь мир и все, что в нем находится: боги, люди, живые существа. Гомеровский Океан - это глубокая и быстрая пресноводная река, опоясывающая землю. Один из рукавов Океана протекает через подземное царство и называется Стикс. Океан питает реки, колодцы и моря. В качестве иллюстрации можно привести следующие стихи из «Илиады». Гера говорит Афродите:

Я отправляюсь к крайним пределам кормообильной Земли

Навестить Океана, прародителя богов, и матерь Тефию.

Это они добросердечно воспитывали и холили меня в своем доме... [8, с. 199].

Представление об Океане как первоначальном состоянии мира и начале космогенеза, по-ви-димому, заимствовано из древней философии восточных речных цивилизаций Египта и Вавилона.

Что же представляет собой Вселенная Гомера? Когда олимпийские боги во главе с Зевсом победили древних богов-титанов, то они поделили власть над миром по жребию: Олимп достался Зевсу, моря - Посейдону, а подземный мир - Аиду. Земля же была в общем владении. Гомеровский космос сферичен и делится на три области: Небо (с Олимпом и Эфиром), Земля (с Океаном и Аидом) и Тартар. Современные философы считают, что в космологических представлениях древнего человека рассматривается все, что окружает его в пространстве и времени [9, с. 18]. Пространство в древности мыслилось как божественное Небо, обиталище богов, Земля - местонахождение людей. И это противопоставление Неба и Земли мы находим и в эпическом языке гомеровских произведений как оппозицию «языка богов» и «языка людей» [10, с. 22].

Верхняя сфера - превыспренний холм Олимп и великое небо [11, с. 77], а нижняя - «сумрачный Тартар», «пропасть далекая, где под землей глубочайшая бездна» [12, с. 104], обиталище неугодных Зевсу титанов. Тартар, в противоположность верхнему светлому олимпийскому Небу, является нижним и темным небом и есть то же самое для богов, что Аид - для людей [13, с. 153]. Существует предположение, что ночью все светила совершают свой путь по нижнему небу [14, с. 155]. Гомер утверждал, что солнце восходит из Океана:

Солнце лучами новыми чуть поразило долины,

Вышед из тихокатящихся волн Океана глубоких

В путь свой небесный... [15, с. 102].

Необходимо обратить внимание на интересное замечание Гомера, что в волнах Океана омываются все созвездия [16, с. 61], кроме Медведицы, или Колесницы [17, с. 270]. Небо, по мнению Гомера, сделано из меди [18, с. 252] или железа [19, с. 175]. Между ним и Тартаром простирается земля, похожая на круг, плавающий в реке Океан. Земля находится на равном расстоянии между Небом и Тартаром [20, с. 104], и внутри нее на крайнем западе у Океана можно обнаружить Аид, где обитают души умерших. Гелиос никогда не восходит и не заходит в этой «мглистой области» [21, с. 119]. Как заметил выдающийся исследователь античной философии А.Ф. Лосев, «в итоге Олимп и Тартар – две космические противоположности, тождественные по своему принципиальному значению для всего мироздания, так как они содержат все начала и концы существующего, но различные по характеру своего бытия» [22, с. 155]. Здесь уместно добавить, что и Ф.Х. Кессиди соглашается с этим мнением, подчеркивая, что Гомер в своих произведениях описывает картину мира, где в художественных образах представлены принцип порядка и «гармонии противоборствующих космических сил (светлое, ликующее и жизнеутверждающее, с одной стороны, и темное, мрачное и разрушительное – с другой)» [23, с. 93].

Можно более конспективно проиллюстрировать космос Гомера , обратившись к знаменитому описанию щита Ахилла. Его считают кратким философским итогом всей «Илиады» [24, с. 86]. Щит Ахилла [25, с. 270–273] стал предметом детального анализа и подражания еще в древности. До нашего времени дошло такое подражание в поэме неизвестного эпигона Гесиода под названием «щит Геракла». В «Энеиде» Вергилия описывается щит, изготовленный Вулканом для Энея по просьбе его матери Венеры [26, с. 278–280]. Уместно заметить, что «Илиада» не является однородным произведением и в нее включены, по мнению современных филологов, и более ранние сюжеты в сравнении со всей поэмой. Таким сюжетом и является щит Ахилла [27, с. 293].

Щит был изготовлен богом огня Гефестом для героя Троянской войны Ахилла, сына богини Фетиды:

Щит из пяти составил листов и на круге обширном

Множество дивного бог по замыслам творческим сделал.

Там представил он землю, представил и небо, и море,

Солнце, в пути неистомное, полный серебряный месяц.

Все прекрасные звезды, какими венчается небо:

Видны в их сонме Плеяды, Гиады и мощь Ориона… [28, с. 270].

Затем в тексте поэмы говорится об изображении Гефестом двух городов: в первом из них («прекрасно устроенном») происходят пиры и свадьбы, люди поют и пляшут. Другой город осажден неприятелем, здесь сверкает оружие, происходят сражения и разрушения. Сражающимися предводительствуют боги Арес и Афина в золотых одеждах [29, с. 270–271]. Далее на щите изображены широкое поле, виноградный сад и противоположная картина: бегущее стадо волов, спасающееся от нападения львов. Здесь же Гефест изобразил и мирное стадо овец, и хоровод юношей и девушек [30, с. 272–273]. Гомер продолжает описывать труды Гефеста:

Там и ужасную силу представил реки Океана,

Коим под верхним он ободом щит окружил велелепный [31, с. 273].

Современные исследователи творчества Гомера считают, что изображение основных форм жизни и бытия на щите Ахилла, как и других сюжетов великого поэта, упорядочено по философскому закону противоположности, в котором различные противоположности материального мира взаимно обусловлены и являют собой единое целое. Так, великие сферы видимого мира: Земля, Небо, Солнце, Луна, Звезды и Океан – даны поэтом в начале и в конце описания щита Ахилла для того, чтобы охватить космос в целом. А уже на Земле разворачивается пестрая картина жизни: город и деревня, война и труд, счастье и опасность. Описание щита Ахилла демонстрирует указанный закон противоположности, которому подчинены люди, герои и боги. Этот философский закон является космическим законом вечной гармонии противоборствующих сил, а в позднейшей греческой философии представлен как диалектический закон о единстве (гармонии) и борьбе противоположностей (например, у Гераклита Эфесского).

У Гомера мы находим и тот образ «лука и лиры», что так знаменит у Гераклита как единство противоположностей. Он представлен в гомеровском гимне «К Аполлону Делосскому». Здесь рассказывается, как родился могущественный бог Аполлон, сын Лето и Зевса. Первые слова новорожденного бога были таковы:

«Пусть подадут мне изогнутый лук и любезную лиру.

Людям начну прорицать я решенья неложные Зевса!» [32, с. 14].

Лука Аполлона боялись сами бессмертные боги:

Вспомню, – забыть не могу, – о метателе стрел Аполлоне.

По дому Зевса пройдет он – все боги и те затрепещут.

С кресел своих повскакавши, стоят они в страхе, когда он

Ближе подступит и лук свой блестящий натягивать станет [33, с. 11].

Совсем другое настроение у олимпийских богов появляется при виде Аполлона в другом гомеровском гимне:

Благоухают на боге одежды бессмертные. Струны

Страстно под плектром звучат золотым на божественной лире.

Мысли быстрее с земли на Олимп перенесшись, оттуда

Входит в палаты он Зевса, в собрание прочих бессмертных.

Тотчас желанье у всех появляется песен и лиры [34, с. 16].

Кроме закона противоположностей мы находим и другие философские законы в произведениях Гомера. В данном случае речь идет о законе управления Вселенной. Космосом управляет верховный бог Зевс с помощью грозного оружия – молнии (керавна). Благодаря этому оружию из хаоса рождается космос (позже и Гераклит скажет: «Всем этим правит Керавн» [35, S. 165]). Разящий керавн-перун, громы и молнии выковали Зевсу одноглазые циклопы, дети Геи-Земли. «Они выковывают также землепотрясающий трезубец (остывшую молнию) Посейдону, страшный жезл Урей водителю душ Гермесу-Психопомпу и шлем-невидимку богу преисподней Аиду» [36, с. 51]. С одной стороны, этот керавн – светлое и ослепительное, красивое и мощное оружие в руках верховного божества. Из мифологии грекам было известно, что с помощью грома и молнии Зевсу удалось отобрать власть у старших богов и тем самым упорядочить древний мир чудовищ [37, с. 66]. С другой же стороны, молния Зевса – внезапно разрушающая стихия. Отметим, что и в орфической теогонии Зевса наделяют эпитетом «яркоперунный»:

Зевс стал первым, Зевс – последним, яркоперунный,

Зевс – глава, Зевс – середина, все произошло из Зевса

И в руках Зевса исход всего, Зевс – могучая Мойра,

Зевс – царь, Зевс – владыка всех яркоперунный [38, с. 47].

Кроме того, по утверждению орфической философии, Зевс является и «распорядителем всех и всего космоса» [39, S. 12].

Каким образом Зевс в произведениях Гомера осуществляет управление мирозданием? С помощью разума. В связи с некоторым отношением верховного бога к правовым нормам в древнегреческой мифологии уместно вспомнить строки «Илиады» Гомера, когда Зевс – бог ясного солнечного неба (а иногда и бог огня), берет золотые весы, чтобы решить судьбу битвы троянцев и ахейцев:

Но, лишь сияющий Гелиос стал на средине небесной,

Зевс распростер, промыслитель, весы золотые; на них он

Бросил два жребия Смерти, в сон погружающей долгий:

Жребий троян конеборных и меднооружных данаев;

Взял посредине и поднял: данайских сынов преклонился

День роковой, данайских сынов до земли многоплодной

Жребий спустился, троян же до звездного неба вознесся.

Страшно грянул от Иды Кронид и перун, по лазури,

Пламенный бросил в ахейские рати: ахейцы, увидя,

Все изумились, покрылися лица их ужасом бледным [40, с. 105].

Кроме закона о противоположностях и закона управления Вселенной в философском учении Гомера рассматривается закон судьбы (мойры) как безличной космической силы. Три мойры являются, по одной из версий, детьми Фемиды (богини правосудия, закона, справедливости) и Зевса. Имена этих богинь судьбы – Клото («пряха»), Лахезис («дающая жребий»), Атропос («неотвратимая»). Они «раздают смертным человекам во владение и добро и зло» [41, с. 47–48]. Взаимоотношения между судьбой и богами сложные. Иногда судьба властвует над богами: «Предопределенного судьбой не может избежать даже бог» [42, с. 40]. По утверждению историка Павсания, «предопределение и судьба повинуются одному только Зевсу» [43, с. 100]. Зевс и почитался как предводитель мойр [44, с. 42]. Иногда же греческая мифология утверждает, что и сам Зевс подвластен мойрам. Например, у Эсхила в «Прометее прикованном» Предводительница хора успокаивает измученного Прометея, обещая грядущее освобождение:

Прометей:

Еще не хочет Мойра всевершащая

Исполнить это. Только после тысяч мук

И после тысяч пыток плен мой кончится.

Умение любое – пред судьбой ничто.

Предводительница хора:

А кто же правит кормовым веслом судьбы?

Прометей:

Три Мойры да Эринии, что помнят все.

<…>

И Зевс от предрешенной не уйдет судьбы [45, с. 156].

Таким образом, в произведениях Гомера и других древнегреческих писателей подчеркивается несоответствие между происходящим в действительности и ожидаемым человеком. Из такого несоответствия возможны два выхода: один ведет к трагедии рока, другой поднимает судьбу до уровня разумной необходимости, логоса (разума). В поэмах Гомера часто говорится о «разумном эпосе», в котором современные философы усматривают подход к логосу раннегреческих философов [46, с. 86]. Как видно из этого, уже не судьба, возвеличенная в ранг необходимости, а именно объективный закон управляет человеком и космосом.

Рассматривая философское учение Гомера, мы останавливались на первоначале космоса и его строении, на философских законах, которым подчиняется Вселенная. Здесь же уместно обратиться к представлению о том, что бывает в конце существования мироздания. Изучая произведения Гомера и других античных авторов, можно прийти к выводу, что чаще всего космос гибнет в огне. Например, известный героический образ – Прометей, сам являясь огненным светилом [47, с. 357], гибнет от губительного огня Зевса и падает в Тартар:

Земля закачалась,

Гром грохочет, в глубинах ее глухим

Отголоском рыча. Сверкают огнем

Волны молний. Вихри взметают пыль

К небу. Ветер на ветер идет стеной,

И сшибаются, встретившись, и кружат,

И друг другу навстречу, наперерез

Вновь несутся. И с морем слился эфир [48, с. 177].

Перед нами страшная картина катастрофы, когда мироздание возвращается к хаосу. Вспомним и о последних минутах жизни славного Илиона. Наряду с «Илиадой» и «Одиссеей» события Троянской войны были отражены в несохранившихся, но известных в поздних пересказах киклических поэмах VII–VI вв. до н. э. («Малая Илиада», «Разрушение Илиона»), использованных Еврипидом («Троянки»), Вергилием («Энеида»). Приведем стихи Вергилия о страшной судьбе Трои:

День последний пришел, неминуемый срок наступает

Царству дарданскому! Был Илион, троянцы и слава

Громкая тевкров была, – но все жестокий Юпитер

Отдал врагам; у греков в руках пылающий город!

<…>

Пламя жадное вверх до высокой взвивается кровли,

Ветер вздувает огонь, и пожар до неба бушует [49, с. 150].

Пожар Трои представляет собой «гибель космоса в разрушительном пламени» [50, с. 362]. Циклические эпохи существования космоса, его рождение и гибель, указывались и в позднейшей греческой философии, в произведениях Гераклита, Эмпедокла и стоиков.

В заключение подчеркнем, что античный мир верил в реальность личности Гомера, «а греки считали его своим национальным поэтом и учителем поколений» [51, с. 74]. С изучения поэм Гомера начиналось образование детей в Древней Греции. В настоящее время во всех университетах Европы первые темы курса истории европейской философии, литературы, искусства посвящены творчеству великого поэта. В связи с этим актуальность статьи может быть объяснена тем, что результаты настоящего исследования применяются автором в педагогической работе, а именно в лекционных курсах философского и филологического факультетов МГУ имени М.В. Ломоносова [52, с. 5].

К произведениям Гомера в последующие века возвращались многие философы: Платон, Аристотель, который считал Гомера первым греческим поэтом и эпической трагедии, и эпической комедии, умевшим показать в драматических сценах трагическое и комическое, имеющее место в человеческой жизни [53, с. 289]. Творчеством Гомера восхищались европейские философы во все времена: В.Г. Белинский, Д. Вико, Г.В.Ф. Гегель, И.В. Гете, Ф.М. Достоевский, М.В. Ломоносов, Ш.Л. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо, Л.Н. Толстой, Н.Г. Чернышевский.

Гомер был автором первого литературного произведения в Европе и занимает центральное место в западной культуре [54, p. 2]. Можно с уверенностью сказать, что произведения великого греческого поэта явились началом начал европейской философии, филологии, культуры, истории.

Ссылки:

• 1.    Harden S., Kelly A. Proemic Convention and Character Construction in Early Greek Epic // Harvard Studies in Classical Philology. 2013. Vol. 107. P. 1–34.

• 2.    Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу. Становление греческой философии. М., 1972.

• 3.    Гомер. Одиссея. М., 2000.

• 4.    Гомер. Илиада. Л., 1990.

• 5.    Чанышев А.Н. Эгейская предфилософия. М., 1970.

• 6.    Кессиди Ф.Х. Указ. соч. С. 75.

• 7.    Аристотель. О небе // Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 3. М., 1981. С. 268.

• 8.    Гомер. Илиада. С. 199.

• 9.    Ольховиков К.М., Ольховикова С.В. Онтологические основания мифа: к постановке проблемы // Общество: философия, история, культура. 2017. № 4. С. 10–13.

• 10.    Славятинская М.Н. Древнегреческий язык как функциональная система (некоторые проблемы описания греческой языковой ситуации) // Живое наследие античности. Вопросы классической филологии. Вып. IX. М., 1987. С. 5–23.

• 11.  Гомер. Илиада. С. 77.

• 12. Там же. С. 104.

• 13.    Лосев А.Ф. История античной эстетики. Ранняя классика. М., 1994.

• 14. Там же. С. 155.

• 15.  Гомер. Илиада. С. 102.

• 16. Там же. С. 61.

• 17. Там же. С. 270.

• 18. Там же. С. 252.

• 19.  Гомер. Одиссея. С. 175.

• 20.  Гомер. Илиада. С. 104.

• 21.  Гомер. Одиссея. С. 119.

• 22.    Лосев А.Ф. Указ. соч. С. 155.

• 23.    Кессиди Ф.Х. Указ. соч. С. 93.

• 24.    Там же. С. 86.

• 25.    Гомер. Илиада. С. 270–273.

• 26.    Вергилий. Энеида // Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида. М., 1971. С. 278–280.

• 27.    Клейн Л.С. Анатомия «Илиады». СПб., 1998.

• 28.    Гомер. Илиада. С. 270.

• 29. Там же. С. 270–271.

• 30. Там же. С. 272–273.

• 31. Там же. С.273.

• 32.    Гомеровы гимны / пер. В.В. Вересаева. М., 1926.

• 33.  Там же. С.11.

• 34.  Там же. С.16.

• 35.    Diels H. Die Fragmente der Vorsokratiker. Griechisch und deutsch / hrsg. von W. Kranz. Zürich ; Berlin, 1964. Vol. I.

• 36.    Голосовкер Я.Э. Логика античного мифа. М., 1987.

• 37.    Тахо-Годи А.А. Греческая мифология. М., 1989.

• 38.    Фрагменты ранних греческих философов / изд. подгот. А.В. Лебедев. Ч. 1. М., 1989.

• 39.    Diels H. Op. cit. S. 12.

• 40.  Гомер. Илиада. С. 105.

• 41. Гесиод. Поэмы. Фрагменты. М., 2001.

• 42.    Геродот. История в девяти книгах. Л., 1972.

• 43.    Павсаний. Описание Эллады. Т. 1. М., 1938.

• 44.    Павсаний. Указ. соч. Т. 2. М. ; Л., 1940. С. 42.

• 45.    Эсхил. Прометей прикованный // Эсхил. Трагедии. М., 1978 . С. 156.

• 46.    Чанышев А.Н. Указ. соч. С. 86.

• 47.    Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М., 1978.

• 48.    Эсхил. Указ. соч. С. 177.

• 49.    Вергилий. Указ. соч. С. 150.

• 50.    Фрейденберг О.М. Указ. соч. С. 362.

• 51.    История греческой литературы. Т. 1 / под ред. С.И. Соболевского, Б.В. Горнунга, С.Г. Гринберга и др. М. ; Л., 1946.

• 52.    Бакина В.И. Ранняя греческая философия и Платон : программа курса лекций для бакалавров отделения культурологии философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова. М., 2015. С. 5.

• 53.    Мальчукова Т.Г. Аристотель о поэмах Гомера // Вопросы классической филологии. Вып. XV. Пещера нимф. М., 2010. С. 289.

• 54.    Harden S., Kelly A. Op. cit. P. 2.