Формирование потоков трудовой миграции из Узбекистана в Свердловскую область

Источник: составлено по: [Электронный ресурс]. — Режим доступа: (Дата обращения: 28.02.2016)

Рис. 3. Динамика притока мигрантов из Узбекистана в Свердловскую область за 1996-2014 гг.

Другим важным демографическим фактором миграции является наличие большой массы проживающего в Узбекистане населения (гравитационная концепция миграции). Так, среди стран ближнего зарубежья по численности граждан Узбекистан уступает лишь Украине. По данным Госкомстата Республики Узбекистан, население страны увеличилось на

1,9%1в 2014 г. относительно предыдущего года и составило 30,76 млн. человек. К середине нового столетия, по прогнозам ООН, оно может достигнуть 42-44 млн. человек. При этом основной вклад в динамику численности населения вносят высокие репродуктивные установки супругов. Так, в 2014 г. общий коэффициент рождаемости составил 23,5

промилле [7](рис.4), тогда как гипотетический потенциал рождаемости в послевоенные годы снизился с 1959 по 1970 гг. с 50 до 38,5 ‰ [8. С. 108].

^™ Общий коэффициент рождаемости,%о Общий коэффициент смертности,%о

—*— Коэффициент естественного прироста,№о

Источник: составлено по [7].

Рис. 4. Динамика показателей рождаемости, смертности и естественного прироста в Узбекистане за 2000-2012 гг.

По нашим подсчетам (по методике В.А. Борисова), потенциал рождаемости (гипотетический минимум естественной рождаемости — ГМЕР) к 1989 г. несколько увеличился и составил уже 41,2‰. Однако и этот уровень был значительно ниже послевоенного в силу постарения населения в республике и малочисленности послевоенных поколений, достигших брачного возраста. Для получения данных о распределении лиц женского пола по состоянию в браке мы использовали материалы переписи населения СССР 1989 г. по Узбекской ССР [9].

Если учесть все эти обстоятельства, то степень реализации потенциала рождаемости в фактическом числе детей в Узбекистане до сих пор очень высока (составляет 57-60 % от потенциала рождаемости при относительно благоприятных социальногигиенических условиях), что вызы- вает тревогу правительства и в перспективе приведет к высокой антропогенной нагрузке на территорию и росту социально-политической напряженности в силу недостаточности ресурсной базы. К сожалению, через следующие 10 лет переписи населения в Узбекистане не последовало.

Данные по Уралу и Зауралью выявили новый этап снижения уровня потенциала рождаемости из-за ухудшающейся брачно-возрастной структуры населения. По нашим подсчетам, в УрФО величина ГМЕР составила, по данным ВПН 2010 года, достаточно низкую величину — 37,8‰, тогда как общий коэффициент фактической рождаемости составлял, в отличие от Узбекистана (22,4‰), всего 14,1‰ (см. рис. 4). За четыре последовавших за этим года общая рождаемость на сравниваемых территориях выросла, что не вписывается ни в какие схемы концепции демо- графического перехода и связано с некими тайминговыми сдвигами в целой группе стран евроазиатского региона.

На фоне роста коэффициента рождаемости и естественного прироста населения наблюдается снижение смертности в республике Узбекистан, что является следствием возрастной структуры в стране, где молодое поколение является превалирующим, а доля пожилого населения незначительна и составляет 7-8% [10].

Такая тенденция объясняется патриархальным развитием общества и стремлением семей к многодетности, особенно это ярко проявляется в сельской местности. Так, по данным выборочных социологических исследований, большинство узбекских семей выразили желание иметь от двух до четырех детей [11].

Одним из факторов, оказывающих влияние на желание супругов придерживаться многодетности, являются различные государственные программы по поддержке молодых семей.

По данным Госкомстата Республики Узбекистан, суммарный коэффициент рождаемости (СКР) в 2014 г. составил 2,15, что является одним из высоких показателей в СНГ. К примеру, в Беларуси, России, Украине и др. этот показатель составляет 1,3-1,72.

Следует признать, что в Узбекистане, в целом, интенсивно происходят завершение последних фаз второго демографического перехода и усиление влияния фактора международной миграции. Относительно высокий уровень рождаемости делает Узбекистан «трудоизбыточной» страной. Причем усиление демографического давления на рынок труда — устойчивая тенденция [12]. В связи с этим в настоящее время Узбекистан остается основным поставщиком иностранной рабочей силы в регионы Российской Федерации, опережая Украину, Таджикистан и Киргизию. К примеру, в 2014 г. на территорию Российской Федерации из Узбекистана въехало 130906 человек, что составило около 23% от всех прибывших, а выехало 94173 человек, таким образом, миграционное сальдо составило 36733 человек3.

Из-за большой региональной дифференциации по уровню экономического развития территорий России миграционные потоки из Узбекистана, как и из других стран, распределяются крайне неравномерно. Бóльшая часть трудовых мигрантов оседает в городах с высокой деловой активностью: Москва, Санкт-Петербург, а также в Московской и Ленинградской областях.

Свердловская область также является крупнейшим миграционным центром, занимая 5-ю позицию среди регионов России с высоким уровнем иммиграции. В виду многонационального состава ее населения и особенностей исторического развития, она привлекает мигрантов высоким уровнем толерантности принимающего сообщества. За 2014 г. на территорию Свердловской области через Государственную границу РФ в пункте пропуска «Кольцово» аэропорта Екатеринбурга въехали 180289 иностранных граждан, в том числе 22924 граждан Узбекистана. Из прибывших почти 72%, или 129595 чел ов ек указали цель визита — «работа»⁴.

Хотя мигранты из Узбекистана немного уступают по своей численности таджикской диаспоре, их количество в Свердловской области имеет тенденцию к росту (табл. 1, рис. 5).

Несмотря на то, что с 2007 г. в Свердловской области был взят курс на ограничение внешней трудовой миграции, что нашло отражение в снижении квот на иностранную рабочую силу, ужесточении миграционного законодательства и миграционного контроля, это не привело к сильному снижению численности мигрантов.

Таблица 1

Количество поставленных на миграционный учет по месту пребывания в Свердловской области с 2007 по 2014 гг., человек

Страна исхода	2007 г.	2008 г.	2009 г.	2010 г.	2011 г.	2012 г.	2013 г.	2014 г.
Таджикистан	60410	74613	50263	64102	69 879	84 725	109662	90106
Узбекистан	39204	58035	35054	50310	65 371	86 808	113992	88771
Кыргызстан	27578	33588	19665	25969	39 920	36 836	53987	43214
Казахстан	16851	22081	20290	20760	17 994	17 734	16478	14572
Китай	11794	21056	-	18120	12 767	14 870	11878	11198
Прочие страны	49269	77315	-	54684	51663	48762	50008	77677
Всего	205106	286688	200831	223801	257594	289735	356005	325538

Источник: [Электронный ресурс]. — Режим доступа: (Дата обращения:

■ Таджикистан "Узбекистан "Кыргызстан "Казахстан

Источник: [Электронный ресурс]. — Режим доступа: (Дата обращения: 28.02.2016).

Рис. 5. Иностранные граждане и лица без гражданства, поставленные на миграционный учет в Свердловской области в 2010-2014 гг.

Тенденция роста узбекской диаспоры в регионе также прослеживается по результатам переписи населения. С 1959 по 2010 гг. ее численность увеличилась с 0,04 до 0,22% (табл. 2). На ее динамику повлияли, прежде всего, факторы выталкивания. Так, в результате межнационального кон- фликта на юго-западе Кыргызстана между проживающими в Ошской и Джелал-Абадской областей узбеками и киргизами в Свердловскую область прибыли узбеки, в результате чего ее узбекская диаспора увеличилась в два раза [9].

Таблица 2

Численность узбеков в Свердловской области по данным переписей населения

Год	Численность, человек	Доля общей численности населения области, %
1959	1783	0,04
1970	2121	0,05
1979	3882	0,09
1989	4581	0,10
2002	3836	0,09
2010	9358	0,22

Источник: [9]

Следует отметить, что подавляющая часть мигрантов из Узбекистана — это мужчины трудоспособного возраста, которые трудоустраиваются в строительстве, транспорте, в коммунальном хозяйстве или на предприятиях общественного питания, готовящих блюда национальной кухни. Большинство из них — жители небольших городов или сельской местности, часто не имеющие специального профессионального образования. Как правило, именно лица с низким уровнем образования и плохим знанием русского языка составляют теневой рынок труда, имея лишь устную договоренность с работодателем, довольствуясь временными заработками [13].

В последние годы усилилась женская миграция, причем стали появляться случаи, когда женщины мигрируют самостоятельно. Как правило, это разведенные или молодые незамужние женщины, которые трудоустраиваются кондукторами, продавцами, мойщицами посуды, уборщицами. Феминизация миграции влечет за собой две важные проблемы: во-первых , это рост нелегальной миграции, так как женщинам сложнее найти работу, они в меньшей степени защищены на рынке труда; во-вторых , это увеличение нагрузки на социальную сферу.

Итак, можно сказать, что замедление спада общей смертности в Уз- бекистане и некий «подскок» рождаемости также говорит о нахождении населения республики в ситуации перехода от второй к третьей фазе второго демографического перехода. Думается, что при переходе к четвертой фазе резко возрастет детерминирующая роль такого регулятора воспроизводства населения, как фактор международной миграции в форме массового оттока экономически активного населения в соседние страны. Достаточно быстро возникнет и усложнится активное взаимодействие стран Центральной Азии с глобальными миграционными мегасистемами (Европейская, Евразийская и Азиатско-Тихоокеанская) [14]. В перспективе усилится взаимодействие с системой, объединяющей страны Персидского залива.

Потенциал маятниковой трудовой миграции республики, по нашим самым скромным оценкам, достигнет к середине века 6-7 млн. человек. Это, в свою очередь, «подогреет» поток внешних трудовых мигрантов (эмигрантов), в том числе в Россию в пределах 3-4 млн. человек. «Новая трудовая армия» скорее всего, усложнит ситуацию на рынке труда на Среднем и Южном Урале, в Западной Сибири и, конечно же, в центре России даже при условии благоприятной экономической конъюнктуры и высокого спроса на рабочую силу в отраслях реального сектора экономики.

Инерционный сценарий развития потоков трудовой миграции (судя по моделям южных регионов России) будет побуждать молодежь искать работу в России.

Потребность в трудовой занятости и стремление реализовать право на доход, по нашим оценкам аналогового типа, мобилизует к середине нового столетия 8-9 млн. выходцев из стран Центральной Азии на поиск работы. Значительная часть этого контингента, скорее всего, не будет трудиться в легальной сфере экономики по ряду причин и обострит проблему «двойного» рынка труда во всех отношениях. «С большой долей вероятности в среднесрочной перспективе страны Центральной Азии будут оставаться основными миграционными донорами для России и Казахстана» [12. С. 11; 15].

Выход из положения видится в модернизации инвестиционной политики, оптимизирующей формы нерациональной миграции, в развитии эффективных форм трансграничного сотрудничества заинтересованных стран и в стратегии развития совместных территорий опережающего развития в регионах и в крупных городах Центральной Азии с участием российской стороны и других крупных инвесторов.