Функционализм как лингвистическое направление

На фоне сближения различных национальных лингвистических школ особое значение приобретает анализ как схожих, так и отличительных черт лингвистических направлений, получивших развитие в разных странах мира. Предметом анализа данной статьи является функциональная лингвистика как одно из фундаментальных лингвистических направлений ХХ – Xl веков.

По определению М.Ю Олешкова, приведенном в работе «Основы функциональной лингвистики: дискурсивный аспект» (2004) лингвистическим функционализмом «называется направление в языкознании, представители которого считают, что фундаментальные свойства языка не могут быть описаны и объяснены без апелляции к функциям языка» [5]. Олешков также подчеркивает, что «основная идея функционализма – в объяснении языковой формы ее функциями» [5].

Согласно определению С.Г. Шулежковой, функциональная лингвистика – это «одно из направлений современного языкознания, которое характеризуется преимущественным вниманием к функционированию языка как средства общения» [7: 372].

Лингвистический функционализм является продолжением традиций, заложенных еще в трудах Ф. де Соссюра, О. Есперсена, а также в трудах русских ученых, среди которых И.А. Бодуэн де Куртенэ, А.А. Потебня, Л.В. Щерба и другие.

В основе функциональной теории, как известно, лежат работы представителей Пражского лингвистического кружка. Именно представителями данной школы (С.О. Карцевским, Н.С. Трубецким и Р.О. Якобсоном) в Тезисах Пражского лингвистического кружка, представленном на первом международном съезде славистов в Праге в 1929 году был сформулирован основной принцип функциональной лингвистики, согласно которому «язык есть система средств выражения, служащая какой-то определенной цели» [2] или так называемый телеологический принцип. Затем он был развит в трудах других представителей пражской лингвистической школы, таких, как, например, Н.Б. Трнка и Н.С. Трубецкой а также в работе немецкого языковеда и психолога К. Бюлера, «Теория языка. Структурная модель языка» (1934), в которой он изложил концепцию о трех функциях языка. По мнению К. Бюлера языку присущи три основные функции: коммуникативная (функция сообщения), функция выражения и функция обращения. Каждой функции соответствует определенный тип высказывания – повествовательный, восклицательный и побудительный. Иначе эти функции могут быть обозначены как репрезентативная, экспрессивная и апеллятивная.

В середине 20-го века положения пражской лингвистической школы были развиты в различных школах функциональной лингвистики.

Рассмотрим основные труды по функциональной лингвистике. В лингвистическом энциклопедическом словаре под редакцией Н.Д. Ярцевой в статье «Функциональная лингвистика» выделены основополагающие разработки Р.О. Якобсона, А. Мартине, Л. Прието и других.

«В трудах Якобсона исследованы шесть функций речевой коммуникации, ориентированных на различные компоненты речевого акта: говорящего, адресата, контакт, ситуацию, код и сообщение» [4] – отмечают Т. В. Булыгина и С.А. Крылов, авторы статьи «Функциональная лингвистика». Изложенная Р.О Якобсоном в работе «Лнгвистика и поэтика» (1960) классификация речевых функций получила широкое признание в современной лингвистике. В ней выделяются такие функции как эмо-тивная, конотативная, фатическая референтивная, метаязыковая и поэтическая.

Помимо данной теории В. Булыгина и С.А. Крылов отмечают также развитую Р.О. Якобсоном теорию динамической синхронии, которая «позволила вскрыть глубокий параллелизм между исторической эволюцией языка, процессом овладения языком (развитием детской речи), процессом разрушения языка при афазии и типологической дифференциацией языков» [4]. О том, что между синхроническим и диахроническим методом нельзя непреодолимых преград, говорилось еще в тезисах Пражского лингвистического кружка.

Р.О. Якобсон также доказал, что оппозитивную значимость несет не фонема, а дифференциальный признак и не само грамматическое значение а дифференциальные признаки значения (корреляции).

Существенное значение для фонологии стала предложенная Якобсоном универсальная система из 12 бинарных дифференциальных акустических признаков. Среди них 9 признаков звучности и 3 признака тона.

Отмечая вклад А. Мартине в разработку проблем функционализма, авторы пишут, что в его работах «выдвинуты положения о двойном членении языка (т. е. членения, с одной стороны, на значимые двусторонние единицы – монемы, а с другой на односторонние единицы плана выражения – фонемы), о фонологии как функциональной фонетике, о различении трех синтаксических типов монем (автономных, зависимых и функциональных)» [золотова].

Причиной языковых изменений в фонологии и грамматике Мартине считает принцип экономии, возникающий в результате разрешения конфликта между потребностями в общении и естественной инерцией человека.

Л. Прието развитой им функциональной теории означаемого переносит основной принцип фонологических исследований Пражской школы (принцип оппозиционного исследования) на анализ плана содержания языка.

Среди прочего наследия Пражского функционализма также отмечается «своеобразное соединение традиций пражской школы с формальным аппаратом математической лингвистики которое характеризует функциональную порождающую грамматику, разрабатываемую в Чехословакии П. Сгаллом совместно с Э. Гаичовой, Э. Бенешовой и другими» [4]

Традиции пражской школы позже развились в работах представителей разных национальных школ охватывая и функциональный структурализм М. Халлидея и Дж. Р. Фёрса (Лондонская школа), французский функционализм, теории американской функциональной школы.

Возрождение интереса к функциональной стороне языка на современном этапе объясняется целым рядом причин. Так, например, в учебном пособии С.Г. Шулежковой «История лингвистических учений» (2004) выделяются следующие три:

К 1970-м гг. уже стало ясно, что дескриптивная лингвистика и генеративная школа, игнорирующие значение языковых знаков, сковывают возможности исследователей.

Лингвисты осознали неадекватность трактовки языкового значения через неизменные универсальные логические категории, через бихевиоризм, а также через изменчивые психологические представления и исторические изменения, выявляемые в рамках сравнительно-исторического языкознания.

Стало ясно, что семантика не должна ограничиваться только лексикой, что в её сферу должен войти синтаксис и шире – сам текст [7: 373].

В то же время широкое понимание функционального подхода к языку в целом (или к отдельным единицам языка) заключается в рассмотрении лексем «со стороны означаемого, содержания, или назначения, данной языковой единицы, с ее внутренней стороны.

В этом смысле функциональный подход противопоставляется формальному. Так, говорят о функциональной ономатологии (В. Матезиус), о функциональной перспективе предложения (Я. Фирбас), функциональной грамматике (В. Шмидт, Г. Хельбиг, С. Дик, В.Г. Гак, A.В. Бон-дарко, Г.А. Золотова, Н.А. Слюсарева), функциональном моделировании речевой деятельности (Г.М. Ильин, Б.М. Лейкина, М.И. Откупщикова, Г.С. Цейтин)» [4].

С точки зрения функционального подхода к языку в целом можно также рассматривать функциональное (стилистическое) разграничение языковых средств, ориентированных на выполнение разных социальных функций. В этом плане можно говорить функциональной стилистике, функциональной дифференциации языка, функциональной диалектологии, функциональном языке, например, о функциональном языке программирования.

Назовем базовые труды российских и советских ученых по функциональной лингвистике как они представлены в Лингвистическом словаре: 3олотова Г.А. «Очерк функционального синтаксиса рус. языка» – М.. 1973; Аврорин В.А. «Проблемы изучения функциональной стороны языка» – Л., 1975; 3вегинцев В.А. «Функция и цель в лингвистической теории, в кн.: Проблемы теоретической и экспериментальной лингвистики»– М., 1977; Шмелев Д.Н. «Русский язык в его функциональных разновидно-стях»– М., 1977; Арутюнова Н.Д. «К проблеме функциональных типов лексического значения», в кн. «Аспекты семантических исследований» – М., 1980; Слюсарева Н.А. «Проблемы функционального синтаксиса современного английского языка»– М.. 1981; Якобсон Р. «Избранные работы» – М., 1985; Бондарко А.В. «Функциональная грамматика» – Л., 1984; Проблемы функциональной грамматики, под ред. B.Н. Ярцевой. – М.,1973.

Итак, термин «функциональная лингвистика» может использоваться неоднозначно. В узком смысле он обозначает программу Пражской лингвистической школы. При этом основной целью языка считается выполнение определенных функций (в первую очередь, – коммуникативной). Данный подход был применен пражцами к описанию различных уровней функционирования языка – от фонетического до семантического. В более широком плане функциональный подход применим к исследованию любой единицы или явления языка, и предполагает анализ его назначения и внутреннего содержания.

Функционализм рассматривает язык как функциональную систему, направленную на осуществление коммуникации. Отличие функционализма как лингвистического направления видят в «идее адаптации языковой системы к биосоциальным особенностям человека и осуществлению им коммуникативного процесса» [7: 5].

«Являясь продуктом человеческой деятельности, язык вместе с тем имеет целевую направленность, – пишет В.А. Звегинцев. – Анализ речевой деятельности как средства общения показывает, что наиболее обычной целью говорящего, которая обнаруживается с наибольшей четкостью, является выражение. Поэтому к лингвистическому анализу нужно подходить с функциональной точки зрения. С этой точки зрения язык есть система средства выражения, служащая какой-то определенной цели [2].

Функциональная лингвистика, хотя и сформировалась на базе структурализма (прямое подтверждение тому представление о языке как о системе средств выражения), однако функционалисты отмечают, что языковая система находится под влиянием функциональных требований, а также биосоциальных особенностей человека.

Функционалисты постулируют зависимость языковой формы от функции и развивают объяснение формы через функцию. Функционализм в этом смысле отличается от формализма, согласно которому языковая структура не зависит от функции и поэтому, согласно данному направлению, функция и соответственно коммуникативная функция не может влиять на языковую систему. Наиболее значимый вклад в развитие идей формализма внес Н. Хомский, создатель генеративной грамматики. «Генеративная грамматика» Н. Хомского стала играть роль скрижали для последователей данного направления и решение многих проблем языка, в основе которых лежит функция, подгонялось под ее постулаты. Однако и функционализм не избежал критики со стороны формализма. М.Ю. Олешков в работе «Основы функциональной лингвистики» отмечает: «Основной недостаток функционализма, по мнению представителей формальной грамматики, заключается в нечеткости понятия «функция» в целом и «коммуникативная функция» в частности» [5].

Именно отношение к функциональности является основным пунктом расхождения функционализма и формализма, однако не сводится исключи- тельно к этому. Действительно, «функционалисты в отдельных случаях формализуют свои результаты, но не считают формализацию главной целью лингвистического исследования» [5], создавая, например, модели языковых функций. Формалисты в свою очередь также «не отрицает функционального подхода, а лишь показывает его ограниченность» [5], имея ввиду значительную сосредоточенность именно на коммуникативной функции.

В целом, вслед за М.Ю. Олешковым можно подвести следующий итог в описании противостояния функционализма и формализма; «функционализм в целом не отрицает существования самостоятельной языковой системы или «языковой формы», а лишь утверждает, что она подвержена функциональному воздействию. Функционализм не отвергает формальных методов описания» [5].

Основные отличия функционального подхода от генеративной грамматики М.Ю. Олешков формулирует следующим образом:

• 1.    Функционализм – это типологически ориентированный подход в лингвистике. В рамках данного подхода не формулируется непреложных положений о языковой структуре. Язык интерпретируется исходя из всего объема фактов языков. Даже если в функциональных работах исследуется один язык, то в них, как правило, содержится типологическая перспектива, то есть факты данного языка помещаются в перспективе типологических возможностей. Историю же генеративной грамматики конца ХХ века «следует рассматривать, как поиск возможностей найти соответствие материала типологически разнородных языков с концептуальными положениями «Универсальной грамматики» Н. Хомского, сформулированными в 1950-60-х гг» [5].

• 2.    Вторая характеристика функционализма, – это эмпиризм. Анализу часто подлежат большие объемы данных, получаемых во время наблюдения за ходом функционирования языка в процессе коммуникации. Однако подобный анализ данных не лишен формализации, поскольку ««прикладной» характер таких исследований не отрицает теоретических обобщений, и, в итоге, многие функциональные работы представляют собой целые лингвистические теории» [5].

• 3.    В функционализме активно используются количественные методы. Возможны как простые подсчеты, так и обобщающая статистика. Традиционные методы исследования при этом могут соединяться с квантитативными, применяемыми в математической лингвистике. Подобный анализ считается наиболее результативным, поскольку «для полного познания языковой действительности следует сочетать качественный анализ элемен-

• тов языка с количественным (статистическим) анализом» [2].

• 4.    Функционализм междисциплинарен. Он связан с психологией, социологией, статистикой, естественными науками и историей. Междисциплинарность характерна для многих современных научных парадигм и является отражением интеграции достижений и изысканий различных (особенно гуманитарных) дисциплин.

В.А. Звягинцев также отмечает, что развитие квантитативного подхода к изучению языка «во многом способствовало становлению и развитию математических методов лингвистического исследования, ныне широко применяемых в прикладной лингвистике» [2].

По уровню «радикальности» противостояния функционализма и формализма М.Ю. Олешков выделяет три уровня «обособленности» функционального направления от формального:

• 1.    «пограничный», или консервативный, уровень, в рамках которого функциональный анализ рассматривается как некий «довесок» к формальному анализу:

• 2.    «умеренный» уровень, который предполагает исследование в основном грамматики, считающейся относительно автономной структурой, мотивированной определенными функциями;

• 3.    «радикальный» уровень, при котором функционалисты считают, что грамматика может быть сведена к дискурсивным факторам [5].

Функциональная лингвистика опирается на структуральную методологию лингвистического исследования, но понимание структурализма и способа его применения резко отличается от трактовки, принятой в дескриптивизме.

«Структурализм, – утверждают представители функциональной лингвистики, – является, на наш взгляд, направлением, рассматривающим языковую действительность как реализацию системы знаков, которые обязательны для определенного коллектива и упорядочены специфическими законами» [2]. Принимая во внимание зависимость структуры языка от окружающих ее структур, структуралисты-функционалисты уделяют большое внимание изучению различных стилистических и функциональных слоев языка, а также отношения языка к культуре, искусству и литературе,. «Такого рода соотносительное изучение структуры языка исходит из того положения, что языковой знак нельзя рассматривать независимо от его реализации: это нераздельные явления и сами противопоставления, складывающиеся внутри структуры языка, поэтому следует изучать отношения реальных элементов, имеющих реальные качества и признаки» [2].

Рассмотрим некоторые концептуальные положения функциональной лингвистики, наиболее общим постулатом которой является мнение о том, что язык устроен в соответствии со своей коммуникативной функцией. Мы будем опираться на книгу В.А. Звегинцева «История языкознания XIX-XX Веков в очерках и извлечениях» [2].

• а)    Представление о языке как о функциональной системе

Язык является продуктом человеческой деятельности и имеет вместе с тем целевую направленность. Если проанализировать речевую деятельность как средство общения, становится очевидно, что в большинстве случаев основной целью говорящего является выражение. Следовательно, язык следует анализировать с точки зрения функции, а значит ни одно языковое явление невозможно понять, не учитывая системы, в которую оно входит.

В свете данного вопроса, например, принцип мотивации грамматики дискурсивным употреблением может быть проиллюстрирован следующей цитатой: «Если мы хотим понять, почему грамматические модели работают гак, как они работают, мы должны обратиться к тому, как язык используется говорящими в обычном бытовом диалоге» [6: 241].

• б)    Задачи синхронического метода. Его отношение к методу диахроническому

Лучшим способом познания сущности языка и его характера считается синхронный анализ современного состояния языка. Только данные о современном состоянии языка дают исчерпывающий материал, а также позволяют составить непосредственное представление о языке [1]. При этом «представление о языке как о функциональной системе должно также приниматься во внимание и при изучении прошлых языковых состояний независимо от того, предстоит ли их воссоздать или описать их эволюцию» [2].

Из вышеизложенного можно сделать вывод о предпочтении интегративного исследования явлений синхронии и диахронии. Действительно « синхрония и диахрония не представляют в функциональной лингвистике независимых областей и аспектов изучения языка, но взаимопроникают друг в друга. Диахронные законы отличаются в структурном языкознании от синхронных только тем, что они ограничены во времени относительной хронологией и приводятся в исторической последовательности» [2].

• в)    Возможности применения сравнительного метода

Функционализм предполагает широкое использование сравнительного метода, поскольку «он позволяет вскрыть законы структуры лингви- стических систем и их эволюции» [2]. Материал для сравнения может быть найден не только в неродственных, но и в родственных языках.

• г)    Законы связи явлений лингвистической эволюции

С точки зрения функционализма «лингвистические законы, будучи законами абстрактными, в отличие от законов естествознания, действующих механически, являются нормирующими (нормоте-тическими) и, следовательно, имеют силу только для определенной системы и в определенное время» [2].

Данные законы носят не произвольный и не случайный характер, а связаны по законам развивающихся явлений (номогенез). «При объяснении грамматических и фонологических изменений теория конвергирующей эволюции отодвигает на второй план представление о механическом и случайном характере распространения явлений» [2].

Таковы фундаментальные постулаты функциональной лингвистики, которые нашли отражение в следующих фундаментальных ответвлениях, развитых отечественными лингвистами-функционалистами. Перечислим данные фундаментальные ответвления;

Анализ языкового строя языка с точки зрения функционального подхода нашел отражение в учении о фонеме, основы которому заложил Н.С. Трубецкой. Практически вся современная фонология, разрабатывающая теории о функциональной нагрузке фонем, нейтрализации фонем, о фонологических оппозициях восходит корнями к работам Н.С. Трубецкого.

В отечественной грамматике функционализм нашел отражение в теории функционально-семантического поля, глубинных падежей и в семантическом моделировании структуры предложения (заметное место занимают здесь труды российских ученых Т.П. Ломтева, В.В. Богданова, А.В. Бондар-ко Г.Г. Сильницкого и др.). Центральное место в теории функциональной грамматики занимает исследование функционального синтаксиса в работах таких русских ученых, как М.В Всеволодова и Г.А. Золотова. Имеются также работы, посвященные исследованию функциональной морфологии, среди них труды М.В. Панова, И.А. Мельчука, А.А. Зализняка и др.

В лексикологии функциональный подход отразился в создании, ассоциативных и частотных, словарей, а также в разработке лексических минимумов. Среди отечественных ученых, работающих в данном направлении следует назвать Ю.Д. Апресяна, А.А. Леонтьева, Н.Ю. Шведову, В.Д. Девкина и др.

Следует также отметить бурное развитие функ- циональной стилистики, и теории речевых актов в дискурсивном аспекте.

Функциональный подход дает возможность объяснить, как устроен язык исходя из его предназначения. В этом смысле справедливо утверждение А. Киклевича, что «функциональная лингвистика – это и есть, собственно, лингвистика, а функциональная грамматика и есть, собственно, грамматика, потому что без прилагательного функциональная абсолютно выхолащивается вся сущность и общественная полезность науки о языке» [7: 186].

Подводя итоги, мы видим, что функциональная лингвистика является генеральным направлением развития методология науки, поскольку оно обусловлено самой природой языка.