Формирование представлений о власти в политических доктринах старообрядчества

В первые эта теория утвердилась в Р-оссии в конце Х в. в «Уставе» Владимира Святого, а была закреплена в «Судебнике» 1550 г. Стоглавый собор 1551 г. подтвердил приверженность политической идеологии Р-оссии православной структуре властных отношений, что не имело ничего общего с принципами абсолютизма. Легитимность власти определялась только совместными соборными решениями «священства» и «царства». Об этом свидетельствуют ссылки, сделанные Стоглавым собором на «священные правила» Вселенских соборов, а также на «заповеди святых отец» и постановления византийских императоров и русских князей¹. Обращение к ним заставило власть сверить богословскую литературу, бытовавшую в стране, с древними греческими оригиналами и исправить все расхождения. Любая новация здесь воспринималась как движение к А-нтихристу, поэтому Стоглавый собор отмел изменения, возникшие после семи Вселенских соборов.

Иван Грозный и русская церковь решили оставить старое двуперстное знамение. Трехперстие, введенное в греческой церкви с конца XIII в., когда власти Византии пошли на союз с римским папой, запрещалось2. Негативное отношение русских к католикам объяснялось тем, что содержание их вероучения отрицало ряд положений Вселенских соборов и ставило позднейшие новации римских пап выше соборных решений.

АСОНОВ Николай Васильевич – к. и. н., доцент , кафедра социологии и политологии Мосу

МВД РФ

Сложившаяся национальная модель властных отношений в Р-оссии получила известность как самодержавная соборность и включила в себя ряд положений. Первое – признание того, что главная задача власти в государстве заключается в спасении человеческих душ для Р-ая. Второе – принцип ограниченного «плюрализма», который не разрешал ставить частные интересы выше государственных и подрывать его культурно-историческую целостность. Третье – принцип «симфонии двух властей», не допускающий разобщения светских и духовных законов. Он подчеркивал, что согласие царства и священства составляет душевный мир и благоденствие подданных. Ч-етвертое – сохранение союза авторитарной и республиканской форм правления в центре и на местах. Данный принцип, ставя «царство» выше «священства», все же признавал правомочность только тех решений, которые принимались соборно све тской и духовной властью или Земским собором.

Но в середине XVII в. желание царя А-лексея покровительствовать православным народам нацелило правительство Р-оссии на объединение восточных христиан в единое государство. В этом царя поддержали зарубежные православные лидеры1. Они хотели видеть в Р-оссии не только свой политический, но и свой новый духовный центр. Поэтому от будущих подданных не приходилось «ожидать бережного отношения к старине». Они «добивались одного – устроить все так, как у них, и доказать, что Москва – вовсе не третий Р-им, что Москва слишком зазналась, что благочестие в ней вовсе не стоит на такой высоте, как думали рус-ские»2.

Можно полагать, именно представители восточных церквей оказали давление на царя, стараясь сделать Никона патриархом. Они смотрели на него как на человека, способного следовать их советам. Став в 1652 г. главой русской церкви, Никон приступил к реформе государственности в Р-оссии согласно позднейшим греческим нововведениям. Но Никон понимал, что его противниками станут те слои общества, которые в его реформе видели путь к ослаблению религиозно-нравственных основ Р-оссии.

Дело в том, что русские недоверчиво относились к религиозной культуре греков, сумевших довести Византию до сближения с «духовно оскудевшим» Западом. Считалось, что падение Византии стало наказанием грекам за их «слабоверие». Поэтому, передавая им право решать вопросы богословского характера, Никон, по мнению сторонников старого обряда, заложил основы гибели самой Р-оссии как православной державы. Для борьбы со своими противниками Никону нужна была только диктатура, концентрирующая широкие властные полномочия в его руках.

Желание Никона подчинить своей власти институт «царства» также не приветствовалось сторонниками старины. С их точки зрения, сохранение «более древних, чем у современных греков, церковных обрядов, имело глубокий смысл, так как доказывало, что гарантом истинного благочестия является православный самодержец, что истинно благочестивая церковь может существовать лишь под крылом единоверной монархии»3.

Столкнувшись с широким протестом, царь пожертвовал патриархом как разменной фигурой ради достижения социального согласия. В 1666 г. Никон был смещен. Но, возрождая принцип превосходства «царства» над «священством», А-лексей Михайлович не собирался возвращаться к принципам национальной государственности, закрепленным Стоглавым собором. Царь по-прежнему думал объединить православных христиан в едином царстве. Поэтому он согласился с решением Б-ольшого собора 1666–1667 гг., запретившим документы, содержащие идеологическое обоснование самобытного пути Р-оссии. Сюда были отнесены все статьи Стоглавого собора. Заодно осуждению подверглись и его составители.

Подверглись преследованиям и те, кто встал на защиту принципов Стоглавого собора. Они стали называться старообрядцами. По мнению Н. Ф. Каптерева, старообрядцы считали себя «борцами за так называемую теперь русскую самобытность, которой угрожало гибелью вторжение иностранных новшеств».4 Из-за чего проблема «старой веры» становилась «логическим продолжением и развитием теории «Москва – третий Р-им», в которой преемственность «Византия – Москва» не сводилась к преемственности ритуальной атрибутики. Это была прежде всего преемственность лучших начал православной государственности».5

Защищая самодержавную соборность, старообрядцы старались показать прямую связь между католичеством и реформой Никона, выявляя пути проникновения римской ереси на Р-усь. Поэтому важным элементом идеологии старообрядчества стала антигреческая ориентация. Греки были включены в общую концепцию завоевания мира А-нтихристом, что при- вело к усилению зависимости Р-оссии от Запада. Так, дьякон Федор Иванов в книге «Ответ православных» представил историю Р-оссии в виде непрерывной череды «наскоков Сатаны». Эти «наскоки» шли через происки Запада: то Запад склонял на свою сторону А-лександра Невского, то создавал Флорентийскую унию, то внедрял «ересь жидовствую-щих». А-рхимандрит Спиридон Потемкин в 1658 г. посвятил свою «Книгу» вопросам «последнего времени». Согласно Потемкину, человечество после рождения Иисуса Христа должно пережить три «великих отступления» от истинной веры. Причем последнее отступление произойдет именно в Р-оссии, в которой правая вера стала рушиться, а другого государства у истинного христианства нет. Это откроет А-нтихристу путь в мир людей.

Лидер старообрядцев протопоп А-ввакум как приверженец Стоглавого собора тоже стоял за первенство «царства» над «священством». В его понимании царь – не только глава государства, но и гарант благочестия, назначенный от Б-ога защищать истинную веру. Поэтому протопоп сожалеет, что нет «твердой руки» Ивана Грозного, способного покончить с реформой Никона: «Миленькой царь Иван Васильевич скоро бы указ сделал такой собаке». А-ввакум и царю А-лексею дает совет встать на защиту русского народа и хранимой им веры. «Ты ведь, Михайлович, русак, а не грек. … Любит нас Б-ог не меньше греков. …Перестань-ко ты нас мучить! Возьми еретиков тех, погубивших душу твою, и пережги их, скверных собак, латынников и жидов, а нас распусти, природных своих»1. При этом власть царя, по мнению А-ввакума, не должна носить абсолютный характер. Царю подобает православную церковь «смотреть и оберегать, а не учить, как веру держать и как персты слагать». Е-сли закон позволит царю вторгаться в пределы духовной власти, то обе власти начнут морально деградировать. В церкви остаются только те, кто способен «токмо потакать» царю, «что им велят, то и творят». «Жги, государь, крестьян тех, а нам как прикажешь, так мы в церкве и поем; во всем тебе, государю, не противны; хотя медведя дай нам в алтар-ат и мы рады…»2. В этих сочинениях были заложены идеологические основы так называемого «поповства», продолжающего рассматривать «симфонию двух властей» как важнейший элемент самодержавной соборности.

Но когда царь А-лексей вместо решительных мер против нововведений Никона начал небывалые преследования старообрядцев, применяя к ним изощренные виды казней3, преклонение перед «царством» у старообрядцев сильно поколебалось. Царь, не встав на защиту истинной веры, терял в их глазах ореол политической значимости и вместе со «священством» превращался в пособника грядущего в мир А-нтихриста. Отсюда шел рост негативного отношения к власти царя и у самого А-ввакума: «Надобно царя тово А-лексея Михайловича постричь (в монахи – А-. Н.) беднова, да пускай поплачет хотя небольшее время. Накудесил много, горюн, в жизни сей»4. Поддержав взгляд А-ввакума на «царство», его соратник дьякон Федор писал: «Во время сие несть царя, един бысть православный царь на земле остался, да и того, не внимающа-го себе, западные еретицы, яко облацы темни угасиша христианское солнце. И се, возлюбленнии, не явно ли антихристова прелесть показует свою личину?!»5

Вот почему во второй половине XVII в. мы видим у «старообрядцев» довольно активное движение в защиту только одной соборности. Это движение с каждым десятилетием все решительнее противопоставляет соборность «священству» и «царству». С 1668 г. Никон и царь уже воспринимались как «два рога А-нтихристова». Подчинение им значило подчинение Сатане. В этом плане примечательны соборы новгородских сторонников «старой веры», проходившие в 1692 и 1694 г. На них не было приглашено ни одного человека, имеющего духовный сан. На этих соборах было заявлено, что «царство А-нтихриста» уже наступило и православное священство «переве- лось». Церковь превратилась в «видимость храма», а ее таинства «истреблены А-нтихристом»1. Такой взгляд на светскую и духовную власть привел ряд старообрядцев к новому идеологическому течению, получившему название «бес-поповства».

Представители этого направления, известного как «федосеевцы», создали четкую политическую доктрину, восстав против всей системы государственной власти. Вслед за отцами Второго Новгородского собора 1694 г. они утверждали, что «самый институт государства является злом и что члены их церкви должны уклоняться от всякого соприкосновения с его органами и избегать всякого сотрудничества с правительством и властями, на которых лежала печать антихриста»2. Не приняли «федосеевцы» и молитву за царя, как это сделали «поповцы», для которых такая молитва воплощала в себе преклонение перед православной российской государственностью, в политической системе которой «священство» и «царство» всегда оставались нераздельны.

Победившие на Соборе 1666–1667 гг. сторонники обновления Р-оссии взяли курс на расширение властных полномочий «царства», поскольку именно в нем они видели залог победы над старообрядцами. Они решили внедрить в Р-оссии модную на Западе доктрину неограниченной власти «короля-солнца» как защитника и покровителя всех социальных групп. Выходя на позиции абсолютизации высшей светской власти, гонитель старообрядцев Симеон Полоцкий первым в Р-оссии стал сравнивать власть царя с солнцем. Такая формула прямо увязывалась с известной доктриной – «L'еtat c'est Moi»

(государство – это Я), провозглашенной Людовиком XIV в середине XVII в.

Таким образом, жестокая борьба правительства со старообрядчеством была не только борьбой старой и новой трактовок православных обрядов, это была борьба сторонников и противников абсолютной монархии, лишенной национальных основ управления. Поражение самодержавно-соборного и соборного направлений, представленных в старообрядчестве «поповцами» и «беспоповцами», создало условия для полной победы абсолютизма при Петре I и тотального внедрения западной системы ценностей в ущерб национально-религиозным традициям Р-оссии.

Как пишет академик А-. М. Панченко, при царе А-лексее и его преемниках «духовные накопления» Р-оссии представителями религиозно-политического обновления были объявлены «как бы не имеющими ценности». Ими «отрицается почти все, что было создано за семь столетий, протекших со времен Владимира Святого. …Притом цель этого отрицания – не эволюция, без которой, в конце концов, не мыслима нормальная работа общественного организма, но забвение, всеобщая замена. В глазах «новых учителей» русская культура – это «плохая» культура, строить ее нужно заново, как бы на пустом месте»3. В XX в. эта тенденция будет подхвачена идеологами коммунизма, а уже с февраля 1917 г. ее примут многие сторонники либеральной перестройки Р-оссии.

В итоге жизненные интересы светской власти и подавляющей части коренного населения Р-оссии, относящей себя к православной культуре, окажутся чуждыми друг другу и покажут то, чьи интересы на самом деле защищает власть в последние 350 лет.