Гендер и сакральное: конструирование образа ведьмы Зинаидой Гиппиус

В статье доказывается, что образ ведьмы является для Зинаиды Гиппиус такой же маской, как и мужские образы. Для обоснования привлекается теория театра Н. Евреинова, воспоминания Г. Адамовича и Вл. Пяста и анализ художественных и публицистических произведений З. Гиппиус (поэтического диалога с Ф. Сологубом 1905 г., рассказа «Ведьма» 1898 г., пьесы «Святая кровь» 1900 г., статей «Зверебог» 1908 г. и «Что пишут?» 1912 г.) в контексте философских и эстетических исканий супругов Мережковских. Рассматриваются возможные литературные источники образа ведьмы у З. Гиппиус («пророки» А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова, ведьмы и колдуны Н.В. Гоголя) и то, как З. Гиппиус меняет репрезентацию темы «ведовства»: ведьма у нее из объекта повествования становится субъектом, что характерно для трансформации женских архетипов в модернизме. Меняются и отношения героя или героини с божественным: «ведьма» Серебряного века берет функцию связи с сакральным в свои руки, в то время как «пророки» в предшествующей русской литературе представали лишь глашатаями божественного слова. Для анализа способов конструирования образа ведьмы привлекается теория «небожественного сакрального» С. Зенкина. Делается вывод о том, что Гиппиус не только не противится, но и сознательно формирует свой имидж как имидж «ведьмы» - и в своем салоне, и в художественных произведениях - впрочем, всегда иронично, понимая, что лишь использует стереотипы своего времени как своего рода «зверебожественную» ведьмовскую власть - раз уж общество приписывает женщине такого рода власть, поклоняется «богу», боится «зверя». В художественном мире ее связь с сакральным во многом доступна ей именно благодаря феминности, «женскости» - но не «зверебожественной», не объективизированной, а действующей по собственной воле.