Генезис швейцарского евроскептицизма

Д о сегодняшнего дня Швейцарская конфедерация последовательно выступает против вступления в Европейский cоюз и Европейскую экономическую зону. Даже в условиях Brexit швейцарский евроскептицизм представляется на первый взгляд озадачивающим. Швейцария – небольшая страна, не располагающая солидным запасом природных ресурсов, не имеющая выхода к морю, во многом зависящая от внешнеторговых отношений, казалось бы, должна стремиться к экономической интеграции с остальной частью Европейского континента [Швейцер 2009]. Тем не менее большая часть швейцарского электората считает, что членство в Евросоюзе ставит под угрозу собственную внутреннюю интеграцию полиэтнической федерации.

В самых общих чертах экономическое положение Швейцарии мало чем отличается от экономически благополучных европейских стран, которые стремятся к более тесной интеграции. При этом нежелание швейцарцев вступать в какие- либо союзы и объединения является отражением исключительно их мнения, а не политической элиты, поскольку этот сегмент социальной стратификации является сторонником сближения с ЕС. Практически все национальные партии (за исключением правоцентристской народной партии) в различной степени, но все же поддержали идею членства в ЕС. Сторонниками евроинтеграции нередко являются профсоюзные лидеры, лидеры общественных организаций, а также средства массовой информации и пр. «Именно массовые, а не элитарные предпочтения удерживают Швейцарию от интеграции с ЕС» [Карсанова 2017].

Оперируя исключительно экономическими, идеологическими факторами или ограничившись поисками ценностных расхождений между Швейцарией и государствами – членами ЕС, вряд ли можно найти причину швейцарского евроскептицизма. Европейские страны с точки зрения демографических и социально-экономических показателей, образования, посещаемости церкви и т.п. коррелируют с аналогичными данными относительно Швейцарии1. А результаты многочисленных исследований и референдумов убедительно свидетельствуют о совпадении общественного мнения швейцарцев и европейцев по основному спектру социальных вопросов.

Вероятней всего, наиболее убедительное объяснение неприятия швейцарцами идеи европейской интеграции необходимо искать за рамками статистической увязки отношений конфедерации с европейскими странами. Поэтому необходимо принять во внимание не только рациональные, но и эмоциональные причины противодействия швейцарского электората интеграции в Европейский союз.

Подавляющее число государств – членов ЕС, несмотря на все возрастающую амплитуду миграционных потоков, являются моноэтничными государствами, в которых полиэтничное население не разграничено пограничными маркерами. Конечно же, на практике большинство государств в Европе и за ее пределами не отвечают требованиям идеального типа национального государства. Тем не менее наличие «относительного соответствия между государством и нацией, политикой и культурой», как правило, становится связующим звеном и залогом сохранения национальной идентификации. По утверждению Эрнеста Геллнера, когда государство имеет свою этнокультуру, социальные, политические и культурные границы конгруэнтны и усиливают друг друга [Геллнер 1991].

Национальная культура, став маркером социальной категоризации, содействует в определении и символизации границ, преобразовывая государство в культурный «контейнер», который идентифицировал и оберегал то, что означало быть «немецким», «французским» или чем-то еще.

Для моноэтнических (или относительно однородных) национальных культур опасность утраты своих этнокультурных атрибутов гораздо ниже по сравнению с этнически сегментированными федеративными государствами. На практике это означает, что институциональные деформации, которые коснутся моноэтнического государства в результате включения его в интеграционный процесс, не поставят под угрозу этнокультурные традиции или особенности того или иного национального государства. Очевидно, что заметного нивелирования политических и экономических границ не избежать, но сегодня это возможно лишь до того рубежа, который не соприкасается с государством с точки зрения культурной единицы. Такая взвешенная политика ЕС проливает свет на понимание того, почему в Западной Европе интенсификация экономического и политического взаимодействия между представителями различных этниче- ских идентификаций не сопровождалась соответствующими исследованиями и разработками в сфере этнополитики.

В отличие от подавляющего большинства европейских государств, Швейцарская конфедерация не является моноэтническим государством. Здесь нет единого государственного языка межнационального общения, нет истории, общих символов и консолидирующих мифов об общей этнической судьбе. То есть, швейцарцы не могут применить к себе понятия «нация», «национальная культура» и «национальный язык» в качестве лексического пограничного маркера и сплачивающего начала. Терминологически и содержательно понятия «культурная» и «гражданская» нация относятся к разным типам социальной практики и идентификации. Однако в швейцарском случае эти понятия не могут быть четко дифференцированы: здесь «гражданская» нация отчасти является «культурной» и наоборот. Говорящие на четырех языках швейцарцы являются гражданами государства без единой культуры и в то же время являются представителями этнокультур, у которых нет собственного (этнического) государства.

Вместо этого объединяющими всех швейцарцев факторами, независимо от этнической самоидентификации, выступают устоявшиеся общегосударственные институциональные нормы и проверенные временем политические традиции – референдарная демократия, федерализм и нейтралитет. Не будет преувеличением отметить, что преданность швейцарцев уникальным гражданским практикам и институциональным основам представляет собой нерушимый фундамент, на котором основывается политическая культура и гражданская самоидентификация швейцарцев. Регулярные исследования и опросы общественного мнения, предпринимаемые в стране, подтверждают непротиворечивость данного суждения, поскольку большая часть швейцарских граждан на вопрос: «Что для вас означает быть швейцарцем?» – указывают на принадлежность к нейтральной стране. Если «быть швейцарцем» означает почитание собственных гражданских и политических институтов, то евроинтеграция будет означать не что иное, как приобретение новых элементов европейских практик, что на практике означает конкуренцию и соперничество, а также понижение статуса одного для учета второго.

Швейцарский случай подтверждает предположение теоретиков «конституционного патриотизма» [Хабермас 2003: 119], что «для достижения общенационального единства не требуется общей этнокультурной или языковой базы», а устойчивость полиэтнических федераций «напрямую зависит от природы федеративных договоренностей, в том числе и от качественно-символического значения идентификационных границ, в пределах которых она строится» [Карсанова 2017].

Такие феномены, как «гражданская культура» и «конституционный патриотизм» рельефно обозначают причины евроскептицизма в современной Швейцарии. Западноевропейские страны не испытывают тревоги относительно фактического или потенциально возможного ослабления своих институтов, и при этом отсутствует риск утраты своих этнокультурных символов как генератора внутренней консолидации и внешней национальной демаркации, чего нельзя сказать о швейцарцах, которые по объективным причинам лишены объединяющих этнокультурных атрибутов, скрепляющих общенациональное единство.

Если смоделировать сюжет, в котором бы швейцарцы «отреклись» от своих респектабельных общественных и политических институтов (референдарная демократия, федерализм, нейтралитет) и сделали ставку на евроинтеграцию, то такой выбор безусловно привел бы страну к утрате традиционных гражданских практик и институциональных основ. «Швейцарцам удалось преобразовать федерализм и демократию из функциональных парадигм в общие и вместе с тем объединяющие ценности, утрата которых равнозначна потере национальной идентичности и свободы» [Карсанова 2017]. Если сократить/или трансформировать компетенцию национальных институтов Франции или Германии, то их этнокультурное позиционирование на политической карте мира останется прежним. При аналогичном раскладе Швейцария не только лишится политического амплуа самой успешной современной федерации – велика вероятность возникновения этнолингвистических проблем и этнополитических конфликтов, с которыми до сих пор сталкиваются отдельные полиэтнические государства мира. Именно в этом заключается принципиально важная градация между Швейцарией и большинством ее евроориентированных соседей, и именно этим продиктовано швейцарское неприятие членства в ЕС.