Советская историография древности: новые исследования. Рубрика в журнале - Вестник Пермского университета. Серия: История
Другой
В I тыс. до н. э. на Ближнем Востоке возникают и сменяют друг друга крупные межрегиональные государства («мировые державы», империи), что было замечено еще в древности и средневековье. В отечественной литературе под влиянием французского египтолога Г. Масперо к осмыслению их истории обращались Н.И. Кареев и Б.А. Тураев. В советское время предпосылки образования таких государств были обозначены В.В. Струве, их значимость констатировалась в теоретических схемах С.И. Ковалева и О.В. Кудрявцева, однако с максимальной полнотой была осмыслена И.М. Дьяконовым в сотрудничестве с Н.Б. Янковской и В.А. Якобсоном. Эти ученые отмечали следующие предпосылки возникновения таких держав: потребность ряда государств на рубеже II и I тыс. до н.э. в захвате рабов; разделение труда между производящими и потребляющими сырье странами, которое порождало их интеграцию в рамках единой военно-политической инфраструктуры; наступление железного века, сделавшее возможным создание таких государств и поддержание их длительного существования благодаря совершенствованию средств насилия; наличие у государств ближневосточной периферии сильных армий; потребность ряда государств в наращивании прибавочного продукта извне в условиях исчерпания внутренних ресурсов для этого. В постсоветское время В.А. Якобсон указывал на сохранение внутри империй противостоявших им структур гражданского общества (городских общин). Рассматривается влияние на эти теоретические схемы как личных убеждений их создателей, так и факторов идеологии, которые действовали на разных этапах советской истории.
Бесплатно
Бегство от античности: казус Г.Г. Дилигенского
Другой
Казус Дилигенского кажется труднообъяснимым: старший научный сотрудник Института истории АН СССР в расцвете сил и карьерного роста (защищена и опубликована кандидатская диссертация, много публикаций в советских и зарубежных журналах, частые поездки на зарубежные конференции) бросает свою тематику (историю поздней античности), уходит из института и переключается на изучение социальной психологии рабочего класса Франции. Долгий и тяжелый разговор с заведующим сектором древней истории С.Л. Утченко, который, очевидно, рассматривал Г.Г. Дилигенского как своего возможного преемника, изменить ничего не смог. Что побудило молодого историка прекратить изучать позднюю античность и покинуть сектор древней истории Института истории АН СССР? Выбор специализации происходил в годы, осложненные жесткими кампаниями по борьбе с «низкопоклонством перед Западом» и космополитизмом. По воспоминаниям учившейся немного раньше М.К. Трофимовой, ее родственники настаивали на том, чтобы она занималась историей древнего мира либо археологией, как наиболее безопасными с идеологической (да и с практической) точки зрения историческими дисциплинами. Таким образом, выбор истории древности имел скорее «защитный» характер; античность могла привлекать как сравнительно безопасная область исторических знаний. Эпоха «оттепели» порождала у части советской интеллигенции иллюзии по поводу возможности социальных изменений, совершенствования советской социально-политической системы. История древности были слишком далекой от современных проблем областью исследований, и ученый предпочел избрать другую сферу деятельности. Работы Г.Г. Дилигенского внесли весьма заметный вклад в развитие социологических и социально-психологических исследований в позднем СССР, «школа Дилигенского» заложила основы политологических исследований в современной России. Ученый смог найти лучшее применение своим марксистским, «еврокоммунистическим» взглядам в академическом, но референтном Институте мировой экономики и международных отношений, который давал рекомендации органам власти, нежели в достаточно догматической сфере древней истории, где наилучшим выходом было не «улучшение» марксизма, а радикальный уход в сторону от марксистской догматики.
Бесплатно
Другой
Рассматриваются особенности возникновения и функционирования нового типа исторического нарратива в советской науке, который исчерпал себя к концу 1940-х гг. Он характеризовался использованием выражений и оборотов, которые благодаря своей стилистике и смыслу выводили читателя за пределы научной полемики, к политическим идеологизированным штампам. Этот тип высказывания определён как историко-публицистический, выяснены причины его появления и специфические черты развития, подчёркнута его связь преимущественно с 1930-1940-ми гг. Выбраны для обсуждения советские работы по древней истории, в ходе анализа которых показываются основные установки их авторов (выделены три фракции: «старые» марксисты, перешедшие в марксизм учёные, новое советское поколение историков), а также причины и особенности обращения перечисленных типов историков к жанру историко-публицистического рассказа о прошлом. Эти перемены дают возможность сравнить стилистику тех же самых историков до и после указанного времени. В частности, это сравнение позволяет видеть (при анализе научного творчества А.И. Тюменева или Б.Л. Богаевского), как уважительное и терпимое отношение к зарубежным историкам меняется на отыскание в работах «буржуазных» авторов черт «реакционности», дополненное даваемыми свысока оценками. На примере историков Н.И. Недельского и А.В. Мишулина показано, как тот же путь проходили авторы, не занимавшиеся научной деятельностью до революции. В заключении статьи даются общие характеристики жанра нарратива, а также объясняется, почему он был обречён на пошаговое самоисчерпание.
Бесплатно
Российское востоковедение в переписке С.Ф. Ольденбурга и В.В. Бартольда
Другой
Одним из важнейших источников по истории российской академической исторической науки в целом и по истории российского востоковедения в частности является переписка крупнейших исследователей истории и литературы Ближнего и Среднего Востока академика В.В. Бартольда и непременного секретаря ИАН (РАН/АН СССР) в 1904-1929 гг. академика С.Ф. Ольденбурга, хранящаяся в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН. Сами документы еще не опубликованы, их комментированное введение в научный оборот лишь ожидается в ближайшей перспективе. Документы более чем за 30 лет содержат подробные сведения о выработке и реализации (как удачной, так и неудачной) исследовательских планов двух крупнейших российских ученых, о различных поворотах истории России в конце XIX - первой трети ХХ в. в целом и российской гуманитарной науки в частности, многочисленные подробности их личных взаимоотношений и их отношений с коллегами. В письмах обозначена позиция Бартольда и Ольденбурга не только по важнейшим научным вопросам, актуальным для европейского востоковедения, но и по вопросам общественно-политическим, важным для судеб России. Одним из главных аспектов деятельности академиков Бартольда и Ольденбурга являлась работа по сохранению историко-культурного наследия народов России, поддержке народного просвещения и высшего образования. Переписка В.В. Бартольда и С.Ф. Ольденбурга служит ценнейшим источником для написания научных биографий обоих ученых, реконструкции истории российской (советской) науки и культуры в конце XIX - первой трети ХХ в. Краткий обзор данных архивных документов предваряет публикацию всего объема корреспонденции между В.В. Бартольдом и С.Ф. Ольденбургом.
Бесплатно
