Государственный служащий как специальный субъект коррупционных преступлений

А.М. Халикова,         аспирантка Института права Башкирского государст венного университета

К определению понятия коррупционного преступления, также как к коррупции в целом, специалисты в области уголовного права подходят достаточно неоднозначно и широко. Большинство криминологических определений коррупции основано на семантическом значении этого термина, указывающих, в первую очередь, на «подкупность» и «продажность» субъектов коррупции.

По мнению Б.В. Волженкина, коррупция - это социальное явление, заключающееся в разложении власти, когда государственные (муниципальные) служащие и иные лица, уполномоченные на выполнение государственных функций, используют свое служебное положение, статус, авторитет занимаемой должности в корыстных целях для личного обогащения или в групповых интересах1. Данное определение коррупции имеет общесоциальное значение.

Коррупция в уголовно-правовом аспекте, а равно коррупционное преступление, по нашему мнению, представляет собой совершение деяния должностными лицами или лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческой или иной организации, заключающееся в получении незаконного вознаграждения материального и нематериального характера в связи с использованием ими своего должностного или служебного положения вопреки интересам государства, общества или отдельных граждан в своих личных интересах или интересах других лиц.

Остановимся на признаках субъектов коррупционного преступления. В определении указаны только две категории субъектов - это должностные лица в отношении преступлений, предусмотренных главой 30 УК РФ, и лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации, по преступлениям, предусмотренным главой 23 УКРФ.

Должностными лицами признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти или выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государствен ных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях.

Можно выделить следующие признаки, характерные для представителей власти: «1. представителям власти присущи распорядительные полномочия, а именно, они обладают возможностью требовать определенного поведения от граждан либо представители власти обладают правом принимать в отношении граждан или организаций решения, имеющие юридическое значение; 2. требования или решения представителей власти распространяются на неопределенно большой круг людей, т.е. физических и юридических лиц, не находящихся в служебной зависимости или ведомственной подчиненности у представителей власти; 3 .требования или решения представителей власти являются обязательными для исполнения гражданами или организациями; 4. неисполнение требований или решений представителей власти могут влечь за собой негативные правовые последствия для нарушителей»2. Представители власти осуществляют функции федеральной государственной власти (законодательной, исполнительной, судебной), государственной власти субъектов Федерации, а также властных органов местного самоуправления.

Вторая группа лиц, признаваемых должностными лицами, характеризуется наличием организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций непосредственно в самих государственных органах, органах местного самоуправления, государственных или муниципальных учреждениях, Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях РФ.

Понятие должностного лица не охватывает государственных служащих, не относящихся к числу должностных. Из смысла примечания 4 к ст. 285 УК РФ вытекает, что в Российской Федерации государственные служащие, не являющиеся должностными лицами, могут нести уголовную ответственность лишь за коррупционные преступления, преду-

Проблемы и вопросы уголовного права, уголовного процесса и криминалистики смотренные ст. 288 УК РФ «Присвоение полномочий должностного лица» и ст. 292 УК РФ «Служебный подлог».

Это обстоятельство приводит к необоснованному исключению определенной группы государственных служащих из числа субъектов иных коррупционных преступлений, предусмотренных в главе 30 УК РФ.

Между тем, представляется, что опасность преступной деятельности государственных гражданских служащих заключается не только в причинении вреда или ущерба обществу и его гражданам, но и в том, что такая деятельность подрывает авторитет государства, вызывает у населения чувство недоверия к органам государственной власти, негативную оценку результатов работы их органов, призванных обеспечивать законность и справедливость в обществе, поэтому она приобретает не только актуальный уголовно-правовой, но и политический характер.

В соответствии со ст. 13 федерального закона «О государственной гражданской службе в Российской Федерации» от 27 июля 2004 г., государственным гражданским служащим признается гражданин РФ, взявший на себя обязательство по прохождению гражданской службы. Госслужащий осуществляет профессиональную служебную деятельность на должности гражданской службы и получает денежное вознаграждение за счет федерального бюджета или бюджета субъекта Российской Федерации.

Согласно закону «О государственной гражданской службе», все должности государственных гражданских служащих и государственных гражданских служащих субъектов Российской Федерации подразделены на четыре категории: руководители, помощники (советники), специалисты, обеспечивающие специалисты. В связи с этим остро встает вопрос о соотнесении полномочий, характеризующих гражданских служащих, относящихся к каждой из этих категорий, с полномочиями должностного лица, определенными в примечании 1 к ст. 285 УК РФ.

Под категорию должностных лиц, вне всяких сомнений, подпадают руководители и заместители руководителей государственных органов и их структурных подразделений, руководители и заместители руководителей территориальных органов федеральных органов исполнительной власти и их структурных подразделений, руководители и заместители руководителей представительств государст венных органов и их структурных подразделений, поскольку они наделены организационно-распорядительными и административнохозяйственными полномочиями. Однако, нельзя сказать однозначно о том, попадут ли под уголовно-правовое понимание должностного лица обеспечивающие специалисты. Сложно определиться и с правовым статусом помощников (советников) и специалистов.

Представляется целесообразным согласиться с мнением Б.В.Волженкина, который считает, что «пришло время отказаться от использования в Уголовном кодексе РФ понятия должностного лица, признав субъектом преступлений против интересов публичной службы любого публичного служащего независимо от того, к какой категории служащих он относится»3. Также характерно, что в специальных составах служебных преступлений, размещенных в других главах Уголовного кодекса, где говорится о совершении соответствующих преступлений с использованием служебного положения, субъектом преступления признается любой служащий независимо от его должностного положения4.

Таким образом, признание публичного служащего субъектом преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления соответствовало бы принципу единообразного применения уголовного закона. Кроме того, субъектом коррупционных преступлений Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию (1999 г.) и Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции (2003 г.) считают «публичное должностное лицо». Поэтому данное изменение в Уголовном кодексе отвечало бы и международным обязательствам, принятым Российской Федерацией.