Гражданский иск в уголовном процессе как правовой институт, имеющий двойственную юридическую природу

Согласно нормам подраздела II ГПК РФ, исковое производство как процессуальная форма разрешения спора о нарушенном праве в сфере имущественных и связанных с ними личных неимущественных отношений вытекает из предмета гражданско-правового регулирования, в силу чего регламентируется гражданским процессуальным законодательством и предполагает применение отдельных понятий, норм гражданского права. В то же время, по смыслу ст. 6, 44, 54 УПК РФ, к правам лиц и организаций, их законным интересам, нарушенным в результате преступлений, применяется особая форма искового производства, которая охватывается совокупностью норм уголовно-процессуального института гражданского иска и распространяется на охраняемые законом общественные отношения, возникающие в рамках производства по уголовному делу.

Вопросам определения гражданского иска в уголовном процессе как комплексного правового института посвящены научные исследования различных этапов развития отечественного и зарубежного уголовно-процессуального права [10; 12, с. 79; 1, с. 5; 2, с. 44-46]. В рамках продолжения обозначенной дискуссии, можно отметить следующие специфические особенности, указывающие на сложное содержание и двойственность юридической природы рассматриваемого правового института.

По смыслу п. 1 ч. 1 ст. 6, ч. 1 ст. 44 УПК РФ данный правовой институт характеризуется собирательным предметом правового регулирования в виде совокупности общественных отношений, возникающих в рамках уголовного дела по поводу реализации права потерпевшего (гражданского истца) на возмещение вреда, причиненного в результате преступления. Нормативная основа рассматриваемого правового института имеет сложносоставной характер, включает в себя нормы отраслей гражданского, уголовного, уголовно-процессуального права, может содержать нормы гражданского процессуального права, нормы (источники) различных межотраслевых институтов (например, Федеральный закон «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации» от 29.11.2010 № 326-ФЗ, Федеральный закон «О погребении и похоронном деле» от 12.01.1996 № 8-ФЗ, Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08.1995 № 144-ФЗ). Институту гражданского иска в уголовном процессе присущ смешанный императивно-диспозитивный метод правового регулирования, при котором нормативно закрепленная обязательность решений компетентных органов уголовного судопроизводства, должностных лиц обусловлена необходимостью обеспечить реализацию прав и законных интересов участников процесса, заинтересованных в исходе дела, что предполагает установление баланса публично-правовых и частно-правовых интересов на нормативном и правоприменительном уровнях.

Неслучайно в научной литературе наряду с высказываниями о теоретической разработанности вопросов возмещения вреда в уголовном процессе, продолжается обсуждение проблем несбалансированности публичных правовых и частных правовых начал, несовершенства механизма возмещения вреда, некоторой некомпетентности лиц, осуществляющих уголовное преследование, в сфере гражданско-правового профиля обращения потерпевших с исковыми заявлениями без учета требований, предъявляемых к гражданскому иску в уголовном судопроизводстве [9, с. 142; 5, c. 36]. Как представляется, двойственность юридической природы правового института гражданского иска в уголовном процессе во многом обусловила некоторую фрагментарность, недостаточность полноты и систематизации образующих его норм, что в практической деятельности восполняется компетентными органами и должностными лицами посредством обращения к актам толкования, однако зачастую приводит к непониманию способов реализации своих прав лицами, заинтересованными в исходе дела, в том числе, потерпевшими (гражданскими истцами), подозреваемыми, обвиняемыми, подсудимыми (гражданскими ответчиками).

Обращение к нормативной основе показывает, что уголовно-процессуальное законодательство России содержит несколько ключевых норм, образующих современный правовой институт гражданского иска в уголовном процессе, и закрепленных в ст. 44, 45 и 54, 55 115, 116, ч. 1 ст.234, ч. 1 ст. 268 УПК РФ и некоторые другие.

Чтобы оценить наличие пробелов в праве, необходимо проанализировать потребность правоприменителя в обращении к актам толкования, использование правил аналогии закона, аналогии права в рамках применения норм конкретного правового института. В юридической практике возникают ситуации, при которых институт гражданского иска по уголовному делу такую необходимость обуславливает. В частности, вопросы материально-правового характера при обеспечении гражданского иска регламентированы гражданским законодательством, и в соответствии с п. 1 ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в пол-

ном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда, в том числе, согласно п. 1 ст. 1068 ГК РФ – на юридическое лицо, если вред был причинен его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей. Однако законодатель не регламентирует, каким образом разрешать спор в рамках гражданского иска, если вред в результате совершения преступления причинен потерпевшему (гражданскому истцу) лицом, входящим в состав органов юридического лица, и возмещен юридическим лицом до разрешения уголовного дела по существу, а рассматриваемый гражданский иск адресован непосредственному причинителю вреда – подсудимому (гражданскому ответчику).

Детальное разъяснение по данному вопросу содержится в п. 8 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30.07.2013 года № 62, о том что, если юридическое лицо уже получило возмещение своих имущественных потерь посредством иных мер защиты, в том числе путем взыскания убытков с непосредственного причинителя вреда (например, контрагента), в удовлетворении требования о возмещении убытков к лицам, входящим в состав органов юридического лица, должно быть отказано [8].

Аналогичные ситуации могут возникать в случаях возмещения вреда, причиненного в результате преступления как юридическому, так и физическому лицам (потерпевшим), субъектами правоотношений, несущими ответственность за действия непосредственного причинителя вреда, и имеющими право регрессного иска, к которым по смыслу ст. 1081 ГК РФ относятся, в том числе, работодатель, возместивший вред, причиненный работником, в результате совершенного преступления; территориальные фонды обязательного медицинского страхования, возместившие расходы на оказание медицинской помощи лицам, пострадавшим от преступления; страховые организации, возместившие вред, причиненный лицами, управлявшими транспортными средствами, привлеченными к уголовной ответственности; причинитель вреда, возместивший вред, наступивший в результате преступления, совершенного совместно с другими причинителями; Российская Федерация, субъект Российской Федерации или муниципальное образование в случае возмещения ими вреда, причиненного судьей при осуществлении им правосудия, если его вина установлена приговором суда, вступившим в законную силу; Российская Федерация, субъект Российской Федерации или муниципальное образование в случае возмещения ими вреда по основаниям, предусмотренным ст. 1069 и ст. 1070 ГК РФ, и по решениям Европейского Суда по правам человека – к лицу, в связи с незаконными действиями (бездействием) которого произведено указанное возмещение.

По вопросу о недопустимости взыскания ущерба в двойном размере, противоречащего положениям ст. 8, ч. 1 ст. 34, ч. 1 ст. 35 Конституции РФ, имеется изложенная в Постановлении Конституционного Суда РФ от 08.12.2017 № 39-П, правовая позиция, согласно которой, в частности, возмещение физическим лицом вреда, причиненного неуплатой организацией налога в бюджет или сокрытием денежных средств организации, в случае привлечения его к уголовной ответственности, может иметь место только при соблюдении установленных законом условий привлечения к гражданско-правовой ответственности и только при подтверждении окончательной невозможности исполнения налоговых обязанностей организацией-налогоплательщиком [6]. В противном случае имело бы место взыскание ущерба в двойном размере, а значит, неосновательное обогащение бюджета, чем нарушался бы баланс частных и публичных интересов.

Как представляется, нормативное закрепление правила о недопустимости взыскания ущерба в двойном размере, могло бы способствовать снижению трудоемкости рассмотрения уголовных дел соответствующей категории, исключению случаев неоднозначного понимания и применения норм права.

Отдельного внимания заслуживает обсуждаемая в научной литературе проблема возможности рассмотрения в рамках уголовного дела регрессного иска, под которым, в соответ- ствии со ст. 1081 ГК РФ, понимается требование лица, возместившего причиненный другим лицом вред, о возмещении понесенных в связи с этим расходов, предъявляемое причинителю вреда [4; 3, с. 7; 13, с. 121-122; 9, с. 143]. Как следует из разъяснений в п.п. 9-11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.06.2010 года № 17 (ред. от 16.05.2017), рассмотрение регрессных требований в рамках гражданского иска по уголовному делу, соотносится с нормами п. 1 ст. 1068, п. 5 ст. 113, п. 7 ст. 114 ГК РФ ГК РФ ГК РФ и не противоречит УПК РФ в части ответственности гражданина или юридического лица (в зависимости от формы хозяйствующего субъекта), в случаях разрешения спора, связанного с возложением обязанности по возмещению вреда, причиненного лицами, выполнявшими работу на основании гражданско-правового договора, действовавшими по заданию данного юридического лица или гражданина, под его контролем за безопасным ведением работ [7].

Исходя из отсутствия законодательного запрета, целесообразность рассмотрения регрессных требований в рамках гражданского иска по уголовному делу может определяться с учетом норм ст. 6, 6.1 УПК РФ о назначении и разумном сроке уголовного судопроизводства, пределов судебного разбирательства, предусмотренных ст. 252 УПК РФ, а также порядка, в котором уголовное дело рассматривается, и возможных юридических последствий пересмотра приговора, в том числе, в части, касающейся гражданского иска по делу.

Вызывают дискуссию в научных кругах и вопросы иска, в случае прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, например, вследствие истечения сроков давности привлечения к уголовной ответственности (п. 3 ч.1 ст. 24 УПК РФ), вследствие акта об амнистии (п. 3 ч. 1 ст. 27 УПК РФ). Из правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Постановлении от 08.12.2017 № 39-П, следует, что право на защиту прав и законных интересов лиц, пострадавших в результате преступления, в гражданском судопроизводстве при прекращении уголовного дела вследствие акта об амнистии сохраняется во всяком случае, а при прекращении дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, в силу ч. 1 ст. 67 и ч. 1 ст.71 ГПК РФ, реализуется с учетом оценки судом данных предварительного расследования, содержащихся в решении о прекращении уголовного дела, в качестве письменных доказательств, наравне с другими имеющимися в деле [6].

Исходя из указанной правовой позиции, последующее обращение потерпевшего (гражданского истца) с иском о возмещении вреда, причиненного лицом, подвергнутым уголовному преследованию, в случае прекращения уголовного дела по нереабилитирующим обстоятельствам, осуществляется вне рамок производства по уголовному делу, в связи с чем, хотя и вытекает из уголовно-процессуальных правоотношений, не отнесено к предмету правового регулирования института гражданского иска в уголовном процессе, и согласно ч. 3 ст. 31 ГПК РФ, образует основания для защиты, восстановления нарушенного права в гражданско-процессуальном порядке.

В то же время, в порядке постановки вопроса о систематизации норм рассматриваемого правового института можно провести аналогию с правоотношениями, возникающими при реабилитации, которые также осуществляются вне рамок уголовного дела, но оставлены в пределах правового регулирования уголовно-процессуального права, в целях обеспечения интересов лиц, подвергшихся уголовному преследованию, и имеющих в соответствии со ст. 133 УПК РФ право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах.

В рамках историко-правового сравнения можно привести ст. 17 Устава уголовного судопроизводства 1864 г., согласно которой при прекращении судебного преследования вследствие означенных в ст. 16 причин (в том числе, за истечением скора давности, за высочайшим указом или общим милостивым манифестом, дарующим прощение), начатые в судах уголовные иски о вознаграждении за вред и убытки, причиненные преступлением или проступком, разрешались теми же уголовными судами [11]. Отмеченное позволяет обратить внимание на

проблему возможного упорядочивания в рамках единого правового института всех норм, регламентирующих основные и производные правоотношения, связанные с возмещением вреда и вытекающие из назначения уголовного судопроизводства.

Таким образом, изучение источников научной литературы и судебной практики позволяет придти к выводу о влиянии двойственной юридической природы гражданского иска в уголовном процессе на содержание и пределы данного правового института, нормативная основа которого нуждается в дальнейшем исследовании и совершенствовании, в том числе, относительно недопустимости двойного возмещения вреда, причиненного в результате преступления, законодательного закрепления оснований рассмотрения регрессных требований и систематизации норм, регламентирующих правоотношения в сфере возмещения вреда, причиненного преступлением, непосредственно вытекающие из производства по уголовному делу.