Государственный контроль как средство ограничения информации в деятельности главной публичной библиотеки Приморья

Перемены, произошедшие в обществе за последние годы, пробудили интерес специалистов, изучающих историю книгоиздания и журналистики, библиотек и архивов, к проблемам свободы слова и цензуры. Межрегиональные конференции «Цензура и доступ к информации», проходившие в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге (1995– 2005 гг.), показали, что исследователями проделана довольно большая работа по изучению различных аспектов истории цензуры. Однако полной картины ее влияния на деятельность учреждений отдельных территорий, в частности библиотек, пока нет.

Напомним, что государственный контроль над печатью определялся цензурными уставами, указами, правилами, постановлениями. В первом цензурном уставе было записано: «Назначение цензуры – доставить обществу книги и сочинения, способствующие истинному просвещению ума и образованию нравов, и удалить книги и сочинения, противные сему намерению» [3, с. 1].

Библиотека делает доступными для общества книги и другие печатные документы, поэтому контроль над библиотеками являлся важнейшей составной частью охранительной политики как в Российской империи в целом, так и в Южно-Уссурийском крае в частности.

Ходатайства о получении разрешений на открытие библиотек во Владивостоке, об утверждении уставов общественных организаций возбуждались городской думой перед военным губернатором. Это подтверждается сообщением на страницах газеты «Владивосток» (1898. 5 апр.): «Согласно постановлению собрания от 26 января 1896 г. председателем общества народных чтений и заведующим бесплатной библиотекой-читальней В.В. Гороховым было подано прошение на имя военного губернатора Приморской области об утверждении трех уставов: Общества народных чтений, общественной библиотеки общества народных чтений, бесплатной библиотеки-читальни». В ноябре 1896 г. данные документы были утверждены.

Для контроля над содержанием фондов библиотек правительство выпускало списки изданий, запрещенных для публичных библиотек и народных читален [1]. Сводный каталог русской нелегальной и запрещенной печати XIX в., изданный

Государственной библиотекой им. В.И. Ленина в 1971 и 1981 гг., свидетельствует о том, что в фондах читален «не дозволялось» иметь, например, «Былое и думы» А.И. Герцена, «Русские сказки» В.И. Даля, «Записки» Екатерины Дашковой, Переписку В.Г. Белинского с Н.В. Гоголем и многое другое.

Фонд бесплатного кабинета для чтения, открытого Владивостокской городской думой в 1887 г., формировался согласно «Правилам о бесплатных народных читальнях», утвержденным 23 июля 1886 г главным управляющим Министерства народного просвещения. «Каталог книг для бесплатных народных читален», изданный в том же году по распоряжению Министерства, регламентировал перечень дозволенных изданий в фонде (десять лет спустя, в 1896 г, он был переиздан). Подписка на газеты и журналы осуществлялась в соответствии со «Списком периодических изданий, допускаемых к обращению в бесплатных народных читальнях», утвержденным главным управляющим Министерства народного просвещения 23 июля 1896 г. (взамен списка 6 мая 1892 г.)1.

В РГИА ДВ сохранилось уведомление за подписью вице-губернатора, отправленное в адрес Владивостокского городского головы, в котором говорится: «Имею честь уведомить Ваше превосходительство, что на выписку для городского кабинета на 1891 г. по прилагаемому списку журналов и газет для бесплатного чтения препятствий не встречаю»2. В перечень разрешенных к обращению в кабинете для чтения вошли 19 журналов: «Русская мысль», «Исторический вестник», «Всемирная иллюстрация», «Вокруг света», «Будильник», «Луч», «Северный вестник», «Русский вестник», «Стрекоза» и др. Кроме того, не поступило возражений на подписку 17 газет, среди них «Русское садоводство», «Новое время», «Владивосток», «Правительственная газета», «Гражданин», «Московские ведомости».

Все решения, связанные с деятельностью читальни, принимались военным губернатором, что подтверждается официальными документами и сообщениями в периодических изданиях того времени. К примеру, газета «Владивосток» писала о том, что 16 декабря 1901 г. дума г. Владивостока обсуждала предложение о реорганизации кабинета для чтения в общественную библиотеку и что решение об открытии библиотеки было принято. Через два месяца Владивостокская управа доложила думе об утверждении военным губернатором «Правил пользования библиотекой» и о том, что в связи с празднованием в стране Дней памяти, посвященных 50-летию со дня смерти Н.В. Гоголя, библиотеке присвоено имя писателя [7, с. 509].

Газета «Дальний Восток» 11 февраля 1911 г сообщала: «Согласно избрания городской думы, гласный Н.Л. Белов военным губернатором утвержден в должности заведующего общественной библиотекой».

О контроле над деятельностью библиотеки свидетельствует и существовавший порядок отчетности. На заседании 30 сентября 1911 г члены Библиотечного комитета слушали: «Распоряжение Его превосходительства Генерал-губернатора о предоставлении сведений о деятельности библиотеки за истекшие три года» и постановили: «Представить через полицейское Управление в канцелярию Приамурского Генерал-губернатора отпечатанные отчеты за 1908, 1909, 1910 и 1911 годы. Представить краткие статистические сведения» * .

Открытие филиалов общественной городской библиотеки также осуществлялось с разрешения властей. Так, 29 апреля 1914 г члены Библиотечного комитета на своем очередном заседании познакомились с уведомлением военного губернатора «о неимении с его стороны препятствий к открытию филиального отделения в Куперовской пади»*.

Тщательно контролировалось и состояние библиотечного фонда. Как свидетельствует протокол заседания Библиотечного комитета от 3 дек. 1914 г., «В 1913 г. с 3 по 23 декабря... чиновником особых поручений при Военном Губернаторе г. Полетика и приставом 2-й полицейской части г. Владивостока г. Власовым была внезапно произведена ревизия библиотеки им. Н.В. Гоголя. Все книги и брошюры, находившиеся в библиотеке, были просмотрены, причем некоторые из них, в количестве приблизительно до 700 экземпляров, из библиотеки изъяты и взяты с собой лицами, производившими ревизию*.

По утверждению членов Библиотечного комитета, все изъятые книги были из купленной когда-то у госпожи Тиц библиотеки. Книги поступали также путем пожертвований и покупки в местных магазинах. Издания просматривались комитетом, и те из них, которые внушали сомнения в смысле допущения их в городские публичные библиотеки, откладывались в особый шкаф и не выдавались публике для чтения. Проверяющим были предъявлены книги, не выдававшиеся для чтения и временно хранившиеся в библиотеке в особом шкафу, тщательно завернутые и опечатанные печатью городской управы*. Аргументы членов комитета не были приняты. Неоднократные просьбы членов Библиотечного комитета к лицам, производившим ревизию, о выдаче списка книг, изъятых из библиотеки, оставались без ответа*.

Существенные коррективы в вопросы развития печати, книжного дела и цензуры внес 1917 год. «Временное правительство» в обращении к гражданам России объявило, что будет руководствоваться «новыми основаниями» в управлении государством, в числе которых – свобода слова, печати, союзов, собраний и стачек.

Используя удобную ситуацию, члены Библиотечного комитета при Владивостокской городской думе обратились в Совет рабочих и солдатских депутатов с требованием о возврате книг, изъятых из библиотеки в 1913 г. *

В результате из охранного отделения было возвращено 138 книг; из исполнительного комитета общественной безопасности - 71. Можно предположить, что среди возвращенных не оказалось книг религиозной направленности, о жизни и деятельности представителей царской семьи, книг по философии и прочих изданий, которые новая власть посчитала реакционными.

Советская власть не отменила цензуру, напротив – ужесточила ее. Ужесточению способствовало создание в декабре 1917 г. революционных трибуналов печати, которые действовали до мая 1918 г. [4, с. 17-18]. Затем Дальневосточный комитет советов и самоуправлений приказом № 32 от 26 февраля 1918 г. восстановил военную цензуру над печатью [2, с. 88, 89].

В 1920 г. политико-просветительный отдел Наркомпроса разослал на места инструкцию о пересмотре каталогов и изъятии устаревшей литературы из общественных библиотек. Вслед за указаниями правительства в августе 1920 г. Даль-бюро ЦК РКП(б) принимает решение о создании Государственной политической охраны (ГПО), а в феврале 1921 г Дальбюро и Правительством Дальневосточной республики было принято «Временное положение о государственной политической охране», которая входила в систему Министерства внутренних дел Дальневосточной республики на правах управления. Затем вопросами цензуры стало заниматься Главное управление по делам литературы и издательств, иначе Главлит, созданный Декретом Совета Народных Комиссаров от 6 июня 1922 г.

28 декабря 1922 г. Дальревком ввел в действие на территории бывшей ДВР «Положение о Главном управлении по делам литературы и издательства», утвержденное Совнаркомом РСФСР Законы правительства ДВР перестали действовать.

Первые месяцы существования государства рабочих и крестьян повлекли за собой закрытие изданий контрреволюционного толка. В силу вступил декрет «О порядке открытия печатных предприятий и наблюдения за ними». Все издательства, типографии, книжные магазины, библиотеки были национализированы и взяты на учет. Дальбюро ЦК РКП(б) и Дальревком учредили в составе Дальневосточного отдела народного образования подотдел по делам литературы и издательств.

В сохранившемся в РГИА ДВ «Докладе об организации и деятельности Приморского губполит-просвета с 17 янв. по 20-е авг. 1923 г.» в разделе «Организация губцензуры» сообщается о том, что «по распоряжению центра в Приморской губернии введена цензура печати»3.

Организация соответствующего аппарата и ведение всей текущей цензурной работы были возложены на заведующего Губполитпросветом. Губпо-литпросвет оперативно провел учет и регистрацию библиотек, книжных предприятий, типографий, фотографий, театров, кабаре, клубов. Постоянно проводилась цензура вновь издаваемой литературы, периодической печати, пьес и кинокартин. Составлены списки запрещенных и разрешенных книг и прочих произведений печати4.

В 1923 г. прошли первые чистки фондов библиотек. На Дальневосточном совещании, проведенном Дальбюро ВЦСПС 27–28 апреля 1923 г. в Хабаровске, перед библиотеками была поставлена задача: «закончить чистку и переход на десятичную классификацию». Пыл наиболее ретивых ревизоров охладила записка Н.К. Крупской, направленная в сентябре 1923 г. в коллегию Наркомпроса РСФСР. Она предлагала внести изменения в «Инструкцию о пересмотре состава книжного фонда библиотек и изъятию контрреволюционной и антихудожественной литературы». Крупская выступала против изъятия книг по философии, произведений П.А. Кропоткина, Л.Н. Толстого, Д.И. Фонвизина и др. [5, с. 70, 71). Несмотря на новые директивы, книги продолжали списывать.

Заведующий библиотекой им. Н.В. Гоголя Ф.Е. Музычук в отчете за 1925 г. отмечает: «Губ-политпросветом была организована специальная комиссия по проверке в библиотеках книжного наличия. Вся контрреволюционная и враждебная Советской власти литература была изъята из общественных библиотек и книготорговли г. Владивостока. На места также даны директивы»5. Этот период характеризуется особо пристальным вниманием Губполитпросвета к содержанию книжных фондов.

При проверке библиотек в числе других специалистов использовали и пропагандистов, командированных партией в деревню.

Документы РГИА ДВ свидетельствуют о том, с 1927 г. Губполитпросвет прекратил централизованную поставку книг в библиотеки края. На места стали направлять только рекомендательные списки. В соответствии с распоряжением ЦК партии и поручением окружкома литературу в деревню стали посылать по линии политпросвета, кооперативных организаций, шефской помощи. Согласно постановлению Окрполитпросвета «По продвижению книги в деревню» от 21 мая 1926 г. всю литературу, закупаемую и посылаемую в деревню для общего пользования, необходимо было согласовывать с Окрполитпросветом6.

В случае необходимости руководитель библиотеки Музычук обращался в различные инстанции с ходатайствами для получения заключений о содержании отдельных изданий. В РГИА ДВ сохранилось письмо за подписью заведующего окружным политпросветом А.М. Барышникова и заведующего центральной библиотекой Ф.Е. Музычука Владивостокскому окружному прокурору, в котором они просят дать заключение: «будет ли полезной для изб-читален» книга М. Попова «Законы для деревни в вопросах и ответах», изданная Гизом7.

Задачи по проверке фондов на предмет их соответствия «политическим требованиям» ставились и в Постановлении ЦК ВКП(б) «Об улучшении библиотечной работы» от 30 сентября 1929 г.

Какие конкретно книги в этот период были изъяты из фондов библиотеки им. Н.В. Гоголя, судить сложно, поскольку информация об этом не сохранилась.

Можно лишь предполагать, что из фондов исключалось то, что предписывалось инструкциями, и в отношении изъятий допущены такие же перегибы, как и по всей стране, о чем говорилось на 3-м Пленуме Совета культурного строительства при Президиуме Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК), проходившем в июле 1933 г. На Пленуме отмечалось: «Если большая часть директив ЦК по библиотечному делу выполнена недостаточно, то указание о просмотре книжного состава постарались выполнить более чем на 100%. В этом деле обнаружились непонятные с точки зрения разумного подхода к книге перегибы»8. В качестве примеров говорилось об изъятии из библиотек произведений М.Е. Салтыкова-Щедрина, И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого, В.О. Ключевского и других авторов9.

На основании приказа Наркомпроса «О порядке комплектования, хранения и изъятия книг из библиотек», принятого в феврале 1933 г., чистка фондов прекращалась до особых распоряжений. Однако для общего руководства работой по просмотру книжных фондов библиотек в десятидневный срок была создана Центральная постоянно действующая комиссия при Главлите. Аналогичные комиссии создавались при краевых отделах народного образования10.

1933-1935 гг проходили под знаком ликвидации перегибов, допущенных в чистках библиотечных фондов, но проверка фондов и их ревизия продолжались.

Атмосфера подозрительности, царившая в стране, не обошла и Владивостокскую центральную библиотеку, к этому времени уже переименованную и носящую имя великого пролетарского писателя А.М. Горького. На страницах газеты «Красное знамя» сообщалось: «Работу этой библиотеки характеризует хотя бы то обстоятельство, что под ее сводами до настоящего времени укрывалась кучка чужаков, которым неосмотрительно доверили важнейшее дело – продвижение литературы» [6, 1933, 21 дек.]. Это было время, когда освобождались не только от «чужаков», освобождались от книг, написанных репрессированными и неугодными, освобождались от любых сведений о них. Изъятая из фондов библиотек литература вывозилась на окраину города и там сжигалась [6, 1932, 12 окт.]. Чужаками, видимо, считали прежних руководителей библиотеки и членов Библиотечного комитета, много лет решавших проблемы библиотеки на общественных началах: эмигрировавших в Китай П.З. Подгорбунского и В.Н. Крылова; арестованного в 1932 г. и приговоренного к высылке в Сибирь Н.И. Мильмана; подвергавшегося партийным «чисткам» Ф.Е. Музычука.

Цензура в этот период носила четко выраженный партийно-идеологический характер. Документальным свидетельством партийного контроля над вопросами цензуры являются принятые ЦК ВКП(б) постановления: «О политике партии в области художественной литературы» (1925), «Об издательской деятельности» (1931), «О перестройке литературно-художественных организаций» (1932), «Об издательстве детской литературы» (1933).

В 1937-1938 гг. политика цензуры несколько изменилась. Если ранее контролировалось содержание книг на предмет идеологических расхождений с задачами текущего момента, то с этого времени основанием для изъятия книг и размещения их в спецхранах стала личность авторов, их политическая неблагонадежность. Если автор попадал в список «врагов народа», то все его книги сразу же изымались из библиотек. Первым подобным документом считается список, выпущенный Главлитом в июле 1935 г., который включал все книги Л.Д. Троцкого, а также отдельные произведения Г.Е. Зиновьева, Л.Б. Каменева, Н.И. Бухарина и других политических деятелей11.

О том, что колесо репрессий набирало ход, свидетельствуют приказы по Приморской краевой библиотеке им. А.М. Горького¹² от 12 января, 26 марта, 7 августа, 14 августа 1937 г. * В соответствии с этими приказами в библиотеке создавались комиссии по проверке фонда абонемента, передвижного фонда. Сотрудникам указывалось на халатное отношение к просмотру фонда и изъятию идеологически вредной литературы по спискам Главлита, их обязывали исключать литературу не только из фондов, но и из каталогов.

В деятельности цензурных органов выделялись направления, которые определялись Положением о Главлите РСФСР и оставались практически неизменными: библиотечные чистки, предварительная цензура, последующий контроль, составление списков информации, составляющей государственную тайну, подбор и обучение кадров, в том числе и нештатных сотрудников. В штатном расписании Приморского крайлита на 1938 г. предусматривался цензор по японской и английской литературе, цензор по китайской литературе, инспектор по библиотекам, цензоры в районах13.

Изъятие книг опустошало и без того бедные фонды библиотек. Главлитом и его отделениями на местах в 1938-1939 гг. было издано 199 приказов на изъятие 1860 единиц книг и изоагит-продукции * . Среди них «Конармия» И. Бабеля, произведения Е. Замятина, М. Вишняка, А. Безыменского, Д. Бедного, А. Жарова, Б. Пастернака, Б.А. Пильняка, драматурга В.М. Киршона; книги командарма Я.И. Алкниса, наркома просвещения А.С. Бубнова; портреты М.Н. Тухачевского,

И.П. Уборевича, Я.Б. Гамарника, Э.Я. Якира и др. Всего 92 пострадавших14.

В апреле 1940 г. последовало новое указание – об изъятии и сдаче в макулатуру 62 названий книг. Действия цензуры привели к тому, что целые поколения читателей на долгий период были лишены возможности общаться с творчеством М. Цветаевой, А. Ахматовой, С. Есенина, М. Зощенко, Б. Пастернака. Их творчество признавалось глубоко аполитичным. Начиная с 1927 г. не мог печатать свои произведения М. Булгаков. В стол писались им «Записки на манжетах», «Собачье сердце», «Театральный роман» и роман века «Мастер и Маргарита».

Безусловно, в соответствии с указаниями Главлита сотрудники библиотеки им. А.М. Горького также занимались ревизией фондов, освобождались от «недозволенных изданий», но подтверждающие документы этого периода в архиве не найдены.

Это объясняется тем, что в 1948 г., с приходом на пост директора Н.В. Остапюк, в библиотеке была проведена полная переинвентаризация фондов. Книги брались с полок и записывались в новую инвентарную книгу. Была заведена новая книга суммарного учета. Вероятно, книги, включенные в «алфавитный список устаревших изданий, не подлежащих использованию в библиотеках общественного пользования и книготорговой сети», изданный Всесоюзной книжной палатой в 1948 г. и ранее, в инвентарь просто не заносились. Возможно, это было вызвано поступившим на имя нового директора письмом под грифом «Секретно» из Комитета по делам культурно-просветительных учреждений при Совете министров РСФСР от 14 октября 1948 г за № 829-с, в котором отмечалось: «Проверкой состояния спецфонда при Вашей библиотеке органами Главлита установлен беспорядок в организации работы со спецфондом. Книги свалены в кучу или находятся в ящиках и тюках, не инвентаризированы»*. Об исполнении предписания требовалось доложить не позднее 8 января 1949 г. Уложиться в эти сроки было практически немыслимо.

В 1947–1949 гг. в адрес библиотеки им. А.М. Горького поступили пять приказов и писем Комитета по делам культурно-просветительных учреждений при Совете Министров РСФСР (от 26 сент. 1947 г. № 565/с; от 3 ноября 1947 г. № 587; 20 апреля 1948 г. № 707-с; 6 декабря 1949 г. № 1301-с; 6 дек. 1949 г. и от 15 июня 1950 г. № с-135)15.

По этим приказам изымались книги Г.А. Зиновьева, В.И. Межлаука, А.В. Шотмана и др. Среди изданий, подлежащих изъятию, оказалась книга: А.Г. Больтер. К вопросу о защите дерева от морских сверлильщиков (издана во Владивостоке Дальневосточным политехническим институтом им. В.В. Куйбышева). Вероятно, тема, освещавшаяся в книге, входила в «Перечень сведений, составляющих государственную тайну и не подлежащих распространению в целях охранения политико-экономических интересов СССР».

В текст первого списка, составленного Главлитом в 1925 г., входило 96 пунктов. Первые пометки о списании книг по приказам Главлита зафиксированы в книге суммарного учета ПКПБ им. А.М. Горького за 1950 г.

В 1951–1961 гг. из фондов исключены 12 825 экз. книг «по другим причинам», куда явно вошли и издания, отраженные в приказах Главлита. Это предположение основано на том, что в книге суммарного учета отмечена конкретная причина списания в каждом акте: «по ветхости» или «устаревшие»

В августе 1952 г. после очередной контрольной проверки уполномоченным Крайлита директору библиотеки было выдано предписание о закрытии библиотеки на срок, необходимый для полной проверки и уничтожения книг, обнаруженных на полках и не списанных по инвентарным книгам. Среди «вредных изданий» оказалась книга А. Чаковско-го «Это было в Ленинграде» (1948); А. Соловьева «Черноморцы» (1944), С. Абакумова «Сборник упражнений по правописанию» (1937) и др. Этих изданий в библиотеке сегодня нет. Произведение А. Чаковского, правда, включено в собрание его сочинений. Можно познакомиться и с учебником С. Абакумова «Современный русский литературный язык», изданным в 1940 г.

Приказы по библиотеке тех лет свидетельствуют о том, что данная профилактическая работа велась достаточно активно. Так, приказом № 38 от 9 июля 1953 г. «персональная ответственность за содержание в идеологической чистоте книжных, газетно-журнальных фондов и каталогов и регулярную очистку фондов от идеологически вредной литературы» возлагалась на заведующих от-делами16.

В приказе № 56 от 15. 09. 1953 г. заведующим абонементом и отделом комплектования и обработки литературы указано на отсутствие бдительности и политическую близорукость в связи с тем, что в абонементе не полностью изъята идеологически вредная литература. А приказом № 6 от 3 февраля 1954 г. заведующей отделом комплектования и об- работки литературы вынесен выговор за то, что из систематического каталога по списку № 3 устаревшей литературы своевременно не была изъята карточка на книгу Е.Л. Маневич «Рост благосостояния советского народа», изданную Госкультиздатом в 1953 г. Библиограф, руководствуясь каталогом, включила ее в рекомендательный список «14 марта - День Выборов в Верховный Совет СССР», который был разослан в районные библиотеки края.

Активно контролирующий работу библиотек Крайлит имел небольшой штат сотрудников. На 01.01.1955 г. из 15 только пять работников имели незаконченное высшее образование, остальные – среднее или незаконченное среднее. Нештатных сотрудников было 25. Финансировался Крайлит из союзного бюджета17.

Изъятию книг, по оценке контролирующих органов, в библиотеках края не уделяли должного внимания. Поэтому на совещании библиотечных работников Приморья 2–3 декабря 1959 г. в Доме политического просвещения старший инспектор Крайлита высказал в адрес библиотек серьезные замечания: «Библиотеки не всегда своевременно очищают фонды от устаревшей и политически вредной литературы. 5 названий книг, подлежащих изъятию еще в 1957 году, обнаружены в районных библиотеках и в библиотеке им. А.М. Горького». Среди книг, не изъятых своевременно из фондов, были названы книги О.М. Мальцева «Югославская трагедия» (1955) и В.Д. Иванова «Желтый металл» (1958)18.

Списки на изъятие литературы появлялись с разной периодичностью. В 1960–1961 гг. выходил «Сводный список книг, подлежащих исключению из библиотек и книготорговой сети» в 2 частях. В первой были представлены книги, изданные до 1941г., во второй - с 1917 по 1940 г В 1969 г прошли массовые изъятия книг А. Кузнецова, А. Белин-кова, М. Демина; в 1970 – книги Гароди Роже, в ноябре 1974 г. - В. Аксенова, Г. Владимова, В. Войновича, А. Галича, В. Максимова и др. В феврале 1974 г. в числе авторов, книги которых подлежали изъятию, были названы И. Бродский, Д. Маркиш, Г. Свирский. 14 февраля 1974 г. начальником Главного управления по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР был издан приказ об изъятии из библиотек и книготорговой сети отдельно изданных произведений А.И. Солже-ницина, а также его произведений, опубликованных в журнале «Новый мир»: «Один день Ивана Денисовича», «Матренин двор», «Для пользы дела»

|6Книга приказов по ПКПБ им. А.М. Горького хранится в архивном фонде Приморской краевой публичной библиотеки им. А.М. Горького.

и др. В 1976 г. та же участь постигла произведения В. Некрасова, А. Гладилина, в 1978 г - книги Н. Руденко «Белая акация», «Волшебный бумеранг» и др.19

Причина изъятия книг в приказах не указывалась, но, как стало известно позднее, основной мотив – выезд авторов за пределы страны.

Произведения этих авторов передавались в спецхраны. В краевой библиотеке не было этого подразделения. Вероятно, библиотека не была включена в список, определенный приказом Главлита от 25 октября 1938 г. Но в связи с тем, что в фонд поступали ведомственные издания с грифом «Для служебного пользования», «Для ограниченного пользования», которые выдавались читателям по ходатайству научных учреждений, организаций, в штате основного книгохранения до 1983 г. значилась должность «библиотекарь спецхранения».

Несмотря на небольшой штат сотрудников, Крайлит, а позже Управление по охране государственных тайн в печати продолжали неусыпно контролировать деятельность библиотек и типографий.

Командировки в г. Арсеньев, Артем, Лесоза-водск, Надеждинский, Хорольский, Чугуевский и другие районы стали регулярными, о чем свидетельствуют документы Государственного архива Приморского края20. В соответствии с приказом Министерства культуры РСФСР от 21 апреля 1975 г «Об усилении контроля за списанием литературы в государственных библиотеках» и на основании приказов Главного управления по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР размножение и рассылка списков была возложена на Государственную историческую библиотеку. В регионах – на краевые (областные) управления культуры, которые делегировали свои обязанности краевым библиотекам. Списки поступали нерегулярно, поэтому постоянно возникали вопросы к руководителям, методистам, комплектаторам краевой библиотеки им А.М. Горького, издавались приказы.

В приказе Краевого управления культуры Приморского крайисполкома от 12 февраля 1980 г указаны замечания в адрес ряда библиотек в связи с тем, что после очередной проверки обнаружено 49 изданий, подлежащих изъятию. В частности, в детской библиотеке № 4 и библиотеке № 15 Владивостока, в центральных библиотеках Артема, Шко-товского и Надеждинского районов21.

В 1989 г согласно Записке идеологического отдела ЦК КПСС «О пересмотре списков общих и специальных фондов библиотек и книготорговой сети» Главлит вернул сочинения многих авторов в открытые фонды, но большая часть из них была к тому времени уничтожена. Всего с 1964 по 1987 г. из фондов ПГПБ им. А.М. Горького исключены «по другим причинам» (без ссылки на приказы Главлита) 2518 книг. Издания, которые удалось сохранить в сейфе руководителей краевой библиотеки, были возвращены в фонд. К сожалению, их немного. Сохранилась повесть А. Кузнецова «Бабий яр» 1967 г. издания, книги Е. Эткинда 1963 и 1970 гг., книги Гароди Роже 1962 и 1966 г. Произведения А. Галича, А. Солженицына, А Синявского и других авторов в фонде есть, но это уже новые издания этих произведений.

27 декабря 1991 г. в связи с выходом Закона СССР «О средствах массовой информации» Главлит со всеми его отделениями в краях и областях России был упразднен.

Списки на изъятие литературы с 1991 г. не поступали. Цензура в России отменена. Однако ограничения в содержании публикуемых книг, периодических изданий действуют и в нынешнее, так сказать, нецензурное время. Они определены законами РФ и указами президента России. Так, на территории России запрещается распространение материалов, сеющих национальную вражду и нетерпимость. В соответствии со ст. 13 Федерального Закона от 25.07.2002 г. № 144 «О противодействии экстремистской деятельности» и по предписанию прокуратуры Приморского края из фондов библиотеки изъяты книги В. Демина «От ариев к русичам» и В. Истархова «Удар русских богов».

Список запрещенных книг теперь публикуется на сайте Министерства юстиции России. В списке более 500 названий, в фондах своей библиотеки мы выявили несколько названий. Все издания, включенные в список, признаны экстремистскими на основании решений судов различных территорий России.

Сегодня библиотеки формируют свои фонды с учетом запросов читателей, отражая политические взгляды различных партий, общественных организаций и течений. Отбирая издания, библиотекарь оценивает книгу с точки зрения пользы для читателей и думает о сохранении права пользователей на получение необходимой ему информации.

В реальности библиотека любого государства имеет информацию, скрытую от читателя. Сюда относятся издания, отражающие юридические, коммерческие, военные данные. И этому есть оправдание. Закрытая информация будет существовать, пока существует государство.