Государственно-частное партнерство в формировании конечного потребления Дальнего Востока России

ГУДКОВА ЕВГЕНИЯ ВАСИЛЬЕВНА

Институт экономических исследований

Развитие конечного потребления в стране во многом определяет возможности российской промышленности. По оценке Министерства экономического развития Российской Федерации, источником восстановления экономики в 2017 году было конечное потребление домашних хозяйств и валовое накопление капитала. Многочисленные теоретические и экспертно-аналитические исследования государственно-частного партнерства обосновывают переход к неформальной глобализации («глобализации снизу»), которая связана с активностью граждан. Гипотеза статьи: переход к неформальной глобализации обосновывает значение государственно-частного партнерства в формировании конечного потребления. Цель статьи – определить, обосновывают ли целевые параметры вертикальной промышленной политики, горизонтальной промышленной политики значение государственно-частного партнерства в формировании конечного потребления Дальнего Востока России. В статье показано, что переход к неформальной глобализации обоснованно выделяет ограничения: во-первых, аналогово-цифровой разрыв цифровой экономики (аналоговой и дискретной), во-вторых, сложность описания системы аналогового типа в целях преодоления цифрового разрыва экономического сотрудничества неформальной глобализации. Асимметричную конкуренцию – замещение конкурентной стратегии на стратегию сотрудничества – формирует государственночастное партнерство в создании единого регламента ситуационного центра стратегического планирования, управления и реализации государственных программ и проек-

Цитата:   Гудкова Е.В. Государственно-частное партнерство в формировании конечного потребления

Дальнего Востока России // Вопросы территориального развития. 2018. № 5 (45). DOI: 10.15838/ tdi.2018.5.45.5

Citation:    Gudkova Е.V. Public-private partnership in shaping final consumption of the Russian Far East. Territorial

Development Issues , 2018, no. 5 (45). DOI: 10.15838/tdi.2018.5.45.5

тов с новой метацелью – общественное развитие в целом и экономическое в частности. Ограничения определяются дискретностью при решении задач трансформации аналоговых процессов в цифровые. Решение проблемы, как представлено в статье, обосновывает с последующими конкретными направлениями исследование теории формального программного моделирования, экономической методологии системного моделирования. Направления государственно-частного партнерства в условиях неформальной глобализации промышленной политики формата конечного потребления Дальнего Востока России обоснованы в методологии системного формального моделирования, что обеспечивает научную новизну и практическое значение статьи. Результат формализует дальнейшее исследование в методологии системного формального моделирования «человек в цифровой экономике» в соответствии с метацелью общественного, экономического развития. Статья адресована научным работникам, аспирантам, студентам, специалистам в области государственно-частного формата региональной социальноэкономической политики.

Государственно-частное партнерство, цифровая экономика, конечное потребление, государственная промышленная политика, региональная социально-экономическая политика, Дальний Восток России.

Постановка проблемы

Конечное потребление домашних хозяйств и валовое накопление (инвестирование основного, оборотного капитала) обозначают элементы конечного использования валового внутреннего продукта (ВВП) Российской Федерации. По оценке Министерства экономического развития Российской Федерации [1], источником восстановления экономики в 2017 году был внутренний спрос. Валовое накопление основного капитала увеличилось на 3,6%, расходы домашних хозяйств на конечное потребление – на 3,4%. Среднегодовой темп роста расходов на конечное потребление (постоянные цены) в России с 2006 по 2016 год составил 1,65%. Тем не менее существует значительный разрыв конечного потребления домашних хозяйств Российской Федерации в межстрановом сравнении. В 2016 году в России данный показатель был равен 12,3 тыс. долл. США по паритету покупательной способности (ППС). По среднедушевому потреблению домашних хозяйств в 2016 году (по ППС) Россия оказалась ниже США в 3,2 раза, Норвегии – в 2,1 раза, Австралии, Великобритании и Германии – в 2 раза, Канады – в 1,9 раза, Японии – в 1,8 раза [2].

Теоретические и экспертно-аналитические исследования государственно-частно- го партнерства [3–13] обосновывают второй этап глобализации, который будут определять технологии XXI века, неформальная потребительская глобализация и партнерский формат мировой экономики [3]. «Движущая сила» интернета и цифровой экономики второго этапа замещает финансовую глобализацию – «движущую силу» глобализационных процессов прежнего этапа. Переход к неформальной глобализации («глобализации снизу»), которая связана с активностью граждан, видоизменяет экономику. Специфику участия России, Дальнего Востока России в процессах глобализации обосновывает запуск рыночного механизма в экономике командного типа. Во-первых, запуск рыночного механизма в экономике командного типа запускает процесс значительной реаллокации ресурсов (А.Д. Некипелов, 2001) [4]. Во-вторых, спрос (как частный, так и государственный), а не плановое задание становится решающим фактором формирования производственной структуры. В-третьих, ситуация осложняется тем, что параллельно действуют силы, направленные на реструктуризацию самих предприятий в соответствии с критерием максимизации прибыли. В современной экономике рыночный процесс максимизации прибыли заменяется процессом максимизации общественной полезности. Государство постепенно заменяет рынок (М.И. Воейков, 2018) [12], рыночный процесс максимизации прибыли заменяется процессом максимизации общественной полезности, целевой ориентир обеспечивает не прибыль, а общественная полезность. Экономика и экономическая деятельность приобретают новые свойства и качество. Тем не менее социальная поддержка, социальное государство уступает новой общественной модели: трансформации социально-рыночной модели общества благосостояния в общество ответственности индивидуума новыми целевыми установками цифрового общества (А.А. Дынкин, 2018) [13]. Переход к новой общественной модели обосновывает социальный порядок, согласно концептуальному подходу к интерпретации социально-экономической истории человечества неоинституциональной теории D. North, J. Wallis, B.Weingast (2009) [11].

Таким образом, теоретические и экспертно-аналитические исследования государственно-частного партнерства в формировании конечного потребления обосновывают рост роли государства; запуск рыночного механизма в экономике командного типа; замену рыночного процесса максимизации прибыли процессом максимизации общественной полезности; трансформацию социально-рыночной модели общества благосостояния в общество ответственности индивидуума цифрового общества.

Значимость для Дальнего Востока государственно-частного партнерства (далее – ГЧП) в формировании конечного потребления обосновывают федеральные программные документы – территории опережающего социально-экономического развития (ТОР), Свободный порт Владивосток, государственная поддержка инвестиционных проектов, Фонд развития Дальнего Востока. Системный анализ теоретических и экспертно-аналитических исследований выделяет следующие параметры ГЧП в формиро- вании конечного потребления. Формирует конечное потребление государство, которое обосновывает приоритеты в области экономики и технологии – вертикальная промышленная политика, ориентированная на конкретные (приоритетные) сектора и отраслевые комплексы, и горизонтальная промышленная политика – создание новых институциональных форм решения проблемы [14]. ГЧП изменяет целевую функцию получения прибыли и государственного и частного капитала. Проект, программа – сигнал частному капиталу войти в долю с государством [15]. Сигнал формулирует логика пространственного распределения экономических ресурсов региональной социально-экономической политики Российской Федерации (А.Г. Гранберг, 2004, 2009; П.А. Минакир, Е.В. Гудкова, 2007; П.А. Мина-кир, 2014; В.М. Полтерович, 2008, 2014). Сигнал – нормируемый отказ от прибыли частного капитала, аналогового типа, учитывает перекрестный сигнал получения прибыли государственного капитала. Сигнал аналогового типа обеспечивает дискретный сигнал (квантованный, цифровой). В центре внимания статьи два круга проблем. Во-первых, государственно-частное партнерство изменяет целевую функцию получения прибыли и государственного и частного капитала как частного интереса получения прибыли дискретного типа и государственного интереса удовлетворения общественной потребности аналогового типа. Участие ГЧП в формировании конечного потребления горизонтальной и вертикальной промышленной политики обосновывает теоретико-множественный подход теории топосов (множество с дополнительной структурой определенного типа). Модели и теории обосновывают пространственные взаимодействия ГЧП в системе линейной связанности, в соответствии с теорией сложности У.Б. Артур [15; 16]. Доминирование линейной парадигмы формирует проблему аналого-цифрового разрыва [17]. Во-вторых, сложность описания государ- ственно-частного партнерства в формировании конечного потребления предполагает сложность описания системы аналогового типа в целях преодоления цифрового разрыва [18]. Ограничения определяются дискретностью, которая задается при решении задач трансформации аналоговых процессов в цифровые. Обосновывают ли целевые параметры вертикальной промышленной политики, горизонтальной промышленной политики значение ГЧП в формировании конечного потребления Дальнего Востока России? Решение проблемы, как представлено в данной статье, обосновывает с последующими конкретными направлениями исследование теории формального программного моделирования [19] экономической методологии системного моделирования [20].

Методология и методы исследования

Программа «Цифровая экономика Российской Федерации» (2017), возросшие требования к принятию государственных решений обеспечивают актуальность обоснования формата государственно-частного партнерства в формировании конечного потребления Дальнего Востока России. В статье на основании теоретических и экспертно-аналитических исследований в соответствии с теорией формального программного моделирования экономической методологии системного моделирования формируется подход обоснования государственно-частного партнерства в формировании конечного потребления следующих основных направлений. Во-первых, новая метацель – общественного развития в целом и экономического в частности [21] (П. Мина-кир, 2017) единого регламента ситуационного центра стратегического планирования, управления и реализации государственных программ и проектов. Во-вторых, переход «естественного государства» (single actor approach) к государству коалиции элитных групп обосновывает социальный порядок государственно-частного партнерства

D. North, J. Wallis, B. Weingast (2009) [11]. «Естественное государство» («the natural state») выступает «устойчивой формой более крупных социальных организаций, возникшей пять – десять тысяч лет тому назад», является синонимом социального порядка ограниченного доступа (limited access orders). Социальный порядок (social orders) – это модель организации, структурирующая взаимодействие в обществе. Социальный порядок ограниченного доступа формализует «синтетический строй государства связанностью рациональных и нерациональных элементов государственного устройства и социальных порядков (Россия)». Социальный порядок свободного доступа формализует «аналитический строй государства изолированностью, атомарностью и рациональностью элементов государственного устройства и социальных порядков (Англосаксонские страны)» [22]. Российская Федерация формирует переход «естественного государства» (single actor approach) к государству коалиции элитных групп усилением ГЧП в создании ТОР, Свободного порта Владивосток, в поддержке инвестиционных проектов, Фонда развития Дальнего Востока. Ограничение конечного потребления вертикальной и горизонтальной промышленной политики обосновывает доминирование линейной парадигмы взаимодействия субъекта, общества на территории роста и развития корпорации. Повышение степени дискретизации процессов, в частности, аналоговоцифрового разрыва, обосновывает теория формального программного моделирования экономической методологии системного моделирования. Взаимодействие нелинейной связности территориальной самоорганизации общества формализует платформенный подход [23] в части крупного технологического макроэкономического сдвига теории сложности, эволюции систем, хаоса. Платформенный подход обосновывает асимметричная конкуренция. Асимметричную конкуренцию – замещение конкурентной стратегии на стратегию сотрудничества – формирует ГЧП в концентрации рыночного пространственного взаимодействия с очень разными подходами и ресурсами. Выделяется позитивное (не направленное против третьих лиц) и негативное сотрудничество (В.М. Полтерович, 2015) «гипотезы о том, что в процессе общественного развития соотношение трансакционных издержек трех основных типов координации – конкуренции, власти и сотрудничества – меняется в пользу последнего» [24]. Пространственные взаимодействия ГЧП в формировании конечного потребления формируются на основании того, «что в процессе эволюции сфера действия механизмов насилия, встроенных в институты конкуренции и власти, сокращается за счет расширения сферы и значимости институтов сотрудничества». Такой взгляд на эволюцию общества и на задачу его совершенствования составляет основу предложенной философии сотрудничества (коллаборативизма) [25].

Таким образом, формирование конечного спроса горизонтальной и вертикальной промышленной политики обеспечивает исследование теории формального программного моделирования экономической методологии системного моделирования, в частности, платформенный подход, в части крупного технологического макроэкономического сдвига теории сложности. Асимметричную конкуренцию – замещение конкурентной стратегии на стратегию сотрудничества – формирует ГЧП в создании единого регламента ситуационного центра стратегического планирования, управления и реализации государственных программ и проектов с новой метацелью – общественное развитие в целом и экономическое в частности. Переход «естественного государства» (single actor approach) к государству коалиции элитных групп усилением ГЧП в создании ТОР, Свободного порта Владивосток, в поддержке инвестиционных проектов, Фонда развития Дальнего Востока определяет формирование конечного потребления синхронизационного формата горизонтальной и вертикальной промышленной политики.

Результаты исследования

Обоснование формата государственночастного партнерства в формирования конечного потребления Дальнего Востока России горизонтальной и вертикальной промышленной политики формализует государство, которое обосновывает приоритеты в области экономики и технологии промышленной политики. Конечное потребление формирует промышленное производство России. Промышленное производство к 2018 году не обеспечивает достаточных темпов роста конечного потребления российской экономики. Если в 2000-е годы темпы роста промышленного производства в целом достигали 7–8%, а обрабатывающих производств – более 10%, то с 2012 года они не превышали 5%. Развитие промышленности сдерживается ресурсными и финансовыми ограничениями, дополнительно обострившимися в результате введения экономических санкций [26]. Принятие Федерального закона «О промышленной политике в Российской Федерации» и связанных с ним нормативных актов обеспечило единые принципы развития национальной промышленности. Для этого созданы условия по формированию в субъектах Федерации разветвленной промышленной инфраструктуры. Более чем в 4 раза к 2018 году в сравнении с 2012 годом увеличено количество региональных индустриальных парков. Сегодня в стране функционирует 110 таких площадок, на территории которых свои мощности разместили свыше 2,5 тыс. российских и иностранных производителей. «Еще более 3 тыс. компаний выпускают высокотехнологичную продукцию в периметре созданных 45 промышленных технопарков» [27]. Асимметричную конкуренцию формирует ГЧП в создании единого регла- мента ситуационного центра стратегического планирования, управления и реализации государственных программ и проектов с новой метацелью – общественное развитие в целом и экономическое в частности. Государственно-частный формат формализуют механизмы управления организационными системами в системном процессе междисциплинарного подхода когнитивного центра систем прогнозирования, планирования и проектирования крупных и сложных социальных объектов, регионов формата институционального взаимодействия. Проведенные в рамках Программы фундаментальных исследований Программы Президиума РАН «Прогноз потенциала инновационной индустриализации России» (2009–2014 гг.) прогнозные исследования в области инновационной модернизации экономики Дальнего Востока России позволили установить области технологического взаимодействия региона. Концепция новой индустриализации России на основе анализа общемировых тенденций обосновывает технологическое взаимодействие региона «вертикальной» и «горизонтальной» промышленной политики в соответствии с кластерным подходом. В связи с этим Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года; Основные параметры прогноза социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020–2030 годов; Стратегия инновационного развития Российской Федерации на период до 2020 года «Инновационная Россия – 2020» выделяют кластеры как форму управления инновационным развитием в России. Соответственно в разделе VII «Территории инноваций» стратегии количество инновационных кластеров, получивших федеральную поддержку после 2010 года и сумевших удвоить высокотехнологичный экспорт с момента такой поддержки, накопительным итогом составят 4 единицы к 2016 году и 7 единиц к 2020 году соответственно [28], предприятий авиа- и судостроения оборонно-промышленного комплекса (ОПК) Дальнего Востока России. Возможности и угрозы институционального взаимодействия обозначены на основании опроса бизнес-дея-тельности иностранных инвесторов [29]. Отмечается ухудшение бизнес-климата в 2015 году к уровню 2007 года в Российской Федерации, особенно на Дальнем Востоке России, с множеством крупномасштабных проектов, нуждающихся в масштабном финансовом вливании. Факторы-препятствия включают:

– широко распространенную систему коррупции и взяточничества;

– неточно, трудно интерпретируемые, часто изменяемые законодательные акты;

– непрозрачную и сложную процедуру экспортно-импортных операций;

– сложную процедуру по НДС и по возмещению импортной пошлины, отличие от международного стандарта финансовой отчетности, сложную процедуру внесения страховки, частые изменения системы бухгалтерского отчета;

– частые изменения, неясность процедур, длительность времени выдачи виз, лицензий на работу представителей компаний;

– растущие процентные ставки, нестабильность курса обмена, сложность системы расчета в иностранных банках (в связи с санкциями);

– политику российского правительства в предоставлении льгот, прежде всего, отечественным предпринимателям (импорто-замещение).

Основными секторами обрабатывающей промышленности Дальнего Востока России выделены сегменты авиастроения и судостроения-судоремонта ОПК. Динамика международных, экономических отношений, прогресс ИТ-технологий, программа «Цифровая экономика Российской Федерации» (2017), возросшие требования к принятию государственных решений, обоснованности, эффективности и межведомственной согласованности на всех уровнях управления обе- спечивают ГЧП в формировании конечного потребления горизонтальной и вертикальной промышленной политики [30]. Переход к неформальной глобализации обоснованно выделяет ограничения: во-первых, аналогово-цифровой разрыв цифровой экономики (аналоговой и дискретной), во-вторых, сложность описания системы аналогового типа в целях преодоления цифрового разрыва экономического сотрудничества неформальной глобализации. Ограничения определяются дискретностью при решении задач трансформации аналоговых процессов в цифровые в соответствии с теорией формального программного моделирования экономической методологии системного моделирования. Формализует ограничения встраивание в процессы неформальной глобализации Дальнего Востока России обоснованного направления формирования конечного спроса горизонтальной и вертикальной промышленной политики.

Во-первых, ограничение обосновывает положение Дальнего Востока России в Восточной Азии. Начиная с 2014 года экономику Российской Федерации определяет стратегический приоритет участия в технологическом обмене со странами Восточной Азии. Государственно-частный формат взаимодействия обеспечивает более высокая эффективность проводимой политики. Политика направлена, прежде всего, на обеспечение транспортно-логистической связи посредством внедрения Дальнего Востока России в трансграничные сегменты глобальных стоимостных цепочек (Global Value Chains (GVCs)) Азиатского региона, а не западной части России. Для этого формируется экспортная ориентация Дальнего Востока России, а также расширение экономических отношений. Для реализации плана развития Дальнего Востока России приняты меры по укреплению системы его имплементации [31]. Приняты необходимые меры поддержки, включая налоговые уступки и создание территорий опережаю- щего социально-экономического развития, осуществление которых гарантировано федеральными законодательными актами.

Во-вторых, ограничение обосновывает расширенное понимание горизонтов экономического сотрудничества в Евразии1 от Европы до АТР на основе так называемой евро-тихоокеанской парадигмы. Формируется целевой параметр участия России в экономической кооперации ЕС со стороны Запада и странам Северо-Восточной Азии и АСЕАН со стороны Востока. Формируемый формат целевого параметра – экономическая интеграция в рамках постсоветского пространства на основании концепции построения единого рынка от Атлантики до Тихого океана – формализует привлечение научно-технологического и экономического потенциала этих стран в качестве факторов развития Дальнего Востока России.

В-третьих, ограничение обосновывает собственно экономическое развитие региона Дальний Восток России. Развитие осуществляется в рамках стратегий экономических агентов, функционирующих и встраивающихся в территориальный социально-экономический комплекс и осуществляющих горизонтальные взаимодействия формата сетевой структуры региональной экономической жизни. Увеличение объема финансовых ресурсов, связанное с развитием корпоративных экспортных проектов Государственной программы Российской Федерации «Социальноэкономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона», безусловно, станет сильным положительным внешним шоком для макроэкономической динамики в регио- не. Однако проблему развития региона он все равно не решит, так как инвестиционный шок окажет сравнительно кратковременное воздействие на динамику, что подтверждается и опытом реализации предшествовавших программ регионального развития. ГЧП в формировании конечного потребления обосновывает собственно экономическое развитие региона Дальний Восток России обеспечением инфраструктуры доступа к коммунальным благам и общественным фондам; транспортной инфраструктуры, способствующей мобильности граждан; условий и механизмов генерации доходов в рамках регионального бизнес-сообщества; комфортной бизнес-сре-ды; режима открытой экономики в регионах концентрированной экономической деятельности [32].

В-четвертых, ограничение обосновывает формат адекватной эффективности взаимодействия элиты, стоящей за государственной властью, и элиты, достигшей успеха в хозяйственной сфере соперничества национальной пространственной стратегии. Адекватную меру эффективности формализуют прибыль в случае частной корпорации и популярность, измеряемая результатами выборов или опросами общественного мнения, в случае государства. Экономическое соперничество формализует формат взимаемых государством различных «искажающих» (distortionary) налогов, снижающих эффективность экономики [33; 34]. Таким образом, Российская Федерация формирует переход «естественного государства» (single actor approach) к государству коалиции элитных групп усилением ГЧП в создании ТОР, Свободного порта Владивосток, в поддержке инвестиционных проектов, Фонда развития Дальнего Востока. Стратегию бизнеса формируют кооперация локальной элиты, лоббирование интересов фирмы государством базирования, снижение потери взаимодействия линейной связанности, построение глобальных цепочек создания стоимости.

ГЧП в формировании конечного потребления «цифровой» экономики (научно правильно трактуется: аналоговая и дискретная) [17] обосновывает также трансформация модели «Азия для мира» в модель «Азия для Азии» [35]: из «глобальной фабрики» для всего мира экономика азиатских стран превращается в «самодостаточную систему». Экономический рост формирует увеличение внутреннего потребления на фоне постепенного снижения использования дешевой рабочей силы и эксплуатации природных ресурсов для нужд экспортно ориентированных производств. Вызов для технологического взаимодействия определяет изменение модели экономического развития в странах АТР, обосновывает замедление темпов роста и постепенное расширение внутреннего спроса в развивающихся экономиках на фоне роста доходов населения; более низких темпов роста спроса на ресурсы (энергоресурсы, металлы) и инвестиционные товары (оборудование, строительные услуги).

Таким образом, ГЧП в формировании конечного потребления обосновывает рост конкурентоспособности сегмента потребительских товаров стран АТР. Российские, в том числе дальневосточные, производители не вполне готовы работать в этом сегменте. Рынок потребительских товаров в отличие от рынка сырья формирует предпочтения потребителя, маркетинг формата присутствия в информационном пространстве страны-импортера. ГЧП в либерализации торговли стран АТР формирует открытость стран друг другу, регионализацию цепочек добавленной стоимости. Как влияет либерализация торговли в АТР на ГЧП в формировании конечного потребления Дальнего Востока России? Либерализация торговли на рынке азиатских стран устанавливает ограничения участия для стран «вне региона» в форме барьеров высоких таможенных пошлин, многочисленных нетарифных ограничений. Формирование конечного потребления горизонтальной и вертикальной промышлен- ной политики обосновывают «зоны развития инновационной сырьевой экономики» [36]: ТОР, Свободный порт Владивосток, государственная поддержка инвестиционных проектов, Фонд развития Дальнего Востока. Развитие инновационной ресурсной экономики обосновывает переход к ресурсоемким производствам с высокой добавленной стоимостью; сдвиг спроса на природные ресурсы с востока на запад Китая.

Таким образом, формирование конечного потребления горизонтальной и вертикальной промышленной политики обосновывает конфликт между локальным характером большинства промышленных предприятий и глобальной экономикой [37]. Цифровая экономика позволяет уменьшать «цифровую пропасть» конечного потребления (например, доступность и использование цифровой связи), которое увеличивает доступ ИКТ. Компании и потребители, находящиеся в автономном режиме, блокируют возможности быстрого расширения рынка для товаров и услуг, приобретенных или предоставленных онлайн. Отсутствие цифрового подключения усиливает экономическую изоляцию. Устранение ограничений традиционного физического подключения является необходимостью для разблокировки возможностей, созданных цифровизацией и цифровой торговлей. Традиционные физические подключения, такие как материальная инфраструктура и предоставление эффективной торговой логистики (например, воздушного, морского пути и услуг железнодорожного транспорта), по-прежнему важны. Хотя транспортные и страховые расходы, в процентах от стоимости импорта стран мира, в 1989-2016 гг. снизились с 14 до 10%, физическая связанность по-прежнему влияет на торговые издержки [38]. Однако цифровизация предоставляет возможность для снижения стоимости устранения узких мест в физической связности и расширения конечного потребления стран-импортеров. Формализуют государственно-частное партнерство в формировании конечного потребления вертикальная промышленная политика формата усиления значения оборонно-промышленного комплекса, горизонтальная промышленная политика формата кластерного взаимодействия предприятий обрабатывающей промышленности.

Выводы

Обоснование формата государственночастного партнерства в формировании конечного потребления Дальнего Востока России формализует формат федеральных программных документов - территории опережающего социально-экономического развития (ТОР), Свободный порт Владивосток, государственная поддержка инвестиционных проектов, Фонд развития Дальнего Востока. Теоретические и экспертно-аналитические исследования государственно-частного партнерства в формировании конечного потребления обосновывают рост роли государства; запуск рыночного механизма в экономике командного типа; замена рыночного процесса максимизации прибыли процессом максимизации общественной полезности; трансформация социально-рыночной модели общества благосостояния в общество ответственности индивидуума цифрового общества. Доминирование линейной парадигмы формирует проблему аналого-цифрового разрыва. Решение проблемы, как представлено в данной статье, обосновывает с последующими конкретными направлениями исследование теории формального программного моделирования экономической методологии системного моделирования. Формируется подход обоснования государственно-частного партнерства в формировании конечного потребления следующих основных направлений: во-первых, новая метацель - общественного развития в целом и экономического в частности (П. Мина-кир, 2017) единого регламента ситуационного центра стратегического планирования, управления и реализации государственных программ и проектов, во-вторых, переход «естественного государства» (single actor approach) к государству коалиции элитных групп обосновывает социальный порядок государственно-частного партнерства (D. North, J. Wallis, B. Weingast, 2009). Теоретическое обоснование позволяет переориентировать государственно-частное партнерство в формировании конечного потребления цифровой экономики с учетом метацели общественного в целом и экономического в частности развития. Реализуется модель пространственно распределенных прорывных технологий [39] на основе и с использованием особенностей и преимуществ отдельных регионов в системном процессе междисциплинарного подхода когнитивного центра систем прогнозирования, планирования и проектирования крупных и сложных социальных объектов, регионов формата институционального взаимодействия.

Таким образом, переход к неформальной глобализации («глобализации снизу»), которая связана с активностью граждан, обосновывает ГЧП в формировании конечного потребления. Переход к неформальной глобализации обоснованно выделяет ограничения. Формализует ограничения встраивание в процессы неформальной глобализации Дальнего Востока России обоснованного направления формирования конечного спроса горизонтальной и вертикальной промышленной политики. Формализованы направления встраивания в процессы неформальной глобализации Дальнего Востока России. Обосновывает научную новизну и практическое значение переход к неформальной глобализации формата государственно-частного сотрудничества в формировании конечного потребления, связанный с цифровой экономикой. Обоснованность теоретического и практического применения подхода формализации государственно-частного партнерства в формировании конечного потребления позволяет фиксировать основные направления встраивания в процессы неформальной глобализации Дальнего Востока России, что предполагает дальнейшее исследование государственночастного партнерства формата неформальной глобализации цифровой экономики.