Функции заголовка в литературно-критическом дискурсе периодических изданий русской эмиграции (на материале рецензий начала 20-х гг. ХХ века)

Термин «язык русской эмиграции» в последнее десятилетие прочно вошел в научный обиход. Несмотря на сложность однозначного истолкования и всеобъемлющего описания этого феномена, интерес к этой теме не иссякает и она продолжает привлекать внимание исследователей. Трудность описания русского языка, функционирующего вне России, по верному замечанию Ю.Н. Караулова, состоит в том, что язык эмиграции манифестирует себя в различных жанрово-функциональных стилевых разновидностях и содержит исторически сложившиеся пласты структурных и социально-психологических черт, характеризующих разные «волны» эмиграции [7, с. 5].

Для языка русского зарубежья значимой является «социальная и культурная среда, в которой то или иное новшество получает распространение. При этом, чем выше “общественный вес” той или иной социальной группы, ее престиж в социуме, ее культурный уровень, тем легче инициируемые ею языковые новшества получают распространение в других группах носителей языка» [8, с. 5]. Следовательно, лингвистический анализ не может осуществляться без учета особенностей социальной группы «русская эмиграция первой волны». Кроме того, языковое наследие русской эмиграции может быть научно интерпретировано с учетом новых методов анализа материала в рамках прагматического и когнитивного подходов, активно разрабатываемых современной лингвистикой. Так, рассмотрение заголовка как жанрообразующего компонента рецензии в системе прагматических координат «я–ты–здесь–сейчас» позволит выявить скрытые смыслы, стоящие за ним, определить его функции в литературно-критическом дискурсе 1 эмиграции первой волны.

В данной статье анализируются заголовки 451 рецензии на литературные произведения, представленные в газетах «Воля России» (50 рецензий), «Руль» (267 рецензий), в журнале «Современные записки» (134 рецензии). Для объективности анализа, а также в целях сопоставления привлекаются материалы этого же временного периода из советского издания «Книга и революция» (300 рецензий). Термины заголовок / загла-вие , вслед за Т.В. Матвеевой [12, с. 75], рассматриваются как синонимы, поскольку речь идет о едином жанре рецензии в периодических изданиях эмиграции, относящихся к публицистике.

В лингвистике заголовок понимается как «текстовый знак, являющийся обязательной частью текста и имеющий в нем фиксированное положение. Это сильная позиция любого текста» [11, с. 92], без которого «нельзя построить модель текста» [4, с. 5]. Этот текстовый компонент задает общую тему, отражает модусно-диктумные отношения, участвует в формировании смысловой целостности текста рецензии [13, с. 44–45; 17]. Заголовок также определяется как номинативно-предикативная единица текста, как пред-текст [12, с. 75]. Этот компонент находится с текстом рецензии «в отношениях пространственной смежности (он перед и над письменным текстом)» [11, с. 92].

Приведенные мнения свидетельствуют о том, что заголовок – это обязательный устойчивый жанрообразующий компонент текста, в том числе и рецензии – жанра, строящегося «по узуальным информативным моделям, носящим довольно общий характер» [14, с. 353] и допускающего относительную свободу, которая проявляется прежде всего в выборе языковых средств.

Исходя из определения жанра и признаков заголовка, разработанных в лингвистике текста, мы рассматриваем заголовок не только как жанрообразующий, но и как прототипический компонент текста. Под прототипом, вслед за А.В. Бондарко, понимается «наиболее репрезентативный (канонический, эталонный) вариант определенного инварианта системного объекта, характеризующийся наибольшей специфичностью (концентрацией специфических признаков данного объекта), способностью к воздействию на производные варианты (признак «источник произ-водности») и во многих случаях наиболее высокой степенью регулярного функционирования» [1, с. 19].

Заголовок – это прототип, необходимый для моделирования и порождения жанра рецензии. В нашем материале можно выделить заголовки-прототипы, содержащие инвариантные обязательные характеристики и образованные как вербальными, так и невербальными средствами. К инвариантным устойчивым облигаторным признакам относятся: а) инициалы автора и фамилия (имя и фамилия); б) название книги; в) выходные данные:

место, название издательства, год издания. Факультативными инвариантными характеристиками становятся компоненты, которые содержат информацию о стоимости издания, количестве страниц и о наличии названия у собственно рецензии. Например: Гд 4 правда? Владимiр Сольскiй. – Крестная ноша. Всеобщая библiотека. № 5, Берлин. Ц. 3 марки (ВР, 1921, № 247, с. 5) ². Опираясь на мнение В.Е. Чернявской о том, что «прототип включает в себя инвариантные признаки, т. е. обязательные всегда и везде – и факультативные, вариативные» [20, с. 36], мы также включаем факультативные инвариантные характеристики заголовка в прототип.

Заголовок перед текстом рецензии в литературно-критическом дискурсе (как и в художественном тексте) «в функции условного знака лишь “намекает” на содержание», «в функции индексального – указывает на текст как на физическое тело (ведь получатель еще не знает о содержании текста, видя лишь совокупность графических знаков)» [11, с. 94]. При включении прагматической ситуации «сейчас» (момент создания рецензии) в анализ заголовочного компонента становится очевидным, что значимую функцию в заголовке рецензии выполняют не только вербальные, но и невербальные (паралингвистические) средства. К последним относятся различные шрифтовые обозначения. Например, имя автора выделено жирным шрифтом, а название книги разрядкой: А. Г. Горнфельдъ. П у т и Т в о р ч е с т в а. Статьи о художественномъ слов 4 . Петербургъ, Изд. «Колосъ», 1922 г. (СЗ, 1923, № 14, с. 327).

Шрифтовые выделения в заголовке, с одной стороны, акцентируют внимание на его компонентах, входящих в прототип, с другой стороны, создают эффект эстетического воздействия на читателя: «Блестящий густой завиток, сделанный черной тушью на белой бумаге, сам по себе доставляет удовольствие» [15, с. 314]. На важность шрифтовых выделений впервые обратил внимание Г.О. Винокур: рассматривая шрифт как особую знаковую систему, он отмечал, что «шрифт может вносить особые оттенки в смысл речи только тогда, когда он дан на фоне других шрифтов, на фоне шрифтового разнообразия» [3, с. 132–133].

Когнитивно-дискурсивный подход, используемый в данной статье, позволяет, сопоставляя написание заголовков эмигрантских изданий с «другим», современным шрифтом, знакомым сегодняшнему читателю, извлечь из заголовков добавочные знания и сделать вывод о приверженности редакции принципам старой орфографии: «В начале 20-х гг. орфография стала для русской эмиграции пробным камнем идеологической благонадежности, верности белой идее в изгнании. Правда, и здесь не было единомыслия в оценках» [5, с. 10].

Газета «Руль» (до прекращения своего существования в 1931 г.) и журнал «Современные записки» (до 1940 г.) печатались по правилам старой (дореволюционной) орфографии, а газета «Воля России» с 1924 г. публикует свои материалы с элементами и старой, и новой орфографии, «исключая из употребления “ер” и “фиту”» [6, с. 140]. Ср. заглавия рецензий М. Слонима и Л. Львова на одну и ту же книгу Александра Блока в двух разных изданиях: « С 4 дое утро» ( Ал. Блок «С 4 дое утро» – Изд. Алконост. С.-Петербург 1921 г. 200 р.) (ВР, 1921, № 224, с. 5); «С 4 дое утро» (Александръ Блокъ. С 4 дое Утро... Стихотворенiя 1907–1916 г. Петербургъ. Изд. Алконостъ. 103 стр.) (Руль, 1921, № 375, с. 9).

Заголовки рецензий на книгу А. Блока «С 4 дое утро» не только отражают споры о старой и новой орфографии, позицию критика, шире – самого издания, но и создают до прочтения текста определенный (положительный или отрицательный) настрой читателя, имеющего свой собственный взгляд на изменение системы правописания; знакомство с заголовком погружает читателя в атмосферу прошлого.

Несмотря на то что заголовок содержит инвариантные характеристики, воспроизводимые в других текстах данного жанра, при дискурсивном подходе можно установить его ав-торизованность. М. Слоним в «Воле России» и Л. Львов в «Руле» в рецензиях на книгу Александра Блока выносят название его поэтического сборника в заголовок, тем самым перенося заглавие «С4дое утро» и на свой текст. «На фоне шрифтового разнообразия» название рецензии становится маркированным, содержит авторскую интенцию и создает особый читательский настрой. Ср. заголовок на ту же кни- гу А. Блока в советском издании: Александр Блок. Седое утро. Стихотворения. Изд. Алконост. Стр. 104. Петр. 1920. Ц. 200 р. (КиР, 1921, № 7, с. 54), где рассматриваемые особенности отсутствуют.

Авторы-эмигранты, рецензирующие книгу Блока, перемещают традиционные инвариантные признаки заголовка в подзаголовок и представляют все жанрообразующие компоненты в скобках. В «Руле» кроме знака «скобки» важную смысловую нагрузку несет знак «многоточие», который включает читателя в ряд ассоциаций, задает определенный тон всему тексту рецензии, становится экспозицией к нему; в подзаголовок вынесено указание на период 1907–1916, не только отсылающее читателя ко времени создания стихотворений, но и апеллирующее к памяти эмигранта, фактически противопоставляя настоящий 1921 г. событиям в дореволюционной России. Так, уже в заголовке на невербальном (при помощи паралингвистических средств) и на вербальном уровнях имплицирована оппозиция прошлое / настоящее , за которой скрывается позиция автора текста.

Сопоставление начальных компонентов заглавия в рецензиях М. Слонима и Л. Львова позволяет выделить повторяющееся словосочетание седое утро . Эта конструкция подчеркивает не линейную, а дистантную связь между заголовком и подзаголовком. Номинация седое утро в этих текстах относится к разным референтам: обозначает и название книги, и название рецензии. Эти пространственные элементы заголовка выполняют «функции не выделения и подчеркивания отдельных отрезков связной речи, а характеризуют уже всю эту связную речь в ее целом в каком-либо определенном, конкретном смысловом отношении» [3, с. 135–136].

Такое «смысловое отношение» при дискурсивном подходе выводит читателя во внетекстовую действительность и переносит ситуацию прошлых лет в современную реальность (с позиции и создателя, и получателя текста). Для подтверждения этого факта и доказательства его аргументатив-ной функции обратимся к заключительной части обеих рецензий, содержащих выводное знание (цитаты приводятся в современной орфографии).

Но все же , когда вспоминаешь об этой книге , перед сознанием стелется унылый седой дым , седой туман , седое утро , и все слышится внятный настойчивый голос о холоде и мраке г рядущих дней и о том , что нужно быть тише воды , ниже травы (Л. Львов. Руль, 1921, № 375, с. 9) (выделено мною. – И. Р. ) . Л. Львов в своем тексте не только повторяет словосочетание седое утро , вынесенное в заголовок, но и включает прилагательное седой в однородные ряды, использует лексику из процитированных произведений поэта: холод и мрак . Последняя фраза тише воды, ниже травы (цитата из стихотворения Блока) уже приводилась в рецензии, здесь же она композиционно выделена в отдельную строку и семантически соотносится с лексическими повторами, а также с заголовком и подзаголовком – сильными позициями текста.

Такое построение рецензии позволяет говорить о пророческой направленности стихотворений 1907–1916 гг., смысловое наполнение которых раскрывается в послереволюционной советской России. На языковом уровне это эксплицировано использованием существительного голос и глагола в форме настоящего времени слышится. Название рецензии и самого блоковского сборника «Седое утро» становится метафорой, которая характеризует российскую действительность после революции. Таким образом, в процессе прочтения рецензии по-иному воспринимаются цитаты из стихотворения Блока. Вынесенная в сильную позицию текста информация об издании дореволюционных стихов поэта и повторы словосочетания седое утро порождают дополнительные смыслы, которые осознаются и автором, и читателем-эмигрантом в ином географическом пространстве («здесь»), вдали от России, и с позиций сегодняшнего дня («сейчас»).

М. Слоним в заключительной части рецензии открыто говорит о пророчестве книги Александра Блока. Ср.: Блок – поэт пророчества. От мрачного отрицания приходит он к надежде. <...> Так седым утром, поборов духов тьмы и уничтожения, поэт с тоской и надеждой вперяет свой взор в едва розовеющий восток, возвещающий приход нового дня (ВР, 1921, № 224, с. 5) (выделено мною. – И. Р.). Номинация из заголовка повторяется автором в тексте в адвербиальном употреблении (обстоятельство времени). Временной компонент усиливается оппозицией свет/тьма, которая формируется как на композиционном, так и на языковом уровне словами с семой ‘наличие света, цвета’ [розовеющий, день (свет)] и с семой ‘отсутствие света, цвета’ [мрачный, тьма, седое утро (тьма)] в рамках коммуникативной ситуации «я–ты–здесь–сейчас». Слово утро, содержащее сему ‘наличие света’, в сочетании с прилагательным седой (= хмурый, серый) формирует правую часть оппозиции, свидетельствуя о дискурсивном употреблении этой конструкции. Оппозиция свет/тьма имплицитно выражает и другое противопоставление: прошлое – настоящее/будущее, которое связывается со спасением и позволяет «узреть» надежду в грядущем (в тексте использована лексема взор).

Таким образом, сопоставление значений и функций заголовков в литературно-критическом дискурсе и их мотивной реализации в тексте рецензии свидетельствует о том, что седое утро оказывается важным метатексто-вым знаком не только рецензии, но и интертекста. Наблюдаются взаимосвязанные процессы: контекст расширяет значение своего компонента, а он детерминирует контексту-альный/дискурсивный смысл.

Далее рассмотрим другие стабильные инвариантные элементы заголовка: место издания и название издательства.

Рецензии не обнаруживают единства в реализации облигаторного компонента место издания . Частотные номинации Петербургъ , С.-Петербург (примеры см. выше), относящиеся к одному референту и имеющие различные графические экспликации, не соответствуют реальной действительности, так как город в момент создания текста рецензии уже назывался Петроград . Ср., например: К. Мочульскiй . Анна Ахматова. Anno Domini MCMXXI. Пет-роградъ, 1922. (СЗ, 1922, № 10, с. 385).

Такой инвариантный компонент, как название издательства, содержит пропозицию, при дискурсивном употреблении приобретает модусное значение и участвует в создании пер-локутивного эффекта, например, в названиях парижского издательства «Русская земля», берлинских издательств «Петрополис», «Медный всадник». Соотношение зрительного восприятия данных названий с названием места издания могло напоминать об оторванности и автора рецензии, и ее читателя не только от Петербурга, но и от России (Петропо-лис–Берлин. Медный всадник–Берлин).

Медный всадник , Петрополис – знаки петербургского текста, которые также апеллировали к памяти читателя, вызывали конкретные ассоциации с хорошо известными читателю-эмигранту логотипами этих издательств: изображениями знаменитой скульптуры Медного всадника. Следовательно, языковые единицы, называющие издательства, вступают в ассоциативный ряд с единицами иной семиотической системы и становятся наряду с такой категорией, как память, важными смыслообразующими компонентами в создании «креолизованного», «поликодового» текста рецензии ³.

Название издательства «Медный всадник» является знаком интертекста, претекст которого – поэма А.С. Пушкина «Медный всадник». Под претекстом понимается текст, «известный автору порождаемого текста, зафиксированный в его сознании в виде интертекста полностью или фрагментами» [19, с. 198]. Поскольку претекст знаком не только рецензенту, но и читателю, то инвариантный компонент заголовка является одновременно знаком интертекста.

Итак, рассмотрение заголовка в системе прагматических координат с учетом дискурсивно-когнитивного подхода позволяет сделать следующие выводы. В литературно-критическом дискурсе инвариантные компоненты заголовка выполняют следующие функции: информативную (диктум), жанрообразующую (прототип и языковая экспликация его составляющих), эстетическую (различные семиотические знаки), прагматическую (отношение критика к сообщению и пер-локутивное воздействие на адресата), эмо-тивную (информация переживается и автором, и читателем), дискурсивную (смысл, стоящий за корпусом текстов). Однако анализ заголовка как компонента рецензии на «перекрестке когниции и коммуникации» [10, с. 33] с учетом новых подходов к тек-сту/дискурсу свидетельствует о том, что не все его инвариантные компоненты, проявляющиеся в конкретном жанре, реализуются в литературно-критическом дискурсе эмиграции первой волны в свойственной им функции: например, пропозициональное (диктум-ное) содержание, входящее в заголовок и характеризующее жанр рецензии как таковой, в дискурсе меняет свою функцию и становится модусным, оценочным, эмотивным.

Заголовок – прототипический компонент жанра рецензии, но не дискурса. В дискурсе заголовок становится смысловым узлом текстового континуума, формируя особые смыслы дискурсивного пространства, которые выводят во внетекстовую действительность, за границы жанра, в «коллективное бессознательное», в мироощущения эмиграции первой волны, за которыми скрывается тоска по Родине и память о прошлой России.

Заголовок, являясь свернутым текстом, при когнитивно-дискурсивном подходе проявляет все категории текстуальности: интенциональность, целостность, связность, информативность, воспринимаемость, ситуативность, интертекстуальность, которые проецируются на определенную социальную группу – эмигрантов первой волны. Проведенный анализ показал, что «непрямая», утонченная манера письма, получившая дальнейшее развитие в литературной деятельности эмигрантов [5, с. 109], обнаруживает себя уже на уровне заголовка и требует интеллектуальных усилий от читателя. Рецензия в силу особого характера русской литературы и отношения к ней читателя, встраиваясь в литературно-критический дискурс, становится тем жанром, в рамках которого возможны осмысление прошлого, осознание настоящего и прогноз на будущее.