Идеология и судебная власть в российском обществе

Судебное регулирование по своей сути есть регулирование идеологическое и волевое. Волевой характер возникает из отношений государственной власти, реализуемой судом. Идеология судебного решения и содержание возникшего на его основе правоотношения содержательно вытекает из всей идеологии отношений в обществе, операционно – из особенностей формирования судебного акта, основанного на идеологии законодательства, идеологии судебного усмотрения и идеологии судебной оценки, технически – из способа создания судом правоотношения между участниками юридического конфликта.

Понятие, функции, структура и свойства идеологии в российском обществе глубоко исследованы в трудах Ю.Г. Волкова и В.С. Малицкого. Так, В.С. Малицкий указывает, что «определяя сущность идеологии в целом, следует отметить, что идеология есть не столько учение об идеях, а гораздо более широкое объемное явление социальной жизни, являющееся одновременно и теоретическим мировоззрением, и системой вытекающих из мировоззрения регуля-тивов, установок, норм поведения и определенной системой идеологического воздействия. К идеологии следует отнести также идеологические институты и организации, которые разрабатывают и внедряют идеологические ценности в сознание народа… Любое общество основывалось на определенной системе знаний и ценностей, без этой системы знаний общество просто бы не существовало» [1, с. 51].

В процессе создания любым российским судом любого судебного акта, связь между системой власти и социально-философским содержанием судебной власти определяет идеология. В.С. Малицкий указывает, что идеологическая структура общества пронизывает все другие структуры и сферы общества, проникает в их «социальную ткань» [1, с. 65].

Создание судебного требования есть процесс власти, поскольку всякий процесс власти основан на возможности создать требование. Процесс создания судебного требования властный, а потому – доправовой: основанием его создания являются не-правовые категории: справедливость и интерес. В связи с этим идеологическое содержание судебного требования связано с реализацией правового интереса.

В процессе разрешения любым российским судом любого юридического спора возникает целый комплекс проблем в области определения интереса. Причины этого могут быть различны: противоречие между интересами политической элиты, представленной в законодательном органе, и интересами тех, кто не смог через политическую систему проявить свой интерес. Это противоречие между государственным и частным интересом. В этом случае право объективно не выражает справедливость, поскольку ориентировано не на общий интерес, а только на интерес отдельных групп. Это несоответствие содержания правового регулирования объективным потребностям общественной жизни. Может быть, противоречие в понимании принципов права, то есть неправильное отражение в правовой форме правового содержания.

Для разрешения юридического спора и обеспечения действенности механизма правового регулирования должен происходить процесс переоценки интереса, в результате которого на основе волевого решения судебного органа устраняется спор о праве, определяются права и обязанности.

Процессы переоценки и разрешения противоречий также по своей природе идеологические и волевые, поскольку в них происходит оценка системы ценностей применительно к конкретному случаю. Это роднит природу судебной деятельности с природой законотворческой деятельности. В этом мы следуем за позицией Ю.К. Толстого в том, что в тех случаях, когда предметом правового регулирования являются идеологические отношения, волевой процесс образует содержание указанных отношении. «Идеологические отношения, составляющие предмет правового регулирования, образуют содержание правоотношений; формой этого содержания является та направленность, которую придает волевому процессу социальная воля» [2, с. 4]. Но судебное регулирование, в отличие от законодательного, имеет своим предметом только идеологические отношения по поводу должного раскрытия объективных законов общественной жизни в случае индивидуального применения права.

Рассматривая идеологическую ситуацию в условиях демократических реформ российского общества, Ю.Г. Волков указывает на то, что широкомасштабные изменения, происходящие в российской идеологии, требуют глубокого осмысления. «Начавшаяся деидеологизация привела к разрушению самих основ российского общества, не озаботившись при этом созданием новой, иной, демократической идеологии России… Предполагалось, что освобождение от оков ленинской идеологии даст свободу мысли, экономическую предприимчивость, политическую активность, обеспечит взлет экономики, политики и свободной культуры… Но, как известно, произошло наоборот» [3, с. 56–80].

С такой оценкой нельзя не согласиться. Развивая ее, можно указать на следующие особенности влияния идеологии: очевидна связь между социально-философским содержанием идеологии и взглядом на общество, как на объект макросоциальной регуляции. Холизм, как идеологическое выражение такого взгляда на общество, который предполагает его цельность и единство, предполагает также единство и цельность направленности власти. В противном случае холизм оказывается невозможен в силу противоречия среды (общественных отношений) и инструмента (власти). Холизм предполагает, что социально-философское содержание власти возникает там и тогда, где и когда формируется воля и интерес, а они принципиально едины для любой ветви власти.

С теоретической точки зрения такое положение означает, что идеология холизма определяет судебную власть как систему судебных органов, которые в установленном правовом порядке наделены государственно-властными полномочиями по осуществлению специальной деятельности по отправлению правосудия. С точки зрения социально-философского анализа система власти в условиях доминирования холизма означает, что воля, интерес и сама направленность власти едина как для исполнительной, так и для законодательной и судебной власти. Они задаются вне органов власти, предлагаются как готовые решения и требуют своего исполнения. Но в этом случае социально-философский аспект власти формируется вне судебной власти, разделение властей носит функциональный характер и поэтому исчезает собственное социально-философское содержание судебной власти.

Причиной такого правового понимания судебной власти является фактическое сущностное единство государственной власти. Государственная власть как правовая категория определяется через свою структуру, включающую волю, силу, субъект, объект, отношения, методы и средства власти, в которых она получает развитие как самостоятельный правовой феномен человеческого общежития. Эта структура универсальна, она характерна для всех форм и видов государственной власти, реализуемой любым органом государственной власти, поскольку не включает идеологию, оценку явления на предмет соответствия правовым принципам, отражающим объективные законы общественной жизни и природу человека. В этом правовом понимании генезис судебной власти обусловлен единством структуры государственной власти, а ее природа вытекает из функциональных особенностей ее реализации.

Наоборот, номинализм, для которого каждое отношение самостоятельно и уникально, предполагает отсутствие универсалий в оценке и содержании воли. Он редуцирует уровень принятия решения к уровню государственного органа и тем самым обуславливает возникновение социально-философского содержания судебной власти. Разделение властей как организационная форма устройства власти в условиях идеологии номинализма имеет не только функциональный, но и содержательный характер. Это означает принципиальное изменение всей юридической конструкции государства. Право, связывая государство и общество в единый политический организм, становится инструментом власти и ограничителем бесконечной свободы как государства, так и общества. Они едины в том, что становятся равноправными и равноот- ветственными объектами права, поскольку государство превращается из носителя воли в объект воли, из источника интереса в объект интереса.

Современное российское общество живет в условиях насаждения западных либеральных ценностей. «Практически до настоящего времени, – указывает Ю.Г. Волков, – интенсивно идет процесс внедрения либеральных ценностей, хотя русского варианта либеральноконсервативной идеологии выработано не было, о нем даже не задумывались, считая, что для России вполне подойдет западный вариант либерализма» [3, с. 62]. Это означает, что судебная власть в российском обществе должна идти по пути развития, характерного для номинализма. Но на практике проблемы в области российской идеологии оказывают существенное влияние на качество российской судебной власти.

Во-первых, западный либерализм исчерпал себя в силу ограниченности гуманистического индивидуализма натуралистического характера. Во-вторых, он не соответствует коллективному соборному менталитету россиян. В-третьих, либеральные ценности внедряются на уровне политических технологий и не образуют живую ткань общества. В-четвертых, в России получили распространение различные идеологические учения и концепции. В-пятых, властные структуры сами вырабатывают произвольно-политическую идеологию, не имея единых принципов целостной идеологии [3, с. 62].

Судебная власть, в отличие от власти политической, не может существовать в условиях отсутствия идеологии или множественности идеологии прежде всего потому, что множество идеологий в условиях необходимости оценки единичного факта разрушают ее рациональность, следовательно, легитимность. Принцип всеобщего обогащения начинает противоречить принципу государственной организации общества, и в этих условиях судебная власть оказывается связанной статусом государственной власти. «Поиск социального идеала фатально привел Россию в ХХ в. на грань самоуничтожения. В России вновь наступило смутное время – время безвластия и правового хаоса, когда актуальным становится вопрос об элементарном выживании и обретении утраченной идентичности» [4, с. 130].

Ответ на вопрос, почему качество судебной власти не соответствует качеству западных либеральных ценностей, очевиден: либеральные ценности образуют лишь фасад российской государственности, не проникая в сознание и не являясь основанием для соответствующих им действий.

С точки зрения технологии судебной власти в российском обществе вопрос об идеологии является важнейшим критерием, методической основой выработки правового решения.

Российское общество находится в постоянном развитии, а значит – в процессе постоянно возникающих правовых конфликтов, которые образуют среду существования судебной власти. Среда существования судебной власти – это среда неопределенного состояния общественных отношений. Создание судебного требования устраняет противоборство субъектов права в связи с применением, нарушением или толкованием правовых норм. Ни в каких иных условиях судебное требование не имеет смысла. Но, поскольку право является неотъемлемой частью социальных норм, поскольку право в своей основе является мерой справедливости, постольку, в конечном счете, судебное требование (приказ) обретает социальный смысл и обретает социальную ценность. Современные исследователи, например, Н.В. Витрук, А.В. Малько, В.С. Нерсесянц и другие утвердили представление о том, что право не только правовой регулятор, но и социально-правовой. Основания права тесно связаны с духовной составляющей общества, с его культурой, традициями, обычаями, ценностями. Отсюда вытекают вопросы правопонимания, правовой культуры, правового менталитета и т.д.

Перед судебной властью стоит две задачи: не только обеспечить прекращение юридического спора, но и обеспечить правомерное поведение.

Очень важно отметить, что в момент возникновения и в самом процессе поиска разрешения юридического конфликта правонарушения еще не происходит. Если бы произошло правонарушение, то конфликт был бы уже исчерпан и стороны произвели толкование нормы и соответствующие ей действия. Права и обязанности оказываются нарушенными только после того, как совершаются юридически значимые действия. И восстановление правомерности поведения, восстановление права, требует их принудительного изменения только после того, как стороны совершили что-либо юридически значимое.

Главная задача судебной власти – образовать правоотношение между участниками юридического конфликта с целью обеспечения их обоюдного правомерного поведения, поскольку они не могут образовать его самостоятельно, допускают юридический конфликт.

Норма права определяет единственно возможное правомерное поведение. При отсутствии конфликтности, множественности понимания и толкования отношений, правоотношение, возникающее по поводу чего-либо, всегда отражает правомерную модель поведения. Однако возможны ситуации, когда возникает спор о норме, о ее составе или о мере воздействия, то есть правового опосредования не происходит. Любые споры о событиях, о состояниях, о действиях (в том числе о юридических актах, юридических поступках и действиях, создавших предусмотренный нормами права объективированный результат) ведут к спору о содержании правоотношения, и до его разрешения правового регулирования не происходит. Кроме того, в реальной жизни неизбежно имеет место некоторая эклектика законотворческой деятельности. В ее основе лежит динамика общественной жизни. Общество – динамичная саморазвивающаяся система. Развиваясь, общество испытывает потребность не только в последовательном урегулировании имеющихся отношений, но и во внесении изменений в уже урегулированную систему отношений, а также в опережающем регулировании. Яркий пример такой эклектики – коллизия норм.

Такое положение может приводить к спорам. Эти споры предполагают либо выбор между различными нормами, либо разрешение вопроса об оценке юридического факта, события, действия, или о юридическом составе, или о мере правонарушения. Дополнительно возможны споры о принадлежности защищаемого интереса лицу, о мере возможного поведения и т.д.

Конфликт – это единственное поле власти, в котором предельно ограничены функции законодательной и исполнительной власти. И это ограничение возникает именно из-за характера конфликтных отношений. Отсюда необходимость рассмотрения конфликтных отношений и особенностей правового регулирования в этих отношений.

Любые споры о фактах (как о событиях, так и о состояниях и о действиях, в том числе о юридических актах, юридических поступках и действиях, создавшие предусмотренный нормами права объективированный результат) ведут к спору о содержании правоотношения, и до его разрешения судом правового регулирования не происходит отношения остаются конфликтными. Соответственно, правоотношение не может возникнуть непосредственно из закона, и определение правомерного поведения людей проходит три стадии: правоспособности, юридического факта и правоотношения и только, в конечном счете, реализуется через правоотношения.

Таким образом, норма права реализуется в общественной жизни через правоотношения лишь тогда, когда последовательно пройдены все три стадии. Правоотношения, выступают в качестве опосредствующего звена между нормой права и теми общественными отношениями, на которые норма права воздействует, как на свой объект» [2, с. 4].

Благодаря механизму судебного регулирования сохраняются три стадии процесса правового регулирования: 1) регламентированность общественных отношений, нуждающихся в правовом опосредствовании; 2) действие норм, в результате которых возникают или изменяются правовые отношения; 3) реализация субъективных прав и юридических обязанностей, при которой правовое регулирование достигает своей цели, воплощается в поведении конкретных лиц [5, с. 34]. Работа механизма судебной власти связана с образованием правоотношения, которое трактуется как единое понятие независимо от того, возникло ли правоотношение в результате правомерного действия, либо противоправного поведения. Однако задача механизма судебной власти заключается в том, чтобы не допустить неправомерного поведения участниками конфликта.

В условиях, когда идеология не определена, судебная власть в силу специфики собственного функционирования вынуждена обращаться к позитивистско-примитивному мышлению, которое базируется на следующих идеологических и психологических основаниях: юридический позитивизм, который господствует в правосознании правоприменителей; советская концепция непримиримой борьбы с преступностью, хорошо прижившаяся на идейной почве примитивного позитивизма; уверенность судей в невозможности принятия судебных решений, отрицающих решения политические; отношение к суду как к власти, фактически подчиненной, переносится на местный уровень; представление о неизбежности и допустимости ошибок в процессе осуществления правосудия; торжествует идея потенциальной виновности всякого человека перед государственной властью; уверенность во всемогуществе уголовно-правового регулирования общественных отношений; искренняя вера в неизбежность тотального государственного принуждения, в возможность игнорировать недоработки судебной системы, с перспективным сохранением и нарастанием ее репрессивного потенциала.

Ссылки:

• 1.    Малицкий В.С. Идеология: история и современность. М., 2005.

• 2.    Толстой Ю.К. К теории правоотношения. Л., 1959.

• 3.    Волков Ю.Г., Малицкий В.С. Идеология и гуманизм. М., 2004.

• 4.    Осипов Г.В., Локосов В.В. Социальная цена неолиберального реформирования. М., 2001.

• 5.    Толстой Ю.К. К теории правоотношения. Л., 1959.

• 6.    Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. М., 1966.