Идея кафоличности религиозного сознания в философских воззрениях С.Н. Булгакова и Г.В. Флоровского

из этой гипотезы, С.Н. Булгаков сформулировал проблему: «Искание церковности, подлинной кафоличности составляет неустранимую черту религиозного сознания, оно же есть искание истинной Церкви: одно неразрывно связано с другим. Религиозное сознание церковно по своей природе» [1, с. 54]. Сформулированная идея «кафоличности религиозного сознания» подлежит проблематизации, раскрытию и обоснованию.

Идея кафоличности религиозного сознания особое звучание приобретает в трудах Г.В. Фло-ровского, ставившего, в отличие от С.Н. Булгакова, вопрос не о кафоличности вообще религиозного сознания, а о кафоличности христианского сознания, кафолическом самосознании Церкви. «Кафоличность есть конкретное единомыслие и единодушие … И оно осуществляется только через единство в Истине, т.е. во Христе… Кафолическое сознание Церкви есть харизматическое сознание. И только силой Духа – “Духа усыновления” (Рим.7.15), совершается преображение естественного человеческого сознания до его кафолической меры» [6, с. 455].

С.Н. Булгаков толкует «кафоличность» как «вселенскость», «атрибут универсальности и всечеловечности», как «лишь иное выражение объективности». Очевидно, в значении универсальности С. Н. Булгаков использует определение «кафолический» в таких словосочетаниях, как «кафолический догмат», «кафолическое познание», «кафолическое сознание церкви», «кафолическая истина». Следует отметить, что у С. Н. Булгакова нет совершенного однообразия в терминологии, нередко наряду со словом «кафолично» философ использует слова «универсально», «всеобще», в связи с этим возникают трудности интерпретации текста. Так, например, в предложении «Искание церковности, подлинной кафолич-ности составляет неустранимую черту религиозного сознания» мы видим, что «церковность» и «кафоличность» стоят в одном синонимическом ряду. Следовательно, можно сделать вывод, что в понимании философа «церковность» и «кафоличность» совпадают. И если это так, то можно сделать предположение, что, исходя из толкования С. Н. Булгаковым «кафоличности» в том числе и как «все-человечности», слово «церковность» в данном контексте использовано в значении «всечело-вечности».

• С. Н. Булгаков определяет церковь как «особую общину», применяя эллинистическое употребление слова «экклезия». Акцент, сде-

• ланный С. Н. Булгаковым на универсальном характере религиозной веры, понимание ка-фоличности именно как «унивесальности» и «всечеловечности» позволяют прийти к выводу, что эти положения – концептуальный подход к созданию универсального миропонимания, которое связывало бы в единое целое Бога, мир и человека. Таким образом, церковность здесь определена как «всечеловеч-ность», иначе говоря, разновидность всеединства. С.Н. Булгаков не просто сближает языческий платонизм с основным христианским догматом, но уравнивает его. С такой точкой зрения трудно согласиться, особенно учитывая то, что автором является православный богослов. Справедливо отмечает известный исследователь Л. А. Микешина, что «для теолога неприемлемым оказывается сам “образ мышления”, а это, как мне представляется, не всегда принимается во внимание, например, философами, исследующими труды русских религиозных философов начала XX века» [4, с. 188].

Толкование Г. В. Флоровского принципиально отличается: «Уже в Ветхом Завете слово “экклезия” (греческий перевод еврейского gahal) предполагало определенный акцент на основном единстве избранного народа, понимаемое как единое священное целое, и единство это коренилось скорее в тайне божественного избрания, чем в каких-либо “естественных” чертах» [7, с. 569]. Важно отметить, что понятие «кафоличность» как определение качества, причем конкретно христианского, Г.В. Фло-ровский применяет не только к религиозному сознанию, но и к характеристике духа, целостности, религиозного опыта, и, прежде всего, к Церкви. И здесь представляется уместным отметить, что терминология Г.В. Флоровского, в особенности богословская, отличается четкостью и однообразным употреблением.

С.Н. Булгаков, в отличие от Г.В. Флоров-ского, не ставит знак равенства между понятиями «кафоличность» и «соборность». Философ полагает важным отличать «кафолическую соборность от коллективности», из этого следует, что кафоличность выступает качественной характеристикой соборности. Неверное понимание кафоличности приводит к отождествлению ее с коллективностью, общественностью, и этим утрачивается смысл идеи. В идее соборности как «всечеловечности» С.Н. Булгаков не оригинален, различение общечеловеческого (коллективности) и всечеловеческого имеет известную традицию в русской философии, идущую от Ф.М. Достоевского. Здесь также можно вспомнить П. Флоренского и Н. Бердяева, использовавших различение «всечеловеческого» как универсальности и «общечеловеческого» как общего.

Цитата из Евангелия, которую часто приводят в богословии, в частности и С.Н. Булгаков, точно выражает смысл кафоличности: «Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного. Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди их» (Мф.18.19,20). Вместе с тем из приведенного ясно следует, что соборность есть единомыслие во Христе , и именно в этом суть кафоличности, суть Церкви. Этот основной для верного понимания ка-фоличности аспект С.Н. Булгаков обходит стороной, а Г.В. Флоровский, напротив, подчеркивает. По мысли С.Н. Булгакова, в религиозном сознании в силу его трансцендентальной природы уже задана идея церковности подобно тому, как в гносеологическом сознании задана идея объективности знания. Этот важный вывод потребовал от религиозной философии поставить фундаментальный вопрос: как совершается преображение естественного человеческого сознания до его кафолической меры? Преображение религиозного сознания в кафолическое сознание С.Н. Булгаков видит через творческое устремление человека к богопознанию. Но и сам философ не может ответить на вопрос «как это возможно?», он лишь в духе святоотеческой традиции говорит о «творческом акте Бога в человеке», ибо «невозможное человеку возможно для Бога».

Важно отметить, что идея «кафолично-сти религиозного сознания» С. Н. Булгакова, подхваченная Г. В. Флоровским и развиваемая им в концепции «кафолического преображения сознания», коренным образом отличается от исканий «нового религиозного сознания» философско-литературным движением символистов начала XX в. Концептуальное отличие прежде всего в том, что идея восстановления вселенской гармонии становилась самоцелью «нового религиозного сознания», заслоняя задачу кафолического преображения (обо-жения) личности. Ту же попытку символистов совместить язычество с «церковным» христианством, синтезируя магизм позднего неоплатонизма с христианской догматикой, стремление восстановить органическое миропонимание отмечает современный исследователь В.П. Визгин [5, с. 221] в творчестве П.А. Флоренского. Характерным, на наш взгляд, является и определение П.А. Флоренского: «кафо- лический есть всеединый» [1, с. 375], от которого, возможно, отталкивался С.Н. Булгаков.

Итак, анализ основных положений идеи кафоличности (церковности) религиозного сознания С.Н. Булгакова и концепции Г.В. Фло-ровского о кафолическом (соборном) преображении сознания позволяет сделать ряд выводов. Исследуя природу религиозного сознания, оба философа сходятся во мнении, что религиозное сознание имеет кафолический характер, вместе с тем они расходятся в понимании самой кафоличности и церковности.

Исходя из толкования С.Н. Булгаковым понятий «кафоличности», «церковности», мы приходим к заключению, что система С.Н. Булгакова остается преимущественно платонической, хотя в ней и намечены перспективы развития в русло святоотеческой традиции. В противоположении хилиастическим настроениям русской религиозной философии эсхатологической идеи о преображении мира и человека благодатной божественной энергией в ответ на творческие устремления самого человека видится освобождение мысли С.Н. Булгакова от влияния платонической идеи всеединства и обращение ее к святоотеческой традиции.

Г. В. Флоровский определяет жизнь Церкви как единство и единение во Христе, которое и есть соборность (кафоличность). Для Г.В. Фло-ровского понятия «кафоличность» и «соборность» совпадают, понимаются не как внешний критерий, а свойство внутреннее и имеют христологическое содержание. Г.В. Фло-ровский выдвинул гипотезу о поляризации двух типов самосознания: обособленного индивидуализма и кафоличности (соборности). Соборное (кафолическое) сознание не является ни родовым, ни расовым, это не коллективное сознание и не отвлеченное универсальное сознание, но вершина личного сознания, осуществляемая в творческом развитии, преображении личности. Новизна кафолического сознания в том, что христианин коренным образом меняет основные свойства человеческого самосознания, освобождается от противопоставления себя всякой другой личности. Здесь кафоличность понимается как свойство личного сознания, направленного на преодоление своей ограниченности и достижение идеальной меры, на совершенствование, а не упразднение личности. Соборное (кафолическое) сознание предполагает внутреннее преодоление духа секуляризации, восхождение «естественного» разума от его обыкновенного уровня до уровня духовного. Кафолическое преображение ново для ветхого человека и непостижимо по той причине, что «в естественном самосознании личность есть бытие само-замкнутое, радикально противоположное всякой другой личности» [3, с. 33].

Г.В. Флоровский обосновал идею преображения естественного человеческого сознания до кафолической меры православным учением о божественных энергиях. Раскрытие христианской истины предполагает динамику человеческого сознания (духовный подвиг), творческое напряжение духа, преображение до кафолического сознания Церкви. Оба мыслителя приходят к выводу, что только через веру и действие Божьей благодати происходит преображение обыденного сознания в сознание соборное.

В понимании Г.В. Флоровского кафолич-ность есть «свойство» или « установка “ личного ” сознания, преодолевающего свою ограниченность и исключительность», осуществление в себе идеальной меры любви в преображении личности. По мысли Г.В. Флоров-ского, преображение естественного человеческого сознания до его кафолической меры совершается только силой Святого Духа. И конкретным выражением кафолического самосознания Церкви является Священное Предание: «Предание есть внутренняя, харизматическая или мистическая память Церкви » [6, с. 455]. Соборное (кафолическое) сознание отличается от «естественного» человеческого самосознания, но это не противопоставление веры и разума, Церкви и культуры. Соборное сознание предполагает внутреннее преодоление духа секуляризации, восхождение «естественного» разума от его обыкновенного уровня до уровня духовного.

Соотношение веры и разума предполагает внутреннее единство, духовную целостность. Главной отличительной чертой верующего мышления является стремление собрать все отдельные силы души в одно единство, восстановление личности в ее первозданном целостном виде. Именно эта цельная личность во всей своей полноте участвует в познании реальности. Этим утверждается связь познавательных процессов со всей духовной сферой в человеке. Таким образом, не только одной мыслью, но всей личностью мы приобщаемся к познанию. Сила познания заключается не в познании как таковом, а в обнаружении смысла познаваемого, достижения Истины. По мере внутреннего стремления к нравственной высоте и цельности души происходит освобождение личности от самозамкнутого самосознания. И тогда появляется сознание духовной связанности всех людей.

Итак, единственный путь познания истины видит Г.В. Флоровский в христианском подвижничестве, в бесконечном стремлении раскрыть в себе «образ Божий». Соборное преображение личности связывает Г.В. Фло-ровский с творческим подвигом личности, со свободным жизненным Богослужением. И с этих позиций он подходит к богословско-философской проблематике, обращаясь к опыту святоотеческой традиции. Критикуя западный рационализм, Г.В. Флоровский отмечает, что в нем растворяются свобода и творчество личности, индивидуальности уравниваются перед лицом «сверхличной и безличной, отвлеченной, самодовлеющей системы Разума» [7, с. 58], и здесь «личность… исчезает, для творческой личности не оказывается места» [8, с. 63]. Объяснение этому видит Г.В. Фло-ровский не в мироощущении , а в миропонимании , в идее сплошной логичности мира идеалистического индивидуализма.

В концепции «преображения естественного человеческого сознания до его кафолической меры», развиваемой Г.В. Флоровским, булгаковская проблема церковности религиозного сознания является отправным пунктом аргументации в пользу идеи кафоличности религиозного сознания. Существенным развитием идеи, сформулированной С.Н. Булгаковым, явилось обоснование ее основных положений Г.В. Флоровским христологией и экклезиало-гией с точки зрения догматического подхода на основании текстов Писания и святоотеческого предания. Центральным критическим аргументом Г.В. Флоровского, обосновывающим возможность преображения естественного сознания, является учение св. Григория Паламы, изложенное в 3-й части Триады I «О свете, Божием просвещении, священном блаженстве и совершенстве во Христе». Вот как об этом учит св. Гр. Палама, опираясь на Святое Писание: «так и ум, став “единым с Господом” (1 Кор 6, 17), ясно видит благодаря этому духовные вещи» [2, с. 83]. Поставив вопрос: «Как совершается преображение естественного сознания до его кафолической меры?» и ответив на него, опираясь на учение св. Гр. Паламы о божественных энергиях, «только силой Духа – “Духа усыновления”» (Рим.7.15), Г.В. Флоровский установил связь идеи кафолично-сти религиозного сознания со святоотеческой традицией.