Постсоветские места памяти. Рубрика в журнале - Вестник Пермского университета. Серия: История
"Мы беззаветные герои все…": героический дискурс и культ знаменитостей в 1930-е годы
Статья научная
Сделана попытка интерпретировать природу героического дискурса в советской культуре 1930-х гг. На основании опубликованных и архивных источников предложена гипотеза, согласно которой культ героев был связан с поисками адекватной властным задачам идентичности советского общества. Идея бесклассового общества, выдвинутая XVII конференцией ВКП(б) в 1932 г., была дополнена образом дружной семьи советских народов, в ином варианте - страны героев. Из всех видов героизма на первый план вышел героизм трудовой. Все советские люди в соответствии с новой идеологемой обладали этим достоинством. Нужна была только ситуация, при которой советский человек мог стать героем в труде, воздухоплавании, в полярной экспедиции, в борьбе с врагами народа. Такую ситуацию должно было предоставить стахановское движение. Победители- рекордсмены получали статус «знатных людей» с полагающимися им привилегиями, в том числе с правом на знаменитость. Так должна была возникнуть новая иерархия - иерархия достижений - вместо иерархии по происхождению. Стахановское движение развивалось по правилам политической кампании с мощным идеологическим сопровождением. Каждая отрасль хозяйства была представлена одним-двумя рекордсменами, ставшими всесоюзными знаменитостями. Тексты об их успехах изобиловали гиперболами; их личные истории выстраивались по одному лекалу. Социальным итогом кампании должно было стать создание рабочей аристократии как дополнительной опоры режима, идеологическим - формирование в обществе культуры успеха, надежды на достижимое личное благополучие. В коллективной памяти остались образы Алексея Стаханова и Дуси Виноградовой.
Бесплатно
Палитра мест памяти о политических репрессиях: монументы и контрмонументы
Статья научная
Авторы предлагают типологию мест памяти о политических репрессиях, имевших место в разные периоды отечественной истории, которые сформировались под влиянием набора исторических, социальных и культурных факторов. Цель исследования заключается в установлении логики формирования той или иной разновидности памятника, а также его существования в виде так называемого контрмонумента в процессе осуществления политики памяти и формирования представлений о травматическом прошлом. Использован хронотопический метод обследования мест памяти в нескольких регионах России: мемориального комплекса «Пермь-36», комплекса объектов коммеморации острова Большой Соловецкий, мест памяти Рыбинского водохранилища, Бутовского полигона, мемориальных знаков в Саратовской области и Республике Мордовия, архитектурных сооружений Дальнего Востока и др. Понятие «место памяти» используется в значении, предложенном П. Нора, как сочетание материального и духовного элементов культуры, несущее символическую нагрузку, связанную с пониманием социального прошлого. В результате исследования стало возможным говорить о наличии нескольких типов мемориальных комплексов. Утверждается отсутствие в отечественном пространстве памяти о репрессиях сооружений, соответствующих критериям традиционного монумента. Среди реализованных в условно традиционном ключе выделяются территориально локализованный (единичный и комплексный) и дисперсный (стандартизованный и гетерогенный). Второй тип памятников определен как гибридный, включающий в себя народную, альтернативную и палимпсестную разновидности. Народная определяется субъектом конструирования, альтернативная связана со специфической интерпретацией прошлого и может дополняться конструктивными элементами в ходе бытования, палимпсест предполагает явное или скрытое наличие множества символически нагруженных слоев. Особый тип представляют собой контрмонументы, представленные шагающими, ландшафтными, экологическими и исчезающими памятниками. Для данных видов характерен перформативно-партиципаторный характер. Наличие разных типов памятников свидетельствует не столько об отсутствии единой стратегии припоминания в обществе и разных его практиках, сколько о возможности включения в процесс коммеморации различных социальных групп за счет разнородности и полифоничности монументов.
Бесплатно
Приметы времени: память о массовой политике девяностых в экспозициях российских музеев
Статья научная
Статья посвящена формированию социальных и культурных паттернов памяти о начальном периоде постсоветских трансформаций в двух российских музеях политической истории. Проводится сравнительный анализ экспозиций Государственного центрального музея современной истории России в Москве (ГЦМСИР) и Музея Б. Н. Ельцина в Ельцин Центре (Екатеринбург) с фокусом на память о массовой политике девяностых. Сравнительный анализ предметов, репрезентирующих этот аспект недавней истории, дополнен наблюдениями, почерпнутыми из мемуаров современников. Это помогает реконструировать истории, триггерами которых могли бы стать музейные предметы, и позволяет обнаружить некоторые лакуны в музейных нарративах. Экспозиции ГЦМСИР и Музея Б. Н. Ельцина имеют очевидные различия, обусловленные их миссиями и развиваемыми ими историческими нарративами. ГЦМСИР предлагает более широкий спектр политических и социальных точек зрения, уделяя значительное внимание негативным аспектам опыта девяностых. Экспозиция Музея Ельцина сосредоточена на фигуре первого президента России, которого представляет лидером, принесшим свободу. В ней менее заметны голоса простых людей и больше подчеркиваются позитивные аспекты девяностых. При всех различиях своих концепций и очевидных идеологических уклонах экспозиции обоих музеев предлагают многомерный образ девяностых, насыщающий расхожие публичные нарративы забытыми деталями. Это особенно заметно в случае массовой политики, поскольку обе экспозиции рисуют картину политической свободы, несопоставимой с современными возможностями. В каждом из музеев есть не только экспонаты, демонстрирующие тяготы экономических реформ и негативные последствия политических катаклизмов, но и свидетельства массовой поддержки перемен, рассказы о новшествах, которые сегодня стали привычной рутиной, истории о новых возможностях.
Бесплатно
Репрессии в Московском регионе в 1933 году: политические и социальные аспекты
Статья научная
Представлен анализ репрессивных операций, проводимых в СССР в 1933 г., на примере Московского региона. Приводится разбор основных направлений репрессий на основе директив и постановлений ЦК ВКП(б), СНК СССР и ОГПУ, сопровождавших массовые аресты по политическим мотивам, а также рассматривается социальный портрет репрессированных по материалам архивно-следственных дел, хранящихся в Государственном архиве РФ (фонд 10035). Установлено, что проводимые репрессивные операции четко соответствовали указаниям центральной власти. Основной причиной арестов было наличие в биографии арестованного факта раскулачивания или лишения избирательных прав. Массовые осуждения по внесудебным приговорам «тройки» ОГПУ по Московской области происходили до подписания инструкции от 8 мая 1933 г., прекратившей массовые выселения крестьян. До этого времени фокус террора был направлен на выходцев с Украины, Северного Кавказа и Поволжья, а факт раскулачивания имел решающее значение при вынесении приговора. До мая 1933 г. на регулярных заседаниях «тройки» выносилось до 150 приговоров за раз. В наибольшей степени от репрессий пострадали рабочие - вчерашние крестьяне, бежавшие от раскулачивания, часто проживавшие в Москве без документов, за чертой бедности, в постоянной нужде. В их «антисоветской агитации» выражалось недовольство условиями жизни и работы, за нее принимались и бытовые высказывания. Среди молодежи проявление «антисоветских настроений» выражалось в рассуждениях о текущем положении в стране, его осмыслении, нередко в высказываниях об альтернативных курсу партии путях построения социализма.
Бесплатно
Статья научная
Статья посвящена деятельности советской адвокатуры в период Великой Отечественной войны. На материале из федеральных и региональных архивов России исследуются кадровые и организационные аспекты деятельности адвокатских коллегий. Особенное внимание уделяется проблеме профессиональных и политических качеств, которыми, с точки зрения власти, должен был обладать «правильный» советский адвокат, а также тому, какая роль ему отводилась в годы войны, поскольку именно на это время приходится начало функционирования фактически новой адвокатуры, организационные основы которой были заложены в 1938-1939 гг. Несмотря на сформировавшееся в историографии убеждение об исключительно формальной функции советской защиты, источники показывают, что советская власть не стремилась сделать из адвокатов пассивных наблюдателей процесса, а наоборот, требовала от них активного и настойчивого участия в судопроизводстве. Советский адвокат должен был обладать не только общей и юридической грамотностью, но и особой политической и идеологической сознательностью. Однако на практике власть столкнулась с серьезными кадровыми проблемами. Активная работа адвоката зачастую приводила к дисциплинарным разбирательствам, особенно опасной была защита по контрреволюционным делам, когда адвокаты оказывались перед необходимостью оспаривать обвинения в нелояльности к советской власти и сами могли быть обвинены в антисоветской деятельности. На материалах уголовных дел, материалов ревизий адвокатских коллегий и дисциплинарных производств автор приходит к выводу, что роль адвокатуры в военное время не сводилась к исключительно формальной, а власть стремилась сделать ее дополнительным институтом поддержания «социалистической законности» в годы войны, что, конечно, не означало стремления сделать из адвоката реального защитника прав граждан.
Бесплатно
