Характер историзма эпоса "Джангар" сквозь призму сюжета

Историческая поэтика в сравнительно-типологической периодизации исторического процесса и проблемы эволюции поэтических форм и сюжетов получили развитие в трудах А.А. Потебни [Потебня 1976] и А.Н. Веселовского [Веселовский 1940]. Обширный охват литератур, начиная с древних, представлен А.Н. Веселовским в единой системе мировой культуры. Идеи сравнительно-исторического подхода в исследовании поэтики, заложенные А.Н. Веселовским, были в полной мере развиты М.М. Бахтиным [Бахтин 1975; 1979] и О.М. Фрейденберг [Фрейденберг 1997], а также теми, кто позднее разрабатывал историческую поэтику [Мелетинский 1986; 1990]; [Бройтман 1997] и др.

Проблема развития эпического историзма была и остается в центре внимания многих исследователей [Гацак 1988; Гуревич 1979; Кичиков 1976; Короглы 1988; Кудияров 1988; Липец 1969; Мелетинский 1963; Неклюдов 1996; Пропп 1958; Путилов 1999; Райхл 2008; Смирнов 1974; Уланов 1963]. Основоположник «исторической поэтики» А.Н. Веселовский отмечал, что вопрос об отношении эпоса к истории «есть самый существенный вопрос в истории эпоса» [Веселовский 1940, 299]. Предпринятое В.М. Жирмунским сравнительно-историческое изучение тюрко-монгольской эпики дало представление о формировании эпосов в ходе этногенеза, в историческом процессе формирования народов и государств [Жирмунский 1974]. Историко-генетические и историко-типологические исследования Е.М. Мелетинского на материале богатырских поэм тюркомонгольских народов Сибири выявили общие закономерности сложения и формирования национально-исторических систем героико-эпической архаики и эпических памятников поздней формации [Мелетинский 1963].

Характер историзма эпоса обусловлен жанровой природой и ее идейно-эстетическими установками. В эпосе, помимо обширной национальной действительности, на которой основывается действие, «развертывается вся целостность того, что только можно причислить к поэзии человеческого существования» [Гегель 1971, 460]. В жанровой теории М.М. Бахтин характеризует эпопею тремя конститутивными чертами: 1) предметом эпопеи служит национальное эпическое прошлое; 2) источником эпопеи служит национальное предание; 3) эпический мир отделен от современности абсолютной эпической дистанцией [Бахтин 2000, 204].

Внутренняя эволюция эпоса определяется закономерностями историко-типологического характера, реализуемыми в рамках целостной традиции, имеющей полистадиальный и полигенетический характер. В рамках этой традиции осуществляется поколенческая трансмиссия произведения, его воссоздание на основе традиционных сюжетов и их элементов. В этой связи одной из актуальных проблем является установление закономерностей развития национальных эпосов, их генезиса и характера историзма сквозь призму сюжетных форм.

В настоящей статье рассмотрим характер историзма сюжетов калмыцкой и синьцзян-ойратской версий эпоса «Джангар», формирование, сложение, бытование и развитие которых, наряду с центральноазиатской общностью, осуществлялось в рамках сложившихся локальных этнических традиций - калмыцкой и синьцзян-ойратской.

Идейно-тематическая основа эпоса «Джангар» - защита народом Джунгарии родной страны объединенными силами сподвижников-богатырей от посягательств чужеземцев. «Само же Джунгарское государство послужило своеобразным историческим “прототипом’ страны Джанга-ра Бумбы - страны с элементами социальной утопии, название которой окружено “ореолом божественной благодати”» [Кудияров 1988, 167]. Кочевая империя Бумба «обладает чертами некоего вселенского царства воинственных скотоводов, представление о котором складывается не без влияния буддийских утопических идей о находящейся на Севере райской стране Шамбале и о государе-миродержце чакравартине, владеющем семью чудесными сокровищами, включая чудесного коня, чудесное оружие, прекрасную жену, мудрого советника и т.д.» [Неклюдов 1996, 22].

События сюжетов эпоса «Джангар» посвящены героическим деяниям богатырей и нашли выражение в универсальных темах древнейших тюрко-монгольских эпических памятников - борьбе с антагонистом и героическом сватовстве. Герой архаического эпоса являет собой образ представителя семьи и рода, подвиги которого связаны с добыванием невесты, родовыми и семейными распрями, кровной местью.

К разряду архаических в эпической формации относятся сюжеты о героическом сватовстве и борьбе героя с хтоническим существом. Так, сюжет главы «Об искоренении Джангаром мангусовского Кюрюл Эрде-ни-хана» повествует о путешествии Джангара в верхний мир и борьбе с хтоническим чудовищем. Джангар пытается уничтожить сорокачетырехголового муса, но тот, превратившись в небесное чудовище Кюрюл Эр-дени, а затем в орла, уносит Джангара на небо и истязает его там. Дочь Солнца, младшая жена Кюрюл Эрдени, которую Джангар некогда вызволил из утробы сорокачетырехголового муса, спасает героя. Усыпив чудовище, она освобождает пленника. Джангар уничтожает Кюрюл Эрдени, истребив его «внешнюю душу», хранившуюся в виде птенчика в брюхе марала. Затем, спустившись с неба с помощью мифической птицы Гару-ды, он долго странствует по земле, по верхнему и нижнему мирам, а затем благополучно возвращается домой [Джангар 1978, 91-138].

Содержание вышеизложенного эпического сюжета является отражением древних обрядов инициации, выраженных в уходе или изгнании героя из своего социума, его временной изоляции, странствиях в иных краях, в верхнем нижнем мирах, где и происходят его контакты с духами, обретение духов-помощников, борьба с демоническими противниками. Как правило, ранние ритуальные инициации предпринимались героем для обретения сверхъестественных, магических способностей, которые он добывал посредством мучительных испытаний, в ином мире или в верхнем мире, после контактов с могучими духами. Инициация предстает как временная смерть и последующее воскресение, а также как победа, одержанная над чудовищем. Позже инициации сводятся к предварительным испытаниям героя в процессе его социального воспитания - так называемым возрастным посвятительным обрядам, совершаемым при переходе юношей в разряд взрослых мужчин.

При доминировании в «Джангаре» архаического сюжета о борьбе с хтоническим существом наличествуют также сюжеты «поиска суженой», которые являются рудиментами и результатом трансформации древних инициационных обрядов. Своеобразие сюжетов о героическом сватовстве заключается в завоевании героем суженой и женитьбе на ней, что составляет основной пафос героического сватовства как подвига богатыря. Герой должен привезти жену не только из чужого рода, но предназначенную ему невесту - «суженую». Совершая героические подвиги ради осуществления ортодоксальной родовой формы брака, богатырь вовсе не утверждает идеологию семьи в ущерб роду, брак же его часто истолковывается в эпосе не как основание семьи, а как основание рода [Мелетинский 2004, 18].

Сюжет главы «О победе славного Шовшура Алого» основан на загадочной мотивировке безмолвного поведения и внезапного отъезда Джангара из родной Бумбайской державы, которая раскрывается лишь в конце повествования. Сюжет о героическом сватовстве заметно трансформирован, поскольку мы не находим в нем эпизодов героических состязаний за невесту, а ярко выражен мотив «поиска предназначенной суженой героем для обретения наследника». После долгих скитаний Джангар прибывает к сказочному дворцу, в котором оказывается юная рагни (фея); сойдясь с нею, он поселяется в безлюдной местности, соорудив дом из камня. У него рождается сын, который однажды во время охоты встречается с богатырями - бывшими сподвижниками Джангара. Стрела, подаренная мальчику мудрым Алтаном Чееджи, пробуждает в Джангаре желание вернуться на родину. После долгих поисков и испытаний Джангар возвращает побратима Хонгора из нижнего мира, куда его бросил Шара Гюргю, разоривший Бумбу в отсутствие Джангара и его богатырей. Наследник Шов-шур, возглавив джангаровых богатырей, совершает поход в страну Шара Гюргю, освобождает и возвращает на родину народ Бумбы [Джангар 1978, 139-216].

Сюжет главы «О женитьбе Хонгора» построен как повествование о двойном сватовстве - неудачном и удачном: первое - к бесовке, замужем за антагонистом - герой, уличив их в обмане, расправляется с ними; второе - к девушке-рагни, дочери чужеземного хана, оказавшейся его суженой, - победив в брачных состязаниях, герой обретает супругу. В калмыцкой версии герой в первом случае не женится на бесовке. В синьцзян-ой-ратской версии также представлено двойное сватовство и женитьба героя. Женившись, он узнает о бесовской сущности, непристойном поведении своей супруги и уничтожает ее. В обеих версиях герой Хонгор, расправившись с мнимой невестой/женой, отправляется на поиски и находит истинную суженую [Джангар 1990, 206-240; Джангар 2005, 465-524].

Наряду с архаическими сюжетами в эпосе «Джангар» наличествуют и сюжеты эпоса классической формации, характеризующиеся одним их ключевых признаков, - героизмом эпических деяний богатыря-воина. «Героический характер» возникает тогда, когда формируется новое - по сравнению с более глубокой родо-племенной архаикой - отношение к возможностям (в том числе - к физическим) отдельной человеческой личности [Боура 2002, 5-10] и, соответственно, появляется новая система этических и эстетических ценностей.

Широкое отражение в эпосе монгольских народов нашла историческая действительность времен кочевой империи, представляющая собой общество номадов, организованное по военно-иерархическому принципу. По мнению Ринчиндоржи, в стране Джангара «возникло кочевое государство, стоящее на более высокой ступени развития, чем родоплеменное общество кровных родственников» [Ринчиндорж 2004, 42]. Период создания надплеменного объединения являлся жизненно необходимым и естественным следствием эволюции воинственного и мобильного общества кочевников. Однако процесс подобного формирования обусловил возникновение постоянных конкурентных отношений и жестоких конфликтов между представителями степной аристократии за право быть вождями родо-племенных объединений.

В сюжете «О подчинении Алтана Чееджи мудрого [Джангару]», юный герой Джангар, угнав табун по велению Бёке Мёнген Шигширге, оказывается втянутым в конфликт с владетельным нойоном Алтаном Чееджи. Тот, в свою очередь, зная о великом предназначении юного Джангара, решает его уничтожить [Джангар 1990, 202-206; Джангар 2005, 93-102]. Очевидно, перспектива восхождения Джангара на ханский престол и идея создания объединенного мощного государства противоречила стремлению сохранить существующий миропорядок - традиционно свободного уклада жизни разрозненных удельных князей и нойонов. В исторической действительности «племенные вожди не горели желанием потерять свою автономность, чтобы властелин всей кочевой федерации мог править и облагать налогами их племена» [Крадин, Скрынникова 2006, 29].

Выживание Джангара является главным условием последующего признания его авторитетными представителями степной аристократии в новом статусе вождя и верховного правителя кочевой империи. Мирное разрешение конфликта обусловлено политическими интересами всех участвующих в нем сторон. Несмотря на сложные конфликтные отношения, в развязке сюжета представлена картина полной эпической гармонии, когда антиподы становятся союзниками героя и представляют тройственный союз представителей степной аристократии во главе с Джангаром. Здесь, по существу, получают завершение некоторые фабульные линии, связанные с «централизаторским» пафосом героического эпоса» [Неклюдов 1984, 103].

Центральным событием в героическом эпосе является противоборство двух враждующих сторон, в котором находят отражение борьба героя с хтоническим существом или иноземным врагом, отношения племен и архаических государств, межплеменные распри и войны. Эпический конфликт, его масштабность и значимость составляют основу героического действия и героизации эпического персонажа. В эпосе враждебность и полярность двух миров строго подчинена дихотомии эпического пространства. Противоборство двух сил обычно приводит к прямому столкновению - героическому сражению или поединку, составляющему основной пафос и смысл эпического повествования.

В сюжете «О пленении прекраснейшим в мире Мингъяном могучего хана Кюрмена» повествуется о беспокойстве правителя Джангара, связанного с надвигающейся на Бумбайскую державу опасностью, исходящей от могучего противника Кюрмен-хана. Для предотвращения назревающего конфликта Джангар решает отправить богатыря Мингъяна в чужеземную страну, чтобы пленить и доставить в Бумбу антагониста Кюрмин-хана. Мингъян отправляется в страну хана-антагониста и исполняет поручение Джангара - пленяет и доставляет Кюрмин-хана в Бумбайскую державу. Плененный хан принимает подданство Джангара и отправляется домой. Таким образом, конфликт разрешается нанесением упреждающего удара и пленением героем потенциального противника [Джангар 1990, 289-303; Джангар 2005, 373-394].

В сюжете «О поединок Алого Хонгора с Хара Джилган-ханом» для за- щиты родной державы от потенциального внешнего врага герой Хонгор по велению Джангара отправляется в страну антагониста, пленяет и доставляет в Бумбайскую державу потенциального противника Хара Джилган-хана. Затем плененный противник освобождается, захватывает в плен одного из джангаровых богатырей, златоуста Ке Джилгана, и сбегает. В свою очередь Хонгор снова отправляется в страну хана-антагониста для освобождения плененного Ке Джилгана. Вслед за героем прибывает Джангар с войском из шести тысяч двенадцати богатырей. Назревавший конфликт разрешается примирением противоборствующих сторон по мудрому совету приближенного Хара Джилган-хана, Бадмин Зюркена. Джилган-хан одаривает шубами владыку нойона Джангара и его шесть тысяч двенадцать богатырей. В итоге Джангар и Джилган-хан заключают соглашение: в войне с сильным врагом помощь друг другу оказывать, а в войне со слабым врагом обходиться своими силами [Джангар 1990, 241-253; Джангар 2005,317-332].

Сюжет «О пленении могучего Бадмин Улана богатырями Хара Джил-ганом, Аля Шонхором и Хошун Уланом» выстраивается вокруг давнего конфликта правителя Джангара с неким Бадмин Уланом. Джангар в пору молодости, вступив в поединок с Бадмин Уланом, был побежден, но оставлен в живых с условием, что в будущем, осуществив свои намерения и достигнув желаемого, они вновь сразятся. Бадмин Улан узнав, что слава о Джангаре и его стране разнеслась далеко за ее пределами, отправляет к нему двух могучих посланцев. Джангар поведал сайдам, что не найдется никого в его стране, кто бы смог соперничать с посланцами противника, но если заранее пленить и живым доставить в Бумбайскую державу самого Бадмин Улана, он будет в их власти. Следуя совету мудреца Алтана Чееджи, Джангар повелевает отыскать героя, способного исполнить поручение властителя и спасти родную державу от нашествия врага. Такой добровольный спаситель является в лице юного героя Хошуна, сына Хон-гора, который вместе с двумя юными богатырями отправляется исполнить героическую миссию. Юные герои пленяют и доставляют Бадмин Улана Джангару, попутно угнав табун врага [Джангар 1990, 326-339; Джангар 2005, 521-546].

Войны между ханствами или державами определяют сюжеты большинства глав «Джангара», несомненно, отражая исторические реалии и жизнь общества в период формирования эпоса. Единством отмечены сюжеты, посвященные теме «защиты родной державы от потенциального внешнего врага (пленение потенциального противника)». Типологической чертой данных сюжетных конфликтов является внезапное упреждающее нападение и пленение антагониста, поскольку тот силен, мощен и его вторжение грозило бы уничтожением державы Джангара. Героическая сущность персонажа выявляется в его подвиге - спасении народа своей страны от посягательств внешнего врага.

В эпических сюжетах рассматриваемых глав выявляются архаические мотивы и концепты, восходящие к обрядности ранних кочевников, как и сказочно-мифологические мотивы: первотворения, чудесного рождения, смены обличья, магического сна, предназначенности оружия / коня / невесты, обладания чудесными свойствами богатыря / невесты / антагониста / коня / оружия, неуязвимости, бессмертия, внешней души, иного мира, ясновидения, чудесного исцеления (с помощью воды-аршан, дождя, женского целомудрия), власти над стихиями с помощью магического камня зада и др.

Наряду с архаическими в сюжетах выявляются мотивы, стадиально относимые к эпосу государственной формации: ультиматума, деления богатырской дружины на два крыла, преодоления препятствий, клятвы богатырей, боевого клича «ура», поимки и седлания коня, снаряжения богатыря, подготовки к сражению, богатырского поединка, сражения противоборствующих войск, преследования богатыря, пребывания богатыря в ставке антагониста, державного знамени, вознаграждения богатыря властителем, пленения антагониста, стрельбы из лука в погоне, расправы над антагонистом, клеймения антагониста, победоносного возвращения и т.д. Имеются также мотивы, отражающие обрядность, в том числе религиозную: богатырского сватовства, получения приданого, отправления богатыря в путь, распития арзы и т.д.

В эпическом образе Бумбайской державы находят поэтическое воплощение явно политические реалии государственного кочевого образования с его выраженной военно-иерархической структурой, для которой характерны система титулатуры вождей, установление дипломатических и союзнических отношений с другими кочевыми империями, заключение династических браков. Воинская иерархическая структура державы состоит из нескольких уровней, на вершинном находится центр с правым и левым «крыльями».

На сложение и формирование джангаровской эпической традиции, в частности, на сюжеты и мотивы, оказали влияние социально-исторические факторы патриархально-родового и феодального строя. Патриархально-родовые связи и отношения, а также инициационная ритуальность и обрядовость находят отражение в сюжетах «Джангара» о героическом сватовстве. Сюжеты же о борьбе героя с хтоническим существом и антагонистом относятся к героическому эпосу исторического времени, к периоду формирования ранних кочевых государств и выдвигают новые исторические идеалы и новые цели - защиты родной земли от внешнего врага.

Характер историзма эпоса «Джангар» и его сюжетов обусловлен тем, что корнями он уходит в архаический субстрат древнейшей мифологии и шаманистских верований; эпос развивался в условиях распада родовых отношений и перехода от рода к семье, в период зарождения государственного самосознания и формирования ранних государств. Смена исторических эпох отразилась в сюжетах эпоса «Джангар», вобравших как архаические религиозно-мифологические и обрядовые рудименты, так и определенные исторические и квазиисторические представления.