Идентичность как социальный феномен: теоретико-методологические основания социального конструктивизма

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОГО КОНСТРУКТИВИЗМА

Понятие идентичности в социологии последние десятилетия активно используется и тиражируется как в теоретических работах российских исследователей, так и в эмпирико-социологических [1]. З. Бауман отмечает, что «"идентичность" становится призмой, через которую рассматриваются, оцениваются и изучаются многие важные черты современной жизни. Признанным объектам изучения социальных наук присваиваются новые формулировки и придается новый вид, чтобы они соответствовали дискуссиям, ныне вращающимся вокруг оси "идентичности"» [2].

Классическое понимание идентичности в социально-гуманитарном знании сложилось благодаря работам Э. Эриксона [3]. Исследователь определял идентичность как осознание индивидом себя в своей телесности и в окружении другими людьми. «В молодом человеке мы видим зарождение уникального соединения того, что с необходимостью дано от природы – т. е. телесного облика и темперамента, одаренности и ранимости, инфантильных моделей поведения и приобретенных идеалов, – со свободой выбора, которая будет реализовываться в доступных социальных ролях, профессиональном поле, в рамках предлагаемых обществом ценностей, заповедей учителей, образцах дружбы и первых сексуальных контактах» [4, с. 47–48].

Особое место в концепции Э. Эриксона занимает идентификационный кризис. На каждом этапе человеческой жизни возникают определенные вызовы-проблемы, которые требуют принятия решений. Стадии завершаются идентификационным выбором, трансформацией текущей идентич- ности. Рассуждая о кризисе идентичности, автор пишет: «Кризис... понимается как неизбежный поворотный пункт, критический момент, после которого развитие повернет в ту или иную сторону, используя возможности роста, способность к выздоровлению и дальнейшей дифференциации» [5, c. 25].

По мнению Н.Л. Поляковой, теорию идентичности Э. Эриксона «возможно рассматривать как один из первых вариантов конструктивистского подхода» [6, c. 26]. Утверждению исследовательского анализа идентичности с позиций конструктивистского подхода предшествовало структурно-функциональное осмысление социальных ролей [7].

Согласно Дж.Г. Миду [8], идентичность представляет собой способность индивида определять собственное поведение как равноценную систему внутрипсихического I и социального Me. И. Гофман замечает, что «при встрече с незнакомцем первое же впечатление от его внешности позволяет нам отнести его к той или иной категории и определить его качества – т. е. его "социальную идентичность"» [9]. По И. Гофману, на основе стереотипных характеристик социальной группы идет процесс типологизации личности. Индивид – это совокупность различных идентичностей, каждая из которых по сути является социальной ролью, реализация которой выражается в унифицированных социальных действиях и взаимодействиях, образующих социальные связи и отношения.

П. Бергер и Т. Лукман [10], опираясь на ролевые концепции личности, используют понятие социализации как фундамент интерпретации идентичности. В процессе социализации индивид усваивает знания и информацию о социальной реальности, т. е. речь идет об интернализации.

Первичная социализация сопряжена с большой эмоциональной нагрузкой, имеющей прямую связь с формированием идентичности у индивида [11, с. 211–213]. Согласно авторской позиции, иное мышление и поведенческие практики становятся своего рода фильтром, через который пропускаются усвоенные в процессе первичной социализации стандарты и образцы. Человеку требуются осмысление, понимание и принятие новой реальности, преломившейся через информационные потоки, транслируемые значимыми другими.

В такой ситуации наблюдается ряд проблемных зон. Во-первых, отношения с другими индивидами больше не выстраиваются на эмоциональной близости. «Выход из семьи» как переход от первичной социализации к вторичной сопровождается освоением новых социальных ролей и функций, выраженным определенным набором социальных норм, санкций, ролевых ожиданий. Во-вторых, воздействие альтернативной социальной реальности ведет к тому, что существующее представление о мире дробится и расщепляется. Эти проблемные точки обусловливают расслоение целостного «я». При этом новое интернализированное знание «накладывается» на уже имеющиеся информационный базис и личностный опыт. Так возникает интерференция вторичной и первичной социализации. П. Бергер и Т. Лукман пишут: «Волей-неволей ребенок живет в мире, определяемом его родителями, но он может с радостью покинуть мир арифметики, как только выйдет из класса. Это дает возможность для обособления части “я” – и сопутствующей ей реальности – как соответствующей лишь рассматриваемой специфическо-ролевой ситуации. И тогда индивид устанавливает дистанцию между целостным “я” и его реальностью, с одной стороны, и специфическо-ролевым частичным “я” и его реальностью – с другой» [12, с. 232].

Вторичная социализация менее устойчива, поскольку соответствующая ей реальность не так глубоко укоренена в представлениях и действиях индивида. Интернализация институциональных «подмиров» как вторичная социализация [13, с. 225] определяется степенью вовлеченности человека в различные виды деятельности, что не исключает конфликта согласования первичной и вторичной систем знаний, ценностей, информации и пр.

Идентичность «находится в диалектической взаимосвязи с обществом. Идентичность формируется социальными процессами. Однажды выкристаллизовавшись, она поддерживается, видоизменяется или даже переформируется социальными отношениями» [14, с. 279]. В процессе вторичной социализации идут поиск новых идентичностей и их воспроизводство. При этом задачей становятся реализация потребности в эмоциональном признании, необходимость соответствия ожиданиям значимых других, которые непосредственно сопровождают индивида в повседневной жизнедеятельности (жена/муж, дети, коллеги и пр.).

Таким образом, становление идентичности/идентичностей происходит в процессе социализации. При этом, если на этапе первичной социализации ведущим институтом интерпретации социальной реальности является семья, то в ре-форматирование идентичности индивида при вторичной социализации включаются иные социальные институты и социально значимые другие, для формирования и воспроизводства социальных отношений с которыми мы ищем и демонстрируем свою идентичность. Последняя, с одной стороны, выступает каналом взаимосвязи человека и общества, функционирующим сквозь призму информации, знаний, представлений о социальной реальности, с другой – в русле социального конструктивизма служит механизмом поддержания социального и институционального порядка общественной системы.

Логика формирования идентичности в русле конструктивизма, заложенная П. Бергером и Т. Лукманом, дает основание прийти к выводу, что индивид – это средоточие множества идентичностей, образующих некую суммарную идентичность. Как отмечает З. Бауман, «если проблема идентичности эпохи модерна заключалась в том, как построить идентичность и сохранить ее целостность и стабильность, то проблема постмодерна прежде всего в том, как избежать фиксации и сохранить свободу выбора» [15]. Автор отмечает, что идентичность форматируется на протяжении всей жизни человека, «финальный аккорд» отсутствует, а идентичности функционируют в процессе постоянного пересмотра [16]. Речь идет о том, что в современных обществах индивид может менять свою идентичность, выбирая из всего многообразия ту, которая наиболее актуальна и удобна в настоящий момент, в конкретной жизненной ситуации.

Идея множественной идентичности раскрывается в работе Г. Тэджфела и Дж. Тернера [17]. Учитывая контекст социальной деятельности, индивид, осознавая поливариативность своей идентификационной матрицы, останавливается на той идентичности, которая отвечает ситуации. Так, человек одновременно выступает студентом университета, сыном, мужем, членом футбольной команды и т. д. Однако в вузовской среде он прежде всего является студентом и ролевое поведение выстраивает в соответствии со своей идентичностью.

Вместе с этим в современных обществах мы наблюдаем высокую скорость смены идентичностей: днем индивид – студент, вечером – глава семьи; вчера он – буддист, сегодня – католик. Множественность идентичностей, переживаемых человеком, ставит вопрос о границах его идентификационной матрицы. С одной стороны, многообразие идентичностей расширяет социальные связи индивида, выступает механизмом формирования адаптационного потенциала. Можно утверждать, что чем больше идентичностей у человека, тем более разнообразной становится его жизнь. С другой стороны, порождение в глобализирующем мире множественной идентичности ведет к появлению ее гибридных/переходных форм. Именно в таком дискурсе ряд авторов рассматривают сегодня национальную/этническую идентичность [18]. Согласно положениям социального конструктивизма современный мир – это мир гибридных специально конструируемых идентичностей индивидов и групп. Наличие одной-единственной идентичности становится признаком социокультурной ограниченности, в русле которой воспроизводятся рутинизированные образцы поведения и стандартизируется ценностный набор. Общественные системы в эпоху глобализации производят новые социальные институты и практики, составляющие основу конструирования новых идентичностей. В современном мире эссенциалистские концепции, в которых идентичность есть продукт и результат структурной и системной детерминации, перестают работать. Формирование идентичности предстает как незавершенный нелинейный процесс, сопровождаемый кризисами, прорывами, разрывами и т. п. Как отмечает Э. Гидденс, мир в процессе глобализации не только не стал более «управляемым», но вообще вышел из-под контроля и «ускользает из рук» [19].

В таком мире возникает новый феномен – номадическая идентичность. «Номадизм: головокружительное движение к деконструированию идентичности; молекуляризация “я”» [20, с. 138]. Номадическая идентичность подвижна, непостоянна, незавершенна. В зависимости от условий человек принимает ту или иную идентичность, устойчивая идентичность в современном мире отсутствует, не существует единственно заданного типа идентичности. Это связано с возрастающей ролью мобильностей, разнообразием интерпретаций модерностей и культурным многообразием. Выбор идентичности индивидом по сути – это отказ от стратифицированных структур, социальное пространство становится местом преломления идентичностей.

В эпоху «текучей современности» (З. Бауман) жизнь человека не подчинена одной четко заданной цели, жизнедеятельность выстраивается по множественным векторам-стратегиям, задача которых – удовлетворение возрастающих потребностей и реализация интересов личности. Широкие возможности, с одной стороны, позволяют осуществить выбор собственной траектории, но с другой – становятся источником раздробленности «я». «Постепенно самость человека растворяется в мгновениях фрагментарного существования... Складывается мозаичная система идентичностей, несущая на себе паттерны всех предыдущих парадигм, которые не только логически не связаны между собой, но и принципиально враждебны друг другу» [21, с. 256–257].

В связи с этим в русле конструктивизма следует определить и готовность индивида к свободе выбора идентичностей, предоставляемой современными общественными системами. Конструируя множественность идентичностей, человек зачастую хочет вернуться в привычный, понятный, защищенный мир, конструкт «я» в котором определен и задан предшествующими поколениями, он ясный и отчетливый, наполнен смыслом и содержанием, соответственно, не требуется «скакать» от одной идентичности к другой.

В этом русле актуализируется проблематика рефлексивной идентичности как продолжение проекта ее конструирования, поднятая Э. Гидденсом. Идентичность выступает своего рода социальным контролем. Речь идет о том, что она выполняет защитную функцию, придавая уверенность индивиду, способствуя через рефлексию формированию чувства безопасности от рисков в повседневных практиках [22, с. 256–257]. Идентичность становится рефлексивной, поскольку включает в себя знание и информацию о множественности миров, поведенческих практик, социальных институтов, моделей отношений и пр. Глобализация актуализирует самоиден-тификационные процессы, а рефлексия позволяет их «примерять».

Конструктивистский подход к анализу идентичности видится наиболее жизнеспособным в эмпирико-социологических проектах. Он позволяет концептуализировать и осмыслить «новые» и «старые» формы/виды идентичностей, часть из которых следует признать вызовами современному глобальному мироустройству. Так, раскол в Русской православной церкви можно рассматривать как вызов, порождающий кризис православной идентичности, охватывающий значительное число верующих по всему миру. Цифровая среда становится экспериментальной площадкой конструирования широкого спектра идентичностей, которые реализуются в определенных ситуациях и контекстах благодаря анонимности и разнообразию интернет-сообществ. Виртуальной личности, как отмечают А.К. Мамедов и Э.Д. Коркия, придаются неограниченные произвольные характеристики [23, с. 10].

В целом мы полагаем, что методологический концепт конструктивизма имеет существенные перспективы в социологическом измерении феномена идентичности. Последняя предстает не как естественное состояние человека, но как динамический нелинейный процесс. Современный индивид – носитель множественных идентичностей, поскольку он включен в различные социальные группы и общности, социальные институты и практики.

Социальная идентичность предстает в качестве осознания индивидом себя как части некоего сообщества, принятия системы ценностей и вовлеченности в деятельность, направленную на поддержание существования этого сообщества. Актуализация той или иной идентичности зависит от конкретной ситуации, в которую включен индивид. Множественность идентичностей порождает противоречивый характер положения и бытия человека в глобальном мире, выступает проблемной зоной гармоничного их сосуществования, выдвигая на передний план социологического осмысления вопрос анализа идентичности как ценностного ориентира личности.

В условиях турбулентности современного социума, связанной прежде всего с трансформацией норм и ценностей, траектории жизненного пути индивида становятся неопределенными и рисковыми. Отсутствие авторитетов, разрыв социальных связей и отношений, тиражирование образцов бессемейного/бездетного существования, унификация и фрагментация социальной жизни ведут к тому, что рефлексивная идентичность становится компасом самоопределения человека, позволяющим справиться с состоянием неопределенности. Персонализированное «я» конструируется под давлением стандартизированных поведенческих практик, кризиса социальных институтов, инкорпорирования многочисленных сценариев статусного становления и личностного развития, мифологизации реальности. Мы полагаем, что конструирование идентичностей индивидом является не только актуальным, но и действенным проектом самого себя.

Ссылки: