Гносеология экспертной ошибки

Гносеология экспертных ошибок требует их глубокого изучения с привлечением таких категорий, как самопознание и самосознание, методология правовых наук, материалистическая диалектика в конкретных социологических исследованиях (в том числе в судебной практике) и др.

Ошибку в русском языке трактуют как неправильность в мыслях, в действиях. Ошибиться - это значит сделать (допустить) ошибку, т.е. неправильно оценить что-нибудь (кого-нибудь), поступить неправильно1.

Рассматривая ошибки, совершаемые в судопроизводстве, следует обратить внимание на очень существенное обстоятельство: подчеркиваемое различие ошибок мысли (восприятия, оценки, понимания) и ошибок действия (поступков, решений, воздействия на кого-либо, что-либо).

Оттеняя данное обстоятельство, И. Л. Петрухин дает следующее толкование ошибки: «В самом общем виде ошибка - это утверждение, не соответствующее действительности, или мера, действие, не приводящее к достижению поставленной цели, если искажение в познании или отклонение от цели допущены непреднамеренно, т.е. являются результатом добросовестного заблуждения»2. Принимая подобное определение, считаем необходимым внести в него некоторую корректировку - не утверждение и умозаключение, так как оно первично, а утверждение - его результат.

Ошибки мышления связаны с познанием объективной действительности и составляют гносеологический аспект анализа ошибок. Ошибки действия, реализуемого на основе проведенного познания и направленного на достижение поставленной цели, представляют собой телеологический аспект.

Гносеологической природе ошибочных суждений (умозаключений) всегда уделялось большое внимание на всех этапах развития философии и основанных на ней практических форм познания.

«Очевидно, - писал Аристотель, - что жить - значит воспринимать и познавать, как и жить вместе - значит вместе воспринимать и познавать. Воспринимать же себя и познавать себя является самым предпочтительным для каждого, и потому стремление жить врожденно всем, ведь жизнь нужно считать неким познанием»3.

В этой маленьком отрывке философского трактата Аристотеля заложены начала положений, развиваемых впоследствии вплоть до наших дней:

• а)    свойство живой материи (человека) воспринимать и познавать как проявление жизнедеятельности;

• б)    различие между восприятием (чувственным) и познанием (интеллектуальным);

• в)    понимание общественного характера восприятия и познания (вместе воспринимаем и вместе познаем);

• г)    признание главным в человеке самопознания как критерия самоусовершенствования, как меры противостояния возможным ошибкам в познании.

Уделяя большое внимание проблеме познания, самопознания и самосознания, отмечая тесную связь этих трех категориальных понятий, он разграничивает их, желая под- черкнуть необходимость формирования каждой из категорий. «Воспринимать же друга необходимо означает некоторым образом воспринимать самого себя, а познавать друга - некоторым образом познавать самого себя»4, - дает наглядное представление о разграничении самопознания и самосознания. И то, и другое одинаково важно для гносеологического понимания ошибок познания, равно как и разграничение интеллектуального знания и чувственного восприятия. К аристо-тельскому: «Я мыслю, значит, я существую» другой древний философ - Августин - добавляет проблемы сомнения в познании и возможности ошибочного познания. Кратким выражением его взглядов является тезис: «Если я обманываюсь, значит, я существую»5. Тут мы уже вплотную подходим к философскому допущению древних о неизбежности ошибок в познавательной деятельности.

Отмечая тенденцию сближения понятий «мышление» и «сознание», Декарт писал в «Началах философии»: «Под словом «мышление» я разумею все то, что означается нами как происходящее в нас самих, поскольку в нас есть сознание этого». Переходя к проблеме восприятия нового и возможности ошибочных суждений, Декарт продолжает: «Когда взрослый человек чувствует что-либо и одновременно воспринимает, что он не чувствовал того же самого прежде, это восприятие я называю рефлексией и отношу его только к разумению, хотя бы оно несколько было соединено с ощущением, что оба возникали бы одновременно и не казались бы отличными 6 друг от друга» .

Таким образом, по мнению Декарта, благодаря рефлексии обеспечивается соотнесение нового знания с уже имеющимся интеллектуальным опытом, а, следовательно, и с умом как субъектом мышления, гарантирующим единство самосознания и предостережения от ошибок в осмыслении нового. Уже в те давние времена Декарт стремился отграничить чувственное (эмпирическое) восприятие, которое он называл «особым модусом мышления», «смутным» модусом, от чистой (интеллектуальной) мыслительной деятельности. Говоря современными терминами, он старался отделить достоверное истинное знание, основанное на интеллектуальной интуиции, от проблематичного и неотчетливого знания, приобретаемого при посредстве «не только внешних, но и внутренних чувств». Такие предостережения никогда нелишни при учете того, что чувственное восприятие является выражением непосредственного контакта воспринимающего субъекта с внешним миром, когда существует реальная возможность под непосредственным впечатлением воспринимаемого признать полученное чувственное представление истинным и достоверным, забыв и об интеллектуальном мышлении, и о рефлексии, и о необходимости эвристического подхода к пониманию воспринятого.

Последующее развитие приведенных выше идей с неизбежностью привело к материалистической трактовке общественного сознания. Ошибки в судопроизводстве в целом -это ошибки, совершаемые в социальной среде при решении социальных (по своей природе) вопросов. Поэтому общественной стороне сознания, роли общества в формировании самосознания человека и в конечном счете обоснованного тезиса «практика - критерий истины», его роли в профилактике ошибок правосудия должно быть уделено должное внимание при анализе гносеологического аспекта исследуемой проблемы.

В монографиях и научных статьях освещались отдельные виды ошибок, допускаемых в следственной, судебной и экспертной практике. Анализ этой литературы убеждает, что все они тесно связаны между собой, а в ряде случаев взаимообусловлены. Судя по классификации ошибок, независимо от рода деятельности и субъекта, осуществляющего ее (будь то следователь, суд, эксперт), они совпадают по многим видам. К таковым можно отнести нарушение уголовно-процессуального закона, психологические, организационно-тактические, организационно-технические, комплексные ошибки.

Относительно экспертных ошибок следует отметить, что ранее в специальной литературе в разные периоды развития судебной экспертизы хотя и уделялось внимание данной проблематике, но, как правило, экспертные ошибки рассматривались при производстве криминалистических экспертиз и в большей мере с точки зрения решаемых в них задач. На наш взгляд, проблему экспертных ошибок следует рассматривать шире, поскольку значительно расширились рамки классификации судебных экспертиз за счет формирования новых классов, родов, видов экспертиз, не говоря уже о новых методах и технических средствах, которые используются в настоящее время в экспертной практике.

Проблемы и вопросы уголовного права, уголовного процесса и криминалистики

К проблемам возникновения экспертных ошибок в разные периоды развития судебной экспертизы обращался ряд исследователей. Но тем не менее природа их до конца не изучена. Объясняется такое положение следующим. Во-первых, при изучении экспертных ошибок не был принят комплексный подход. Они рассматривались учеными лишь при исследовании того или иного отдельного научного направления либо при обобщении экспертной практики отдельных видов экспертиз7.

Во-вторых, изучение экспертных ошибок должно проводиться с определенной периодичностью, которая зависит от формирования новых родов, видов или подвидов судебных экспертиз. При исследовании новых объектов экспертизы, разработке и использовании новых методов и технических средств, безусловно, могут возникать и экспертные ошибки. Даже по мере накопления научных знаний и повышения профессионального уровня допускаемые экспертами ошибки могут менять характер независимо от внедрения в экспертную практику достижений научнотехнического прогресса: математических методов, современных компьютерных технологий и т.п. Особое внимание следует обратить на широко внедряемые в настоящее время в экспертную практику процессы автоматизации экспертного производства, внедрение автоматизированного рабочего места, использование информационного обеспечения и др. Несмотря на внедрение высоких технологий, в процессе познания главенствующая роль остается за человеком. Судебно-экспертная деятельность и производимая в ее рамках судебная экспертиза - это особая познавательная деятельность, в которой на первом месте должен стоять принцип достоверности. Он в свою очередь зависит и от надежности используемых методик, и от применяемых методов и многих других факторов, которые ниже будут подробно рассмотрены. Изучать природу экспертных ошибок важно в целях не только их исключения, но и предупреждения новых.

В целом, говоря об экспертной ошибке, мы затрагиваем только добросовестные заблуждения. Последнее обстоятельство отличает экспертную ошибку от заведомо ложного заключения, т.е. преступления против правосудия, которое может быть совершено экспертом. Заведомая ложность заключения -действие умышленное и может выражаться в сознательном игнорировании или умалчивании при исследовании существенных фактов и признаков объектов экспертизы, в заведомо неправильной их оценке или в заведомо неверных действиях по их исследованию, умышленно неверном выборе методики исследования объектов либо ее применению.

Г. Л. Грановский, учитывая важность такого признака, как добросовестное заблуждение, предлагает понимать под экспертной ошибкой «выводы (основные или промежуточные), не соответствующие действительности, а также неправильности в действиях или рассуждениях, отражающих процесс экспертного исследования, - в представлениях, суждениях, понятиях»8.

Другие авторы (Г. Е. Макушкина, И. Г. Вермель, Л. В. Кочнева) считают, что к экспертным ошибкам целесообразно относить только неправильные, т.е. не соответствующие действительности, выводы эксперта при условии его добросовестного заблуждения9.

Далее мы приведем мнение Н. А. Палиашвили, которая дает более расширенное определение, понимая под экспертной ошибкой «не соответствующий действительности вывод, содержащийся в заключении эксперта, направленный следователю или суду, обусловленный представлением на экспертизу недостоверных материалов или сведений либо неумышленным нарушением порядка исследования, неправильной оценкой или оформлением его результатов»10. Казалось бы, определение достаточно емкое, но в нем не выделяется такой существенный признак, как добросовестность заблуждения, на который указывают многие ведущие ученые, занимающиеся исследованием этой проблемы. Косвенно этот признак заложен в понятии «неправильная оценка», однако неправильность оценки результатов исследования не всегда является добросовестным заблуждением эксперта.

Что касается такого понятия, как заведомая ложность заключения эксперта, то здесь автор, на наш взгляд, абсолютно прав, утверждая, что практически невозможно «без изучения совокупности собранных доказательств ...только по признакам самого заключения определить заведомую ложность». В то же время нельзя согласиться с мнением автора о том, что она может быть установлена только судом. По нашему мнению, заведомая ложность может быть установлена и руководителем экспертного учреждения, который осуще- ствляет контроль при выпуске заключения из экспертного учреждения, и следователем, если они обнаружат в заключении искажение признаков объекта, неправильное их описание при исследовании или заведомо неправильную оценку признаков или фактических данных.

Следует разграничить и такие понятия, как «экспертные ошибки» и «недостатки экспертного исследования». На этот счет в специальной литературе имеются различные взгляды. Так, по мнению Н. А. Клименко, «экспертные ошибки можно определить как существенные и типичные недостатки экспертного исследования непреднамеренного характера, которые повлекли дачу неправильного заключения». Под недостатками экспертного исследования автор понимает «наступление негативных последствий, которые выражаются в нарушении основных принципов судебной экспертизы - всесторонности, полноты, объективности, комплексности и научности исследования объектов»11. Налицо смешение природы экспертных ошибок и тех последствий, которые они могут повлечь.

Небезынтересно и определение экспертной ошибки, сформулированное А. Ю. Крас-нобаевой. По ее мнению, «под экспертной ошибкой следует понимать неправильное суждение или действие эксперта, объективно выразившиеся в нарушении законов логики, уголовно-процессуального закона, последовательности рекомендованных процедур при исследовании объектов, их неправильном применении, не приводящие к достижению поставленной цели (в виде истинного вывода), или бездействие, если они допущены непреднамеренно»12.

Даже небольшой анализ приведенных определений свидетельствует о различных взглядах авторов на сущность понятия «экспертная ошибка». На наш взгляд, под эксперт ной ошибкой следует понимать непреднамеренные неверное суждение (умозаключение) или действие эксперта при установлении фактических данных в процессе исследования объектов и оценки результатов, а также нарушение уголовно-процессуального закона, способные привести к неверному решению, не обеспечивающему полноту, объективность и всесторонность проведенного исследования.