Форма размещения и содержания осужденных к лишению свободы как фактор их исправления и нивелирования аддиктивного поведения

С принятием Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2010 года, утвержденной распоряжением Правительства Российской Федерации от 14 октября 2010 г. N№ 1772-р¹, появилась объективная необходимость рассмотрения вопроса о создании исправительного учреждения нового типа с учетом европейских стандартов пенитенциарной деятельности, а также накопленного отечественного и зарубежного опыта. Согласно Концепции главным принципом формирования системы исправительных учреждений станет обеспечение раздельного содержания осужденных в зависимости от общественной опасности совершенных преступлений и уровня криминальной зараженности личности. Как представляется, форма размещения осужденных должна зависеть и от проявлений их аддиктивного поведения. Данные преобразования выступят частью изменений формы содержания лиц в местах лишения свободы – в переводе от от-рядно-колонийской модели размещения осужденных к покамерно-тюремной.

Рассмотрение эффективности форм содержания осужденных в контексте процесса исправления целесообразно начинать с более общих вопросов, посвященных целям пенитенциарной системы, сущностных характеристик процесса исправления осужденных и т.д. Однако по данным вопросам имеются значительное количество фундаментальных трудов известных пени-тенциалистов, в которых рассматриваются проблемы, каждая из которых может выступать отдельной темой научного исследования.

В толковых словарях русского языка суть слова «исправление» раскрывается по-разному. Действующий в настоящее время УИК РФ определяет понятие исправления осужденных – одной из целей уголовноисполнительного законодательства – как формирование у осужденных уважительно- го отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития и стимулирование правопослушного поведения (ч. 1 ст. 9 УИК РФ).

Возникает необходимость определения слова «уважительное», так как оно является одним из ключевых в приведенном определении. Словарь Ожегова предлагает понимать уважение как «почтительное отношение, основанное на признании чьих-либо достоинств». Другие толковые словари добавляют к определению предписание не причинять другому человеку умышленного вреда, ни физического, ни морального.

Еще в начале ХХ в. С.В. Познышев отмечал: «Говоря о тюрьме, слову «исправление» надо придавать несравненно более скромное и, несомненно, осуществимое значение. Тюрьма должна исправлять; это значит, что подвергшегося ее режиму человека она должна выпустить настолько изменившимся, социально годным, чтобы он был способен жить непреступно, честным трудом»2. На наш взгляд, речь идет о трансформации жизненной стратегии, о том, чтобы убедительно показать осужденному, что издержки, связанные с его преступным поведением, делают такое поведение невыгодным, а значит, не привлекательным.

Определением семантической сущности проблема категории «исправление» не исчерпывается. Среди ученых продолжаются дискуссии о содержании и пределах трансформации негативных качеств личности осужденного и психологических новообразованиях, ориентирующих его на правопослушное поведение, конструктивную жизненную стратегию и позитивную правовую активность.

По сути, требуется корректировка законодательного определения исправления осужденных. Данное определение имеет не только ряд методологических недостатков (в частности, нравственная категория «оторвана» от юридических свойств уголовно- го наказания), но и неприемлемо для обоснования исправительного воздействия на осужденных с различными аддиктивными формами поведения, ведь в процессе обращения с такими осужденными акцент делается на осознание, понимание и принятие норм, правил и традиций человеческого общежития (в частности, запрет на немедицинское потребление наркотических средств и психотропных веществ, включая их аналоги), а не на формирование уважительного отношения к социальнокультурным ценностям, что предполагает корректировку уже имеющегося состояния нравственной и психофизиологической сферы человека.

Кроме того, отметим, что описание любого процесса есть в определенном смысле моделирование, то есть выделение значимых параметров и исключение из рассмотрения второстепенных при сохранении адекватного взаимодействия между выделенными компонентами. Так, можно предположить, что основными аспектами отличий в формах содержания для самого осужденного – одиночной или групповой – будут следующие параметры: 1) наличие личного пространства; 2) степень влияния, оказываемого группой на отдельного осужденного; как следствие – 3) степень допустимой самостоятельности осужденного в принятии решений и определении собственного поведения.

Также обратим внимание на то, что форму содержания заключенных следует рассматривать как континуум, имеющий с одной стороны если не абсолютную, то выраженную групповую форму, а с другой – одиночную. Реальное пространство вариантов будет располагаться между этими «полюсами».

Поскольку основной интерес к данной проблеме продиктован преимущественно тенденциями к гуманизации пенитенциарной системы, то рассматривать ее целе- сообразно в данном контексте. А основное противоречие указанного процесса весьма удачно было сформулировано еще Мишелем Фуко – утопия судебной стыдливости: отнимать жизнь, но неощутимо; лишать всех прав, не заставляя страдать; подвергать наказаниям, не причиняя боли. 1 Хотя нельзя не отметить, что авангард реформирования сместился от форм экзекуции к формам психоэмоциональной трансформации и связанными с ними неудобствами и издержками. Особый интерес данная проблема приобретает в случае обращения с осужденными, обладающими аддиктивным поведением (в частности, наркозависимы-ми либо страдающими алкоголизмом). Ведь личность осужденного в этом состоянии со временем направляется либо к эксплозивному выходу, то есть к внутриличностным изменениям (в идеале избавление от зависимости), либо в имплозивную стагнацию, опасную суицидальными и иными деструктивными последствиями, включая рецидивное преступное поведение.

Однако, несмотря на наметившийся в современной уголовно-исполнительной политике курс на гуманизацию пенитенциарной системы, в общественном сознании наказание неразрывно связано со страданием и карой, которую должен понести преступник в целях установления социальной справедливости. Так, Д.А. Малкин указывает на то, что «феномен наказания в виде лишения свободы рассматривается в трехракурсном плане: кара, исправление и профилактика»2, весьма вольно интерпретируя категорию «социальной справедливости», сводя ее до «кары».

Можно также привести мнение И. Я. Фойницкого, который отмечает: «…тюремное заключение есть, прежде всего, наказание. Оно должно быть репрессивно, и весьма важно избегать той ложной филантропии, которая желала бы во что бы то ни стало улучшить участь узников»3.

По этой причине важно понимать, каким мы хотим видеть тюремное заключение – отмщением преступнику за причиненные страдания или актом, целью которого является исключительно личностная трансформация, полностью лишенная эмоционального контекста. В поддержку второго подхода уместно привести аналогию, суть которой в том, что больной ребенок всегда требует больше любви и заботы, чем здоровый. Почему же личность, не вполне здоровая в социальном отношении, не может рассчитывать на такое же внимание и заботу? Особенно если речь идет о личности осужденного, отбывающего лишение свободы, с аддиктивным поведением, который должен будет пройти и антинаркоти-ческую либо антиалкогольную программу. Однако ошибочно полагать, что второй подход при его практической реализации исключает для осужденного физический и моральный дискомфорт, присутствующий при отбывании наказания как кары за содеянное. Возможно, он будет сопряжен с дискомфортом не меньшим или даже большим, чем в первом случае, поскольку процесс личностной трансформации не может быть легким и «лекарство» может оказаться слишком «горьким». Так, еще С.В. Познышев отмечал, что цель наказания – «наиболее сильное психическое противодействие стремлению к преступле-нию»1.

В обоих случаях, и при тюремном заключении-каре и при тюремном заключении-исправлении, гуманизм будет выступать той границей, которая отделяет дозволенное от недозволенного, даже в ущерб эффективности применяемых средств воздействия, с целью поддержания в современном обществе ощущения того, что совершить акт правосудия ему дает не только право силы, но и право законности и нравственности.

Также С.В. Познышев отмечал, что ни одиночное содержание, ни групповое не приближает заключенного к исправлению.

Соответственно, оптимальным будет иной, третий, вариант и искать его целесообразно вне указанной оси.

Процесс трансформации личности с целью дальнейшей успешной интеграции ее в современное общество можно отрабатывать на модели, элементами которой являются группа осужденных, администрация исправительного учреждения и совокупность правил и норм (формальных и неформальных), которыми они руководствуются. Однако очевидно, что данная модель является очень условной и поэтому не может считаться эффективной. Построение другой, более адекватной модели в закрытой системе не представляется возможным. Напрашивается вывод о том, что для реализации процесса исправления недостаточно выбрать оптимальную степень изолированности заключенных друг от друга. Речь должна идти и о степени их изолированности от внешней среды.

Конечно, любые процессы в контексте рассмотрения такой специфической формы контингента, как заключенные, должны быть легко контролируемыми и управляемыми. Наилучшим образом это реализуется при одиночном содержании заключенных, однако такая форма жизнедеятельности не является естественной для человека, а значит, требует актуализации адаптационных механизмов и специфической личностной трансформации бесполезной, а чаще – вредной для нормальной жизнедеятельности в обществе. Наиболее близкой и вполне естественной формой пространственного поведения людей является их нахождение в микрогруппе. В целом можно предположить, что организация исправительного воздействия в пенитенциарном учреждении предусматривает оптимизацию численности осужденных в миниколлективах на основе мультидисципли-нарного подхода, а это позволит обеспечить максимальную степень индивидуализации процесса исправительного воздействия и приоритет в работе психолого-педагоги- испр. и доп. М., 1915. С. 27.

ческих и социальных методов и форм воздействия на воспитанников. При этом основными критериями формирования муль-тидисциплинарных групп осужденных должны выступать: 1) зависимость от социального неблагополучия и криминальной зараженности осужденного, особенностей его восприимчивости к социально-педагогическому воздействию; 2) зависимость от уголовно-правовых и криминологических характеристик осужденных (осужден за насильственное преступление, корыстное преступление, преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков и т.п.); 3) принципы совместного обучения, профессиональной подготовки и трудовой деятельности; 4) особенности психофизиологического состояния осужденного, возможных проявлений его аддиктивного поведения, в особенности наркозависимости.

Микрогруппы из двух или трех (иногда пяти) человек, складывающиеся в большой группе людей, чаще всего имеют неформальный характер. При групповом содержании заключенных они будут складываться естественным образом, что не требует больших усилий для выявления, но в очень ограниченной степени поддается управле-нию.1 Микрогрупп в коллективе бывает, как правило, не менее двух. Они имеют прочные межличностные связи внутри группы и более слабые – направленные вовне, что в определенной степени обеспечивает микрогруппе самостоятельность и одновременно обеспечивает самоконтроль поведения членов микрогруппы.

Очевидно, что отношения и взаимное влияние осужденных, включенных в микрогруппу, более легко поддается мониторингу, чем те же процессы в большом коллективе. Такую группу правильнее рассматривать как единый социальный организм, а ее динамику прогнозировать на стадии формирования, подбирая членов таким образом, чтобы их влияние друг на друга и на группу в целом носило позитивный, конструктивный характер. В большом коллективе решение этой задачи представляется практически невозможным, поскольку лидерство в силу специфических условий носит деструктивный характер и заключенный неизбежно сталкивается с «необходимостью лавирования между требованиями администрации и основной массы осуж-денных»2.

Именно в описанных выше группах осужденных представляется оптимальным использование механизмов межличностного взаимодействия для коррекции различных форм аддикции, включая повышение устойчивости наркотической ремиссии, достижения физического и психологического благополучия человека. Опыт, приобретенный в специально организованных коррекционных группах, способен помочь осужденному в решении проблем, возникающих при межличностном взаимодействии после отбытия наказания. Одновременно в условиях отбывания наказания происходит нарушение нежелательных социальных связей, что позволяет более эффективно и избирательно замещать их иными, положительными в социальном смысле, которые отсутствовали или были утрачены по причине социальной и психологической дезадаптации. По сути, речь идет о ресоциализации, инициируемой еще на стадии отбывания наказания, что делает этот процесс более наглядным и управляемым.

Предложенный подход к вопросу размещения и содержания осужденных к лишению свободы требует дальнейшего анализа и детальной проработки всех аспектов отбывания наказания. Однако представляется вероятным, что именно в таких условиях возможна оптимальная организация воспитательной и необходимой психолого-коррекционной работы с осужденны- ми. Только такой подход к содержанию несовершеннолетних преступников, а также лиц, впервые совершивших не тяжкие преступления, способен дать реальные результаты.1 Поэтому целесообразно соче- тать закрытость для негативного влияния со стороны других заключенных с открытостью благотворного влияния социальных институтов вне исправительного учреждения.