Финансовые органы БРЭМ и их деятельность (декабрь 1934 г. - август 1945 г.)

И стория финансовых органов Дальнего Востока ещё не стала предметом исследования отечественных историков, хотя в последнее время и появился ряд работ, в которых рассматривается процесс их формирования и деятельности в различных субъектах дальневосточного региона . Что касается системы финансовых органов Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи (БРЭМ), то об их деятельности упоминается лишь в общих работах по истории русской эмиграции в Маньчжурии, в частности в монографиях Е.Е. Аурилене «Российская диаспора в Китае. Маньчжурия. Северный Китай. Шанхай. (1920–1950-е гг.)» и Е.Е. Аурилене, И.В. Потаповой «Русские в Маньчжоу-Ди-Го: «Эмигрантское правительство», изданных в Хабаровске соответственно в 2003 и 2004 гг., а также в материалах региональных научных конференций и дальневосточных журналов и газет.

ЦВЕТКОВ Игорь Борисович – соискатель Хабаровского пограничного института ФСБ России

Убедившись в бесперспективности объединительных усилий российских эмигрантов и тщетности их попыток создать что-либо напоминающее систему собственного управления, японские власти решили эту проблему в административном порядке. 28 декабря 1934 г. по инициативе японских военных властей (Японской военной миссии) в Маньчжурии было создано Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи. Формально БРЭМ подчинялось министру народного благополучия Маньчжоу-Ди-Го, а фактически – Японской военной миссии, которая взяла на себя его финансирование. Таким образом, БРЭМ на протяжении всей десятилетней истории своего существования находился под пристальным вниманием японских властей. Лица, изъявлявшие желание работать в его аппарате, проходили тщательную проверку на благонадёжность. Все четыре начальника БРЭМ (ГБРЭМ), сменявшие друг друга на этом посту, были генералами Российской империи, активными участниками белого движения: В.В. Рычков (1935 г.), А.П. Бакшеев (1935–1938 гг.), В.А. Кислицын (1938–1943 гг.), Л.Ф. Власьев-ский (1943–1945 гг.). Ответственные посты в аппарате Бюро занимали члены РФП (впоследствии ВФП, РФС) – Российской фа шистской п артии, рьяно демонстрировавшие свою преданность но-

1 Так, например, среди наиболее значимых из них можно назвать изданную в 2006 г. в Новосибирске монографию В.М. Рынкова «Финансовая политика антибольшевистских правительств Востока России (вторая половина 1918 – начало 1920 г.)», исторический очерк А. Л. Анисимова «Первые казначейства на восточных окраинах России. Федеральному казначейству – 15 лет», сборник «Финансовые органы Хабаровского края: История в документах и судьбах» и др.

вым хозяевам. Все российские эмигранты должны были в обязательном порядке зарегистрироваться в Бюро, если они не перешли в подданство Маньчжоу-Ди-Го.

БРЭМ рассматривалось японцами как национальный русский эмигрантский центр, своего рода эмигрантское правительство. Его целью объявлялось оказание правовой, моральной, материальной и культурной помощи российским эмигрантам, проживавшим в пределах Маньчжурской империи. Отделы Бюро были открыты в городах Маньчжурия, Хайлар, Бухэду, Цицикар, Трёхречье, Чжаланьтун, Синьцзин, Дайрен, на станции Пограничной. Под непосредственным руководством Бюро состояли его представительства на станциях Аньда, Имяньпо и в округе Канто.

Основными задачами Бюро являлись: сношение с властями империи по делам российских эмигрантов; оказание содействия имперским органам, касающимся российских эмигрантов; объединение различных общественных, профессиональных и других эмигрантских организаций, существовавших в Харбине и на остальной территории империи; регистрация и учёт как персональный, так и по организациям; статистическое обследование положения, квалификация по специальностям в разных отраслях профессий и труда и прочее; оказание зарегистрированным в Бюро эмигрантским объединениям и отдельным лицам всесторонней поддержки в пределах поставленной цели. Непризнание Бюро в качестве национального русского эмигрантского центра расценивалось официальными властями как неуважение к государственному порядку Маньчжоу-Ди-Го и грозило депортацией за пределы страны. Так, например, в течение 1935 г. ряд руководителей и рядовых членов Российского общевоинского союза, отказавшиеся видеть в БРЭМ общеэмигрантский центр, были арестованы японскими властями по обвинению в антияпонской деятельности, а на их квартирах были проведены обыски, преследовавшие целью выявить связь с агентами советско-американских кругов. Под крышей «общего дома» не было места для тех, кто не питал симпатий к новому режиму и его учреждениям¹.

Согласно Инструкции для развертывания работы бюро, утверждённой 5 октября 1934 г. исполняющим делами БРЭМ А.П. Бакшеевым, Бюро подразделялось на канцелярию и 8 отделов. Заведующий отделом именовался делопроизводителем, в распоряжение которого могли быть назначены конторщики. Аппарат Бюро рос количественно по мере усложнения его структуры и расширения деятельности. В конце 1935 г. в харбинском отделе Бюро числилось около 140 служащих, в марте 1936 их было уже 215, в аппарате Главного бюро (ГБРЭМ) в 1944 г. – около 250, в марте 1945 г. – около 360 человек. В начале 1940-х гг. в системе Бюро действовало шесть отделов2 . Рабочий день во всех без исключения отделах Бюро был подчинён строгому распорядку. Японцы – сторонники железной дисциплины как на производстве, так и в государственных учреждениях – создали «эмигрантское правительство» по образу и подобию своих структур, поэтому распорядок рабочего дня в ГБРЭМ напоминал военизированную организацию. Утро начиналось с построения всех служащих, руководители подразделений докладывали начальнику о готовности к работе, начальник, в свою очередь, давал необходимые инструкции и разъяснения. Личный состав Бюро регулярно привлекался к политзанятиям, содержание которых сводилось в основном к антисоветской пропаганде и возвеличиванию Японии.

На основании приказа по Бюро от 25 февраля 1935 г. за № 16 в более или менее важных пунктах района, подведомственного Бюро, назначались представители Бюро, прямым руководителем которых являлся начальник отдела. Каждая кандидатура на должность служащего отделения Бюро и представителя Бюро на местах должна была согласовываться с председателем Бюро.

В соответствии с п. 11 Положения о состоящих на учёте в Бюро по делам эмигрантов в Маньчжоу-Ди-Го каждый эмигрант при зачислении на учёт в БРЭМ вносил вступительный взнос в размере 50 фен. Однако официально, согласно п. 15 Положения, источником финансирования Бюро являлся 1% ежемесячный взнос от заработка или содержания с каждого за- регистрированного эмигранта1. Точное определение суммы ежемесячного взноса возлагалось на Бюро. Тем не менее БРЭМ постоянно испытывало недостаток средств, и в связи с этим часто запрашивало финансовую помощь у японских властей. Об этом также упоминает в своей монографии «Российская диаспора в Китае» Е.Е. Ау-рилене.

Согласно справке, составленной в УКГБ по Хабаровскому краю, которая была подготовлена на основе сборника документов «Белая эмиграция в Маньчжурии», данных разведотдела УНКВД по Читинской области (1942 г.) и показаний арестованных в 1945 г. руководителей БРЭМ К.В. Род-заевского, М.А. Матковского, М.В. Потапова, БРЭМ финансировался в основном Харбинской японской военной миссией и лишь частично – за счёт отчисления эмигрантами 1% от получаемых ими доходов или заработной платы2.

Согласно показаниям начальника 3-го отдела БРЭМ М.А. Матковского от 5 октября 1945 г., собственные дополнительные средства 4-й отдел получал от специально организованных для этих целей предприятий БРЭМ: столовой, кафе, магазина, молочной фермы. Проводились различные мероприятия с целью получения денег с эмигрантских экономических союзов.

Деятельность финансово-хозяйственного отдела БРЭМ была разнообразной и многоплановой. Так, например, для решения проблемы занятости эмигрантского населения БРЭМ посредством 4-го отдела совместно с трудовым подотделом практиковал организацию трудовых артелей, крестьянских, пчеловодческих и садоводческих хозяйств. Плодом этих усилий явилось создание кассы взаимопомощи, службы страхования и охраны труда малолетних, специального финансового фонда помощи безработным, формировавшегося путём отчисления 1% от заработной платы лиц, получивших работу при помощи БРЭМ.

Частично проблему безработицы позволяло решить переселение добровольцев в малообжитые места, требующие сельскохозяйственной разработки, в частности в

Тоогенский район Китая. Однако этот район оказался малопригодным для земледелия, а затраты на организацию переезда и землеустройство превысили ожидаемые размеры. Властям пришлось пересмотреть темпы кампании и обратиться через финансово-хозяйственный отдел БРЭМ к состоятельным людям с просьбой о предоставлении займа на нужды переселенцев.