Гражданское общество в современном мире: цивилизационные противоречия

Russia, ,

Введение . В XXI в. гражданское общество развивается как многофакторный феномен, обретающий сложную конфигурацию: появляются новые онтологические формы социально-политической коммуникации и гражданской активности, многие из которых генерированы цифровыми технологиями стремительно развивающегося медийного пространства. Анализ исследований последнего десятилетия, направленных на изучение гражданского общества, показал, что эта проблематика вновь находится в фокусе внимания ученых социогуманитарной сферы.

Научная литература, посвященная гражданскому обществу, формирует довольно разнородную группу дискурсов. В стремительно меняющихся мировых реалиях дискуссии последних лет вновь развернулись в отношении концептуальных основ гражданского общества. В отечественных исследованиях можно выделить историко-философский анализ как классических теорий гражданского общества, так и актуальных концепций общественного устройства (Длугач, 2020); взгляд на остроконфликтные политические процессы современного мира, в которых развиваются гражданские процессы, в рамках цивилизационного подхода (Лапкин, 2022). Наряду с этими проблемными аспектами получает распространение обращение к самому понятию «гражданское общество». В некоторых случаях его рассматривают не как термин в академическом понимании, а как некую идеологему, употребляемую в политическом контексте (Канунников, 2018). На подобную мотивированность вариантов использования термина указывают и другие исследователи (Adloff, 2023). Вместе с этим концепции гражданского общества, которые возникают в третьем тысячелетии, рассматриваются в контексте соперничества с традиционными теориями общественного консенсуса и трактуются как «поперечная гегемония» субъекта сопротивления «поперечному оптимуму» неолиберальной гегемонии (Buckley, 2013).

Глубокие противоречия во взглядах на гражданское общество, выявленные в современной научно-исследовательской литературе, определили методологию данной статьи. Ее основой является диалектический подход в понимании развития современного общества, социально-философская рефлексия в оценке актуальной социальной эмпирики. Сравнительно-сопоставительный анализ неолиберальной модели гражданского общества, обозначающий рамки современных дискуссий и контекстуального принципа формирования его национальной модели, позволяет выявить основополагающую роль аксиологического фактора и ценностные комплексы культур для современного понимания идей гражданского общества.

Результаты исследования . Возросшее внимание к данной сфере и актуализация дискурса гражданского общества на рубеже XX–XXI вв. связаны с процессами, ознаменовавшими распад двухполярного мира, и наступлением новой эпохи в развитии мирового устройства. Развертывающийся глобальный кризис как результат чрезвычайно сложных структурных и системных процессов, происходящих в обществе, вызвал неоднозначные реакции различных социальных сегментов во многих странах мира. Ответом на трансформации глобальных институтов стало зарождение транснациональной активности, глобального гражданского общества, которое в научном обороте именуется как «придуманное» и «приглашенное» пространство.

Причины сложившейся ситуации можно объяснить вековыми методологическими разногласиями в понимании основ гражданской жизни. В то же время современные дискуссии, посвященные гражданскому обществу, имеют и не столь глубоко укоренившуюся историческую почву, а строятся на весьма актуальном противостоянии теоретических подходов. Именно политическая актуальность дает повод определить гражданское общество как «двусмысленное» понятие. Аргументация этого взгляда исходит из отрицания универсалистской точки зрения, не принимающей во внимание различные исторические траектории в развитии национальных моделей гражданского общества. Антитезой выступает контекстуальное восприятие, признающее, что гражданское общество встроено в значимую сеть политического, социального и исторического пространства. Теоретической основой концептуализации гражданского общества, например, в арабском мире, служит контекстуальный принцип, предлагаемый исследователями в противовес неолиберальному.

Последний опирается на культуру дерегулирования и приватизации, в результате чего снижается значимость роли государства. Неолиберальный подход позволяет рассматривать гражданское общество как альтернативное государству и рынку средство регулирования, которое поддерживает стабильность и воспроизводство экономики путем смягчения социально-экономического неравенства, создаваемого и усугубляемого рынком.

Неолиберальные представления закрепляются в концепции социально ответственного капитализма, в рамках которой гражданское общество выступает способом разрешения противоречий и неравноправия, присущих капитализму. Неолиберализм рационален, его основа – утилитаризм, принцип, заложенный классическим либерализмом.

В XXI в. в сфере интеллектуальных исследований, к которым относится дефиниция понятий, в трактовке гражданского общества неожиданно проявляются эмоциональные оценки: оно обозначается как «зловещее», «загадочное» понятие. Рассматривая проблему в эпистемологическом ас- пекте, уместно поставить вопрос: возможно ли, опираясь только на рационалистический дискурс, обосновать современное состояние и принципы социального взаимодействия в сфере ценностей гражданского общества? Выявляя внутренние и внешние факторы, которые сопутствовали процессам «арабской весны», – культурные, политические, исторические, исследователи отмечают пробелы, имевшиеся в институциональной инфраструктуре государств, а также на уровне гражданского общества для управления теми конфликтными ситуациями, которые сложились в период «цветных революций». Различие идентичности арабского мира и Запада представляется значимым фактором, бросающим вызов либеральному цивилизационному нарративу и неолиберальной методологии в подходах к исследованию гражданского состояния современного мира.

Опыт гражданской активности в событиях «арабской весны» может быть рассмотрен в оптике цифровизации гражданских коммуникаций. Цифровая революция выступает немаловажным фактором, порождающим трансформации таких сложных структур, как социальные институты, и такого вида связей, как социальные отношения, что диктует необходимость нового понимания человеческого потенциала и коллективного опыта всего общества. В русле процессов цифровизации впервые в истории человечества формируется коллективный опыт виртуальной гражданской публичности, в рамках которого перекрещиваются интересы сетевых сообществ, возникают противоречия в отношениях между носителями разных форм гражданской культуры, что уже было нами отмечено ранее (Семенов, 2022).

Цифровая реальность ставит перед обществом новые вопросы, в том числе способствует размыванию тех глубоких основ культурной идентичности, на которой, как мы видим, строится идентичность гражданская. Ключи к пониманию современного состояния теорий гражданского общества следует искать не только в онтологических характеристиках гражданского общества, но и в исторических и цивилизационных различиях государств и национальных культур. С этой точки зрения ученые Центра исламских исследований Университета Брунея подчеркивают, что в историко-культурную перспективу изучения гражданского общества исламского мира необходимо включить углубленный анализ положения государства в мусульманских странах на протяжении долгой истории, исламские верования и традиции, которые были основным источником, обеспечивающим фундаментальную основу политической теории и легитимацию протекавших в обществе процессов (Kartanegara, 2016).

Дискуссия о существовании какого-либо общего понимания термина «гражданское общество» возникла не сегодня. Однако вопрос актуализировался в самом начале XXI в.: насколько термин полезен при применении к Югу, и какое значение имеет включение этой концепции в дебаты по вопросам развития? Анализируя способы, при помощи которых идея гражданского общества была введена в общественную политику и публичные дебаты в Африке, социологи Д. и Ж. Комарофф характеризуют их как «разнообразные, неожиданные и противоречивые», предлагая критический теоретический анализ текущих дебатов о «проблеме» гражданского общества в африканском регионе. Размышления даются с позиций западных теоретиков, которые отталкиваются от идеала либерального государства, допуская, что это может быть «тяжелый багаж исторически специфических форм, которые сформировались в условиях исторических особенностей Запада», и признают, что эти формы отделены от содержания идей. В постколониальную эпоху глобальных рынков и средств массовой информации эти исторически государственные институты, возможно, и не являются проводниками либерально-демократических отношений между гражданами по отношению к крупным транснациональным корпорациям и государствам, чьи полномочия явно ограничены. Тем не менее очевидно, что еще слишком рано списывать либеральное государство со счетов как отживающую форму. Постколониальный мир еще только зарождается, и исход происходящих процессов далек от ясности (Сomaroff, Сomaroff, 1999). В то же время П. Камруззаман, профессор социальной политики в Университете Южного Уэльса, полагает, что западные ученые экспортируют концепцию гражданского общества, глубоко укорененную в европейской современности на почву глобального Юга, через свои ситуативные ценности. Однако гражданское общество, как оно определено в его классических европейских истоках на основе западных ценностей, не всегда может быть актуальным для других стран. Традиционные группы и объединения трансформируются в свои формы гражданского общества; сфера последнего может выходить за рамки национальных границ и неолиберальных интерпретаций. В этом контексте поднимается вопрос об актуальности концептуализации понятия в науке разных стран, где общепринятым является разнообразие в отличие от общности, либо разработка концепции находится в зачаточном состоянии, либо вовсе отсутствует (Kamruzzaman, 2018).

Характер данной аргументации заставляет обратиться к концепции «столкновения цивилизаций» С. Хантингтона, утверждавшего роль культуры, социальных структур и разности исторической памяти в формировании линий разлома между цивилизациями. В условиях широкого признания незападным миром «усиления и могущества незападных цивилизаций и их растущей культурной уверенности в своих силах», как полагал философ, западный мир чересчур медлит с признанием возникших реалий (Хантингтон, 2016: 503–504).

Рассуждая о методологическом противостоянии в подходе к пониманию гражданского общества и гражданской публичности, следует подчеркнуть оценку неприемлемости нормативных основ постулата, лежащего в основе либералистского универсализма, о необходимости усвоения западных ценностей, институтов, культуры как воплощения современного либерального, цивилизационного мышления человечества. Вывод С. Хантингтона звучит однозначно: культурные и цивилизационные различия в мире делают весьма сомнительной западную веру в универсальную значимость его культуры.

Интересен подход к обозначенной проблеме Ф. Фукуямы. Переосмысливая свое утверждение о «конце истории» и победе западного либерализма, ученый предлагает рассматривать парадигму современного развития как пронизанную многочисленными связями между разными направлениями мирового развития и множеством потенциальных путей модернизационного развития структуру. Вместе с тем признавая, что общества не могут перестроиться, и большая часть людей живет в границах, сформированных культурными традициями и обычаями, ученый утверждает, что современные институты нельзя перенести в другие общества без учета принятых норм (Фукуяма, 2015: 590). Утверждение о «конце истории» Ф. Фукуяма заменяет вопросом «Что дальше?», который не имеет ответа на данном этапе.

В стремительном цифровом веке важно помнить призыв В.С. Степина понимать культуру не только как состояние общественного и индивидуального сознания, но и как имеющее своей частью социально неосознанное, к которому принадлежат базисные смыслы и ценности, формирующие мировоззренческие универсалии1.

Критический анализ подходов в международных сравнительных исследованиях гражданского общества приводит к пониманию необходимости теоретического обоснования моделей гражданского общества, в структуре которых доминируют не универсальные онтологические контуры гражданской активности, а весь комплекс исторических и цивилизационных различий национальных культур западных и незападных государств.

Заключение . В современном мире, развивающемся в условиях глобального кризиса, гражданское общество – это поле соприкосновения множества политических и национальных интересов, взглядов, культурно-исторических ценностей. Причины противоречий представляют результат чрезвычайно сложных структурных и системных процессов, происходящих в обществе, реакций на них со стороны различных социальных сил. В сложившейся ситуации требуется выработка иной системы отношений между множеством новых субъектов, заявляющих свои права на видение гражданской жизни, функционирование гражданского общества и публичной сферы на правовых основах и нормах национально-культурной идентичности за рамками неолиберальных интерпретаций. Подобное противоречие носит концептуальный характер: универсалистской модели исторического развития по сценариям западного мира противопоставляется модель контекстуального видения форм гражданского общества, признающего его встроенность в значимую сеть политического, социального и исторического пространства. Если западный мир будет настаивать на уникальности либерального понимания и вместе с тем на унификации этого подхода для всего глобального сообщества, человечество снова может попасть в «ловушку Фукуямы». Обнаруженные противоречия в понимании современных путей развития гражданского общества в рамках разных национальных моделей во избежание конфликтов требуют ревитализации понятия «гражданское общество» в форме диалоге, где были бы учтены цивилизационные, аксиологические, культурно-исторические подходы. Глобалистские концептуализации, игнорирующие специфику цивилизационного развития стран Востока и Юга, приводят к тому, что понятие «гражданское общество» может восприниматься локальными культурными группами в качестве деструктивного фактора, препятствующего дальнейшему цивилизационному диалогу.

Стремительное развитие современных технологий, включая программы искусственного интеллекта, создает новые вызовы развитию сферы гражданского взаимодействия и формирует актуальные дискуссионные темы, способные заинтересовать мировое научное сообщество и составить основу его исследовательской активности.