Герой азиатского фронтира в советской поэзии конца 20-30-х годов

Рассматривается проблема возникновения образа героя-цивилизатора в отечественной лирике в период утверждения советской власти в Средней Азии. Цель исследования - показать, что поэтическое отражение процесса модернизации южных окраин приводит к появлению в советской литературе неоромантической ориенталистики киплинговского типа. Сравнительно-историческое рассмотрение фронтирного героя в поэзии Р. Киплинга и «большевиков пустыни и весны» в творчестве классиков советской поэзии - Н. Тихонова, В. Луговского и К. Симонова - позволяет не только установить типологическую близость колониальных поэтик, но и выявить примеры прямого заимствования тем, мотивов и образов. С начала 30-х гг. в советской литературе делались попытки демонстрировать идеологическое превосходство перед Западом через воскрешение имперских культурных мифологем, но обращение к национальному эпическому прошлому не давало соответствий обстоятельствам идеологической борьбы на Востоке, что заставило советских поэтов обратиться к поэтике Р. Киплинга. Неоромантический колониальный дискурс приспосабливался к образам носителей передовой идеологии - нового «бремени белых», - цивилизующих дикий Туркестан. Из соединения неоромантической стилистики с актуальным вариантом господствующей идеологии к началу 30-х гг. в советской поэзии складывается особый тип ориентального фронтирного дискурса, утрачивающего злободневность по мере модернизации советского фронтира. Киплинговская модель стойкого героя-цивилизатора, человека-функции, к концу предвоенного десятилетия подвергается существенной корректировке, что позволяет сделать вывод о том, что раннесоветский эпический идеал покорителя, выполняющего задание партии, постепенно сменяется патерналистской лирической риторикой защитника-освободителя.