Французские резидентуры и их разведывательная деятельность на северо-западе России во время Гражданской войны

Одной из малоизученных страниц в отечественной историографии Гражданской войны и интервенции является деятельность иностранных разведок на территории Советской России. Несмотря на то, что советская историография в силу идеологических и политических причин стремилась подробно освещать вопросы участия западных держав в интервенции, под пристальным вниманием советских историков находился, как правило, ограниченный круг сюжетов и лиц, касающихся борьбы западных разведок против большевистской власти (наподобие Б. Локкарта и С. Рейли).

Из-за отсутствия доступа к документам советские историки не имели возможности обращаться к вопросам организации иностранных разведывательных органов и их работы против Советской России. В частности, Второго бюро Генерального штаба Франции (Deuxieme Bureau): на страницах исторических работ его разведывательная деятельность сводилась к персоне начальника французской военной миссии в России, генерала Ж. Лаверня. Не рассматривался и вопрос ведомственной принадлежности французских агентов. Между тем, на территории России в годы Революции и Гражданской войны разведывательную деятельность помимо Военного министерства осуществляли Министерство иностранных дел и Морское министерство Франции, а также работали контрразведчики парижской Префектуры полиции.

Во французской историографии разведывательная деятельность в России в первой трети XX в. не является популярной темой: исследователями рассматриваются, как правило, редкие, наиболее одиозные эпизоды противостояния Министерства внутренних дел Франции с ОГПУ и Коминтерном в середине 1920-х - 1930-х гг.1 Несмотря на то, что intelligence studies активно занимает умы французских историков последнее десятилетие, большая часть исследований посвящена институциональному измерению специальных и полицейских служб Франции: эволюции структур, трансформации ставящихся перед разведывательными органами задач и нормативной базы в контексте меняющейся обстановки, взаимодействию ведомств, осуществляющих разведывательные и контрразведывательные функции2.

Одной из наиболее информативных работ, затрагивающих «русское направление», является научно-популярное сочинение французских журналистов, историков-любителей Р. Фалиго и Р. Коффера. Авторы утверждают, что после провала разведчика А. Вертамона в 1918 г. французских резидентур в России не существовало, а разведывательная деятельность «на советском направлении» велась исключительно силами польских разведывательных органов3.

Эту концепцию опровергают обнаруженные автором настоящей статьи документы руководителей французских военных миссий в государствах Прибалтики, хранящиеся в фондах Исторической службы Министерства обороны Франции. Помимо этих документов, при работе над статьей были использованы документы «Коллекции генерала Юденича», хранящейся в Библиотеке Гуверовского института войны, революции и мира.**

Первостепенное внимание в статье уделяется деятельности французских резидентур в Финляндии и в Петрограде.

* * *

25 августа 1919 г. в Хельсинки в качестве руководителя французских военных миссий в странах Балтии прибыл генерал Эрнест Этьеван4.

По французской традиции, начиная с последней трети XIX в., военный атташе и военные миссии являлись непосредственными информаторами Второго бюро Генерального штаба5, ответственного за сбор и аналитику сведений о потенциальном внешнем противнике. Так, одной из задач Э. Этьевана стало оказание содействия в борьбе с большевиками путем поддержки белогвардейских частей и скорейшего создания вооруженных сил Литвы и Латвии с целью замены частей фон дер Гольца: «Это меры, которые кажутся необходимыми, если мы хотим сохранить на северо-западе России барьер против большевиков, ожидая, пока иные обстоятельства позволят организовать наступление на Петроград и его железную оккупацию, способную отразить возвращение большевиков»6. Выполнение поставленной задачи требовало сбора оперативно значимой информации: Служба разведки начала свою работу с первых дней развертывания миссии. Уже 6 сентября 1919 г. Э. Этьеван направляет в Военное министерство, Второе бюро Генштаба и военному атташе в Стокгольме сведения, полученные из агентурных источников. Они зашифрованы криптонимами BAI, ВА2, ВАЗ, ВА4, ВА5 и ВА6: это агенты французской разведки, подчинявшиеся непосредственно генералу Этьевану.

Отчеты Э. Этьевана можно разделить на две группы. Первая: первичная информация, представляющая собой вал несистематизированных сведений с множеством ошибок в написании имен, фамилий и населенных пунктов. Вторая: аналитический материал, представляющий собой логически завершенную оценку происходящих событий, сформировавшуюся в результате обработки первичной информации.

Предварительный анализ доступных донесений позволяет предположить, что агент под криптонимом ВА2 находился на территории Советской России, ВА1 - на территории Финляндии. Местонахождение ВАЗ, ВА4, ВА5 и В Аб на данный момент доподлинно установить не удается в виду немногочисленной выборки донесений.

Судя по содержащимся в донесениях сведениям, информаторы генерала Этьевана располагали большим объемом сведений о состоянии Красной армии, военно-морских сил и всей военной инфраструктуры, а также о положении в Петрограде и происшествиях на советско-финской границе. В частности, французский Генштаб получил сведения об артиллерийском оснащении Кронштадтских фортов (Риф, Константин, Милютин, Обручев, Тотлебен, Красная горка) и его техническом состоянии, о численности войск Красной армии и Красного флота в Шлиссельбурге, Кронштадте и Петрограде, о трудностях мобилизации, о состоянии артиллерийского имущества на Карельском фронте в конце сентября 1919 г.7, а также о продовольственной ситуации в Петрограде8.

В частности, французскими агентами невысоко оценивались боевые возможности авиации Красной армии (авиапарки Ораниенбаум, Красное село, Петрозаводск. Петроград): на северном направлении они насчитали 45 аэропланов, из которых, по их данным, только 25 были пригодны к боевому применению, а также отмечали серьезные трудности в производстве авиабомб9.

Эти сведения представляли интерес не только для военного ведомства Франции. Исследователь С. Шампоннуа отмечала, что одной из задач французских миссий в странах Балтии была передача сведений о состоянии Красной армии командованию антибольшевистских военных жиктатур¹⁰. Так, данные о комплектовании и боевом потенциале фортов, батарей и военно-морских сил передавались в штаб командующего Северо-Западной армией генерала Юденича и командованию британских войск на северо-западе и севере России. В одном из рапортов генерал Этьеван, разбирая причины поражения Юденича в ноябре 1919 г., сообщал, что особенно надеялся на разгром английским флотом форта Красная горка¹¹, сведения о состоянии которого он стабильно получал в течение лета - осени 26

1919 г. Одним из курьеров, связывающим главу французских военных миссий в странах Балтии и войска Юденича, был капитан-лейтенант Георгий Алексеев. С августа 1918 г. он служил в качестве помощника военно-морского атташе Франции в Стокгольме, обеспечивая деятельность Службы разведки Франции, впоследствии стал адъютантом генерала Юденича и обеспечивал связь с миссией генерала Этьевана. Начальник французских миссий в странах Балтии лестно отзывался о работе Г. Алексеева, докладывая руководству, что он «получил в ходе войны и в период перемирия, будучи на нашей службе, высокие оценки» и представлен к награждению Орденом Почетного Легиона, а также Золотой медалью Министерства иностранных дел12.

Не исключено, что, по крайней мере, один из осведомителей французской разведки работал в ВЧК, или был в контакте с представителями английской или белогвардейской разведок, вхожими в ВЧК.

Примечательным является сюжет, связанный с расследованием ВЧК по делу шпионов из Военного контроля - органа военной контрразведки Красной армии. Одним из фигурантов этого дела оказался Н.А. Боровой (настоящая фамилия - Федотов), служащий Сестрорецкого пограничного пункта. Согласно версии, опубликованной в газете «Правда» от 25 сентября 1919 г., некий Н. Федотов был арестован чекистами при попытке пересечения советско-финской границы в ночь с 15 на 16 июля 1919 г. Документы, найденные при нем, позволили установить некоторые обстоятельства деятельности подпольной организации «Национальный центр» и связать Н. Федотова с разведкой генерала Юденича. При этом чекисты восприняли Федотова как ненадежного представителя Юденича и по этой причине отказались использовать его в качестве двойного агента (хотя Федотов, по их версии, сам предлагал чекистам услуги агента-двойника)13.

В действительности уже в конце августа 1919 г. французы знали о провале Федотова, о чем свидетельствует текст донесения, направленного агентом Э. Этьевану: «Федотов, который официально принадлежит организации Юденича, будет активно работать на большевиков, которым выдаст информацию о Юдениче. Говорят, многочисленные белые курьеры и офицеры были расстреляны по доносу организации Федотова»14.

Среди арестованных петроградскими чекистами агентов разведки противника были бывшие сотрудники органов Военного контроля Брокман-Бортновский и Ленц. Согласно французскому донесению «Брокман - агент Федотова. Он перешел русско-финскую границу в июле. Его пасынок Владыкин и командир гарнизона Сестрорецка Соилов [Имеется в виду начальник пограничной заставы гарнизона Сестрорецка А.А. Самойлов, изобличенный ЧК в июле 1919 г. - Ю.Г.], также агенты Федотова. Федотов, кроме того, находится на службе в 3-ем бюро Финляндии»15. Брокман и Ленц являлись сотрудниками разведывательного пункта, который подчинялся штабу Северо-Западного фронта и которым руководил бывший чиновник особых поручений Департамента полиции Мечислав Кунцевич16.

Разведывательный пункт работал в тесной связи с английской разведкой и Генеральным штабом Финляндии17 (территориальные отделения 3-го отдела Генерального штаба Финляндии дислоцировались в Торнио, Выборге и Сортавале и вели разведку, в том числе на петроградском и карельском направлениях18). Брокман отвечал за отправку курьеров в Петроград и контроль за перемещениями на русско-финской границе, а Ленц организовывал связь со штабом Северо-Западного фронта и занимался внутренней безопасностью.

Кроме того, французы вели пристальное наблюдение за английскими «коллегами»: «Ленц и Франкман часто посещают немецкое консульство в Выборге», «Ленц, Демборцки часто видели Маль-ского, в связи с Кунцевичем, Скоровым, Морчаном, Рутницким», «Мальский жил в Хельсинки в комнате арендованной Ленцем на имя Скорова»19. В поле зрения французских разведчиков также попал небезызвестный морской офицер, участник антибольшевистского подполья Александр Гефтер, находящийся на службе у секретаря английского консульства в Хельсинки, резидента SIS (Секретной разведывательной службой Министерства иностранных дел Великобритании) Р. Лемэя: «Гефтер перейдет под командование Ламэ»20.

Французы ревностно относились к английским успехам и стремились занять их место в противоборстве с большевиками и влиянии в прибалтийском регионе. В отчетах, направляемых в Париж, Э. Этьеван высказывал свою уверенность в том, что англичане стремились уйти с этого направления: «Их политика -<...> создать иллюзию огромных усилий, предпринятых Англией в пользу русских войск Северо-Запада и прибалтийских государств, и захватить основные рынки благодаря этой шумихе. <.. .> Они настроили против себя Финляндию, а также русский корпус на северо-западе [Белогвардейский Отдельный корпус генерала А.П. Родзянко. - Ю.Г.]. В настоящее время они, похоже, хотят покинуть Финляндию, отказав ей в займе, и оставить русский корпус, поскольку они не намерены далее вооружать и снабжать его». Итогом этих размышлений стало предложение Э. Этьевана «Дать русскому корпусу все, что нужно»²¹.

Вместе с тем, французская разведка стремилась «освещать» и положение в штабах и войсках Северо-Западной армии генерала Юденича. Так, агент под криптонимом ВА6, оставивший в массиве донесений всего одну строчку «Ионин перейдет в Штаб Арсеньева22», был, очевидно, работал, очевидно, в офицерской среде армии Юденича.

* * *

Основным противником для французской разведки по-прежнему оставалась Германия23. Это обусловило большой объем содержащихся в сводках сведений о выявленных германских агентах, работающих в России и Финляндии. Отмечалось, что служба разведки Германии под руководством графа Радовица и фон Дрейзинга активно работает на территории Эстонии и в Петрограде, имея в своем распоряжении значительные средства. Особой ценностью французских донесений являются многочисленные упоминания фамилий агентов германских и финских разведывательных органов. В таком качестве упоминались: Баронесса Гротгус и ее сестра княгиня Ами-лаквари, графиня Ностиц, баронесса Одетта Вреде, «Хайнрихсен, друг Эйленфельда из Петрограда», семья Шлок, Хайнце, Помпян-ски, Садинов, Слонин, Винтерхальтер. Французы полагали, что эти лица будут работать на подпольную организацию «Спартак», который Эйленфельд «создал в Петрограде»24. Немецким агентом французы считали коменданта Петроградского укрепленного района Б.Г. Козловского25.

Финские вооруженные силы находились под сильным влиянием Германии, и это беспокоило французов. Ценную информацию об организации и деятельности финских разведслужб предоставлял источник ВА1, находившийся непосредственно в Финляндии26. В это же время начальник французской военной миссии в Хельсинки полковник Жандр боролся за переориентацию Финляндии на Францию. Он был ярым противником большевиков, полагал, что именно Финляндия может стать той страной, которая восстановит настоящий порядок в России27. В связи с этим активность красных финнов также входила в сферу интересов Франции28.

Свои донесения ВА1 основывал на сведениях, полученных от финской полиции, сопоставляя их с информацией из других источников. Он сообщал: «Служба разведки находится под руководством Хонгисто, финн, офицер егерской службы, приблизительно 30 лет. <.. .> Ранее был руководителем диверсионной службы немцев <...>. Хонгисто помогают: Мантила, Пентила, Муронен, немецкие капитаны фон Майнц и фон Гриффе <...>. Муронен один из лидеров разведывательной службы. В прошлом месяце он получил 150 000 марок за свою работу. Ему помогает немецкий капитан фон Майнц, в данный момент служащий в Шюцкоре. <...> Муронен получает задачи от русской разведки, и помимо своей службы, занимается в России спекуляциями на недвижимости, принадлежащей русским. Пользуясь бедственным положением русских, проживающих в странах Балтии <...>, он покупает их жилье в России по низкой цене; он изымает через посредников акты о продаже жилья и документы о праве собственности <...>. Эти спекуляции совершаются в пользу немцев и финнов. Немецкий корреспондент проживает на Морской

34 в Петрограде. Помимо прочего в эту организацию входят Ленц, баронессы Вреде (Эльза и Одетта), Брокман, Эйленфельд, капитан Мауманн, фон Руммель, Шенк, лейтенант Кох и фон Шлиппенбах. Эти агенты напрямую общаются с Хонгисто, Дрейзингом (глава немецкой службы разведки Радовица), Цопфелем (немецкий консул в Выборге)»29.

В этом донесении под Муроненом, скорее всего, подразумевается сотрудник финской разведки Петр Ильич Мауро (Мауронен), один из организаторов «разведки соплеменников», уроженец д. Реболы. Позднее финны подозревали, что он работал на ОГПУ30. С другой стороны, донесение подтверждает, что некоторые представители подпольной белогвардейской организации «Национальный центр» работали на финскую разведку, имевшую явно прогерманскую ориентацию.

* * *

В ноябре 1919 г. в России оставалось, как минимум, 240 граждан Франции: 107 человек находились в Москве (из них: 30 - военные и 77 - гражданские), 103 человека - в Петрограде (все гражданские)31. Еще в годы мировой войны одной из важных задач французской военной миссии стало привлечение граждан Третьей Республики, проживающих на территории России, к работе на миссию. Выдающийся французский лингвист, филолог Андре Мазон в письме директору Школы восточных языков Полю Буайе в октябре 1917 г. выразил это так: «Все французы в России должны собирать информацию в своих кругах по мере возможностей»32.

Многие интеллектуалы, промышленники и банкиры сами изъявляли желание помогать своему правительству удержать Россию в орбите французского влияния. Зачастую эта активность была связана со шпионажем, антибольшевистской пропагандой, актами саботажа на объектах промышленности и транспорта. А. Мазон высказал такое мнение: в том, что касается политической контрразведки, стоит перестать направлять в Россию «специальных агентов», «вечно подозрительных и часто неспособных выполнять свою задачу». Он полагал, что такими задачами должны заниматься специалисты, компетентные в русских делах и обладающие связями в России33.

Французы в 1918-1919 гг. обладали в России если не значительной агентурой, то множеством сочувствующих. В качестве яркого примера можно привести историю супруги адвоката Ф. Дзержинского Л. Беренсона - Брониславы Беренсон (по второму мужу - Ве-нява-Длугошовская). В преддверии мировой войны она познакомилась с будущим руководителем французской разведки в России, капитаном Пьером Лораном, и, впоследствии, работая медсестрой, ухаживала за ним во время ранений. Это знакомство привело к тому, что в 1918 г. Б. Беренсон стала злоупотреблять доверием руководи-зо теля ВЧК в пользу французской разведки и все поручения, данные ей Ф. Дзержинским, передавала П. Лорану. Б. Беренсон помогала составлять разведчику отчеты о состоянии Советской России, которые тот направлял в Париж, организовывала нужные знакомства, в том числе, в большевистских кругах, используя свою сестру Марию Клячкину (по мужу Длугач)34.

В течение 1919 г. за шпионаж в пользу Франции из Советской России были приговорены к расстрелу граждане Франции: предприниматель Эмиль Бажо и члены его семьи35, адвокат Иван Яковлевич Вердье36, Эмилия де Шуазель37. Кроме того, по соглашению с французским правительством были высланы за границу директор гимназии Жанна Морене, промышленник граф Арман де Сен-Совёр, Пьер Дарси (скончался в госпитале в Советской России) и другие38.

Французский разведчик Шарль Фо-Па-Биде был направлен в Россию в июле 1917 г. с целью оказания помощи Временному правительству в создании контрразведывательной службы. Он был активно вовлечен в розыск по делу о «большевистских замыслах, соответствовующих планам немецкой службы пропаганды и разведки»39, составлял обвинительный акт против основных большевистских руководителей «о заговоре против государственной безопасности и связи с врагом»40. В своих воспоминаниях он упоминает, что обладал источником на самом высоком уровне: в окружении председателя Петро совета Г.Е. Зиновьева работал агент французской разведки под псевдонимом «Bad». Ш. Фо-Па-Биде описывал его как бывшего царского офицера, преданного монархическим идеалам41.

Работа с этим источником была продолжена в 1919 г. и зафиксирована в донесениях Э. Этьевана: «Сообщено о прибытии Томаса Брюна, норвежского офицера, высланного из Петрограда (с помощью Bad). Он снова станет руководителем немецкой разведки в Карелии, Мурмане, Архангельске»42.

В сентябре 1918 г. Ш. Фо-Па-Биде был арестован по обвинению в шпионаже на квартире своего агента Жана Зая в рабочем квартале на Выборгской стороне. При себе разведчики имели список с именами сорока агентов службы разведки Франции, который удалось скрыть от чекистов43. В феврале 1919 г. Ш. Фо-Па-Биде был освобожден из Бутырской тюрьмы и репатриирован во Францию вместе с другими офицерами французской военной миссии, а уже 18 марта 1919 г. он был командирован в Финляндию для организации службы разведки при миссии полковника Жандра44.

В Хельсинки он продолжал работать с агентурой, завербованной в 1917-1918 гг. Доказательством тому служит не только упоминание информатора «Bad» в бумагах генерала Этьевана, но также структура донесений полковника Жандра: в донесении об обстановке в Петроградском районе источник неоднократно и настойчиво сообщает об интернациональных частях под командованием члена Реввоенсовета 7-й армии В.С. Шатова (два упоминания), докладах В.С.

Шатова и Г.Е. Зиновьева (два упоминания), сделанных в июле 1919 г.45 Можно предположить, что эта информация поступала от агента Bad, состоявшего в окружении Г.Е. Зиновьева, что было заслугой Ш. Фо-Па-Биде.

Другим потенциальным информатором Этьевана мог стать коммерческий атташе Франции в Финляндии лейтенант Поль Гранд-серр. С февраля 1917 по 1919 гг. он занимал должность консульского агента в Торнио, Рованиеми и Кеми46 - эти населенные пункты были также опорными пунктами финской разведки47. В годы мировой войны, П. Грандсерр являлся сотрудником французской военной миссии в России, был офицером погранконтроля, официально пребывал в Торнио и был подотчетен начальнику сектора «Финляндия» майору Аршену48.

В Торнио французами была налажена контрразведывательная работа: в мае 1917 г. они скрупулезно отслеживали и составляли списки эмигрантов, возвращавшихся в Россию49, эта работа проводилась в тесном взаимодействии с контрразведкой Временного правительства, а также с органами контрразведки Франции в Париже и Лондоне, куда направлялись полученные в России сведения50. После окончания мировой войны П. Грандсерр остался в Финляндии, с 1922 г. он был назначен коммерческим атташе Франции в Хельсинки и жил там до самой смерти в 1929 г51.

Миссия Э. Этьевана покинула Хельсинки в первые месяцы 1920 г. Это было вызвано уменьшением бюджета, выделяемого на работу по «финскому направлению» и потерей интереса Франции к Финляндии как главной антибольшевистской силе. Тем не менее, опыт сотрудничества спецслужб Финляндии и Франции оказался востребованным: в 1921 г. финны во взаимодействии с английской и французской разведками установили связи с подпольными антибольшевистскими организациями в Советской России, в частности с группой Таганцева52.

* * *

Таким образом, на основе изученных документов можно сделать вывод, что в период 1918-1920 гг. французские органы разведки активно действовали на северо-западе Советской России. С помощью агентуры они собирали разнообразную информацию не только о большевиках и их вооруженных силах, но также и о действующих в этом регионе антибольшевистских военно-политических силах, о своих союзниках по Антанте и о своем поверженном противнике -Германии.

И после окончания Гражданской войны и прекращения интервенции, несмотря на изменившуюся военно-политическую обстановку и финансовые ограничения, французские разведывательные органы располагали существенными нелегальными возможностями 32

для разведывательной деятельности в СССР.

Документы Исторической службы Министерства Обороны Франции обладают большим потенциалом для реконструкции деятельности белогвардейских и западных разведывательных органов на «советском направлении». Поэтому представляется перспективным направлением исследования их глубокий источниковедческий анализ и всестороннее раскрытие на его основе методов, масштабов и результатов деятельности разведывательных органов Третьей республики в СССР в 1920-е - 1930-е гг. и их роли в осведомлении и формировании позиции политического руководства Франции в «русском вопросе».