Идейно-политические предпосылки трагических событий рубежа ХIХ-ХХ вв. в Османской империи: доктрины паносманизма, панисламизма, пантюркизма

В 60-х гг. ХIХ в. правящие феодально-бюрократические круги Турции сформулировали новую концепцию сохранения целостности многонациональной Османской империи. Она предусматривала осуществление «слияния» всех жителей империи в «новый народ», состоящий из «однородных элементов», преданных османской родине вне зависимости от их национальной или конфессиональной принадлежности (концепция «османизма»). Эта концепция была направлена против национально-освободительного движения христианских народов. Программа «слияния» охватывала административные, cудебные дела, систему образования через создание смешанных учебных заведений, которые, кроме «идейного» воспитания в христианских подданных чувства преданности султану, преследовали цель нанести удар по развитой сети учреждений народного образования христианских народов [1]. При этом был учтен неудачный опыт создания смешанных начальных школ в Дунайском вилайете в 1867 г. Ожесточенное сопротивление, оказанное болгарским населением попыткам в этом направлении, заставило власти отказаться от такого проекта [2]. «Османизация» в образовательной сфере преследовала еще цель подготовки из числа немусульман верных «османской родине» чиновников. В отношении немусульманских религиозных общин (миллетов) централизация означала ограничение самоуправления и их интеграцию с османской политической системой.

Реальные факты существования политики османизма свидетельствовали о том, что, с одной стороны, «новые османы», как и впоследствии младотурки, заинтересованные в под держке со стороны нетурецких народов империи, пропагандировали доктрину османизма как символ братства и единства в борьбе против султанского абсолютизма, с другой – османизм означал политику отуречивания народов, населявших империю, и не допускал их национального развития [3].

Инициаторы политики «османизации» великие везиры Али-паша и Фуад-паша считали необходимым сохранение господствующего положения мусульман и турок в империи. По заявлению Фуада-паши, при любых трансформациях четыре столпа, на которых основано само существование Османской империи – мусульманский миллет, турецкое государство, османские султаны и Стамбул как столица, – должны оставаться неизменными. Турецкое правительство опасалось, что христиане, превосходившие турок численно, могут их «абсорбировать». Чтобы этого не произошло, они считали необходимым всяческое распространение турецкого языка в стране. Эта установка нашла некоторое отражение в законодательных актах османского правительства. Так, в Законе о приеме на службу чиновников-инспекторов, принятом в 1867 г., знание турецкого языка объявлялось одним из необходимых условий [4].

Другим средством «слияния» считалось создание смешанной мусульманско-христианской армии. Инициаторы допуска немусульман в армию рассчитывали использовать их в качестве «пушечного мяса» для защиты империи. Горячему стороннику этой идеи Мидхату-паше, в бытность его вали Дунайского вилайета, удалось вовлечь в турецкое войско некоторое число болгар [5]. Однако эта мера носила локальный и временный характер. Турецкие руководители эпохи танзимата (реформы 1839–1876 гг.) так и не решились вложить в руки христиан оружие и допустить их в регулярную армию.

Венцом усилий Али-паши и Фуада-паши по «османизации» общества стал Закон об османском гражданстве, принятый в 1869 г. Этим законом все жители страны, независимо от их национальности или конфессиональной принадлежности, объявлялись «османскими подданными». Тем самым правительству удалось придать законодательный характер своей давней идее об унификации всего населения страны. Принятые в 1850–1860-х гг. законы действовали почти без изменений вплоть до самого краха империи, а сформулированные Али-пашой и Фу-ад-пашой идеи вдохновляли их преемников еще в течение полувека, пока в начале ХХ в. не выявилась их полная несостоятельность и было принято решение перейти к насильственной «ос-манизации» нетурецкого населения империи.

Последняя треть ХIХ в. вошла в историю Османской империи как эпоха «зулюма» (тирания, деспотия) султана Абдул Хамида II (1876–1909). Парадоксом истории стал тот факт, что Абдул Хамид II – первый османский конституционный монарх (первая турецкая конституция была принята в 1876 г.) – стал палачом народов империи и с полным основанием был назван «кровавым». Его режим был выражением господства самых реакционных слоев турецкого общества конца ХIХ в., отражал интересы крупных феодалов, высшего мусульманского духовенства и бюрократии империи. В годы правления Абдул Хамида II, после разгрома конституционалистов, Османская империя была вновь отброшена к средневековым условиям жизни. Страна утратила всякое представление о каких-либо гарантиях жизни и имущества подданных. Страшным злом стали огульные аресты и ссылки по доносам людей, заподозренных в политической неблагонадежности, никто не был огражден от шпионов и доносчиков. Абдул Хамид II стремился насаждать страх, взаимную подозрительность и рабскую покорность. В стране царил административный произвол, казнокрадство, взяточничество. Культурный уровень чиновничества был крайне низок.

Империя продолжала быть ареной борьбы нетурецких народов за свое освобождение. Абдул Хамид II и его окружение по-своему решили проблемы многонациональной страны. Они превратили страну в тюрьму для всех народов, обеспечивая свое господство с помощью разжигания религиозной и национальной вражды. Опорой абдулхамидовского режима были наиболее реакционные слои османского общества – крупные феодалы, вожди племен, высшее мусульманское духовенство, консервативная бюрократия. Султан использовал для провоцирования столкновений между разными народами весь огромный аппарат сыска, жандармерию и полицию. В эти годы во многих районах страны наводила ужас полурегулярная кавалерия «хами-дие», организованная султаном с помощью преданных ему вождей курдских племен в карательных целях для подавления малейшей попытки сопротивления. Особенно пострадали от безудержного террора районы с армянским населением. Именно Абдул Хамид II и его ближайшее окружение несут ответственность за организацию в 1894–1896 гг. страшной резни армян, потрясшей весь мир. Косвенной причиной тому была победоносная Русско-турецкая война 1877–1878 гг., занятие русскими войсками г. Эрзерум и др. 16-й пункт Сан-Стефанского мирного договора заключал в себе следующее чреватое последствиями требование – проведения Портой в провинциях, населенных армянами, реформ и преобразований, соответствующих местным нуждам и гарантии их безопасности от курдов и черкесов [6]. Статья же 61 Берлинского конгресса, созванного по инициативе Англии летом 1878 г., признала пункт № 16 Сан-

Стефанского мирного договора плюс требование периодического отчета турецкой стороной о предпринятых преобразованиях в Западной Армении. Обязательство Турции перед Россией относительно защиты армян было заменено обязательством перед шестью державами (Англия, Франция, Австрия, Россия, Германия, Италия) [7]. Таким образом, армянская проблема, являясь частью Восточного вопроса, оказалась разменной картой в геополитической игре великих держав.

Султан Абдул Хамид II взял на вооружение реакционную идейно-политическую доктрину исламизма, всячески способствуя и поощряя деятельность панисламистов. Панисламизм как религиозно-политическая идеология был распространен не только в Турции, но и в других мусульманских странах и предусматривал образование так называемой «исламской цивилизации», которая включала бы в себя многие страны Востока. Одной из причин, послуживших основанием для того, чтобы эта доктрина заняла определенное место в политике Османской империи, явилось то, что султан занимался как непосредственным управлением государством, так и являлся духовным руководителем всех мусульман. Наиболее рьяным приверженцем идеи панисламизма был султан Абдул Хамид II, которому особенно выгодны были те стороны доктрины, которые укрепляли позиции турецкого султана в качестве халифа всех мусульман, то есть «повелителя правоверных». За 33 года правления Абдул Хамида II в Турции панисламизм достиг наивысшей точки развития и имел наибольшее число последователей. Фактически, после победы младотурецкой революции (1908–1909) в период правления младотурок панисламизм стал идеологией тех лиц, которые выступали за сохранение султанской власти. Панисламизм был не только турецким явлением. Его идеолог шейх Джемаледдин Афгани до того, как обосновался в Турции, пропагандировал свои идеи в Иране, Афганистане, Индии, Египте и имел там последователей. В некоторых европейских странах, включая Англию и Францию, издавались журналы и газеты панисламского характера [8].

Уже в 1880-е гг. султан начал проводить политику физического истребления армян, руководствуясь тезисом «нет народа – нет проблемы». В 1894 г. она приобрела угрожающие размеры после страшной резни в Самсуне в августе – сентябре 1894 г. В 1895 г. погромы в отношении армян начались по всей стране. За два года были уничтожены 300 тыс. человек, сотни городов и сел Западной Армении были разрушены султанскими войсками и полурегулярной кавалерией «хамидие» [9].

Террор и репрессии эпохи «зулюма» не сломили полностью те социальные силы, которые были опорой конституционного движения 1860–1870-х гг. И чем яростнее душили абдулха-мидовские палачи любое проявление свободомыслия, тем отчетливее вырисовывались первые контуры оппозиционных режиму сил в лице младотурок. Центральной идеей младотурецкой пропаганды была мысль о необходимости восстановления конституционного строя, созыва парламента, сохранения империи в ее существующих границах. Идея сохранения империи выдвигалась еще «новыми османами», но в пропаганде младотурок она звучала значительно острее, как призыв положить конец засилью иностранных держав в Турции и процессу превращения страны в полуколонию стран Запада. Деятельность младотурецких организаций первоначально не выходила за рамки пропаганды и агитации через печатавшиеся в Турции и за границей газеты, брошюры и листовки. Эффективность борьбы значительно снижалась из-за организационной разобщенности и идейных разногласий, изолированности младотурок от политических организаций нетурецких народов Османской империи. Попытка объединить усилия всех политических партий, групп и кружков, ведших борьбу против деспотического режима, была предпринята на первом конгрессе младотурок в Париже в 1902 г., на котором, среди делегатов были, помимо турок, армяне, греки, арабы, албанцы, черкесы, курды, евреи, движимые надеждой на восстановление конституции и гарантии жизни и имущества. Наметилось сближение младотурецких организаций с революционными партиями и группами нетурецких народов империи. Были установлены контакты между младотурецкими комитетами и армянскими буржуазно-национальными партиями, руководителями македонского освободительного движения. Армянские буржуазно-национальные организации проявили инициативу в созыве второго конгресса младотурок (Париж, 1907 г.) для обсуждения вопроса о совместных действиях всех политических партий и групп, боровшихся с деспотическим режимом.

В начале ХХ в. выявилась полная несостоятельность курса Али-паши и Фуада-паши на «мирную османизацию» нетурецких подданных империи, и правительством младотурков было принято решение перейти к насильственным действиям. Под османизмом младотурки понимали отуречение всех других национальностей. Впоследствии младотурки перестали скрывать, что османизм имеет в виду лишение всех народов империи их национальных прав. В резолюции младотурецкого комитета «Единение и прогресс», принятой осенью 1911 г., было сказано определенно, что раньше или позже должна быть осуществлена полная «османизация» всех - 28 - подданных империи и что «этого нельзя достичь убеждением», а придется прибегнуть к вооруженной силе. «Национальные меньшинства, – говорится в резолюции, – представляют ничтожную величину, они могут сохранить свою религию, но не свой язык» [10].

Османизм и панисламизм просуществовали как идеологические течения примерно до 1911–1913 гг. После Триполитанской и Балканских войн, которые дискредитировали эти доктрины и нанесли по ним ощутимый удар, идея паносманизма отмерла. Нетурецкие народы показали на практике, что никакого османизма не признают, активизировали политическую деятельность, стали создавать свои политические национальные клубы и открыто выступать за предоставление автономии.

Крах османизма и панисламизма ознаменовал собой появление новой доктрины – пантюркизм – объединение всех тюркоязычных народов под эгидой Турции, которую младотурки стали выдвигать на первый план как якобы национальную турецкую идеологию, пытаясь воплотить в жизнь некоторые идеи известного турецкого философа, идеолога пантюркизма Зии Гёк Алпа [11]. Первоначально идеи тюркизма выражались в борьбе за упрощение и «тюркизацию» литературного языка. В светских школах, открытых в Османской империи, стало уделяться огромное внимание изучению турецкого языка в отличие от прежнего преимущества, предоставлявшегося в программах арабскому и персидскому. Огромный вклад в этот процесс внесли М. Эмин, Х. Джахид, Ш. Самибей и др. Некоторые идейные лидеры этого периода, такие как Али Суави, начинают говорить о «тюркской расе» [12].

Одним из факторов, способствовавших расширению и укреплению позиций тюркизма в империи, явилось, по мнению идеологов доктрины, то, что «врожденная ненависть турок к представителям нетурецких народов настолько сильна, их обычаи и представления настолько отличны, что, пока турки останутся правящей нацией в стране, они не подчинятся людям, которых в душе презирают, считая гораздо ниже себя» [13]. Процесс становления национальной идеологии, зародившейся сначала среди образованных турок и охватившей более широкие круги общества в дальнейшем, был обусловлен такими факторами, как: развитие и распространение идеи национализма и независимости среди христианских народов Османской империи; образование на Балканах независимых и полунезависимых национальных государств; сепаратистские тенденции в мусульманских владениях султана; воздействие на турок европейской политики и идей; зарождение турецкой национальной промышленности и торговой буржуазии и др.

Тюркизму, как любой другой идеологии, присущ двойственный характер – наличие прогрессивных и реакционных положений. Прогрессивным моментом можно считать стремление создать национальное государство в пределах Турции. Реакционным положением явилось то, что тюркизм с самого начала был нетерпим к правам нетурецких народов, пропагандировал исключительность турок. Наряду с пантюркизмом существовал пантуранизм. Многие идейные аспекты этих течений пересекались. Так, пантуранизм распространял идею «Турана» – единой родины, «общей» для якобы одинаковых по происхождению и по историческим судьбам народов [14].

Трагические события, которые пережил в годы правления младотурок армянский народ, объективно были подготовлены в Османской империи в предшествующие годы. Воспользовавшись событиями Первой мировой войны, младотурецкие власти решили довершить те злодеяния, которые начал султан Абдул Хамид II и, приступая к организованному уничтожению армян, состряпали версию о переселении армянского населения из районов постоянного проживания в глубинные области страны из «военных соображений». Политика младотурецкого правительства в национальном вопросе обнаружила крайнюю степень великодержавного шовинизма, а также явное стремление разжигать национальную рознь с целью отвлечения народных масс империи, в том числе турецких, от тех острых социальных проблем, которые не могли и не хотели решать политически обанкротившиеся лидеры младотурок.

Таким образом, в начале ХХ в. выявилась полная несостоятельность доктрин «мирного слияния» народов Османской империи и их логическим итогом стали насилие и геноцид, осуществлявшиеся правящими кругами государства. Доктрины паносманизма, панисламизма и пантюркизма подводили идеологическую базу под политику угнетения и уничтожения нетурецких народов империи, боровшихся за независимость, требующих реформирования деспотической системы государственного управления. В страхе перед распадом империи правящие круги Турции прибегали к крайним мерам насилия, вплоть до попыток уничтожения целых народов.