Христианские конфессии России в культурных процессах современности

Белоусова Юлия Владимировна

Россия – многонациональное и многоконфессиональное государство. Целесообразно рассматривать протекающие в ней процессы, в том числе и в области взаимодействия христианских конфессий, в парадигме таких явлений современности, как глокализация и интеркультурализм. Именно эти процессы затрагивают сосуществование различных христианских конфессий в муль-тиконфессиональной среде.

Для отечественной социально-гуманитарной науки термин «глокализация» (англ. glocalisation), введенный японскими исследователями и распространенный Р. Робертсоном (который и был одним из первых и ключевых исследователей данного явления), является относительно новым. Более того, С.А. Донских считает, что это понятие слабо инкорпорировано в актуальные научные разработки и дискуссии [1, с. 4]. Эта теория стала альтернативой цивилизационному подходу. Для глокализации как для процесса развития (экономического, социального, культурного) характерно сосуществование разнонаправленных тенденций. Р. Робертсон считает, что глокализация представляет собой обратную сторону глобализации, которую, в свою очередь, определяет как завершение проекта модерна и переход его в новое качество. Глобализация, по мнению исследователя, может быть успешной только через адаптацию к «локальностям», локальным формам бытия культуры. Само понятие «глокализация» – результат сочетания двух терминов с противоположным значением: глобализация + локализация = глокализация.

По мнению Р. Робертсона, глобальные и локальные тенденции взаимодополняют и взаимопроникают друг в друга, несмотря на возможные конфликты в определенных ситуациях, которые он называет «негативные конкретные ситуации», обусловленные сохранившимся еще от эпохи модерна сознанием, которому были свойственны дуализм и представление о том, что конфликт закономерен, однозначен и очевиден.

Процессы социокультурной глокализации, модели глокализации, разработанные с опорой на межкультурную коммуникацию, проявляются в противопоставлении социокультурной глобализации. Эти процессы включают и культуру как таковую [2]. Первой глокальной организацией был Glocal Forum, созданный в 2001 г. с целью повышения внимания к локальным проблемам, для ускорения мирового развития через развитие местностей [3]. Процессы глокализации проявляют себя и в медиа, принимая специфические формы. Так, Т. Фридман в работе «The World Is Flat» раскрывает, каким образом интернет поощряет глокализацию, описывает различные аспекты тесно взаимосвязанных реальностей и приходит к заключению, что уплощение, как правило, предлагает оптимальное возможное будущее. В качестве одного из примеров Т. Фридман показывает, что в результате процессов глокализации люди создают веб-сайты на родных языках [4].

Н.Н. Кожевников и Н.Л. Пашкевич в своей статье «Глокализация: концепции, характерные черты, практические аспекты» [5] пишут, что глокализация – это не возврат к «доглобальному» ло-кализму, к состоянию, которое наблюдалось до начала глобализации. Глокализация выводит культуры непосредственно в глобальный мир. Исследователи указывают на характерные черты глока-лизации в современном мире: проницаемость, мгновенность, обратимость информационных и энергетических связей от индивида до планетарного уровня и, собственно, многоуровневость. В. Штепа пишет: «С усилением глобальных процессов возрастает и их дифференциация – множество локальных культур и традиций словно бы обретают “второе дыхание”. <…> …Чем сильнее глобализация, тем востребованней оказывается всевозможная локальная специфика» [6].

А.С. Малиновский в работе «Культурная глобализация (глокализация). Локальное и транснациональное» утверждает, что термин «сосуществование» (применительно к культурам в современном мире) подразумевает тесное взаимодействие этих культур и принадлежащих к ним индивидов, что усиливается с ростом современных информационных технологий, и особенно сотовой связи и сети Интернет. Автор показывает, что взаимодействие переходит в взаимопроникновение и даже взаимовлияние. Это – признаки глобализации, ведущую роль в которой, по мнению автора, играют медиа и глобальная сеть Интернет. Таким образом, делает вывод А.С. Малиновский, современное культурное пространство – это пространство глокализационных процессов, глокальная культура. Он дает следующее определение: «Глокальная культура – это мировое культурное пространство, в котором осуществляется взаимодействие и взаимопроникновение локальных культур как культурно-исторических образований, обладающих собственной ментальностью и способных к сохранению своей идентичности в условиях глобализации» [7, с. 177].

Реакцией на культурное многообразие социума является либеральный мультикультурализм. Как отмечает Ч. Кукатас, «либерализм – это доктрина, по определению сочувственно относящаяся к культурному многообразию… <…> Это, естественно, означает, что и наличие культурных меньшинств считается в либеральном обществе абсолютно приемлемым: от людей не требуют придерживаться ценностей, которых они не разделяют, и не запрещают им жить в соответствии с принципами, которые им дороги» [8].

Применительно к состоянию христианских конфессий в России следует отметить, что здесь имеет место сосуществование малых конфессиональных групп (католицизм, протестантизм) в рамках доминирующей среды (православие). Для понимания происходящих процессов необходим глокальный подход – учет особенностей и специфики традиций и подходов каждой конкретной конфессии в общем поле. В ходе диалога между христианскими конфессиями в контексте глокализации происходят процессы, описываемые термином «интеркультурализм». Это понятие, как и термин «интеркультура», учитывает и описывает многоуровневые процессы сосуществования, гибридизации, самоидентификации различных культур. Интеркультура – это подход, предлагающий новое решение проблем адаптации и социального продвижения поколений мигрантов в странах-восприемницах, тем более – в полиэтничных социумах. Интеркультурализм – следующий шаг после подхода мультикультурализма.

Концепция мультикультурализма восходит к теории, которая называется «культурная мозаика», и предполагает, что культуры в одном социуме сосуществуют при сохранении своих характерных черт. Теория мультикультурализма, в свою очередь, противостоит теории плавильного котла (М. Гордон), согласно которой в полиэтничных, мультикультурных сообществах процесс полной ассимиляции завершает структурная ассимиляция. Э.А. Паин, противопоставляя мультикультурализм интеркультурализму, пишет, что «защитники мультикультурализма рассматривают его как характеристику современного общества, представленного многообразием культур, и как сугубо культурологический принцип, заключающийся в том, что люди разной этничности, религии, расы должны научиться жить бок о бок друг с другом, не отказываясь от своего культурного своеобразия» [9]. Ассимиляция, замена культурного разнообразия монокультурностью или доминированием единой культуры в современном мире практически нереализуема и конфликтогенна. Однако и мультикультурализм не решает проблему сосуществования культур, как единодушно согласились руководители европейских стран, он ведет к сегрегированности общества по этническому принципу. Ситуация настоятельно требовала поиска новой модели, которой и стала концепция ин-теркультурализма, которая базируется на принципах межкультурного диалога [10].

Интеркультурализм, по определению Э.А. Паина, близок мультикультурализму в том, что обе модели исходят из факта культурного разнообразия. Однако очевидны и различия: результатом мультикультурализма нередко оказывается замкнутость отдельных культур, а интеркуль-турализм направлен на поиск возможностей взаимодействия разных культур. Модель интеркуль-турализма предполагает общую ответственность за страну, объединяющую граждан разных национальностей и религий. Принцип интеркультурализма не подразумевает ассимиляции, но предполагает более тесную интеграцию, взаимодействие, взаимовлияние этнокультурных меньшинств. Автор считает, что в длительной исторической перспективе интеркультурализм возможен в современной России.

Таким образом, христианские конфессии России как мультиконфессионального государства включены в процессы мультикультурализма и интеркультурализма, глобализации и глока-лизации. Будучи явлением глокальным, они проявляют себя в том числе через медиа и влияют друг на друга, преодолевая мультикультурализм, включаясь в процесс интеркультурализма и инкультурации. С точки зрения сосуществования конфессий в условиях России можно говорить о процессе сосуществования «некоренных» для страны конфессий, аналогичных «малым народам» в составе большого этноса и «мигрантам» в стране-восприемнице.

В рамках нашего исследования целесообразно рассмотреть модели, которые исследует, например, Д.Ц. Боронаева [11]. Особенно значимы для нашего исследования работы Д.Б. Сун-дуевой [12]. Темой исследования Д.Ц. Боронаевой является положение малой социокультурной общности – бурят – в рамках более обширной и основной культуры (Китай). Аналогом этой ситуации является современное положение двух конфессий в России – протестантов и католиков – в контексте общепринятого православия. Что касается периода с 1920-х по 1990-е гг., то и православие, и протестантизм, и католицизм оказывались в положении «малых», «локальных» культур в рамках основной культуры атеизма.

Этнические группы, проживающие в отрыве от материнского этноса, функционируют, как правило, в отличных, чем на основной территории расселения, социально-политических, этнокультурных условиях. Поэтому их развитие характеризуется интенсивностью, направленностью этнокультурных процессов. Аналогом может быть функционирование оторванных от «материнской» среды общин протестантской и католической конфессий в условиях православного социума России (в XXI в.), что восходит к традициям XVII–XIX вв., где католики и протестанты были «инославными» конфессиями, а ряд протестантов имели статус сектантов. Распространяется эта модель и на историческое бытование представителей всех трех конфессий в условиях атеизма в XX в.

Д.Б. Сундуева также рассматривает судьбу бурятов в Китае и в Забайкальском крае, утверждая, что для малых этнических групп (МЭГ) приграничья и трансграничья характерен капсульный тип культурной идентичности. Эта идея раскрыта Д.Б. Сундуевой в ее диссертации «Культурная идентичность малых этнических групп трансграничья». Термин «культурная капсула» был введен Д. Тейлором и Дж. Соренсоном. Д.Б. Сундуева применяет данный термин для характеристики типа культурной идентичности МЭГ, сохранивших свое культурное наследие в полном объеме, находясь в ситуации вынужденной изоляции (в условиях трансграничья, будучи оторванными от своего этноса). Автор определяет капсульный тип культурной идентичности как культурно-экономическую изоляцию от материнской культуры и доминирующей культуры. Для такого типа идентичности характерна высокая степень локализованности группы, формируется параллельный замкнутый социум. Автор анализирует, каким образом МЭГ связывают свою идентичность с реальностью, как они сосуществуют, приспосабливаясь к современным реалиям, и в какой степени их идентичность обусловлена культурным наследием.

Помимо уже описанного капсульного типа культурной идентичности МЭГ автор также выделяет в данной работе еще консолидационный, диффузный и псевдоморфический типы, рассматривая их основные содержательные характеристики. Д.Б. Сундуева указывает, что для культурной идентичности диффузного типа характерна культурная диффузия. Это выражается в том, что члены МЭГ, взаимодействуя с внешней культурной средой, испытывают неопределенность выбора, происходит взаимопроникновение черт на структурном уровне, осуществляется переход от одной идентичности к другой. Структура культурной идентичности псевдоморфного типа, как показывает автор, характеризуется полной утратой идентификационных признаков МЭГ.

Мы сочли возможным ввести термин «малые религиозные группы» в значении, аналогичном термину «МЭГ» в работах Д.Б. Сундуевой. В настоящее время термин «религиозная группа» используется в правовом поле, где обозначает одну из разновидностей религиозного объединения. Это понятие было включено в законодательство Российской Федерации в 1997 г. в связи с принятием федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». Цель принятия данного закона состояла в том, чтобы ввести ограничение на возможность образования религиозных объединений представителями религиозных движений, не имеющих в России исторических корней [13], т. е. существующих на данной территории менее 15 лет. Речь шла о новых религиозных движениях. В этом контексте «религиозная группа» должна была отличаться от «религиозной организации». Как известно, после прохождения 15-летнего ценза группа могла получить статус организации. При этом при отнесении того или иного религиозного объединения к категории «религиозной группы» речь не шла о малочисленности группы и даже о ее отечественном либо зарубежном, а также западном или восточном происхождении. Так, лютеране, баптисты, пятидесятники, которые с культурологической точки зрения являются на территории России религиозными меньшинствами, тем не менее по данному закону имеют статус не группы, а организации, так как пятидесятники существовали на территории России более 50, баптисты – более 100, а лютеране – более 300 лет. Словосочетание «малая религиозная группа» употребляется редко и чаще всего не в научной, а в публицистической литературе, где под этим термином подразумевается либо группа с малым числом последователей, либо группа с новой, малоизвестной идеологией (т. е., по сути, новое религиозное движение). Так, в публицистической статье Н. Порублева на протестантском ресурсе говорится о «малых религиозных группах» или «малых религиозных движениях»: «В странах СНГ возникли новые проблемы, которые связаны с появлением религиозных культов, групп и течений…, ведь свобода религии означает свободу деятельности для всех религий, в том числе и для малых независимых религиозных групп или культов» [14], дальше раскрывается смысл этого термина. В эту категорию автор включает и многочисленных кришнаитов, и учение Рерихов, т. е. фактически группы, имеющие «восточное» происхождение. Термин «малые религиозные группы» для автора не является научным, это общее обозначение всех нехристианских и новых для России движений. Таким образом, устоявшегося термина «малые религиозные группы» в том значении, в каком предлагаем его мы, на сегодняшний день не существует. Мы будем подразумевать под термином «малые религиозные группы» (МРГ) аналог малых этнических групп – те или иные конфессии, оторванные от «материнской» культуры на территории, где доминирующей является другая религия или конфессия (у Д.Б. Сундуевой – доминирующий этнос).

Таким образом, можно соотнести социокультурное положение членов таких христианских конфессий в России, как католицизм и протестантизм, с ситуацией МЭГ в условиях трансгра-ничья, т. е. в контакте с «доминирующим этносом», в случае конфессиональных групп – с православием. Вероятнее всего, для идентичности неправославных конфессий России (католицизм и протестантизм), особенно в советское время, был характерен капсульный тип идентичности, как и для православной конфессии в то время.

В современном состоянии межконфессиональных взаимодействий православие играет роль «доминирующей среды», а идентичность католической и протестантской группы может быть охарактеризована как капсульная с элементами диффузной. Подобно ситуации приграничья и транс-граничья, где этносы существуют на одной территории, в едином мультиконфессиональном пространстве функционируют и христианские конфессии России. Культурная диффузия обеспечивает культурное единство приграничных территорий, если речь идет об этносах, и культурное единство, которое можно было бы назвать единым культурным пространством христианства в России. Однако процесс диффузии во взаимодействии и идентичности христианских конфессий страны еще только начинается как переход от идентичности капсульного типа к диффузному, от «мозаичного» типа межкультурного взаимодействия к интеркультурализму и межкультурному диалогу.

Ссылки:

• 1.    Донских С.В. Теория глокализации и проблема сущности локальной культуры [Электронный ресурс] // Философия и социальные науки. 2012. № 1–2. С. 4–8. URL: http://elib.bsu.by/bitstream/123456789/34427/1/4-8.pdf (дата обращения: 14.03.2018).

• 2.    Шишляникова Е.Н. Диалектика социально-культурной глобализации в современном мире // Научный поиск в XX в. : материалы I междунар. науч. конф. по евраз. сотрудничеству. М., 2014. С. 35–37.

• 3.    Травина Е.М. Этнокультурные и конфессиональные конфликты в современном мире : учеб. пособие. СПб., 2007. 256 с.

• 4.    Friedman T. The World is Flat: The Globalized World in Twenty-First Century L., 2006. 672 p.

• 5.    Кожевников Н.Н., Пашкевич Н.Л. Глокализация: концепции, характерные черты, практические аспекты // Вестник Северо-Восточного федерального университета им. М.К. Аммосова. 2005. № 3. С. 111–115.

• 6.    Штепа В. Глокализация [Электронный ресурс] // Штепа В. Ruтопия. 2004. URL: http://kitezh.onego.ru/topia/gloc.html (дата обращения: 09.04.2018).

• 7.    Малиновский А.С. Культурная глобализация (глокализация). Локальное и транснациональное // Вестник Томского государственного педагогического университета. 2013. № 1 (129). С. 176–179.

• 8.    Кукатас Ч. Теоретические основы мультикультурализма [Электронный ресурс] // InLiberty. Устройство свободы. URL: http://old.inliberty.ru/library/265-teoreticheskie-osnovy-multikulturashylizma (дата обращения: 15.03.2018).

• 9.    Паин Э.А. Трудный путь от мультикультурализма к интеркультурализму [Электронный ресурс] // Вестник Института Кеннана в России. 2011. № 20. URL: http://megdu.ru/nuda/emile-abramovich-pain-doktor-politicheskih-nauk-professor-naci/main.html (дата обращения: 15.03.2018).

• 10.    Борисова М.В. Теория и практики интеркультурализма в современном мире // Проблемы истории, филологии, культуры. 2014. № 2. С. 367–374.

• 11.    Боронаева Д.Ц. Динамика пространственно-временной локализации бурят внутренней Монголии КНР: Историкокультурологический анализ : дис. … канд. ист. наук. Улан-Удэ, 2000. 174 с.

• 12.    Сундуева Д.Б. Культурная идентичность малых этнических групп трансграничья : автореф. дис. … д-ра культурологии. Чита, 2017. 42 с.

• 13.    Религиозная группа // Большой юридический словарь / под ред. А.Я. Сухарева. 3-е изд., доп. и перераб. М., 2007. 858 с.

• 14.    Порублев Н. Проблема культов в наши дни [Электронный ресурс] // Порублев Н. Культы и мировые религии. URL: http://soteria.ru/s1192/ (дата обращения: 15.04.2018).