Игральные кости срубно-андроновского мира: к вопросу об интерпретации знаков

В эпоху поздней бронзы на памятниках срубно-андроновского мира (ан-дроновских, андроноидных и срубных) получают распространение игральные кости. Находки игральных костей срубно-андроновского мира подробно и всесторонне охарактеризованы в статье 2016 г. В. И. Стефанова, С. В. Кузьминых, Ю. П. Чемякина, И. О. Корякова ( Стефанов и др. , 2016). Изделия обнаружены на 15 памятниках, в числе которых 13 поселений, техногенный участок рудника и 1 могильник. Эти памятники локализованы в основном на Южном Урале и прилегающих к его западному и восточному склонам территориях. Игральные кости (в том числе и заготовки) выявлены в комплексах алакульской (Коркино I, Мирный II), федоровской (Черемуховый Куст), черкаскульской (Липовая Курья, Дружный I), еловской (Еловский II), межовской (Юкаликулево), алексе-евско-саргаринской (Язево I) и срубной (Горный, Гулюково III, Степановское, Червонэ озеро-I, Приморка II) культур (Там же. С. 236, 237, 247, 248).

Таким образом, все находки относятся либо к андроновской и срубной КИО, либо к культурам, генетически связанным с ними. Хронологические рамки

перечисленных культур охватывают периоды поздней и финальной бронзы. Вопрос об абсолютных датах этих комплексов представляет отдельную проблему и в данной статье не рассматривается.

Срубно-андроновские игральные кости преимущественно изготовлены из длинных костей (лучевых, плечевых, берцовых) крупного рогатого скота ( Антипина , 1999. С. 113; 2004. С. 225, 228) и, может быть, лошади ( Стефанов и др. , 2016. С. 240). Зафиксировано только три экземпляра из иных материалов: два с Липовой Курьи – из глины с примесью тальковой дресвы – и один с Юкалику-лево – из камня.

Все игральные кости имеют четыре плоские или уплощенные слабовыпуклые грани и две полусферические. Длина предметов – 16–22 мм, поперечное сечение имеет вид квадрата со сторонами 9–16 мм. Плоские/уплощенные грани размечены: одна, две поперечные насечки, косой крест повторяются на всех урало-сибирских изделиях. На четвертой грани присутствует разное число линий – от 3 до 12, 13, но преобладают 4 линии (7 экз.) и 5 линий (8 экз.). В большинстве случаев линии нанесены поперек плоскости кости, лишь у 6 экз. – вдоль. На этом основании исследователи предполагают, что срубные и андроновские изделия связаны очевидным родством и отражают сходную систему игры (Там же. С. 237, 247).

Существуют различные точки зрения на интерпретацию знаков на игральных костях срубно-андроновского мира, что будет рассмотрено ниже. В данной статье предложена новая версия интерпретации знаков и ее обоснование.

Источниковая база исследования

Источниковой базой исследования послужили прорисовки и фотографии игральных костей, представленные в упоминаемой выше статье. В сводке содержатся сведения о 31 экз.: 28 – целых и 3 – поврежденных (Там же. С. 239–247. Рис. 2; 3; 5–8). Для интерпретации знаков на игральных костях мною из этой сводки привлекаются 27 экз. со знаками: 17 – с поселения Горный 1 (рис. 1) и 12 – из других памятников срубно-андроновского мира (рис. 2).

Большая часть игральных костей найдена на поселении Горный 1 (Оренбургская область), коллекция которого намного превосходит все прочие находки такого рода в их генеральной совокупности ( Черных и др. , 1999. С. 98). Безусловная значимость этих находок заключается также в том, что известен контекст их обнаружения. На поселении Горный 1 выделяются две фазы (А и В) обитания горняков и металлургов срубной КИО. С фазой А связаны следы сезонного появления горняков, в период фазы В на поселении обитали и работали уже во все времена года – не только горняки, но и металлурги ( Черных и др. , 2002. С. 70). Фаза В делится, соответственно, на три последовательно сменявшие друг друга субфазы – В-1, В-2, В-3.

В работе Е. Е. Антипиной учтено 16 игральных костей, их иллюстрации сопровождаются сведениями о распределении находок по квадратам раскопа и по фазам ( Антипина , 2004. Рис. 7.24; 7.25; 7.26). Одна кость не имеет знаков на длинных гранях (Там же. Рис. 7.24: 5 ), поэтому в статье ( Стефанов и др. ,

Рис. 1. Игральные кости с поселения Горный 1 (по: Стефанов и др. , 2016. Рис. 3)

Рис. 2. Игральные кости с памятников срубно-андроновского мира (по: Стефанов и др. , 2016. Рис. 2: 1–12 )

1, 2 – Липовая Курья; 3 – Язево I; 4 – Юкаликулево; 5 – Степановское; 6 – Черемуховый Куст; 7 – Дружный I; 8 – Еловский II м-к; 9 – Мирный II; 10, 11 – Коркино I; 12 – Гулюково III

2016. Рис. 2: 18 ) изделие отнесено к категории заготовок. К тому же с поселения Горный авторами учтено 17 экз. игральных костей со знаками (на две больше) ( Стефанов и др. , 2016. Рис. 3).

Игральные кости срубно-андроновского мира: интерпретация знаков

Существует несколько точек зрения на интерпретацию знаков на игральных костях срубно-андроновского мира.

Исследователи срубного поселения Горный 1, где найдено больше всего игральных костей, отмечают, что «комбинаторика рисок-насечек всегда была одна и та же: “один – два – четыре – много”, причем “четыре” могли обозначать четырьмя параллельными или двумя перекрещивающимися диагональными линиями» ( Черных и др. , 1999. С. 98).

В. И. Стефанов, С. В. Кузьминых, Ю. П. Чемякин, И. О. Коряков рассмотрели несколько вариантов интерпретаций. «Было бы заманчиво считать, – пишут они, – начертанные знаки цифрами, образующими натуральный ряд», т. е. одна черта – «1», две черты – «2», три черты – «3», косой крест – «4». Но на большей части игральных костей вместо трех штрихов прорезано от 4 до 12. Поэтому исследователи предположили, что наборы из трех или более штрихов на плоскости кости являются синонимами со значением «много». Но тут, как отмечают авторы, возникает уже несколько проблем: во-первых, с подсчетом «очков», если кость бросали неоднократно или же одновременно выбрасывали несколько костей, и, во-вторых, в случае, когда при игре очки не подсчитывались, а лишь упорядочивались по величине, то в эту цепочку не укладывался знак в виде косого креста. Поэтому, не зная «алгоритмов использования костей», исследователи сочли возможным считать «знаки просто “различающими” пиктограммами, которые не достигли статуса цифровых идеограмм… или таковой статус был забыт, если игры и их принадлежности были “заимствованы”» (Стефанов и др., 2016. С. 249, 250).

Одна черта и две черты – это весьма простые знаки. То, что они могут представлять собой числа «1» и «2», у исследователей особого сомнения не вызывает. Если исходить из предположения, что знаки на срубно-андроновских игральных костях могли использоваться для счета, то эта трактовка знаков вполне убедительна. Кроме того, на всех урало-сибирских срубно-андроновских игровых костях присутствует косой крест (две перекрещенные диагональные линии), который, как первоначально предполагали исследователи, возможно, обозначал число «4». А с этим трудно согласиться.

Прежде чем перейти к интерпретации знака в виде косого креста на игральных костях срубно-андроновского мира, следует отметить, что андроновское (алакульское) население генетически связано с синташтинским, в формировании последнего, вероятно, принимали участие посткатакомбные группы населения (Происхождение и хронология…, 2010. С. 149–159). Участие посткатакомбных групп в сложении срубной культуры также признается многими исследователями. Поэтому будет уместным использовать результаты интерпретации знаков на катакомбных игральных костях ( Сотникова , 2019).

По-видимому, не следует исключать возможного сохранения катакомбной традиции в отношении отдельных знаков. Для числа «3» у катакомбного населения было принято обозначение в виде косого креста (Там же. С. 146). Учитывая возможные генетические связи андроновского и срубного населения с катакомбным миром, можно предположить, что знак косого креста для обозначения числа «3» сохранялся и в более позднюю срубно-андроновскую эпоху.

Однако в этом случае следует признать, что срубно-андроновские знаки для чисел «1» и «2» катакомбных прототипов не имеют. И это неслучайно. Катакомбные кости, вероятно, применялись в ритуалах, где требовалось отождествление сакральных чисел с этапами космогенеза; и на катакомбных игральных костях пустая сторона означала «1». На стороне кости, связанной с числом «2», присутствовала одна риска по центру. Она была разделительным знаком, делившим плоскость на две части. Катакомбные знаки «1» и «2» служили для передачи образа мира, но числами не являлись (Там же. С. 148). В. Н. Топоров на основе анализа ряда культурных традиций, включая ведийскую, приходит к выводу, что в ряде традиций «1» и «2» не рассматриваются как числа, первым числом считается «3», которое и открывает числовой ряд ( Топоров , 2004б. С. 234).

Представляется, что знаки «1» и «2» на игральных костях срубно-андронов-ского мира уже становятся числовыми обозначениями и вполне могли использоваться для счета в процессе игры. В пользу усиления игрового начала в эпоху поздней бронзы также свидетельствует тот факт, что срубно-андроновские игральные кости происходят в основном из слоя поселений, а катакомбные – из погребений. Если добавить к тому же хронологический приоритет катакомбной культуры, то отличие катакомбных знаков от срубно-андроновских вполне ожидаемо.

Учитывая катакомбные аналогии, следовало также ожидать, что на четвертой стороне кости должен быть знак, обозначающий «4». Однако катакомбные знаки, характерные для числа «4», на игральных костях срубно-андроновского населения урало-сибирского региона отсутствуют. Вместе с тем на четвертой стороне часто представлены четыре черты (7 экз.) (рис. 1: 1–4 ; 2: 6–8 ). Вероятно, в данном случае четыре черты обозначали именно число «4», по аналогии с обозначением чисел «1» и «2» у этого населения.

Сложнее найти объяснение тому факту, что на срубно-андроновских игральных костях урало-сибирского региона на четвертой стороне наносились не только 4 линии, но также от 3 до 12 и 13. Прежде чем ответить на этот вопрос, постараемся разобраться, какие представления соотносились с числом «4» в архаичном мировоззрении. С этой целью вполне правомерно привлечь аналогии из ведийских и более поздних индийских письменных источников.

Игра в кости была широко распространена в Древней Индии. В начале она носила ритуальный характер, свидетельством чему является сохранивший некоторые ее ритуальные черты «Гимн игрока» (Ригведа. Х, 34), но постепенно стала светским развлечением ( Елизаренкова , 1999. С. 441). Игральными костями служили коричневые овальные орехи дерева вибхидака. Т. Я. Елизаренкова отмечает, что техника игры заключалась в следующем. Игральные кости встряхивали и бросали на месте для игры (сначала в углубление в солончаковой почве, позднее – на специальную доску). Игрок выхватывал взятку из кучи костей. Если схваченное число костей делилось на 4 без остатка, то это был полный выигрыш (крита). Если оставалась одна лишняя кость, это был проигрыш (кали). Остаток в две (двапара) или три (трета) кости нигде точно не описан, но поражения он не означал (Там же. С. 441, 442). Таким образом, согласно ведийской традиции с числом «4» ассоциировался выигрыш.

В индуистской мифологии имеется учение о югах – обозначении мировых периодов. Древняя космографическая традиция насчитывает 4 юги. В смене юг закон (дхарма) постепенно теряет опору. Вначале он держится на 4 «стопах», затем на 3, на 2 и, наконец, на 1. Первый период – критаюга (также сатьяюга – «благой век»). Люди были наделены всевозможными достоинствами, не знали горя и болезней, жили долго. Царило всеобщее равенство, все поклонялись одному богу. Существовала одна Веда. Второй период – третаюга. Справедливость уменьшается на четверть. Появляются пороки. Но все соблюдают религиозные обязанности, получают распространение всевозможные жертвоприношения. Третий период – двапараюга. Справедливость уменьшается еще на четверть. В мире начинают преобладать зло и пороки. Единая Веда делится на 4 части, и уже не все способны постичь и исполнять ее. Людей поражают недуги. Четвертый период – калиюга. Добродетель приходит в полный упадок. Жизнь людей становится короткой, она полна зла и грехов. В человеческих взаимоотношениях царят ложь, злоба, алчность. Веды – в полном пренебрежении. Продолжительность юг также находится в соотношении 4:3:2:1. В этой концепции названия юг заимствованы из игры в кости. Так назывались стороны игральной кости, соответственно содержащие метки 4, 3, 2 и 1 и считавшиеся все менее благоприятными (Топоров, 1994). Таким образом, в индуистской мифологии с числом «4» связаны наиболее благоприятные условия, в соответствии с тем, что в игре в кости число «4» обозначало «выигрыш».

В. Н. Топоров, опираясь на лингвистический материал, считает возможным реконструировать для индоевропейского языка архаичную стадию четверичного счета, так как прослеживается совпадение обозначения «четырех» и обозначения «некоей особо отмеченной субстанции “силы-обилия”». Влиятельность четверичного принципа была столь значительной, что в архаичном индоевропейском сознании и рука могла мыслиться как состоящая из четырех пальцев, так как большой палец обозначается иначе, чем остальные и, следовательно, как бы не относится к числу пальцев вообще. Пятеричный счет более поздний. В то же время он отмечает, что существует сфера, где число «4» может быть упразднено совсем, но не заменено иным (нежели «4») числовым выражением. Этой сферой являются мифопоэтические представления о космосе, человеке, как его части, изоморфной и соприродной ему ( Топоров , 2004а. С. 301, 302).

Но если число «4» ассоциировалось с выигрышем в игре и благоприятным исходом при гадании, то почему на срубно-андроновских игральных костях на четвертой стороне наносились не только 4 линии, но также 5 и более (рис. 1: 5, 7–17 ; 2: 9–12 )?

Одно из вероятных объяснений, возможно, заключается в том, что нанесение на четвертой стороне кости более четырех насечек, не связано с их подсчетом. Скорее всего, на четвертую сторону кости наносили как можно больше линий и к тому же стремились заполнить параллельными линиями всю плоскость грани, чтобы привлечь «удачу» в игре. Видимо, с этой целью на одних костях наносилось множество поперечных линий, на других – множество продольных. Вероятно, подобные приемы оформления четвертой грани должны были магически увеличить шанс на успех в игре или предсказании. Но независимо от количества дополнительных линий это было обозначением «выигрыша» или благоприятного исхода, связанного с числом «4».

Сложнее интерпретировать три параллельные линии на четвертой грани, которые присутствуют на игральных костях с поселений Липовая Курья, Язево I, Юкаликулево (рис. 2: 1, 3, 4 ). Если принять во внимание, что число «3» устойчиво и на протяжении длительного времени изображалось в виде косого креста, тогда три параллельные линии, как бы это ни казалось логичным и предсказуемым, не могли служить для обозначения числа «3». Следует обратить внимание на то, что размеры игральных костей с поселений Липовая Курья и Юкаликуле-во достаточно малы, и три линии, по существу, занимают всю плоскость. На кости с поселения Язево I три черты нанесены с наклоном, вероятнее всего, это также связано со стремлением заполнить всю плоскость. Таким образом, сторона с тремя линиями, заполняющими всю поверхность одной из сторон кости, по-видимому, также обозначала «выигрыш», связанный с числом «4».

Можно предположить, что для обозначения «выигрыша», связанного с числом «4», первостепенную роль играла четырехсторонняя форма грани, которую стремились полностью заполнить параллельными линиями, а количество линий играло второстепенную роль. В идеале на ней должны были наноситься 4 черты, но нередко допускался отход от канона. Если размер грани позволял, то могли нанести большее количество линий, даже более десятка, если же грань была мала – то три линии. Такой отход от традиции был возможен потому, что число «4», как, вероятно, и «3», еще не утратило связи с обозначением образа мира. Знак «4» сохранял связь с горизонтальной моделью мира, четырьмя сторонами света, поэтому четырехсторонняя грань кости как нельзя лучше этому соответствовала. Знак «3» был связан с вертикальной моделью мира. Вертикаль мог передать только косой крест, имеющий центр, через который проходила ось мира, соединяющая все три уровня мироздания. Вероятно, далеко не случайно на костях диагонали косого креста иногда нанесены двойными линиями, так что при их пересечении отчетливо выделяется центр (рис. 1: 1, 2, 5, 7, 11, 12 ). Знак в виде трех параллельных линий не имел смысла с точки зрения вертикального строения Вселенной из-за отсутствия центра и поэтому не мог обозначать «3».

По-видимому, знаки на срубно-андроновских игральных костях отражают переходное состояние: «1» и «2» утратили связь с образом мира, превратились в элементы числового ряда, а «3» и «4» сохранили определенную двойственность. С одной стороны, они выступают как числовые (количественные) обозначения, с другой – сохранили свои качественные характеристики, связь с образом мира. Вариабельность знаков для обозначения «4» наиболее ярко и отчетливо отражает эту двойственность (4 линии указывают на количественную характеристику, больше или меньше 4 – на качественную).

Такой переходный характер знаковой системы срубно-андроновских игральных костей может свидетельствовать о том, что их могли использовать как в игре, так и в ритуалах, связанных, например, с гаданием или предсказанием.

Для игральных костей срубного и андроновского населения урало-сибирского региона характерна, прежде всего, система в виде нарезных знаков. В западных районах срубной КИО существовала другая система нанесения знаков на плоскость игральной кости – в виде кружков с ямкой-точкой в центре. Следует принять во внимание, что у катакомбного населения параллельно существовали две системы обозначений на игральных костях – точками на плоскости и в виде фигурных нарезных знаков – и обе получили дальнейшее развитие в срубной культуре. На востоке срубного мира – в виде нарезных знаков, на западе – в виде кружков с ямкой-точкой в центре.

Однако находки игральных костей на западе срубного мира немногочисленны. Одна кость происходит со Степановского поселения. На ней присутствуют знаки в виде 1, 2, 3, 4 кружков с ямкой-точкой в центре (рис. 2: 5). Вероятно, так обозначались числа «1», «2», «3», «4». Как близкая аналогия степановскому экземпляру исследователями упоминается игральная кость со срубного поселения Приморка II, где знаки также имеют вид кружков с ямкой-точкой в центре (Стефанов и др., 2016. С. 247), что, безусловно, имеет сходство с катакомбной традицией (Там же. С. 248, 249). Однако способ передачи числового ряда на степановской игральной кости имеет определенное сходство и с остальной срубно-андроновской традицией, особенно для «1», «2» и отчасти для «4», где наносились знаки в виде 1, 2, 4 линий, только вместо резных линий нанесены точки. Исключение составляет число «3», которое на степановской кости имеет вид трех ямок, тогда как на костях с резными линиями оно представлено косым крестом. С катакомбной системой точек на плоскости обозначение «3» на степа-новской кости также имеет мало общего, так как у катакомбников знак, обозначающий «3», имел вид одной точки в центре грани. Это обозначало центр, через который проходила мировая ось, соединяющая три сферы мироздания (Сотникова, 2019. С. 146). С катакомбной традицией может быть связано только обозначение числа «4» – четырьмя точками на плоскости игральной кости. Однако не следует исключать и простого совпадения. В целом, знаки на степановской кости уже утратили связь с образом мира и более приспособлены для подсчета очков в игре.

Игральные кости срубно-андроновского мира: ритуал или игра?

Следует согласиться с мнением коллектива исследователей, что «по внешнему виду изделий невозможно определить их конкретное назначение: любая из рассмотренных костей могла служить как для предсказаний, гадания, жеребьевки, так и для игры – азартной, развлекательной, взрослой или детской…» ( Стефанов и др. , 2016. С. 249). В то же время они считают, что в период поздней бронзы применение игральных костей в сакральной сфере не прекратилось (находки в Горном), но преобладающей становится игровая функция (Там же).

Исследователи поселения Горный 1 высказали предположение, что в жизни и повседневной работе каргалинских мастеров игральным костям могла быть отведена особая роль исключительно важного инструмента предсказаний, столь бесценного при тяжких и неверных поисках гнезд богатой медной руды ( Черных и др. , 1999. С. 98).

Все находки игральных костей на поселении Горный 1 связаны с фазой В – временем постоянного проживания на поселении горняков и металлургов. С субфазой В-1, когда горные выработки эксплуатировались наиболее активно, связаны 3 кости. Одна происходит из жилого отсека с очагом-печью комплекса № 1. Причем этот очаг, по мнению исследователей, использовался не только для бытовых нужд, но и для более тонких, финальных операций, связанных с обработкой металла. Комплекс № 1 включал помимо жилого отсека плавильный двор с очагами, рудный двор и сакральную яму-штольню. Две игральные кости найдены в комплексе № 2 в пределах плавильного двора, причем одна из костей происходит из ямы № 95. Эта яма входила в комплекс сакральных и жертвенных ям, размещавшихся под полом котлована плавильного двора. Субфаза В-2 связана с кризисом на поселении Горный («время погорельцев»). К этому периоду относится одна кость, она найдена над руинами комплекса № 1 (плавильный двор с плавильным очагом) ( Черных и др. , 2002. С. 72–76, 94–97, 101, 105, 111. Табл. 4.2).

Больше всего игральных костей (11 экз.) связано с субфазой В-3. Этот период рассматривается как финальный этап существования поселка, когда горняки и металлурги вместе с семьями покидали его. Для этой субфазы характерен достаточно мощный и насыщенный культурными остатками слой, который, как считают исследователи, по всем характерным признакам являлся свалкой бытовых и производственных отходов. По мнению исследователей, обитатели Горного намеренно засыпали руины и котлованы прежних сооружений. Причем существенные признаки указывают на то, что этот мусор был как бы «возвращен» в прежние котлованы. Эти действия знаменовали собой сакральный акт прощания, некий совершенно необходимый магический ритуал (Черных и др., 2002. С. 123, 124).

Распределение игральных костей субфазы В-3 это подтверждает. Восемь костей были «возвращены» в комплекс № 1 субфазы В-1: пять оказались в за-сыпи жилого отсека, три – в засыпи плавильного двора. Две кости были «возвращены» в комплекс № 2 субфазы В-1: они обнаружены в засыпи плавильного двора. Местонахождение еще одной кости неясно. Если принять точку зрения исследователей поселения Горный 1, что свалка была «возвращена» в прежние котлованы, то, вероятно, эти кости имели отношение к жилому отсеку и плавильному двору комплекса № 1 и плавильному двору комплекса № 2 субфазы В-1, когда горные выработки эксплуатировались наиболее активно. Таким образом, игральные кости локализуются вблизи или среди объектов, связанных с выплавкой меди из руды. Но все же их локализация не дает однозначного ответа на вопрос – игра это или ритуал?

С одной стороны, игра в кости была важной частью жизни горняков и металлургов поселения Горный 1, так как именно для игральных костей с этого поселения характерно особое внимание к оформлению четвертой грани. Именно с этого поселения происходит наибольшее количество игральных костей, где на четвертой грани нанесены более 4 линий, вплоть до 12 и 13, поперечных или продольных, для обозначения числа «4». Нельзя исключать и того, что это была азартная игра. Можно предположить, что каждый игрок наносил знаки на свои игральные кости самостоятельно, уделяя особое внимание грани, связанной с числом «4», чтобы магическим образом увеличить свои шансы на успех в игре. Здесь мы видим не только отход от канона, традиции, но и проявление индивидуального стремления к выигрышу.

С другой стороны, вряд ли игра была полностью десакрализована. С точки зрения древнего мифологического мышления «успех интерпретируется как сила, вливающаяся извне в деяния человека и делающая их результативными» ( Франкфорт и др. , 2001. С. 260). Вполне возможно, что удачливые игроки могли рассматриваться как люди, пользующиеся особой благосклонностью со стороны высших сил, как умеющие своими действиями привлекать успех. Так как материалы поселения Горный 1 свидетельствуют о крайне насыщенной сакральной жизни горняков и металлургов, то не исключено, что в этой сфере статус удачливых игроков в кости был достаточно высок. В таком случае становится понятным стремление игроков увеличить свои шансы на успех путем нанесения на четвертую сторону кости не четырех линий, а гораздо больше, иначе говоря, магически воздействовать на результат игры.

Исследователи поселения Горный отмечали, что игральные кости могли применяться для гадания и предсказания при поисках руды. Но, возможно, кости как инструмент гадания, использовались гораздо шире.

В этом плане представляют интерес африканские этнографические материалы. Так, перед тем как приступить к добыче руды, в Занлеригу кузнецы гадали, благоприятствует ли время для такой работы. Для этого курицу с перерезанным горлом бросали на землю, и считалось добрым предзнаменованием, если она падала спиной вниз. Гадание повторялось и перед началом плавки, чтобы узнать, когда влияние враждебных сил будет наименее вредоносно ( Иорданский , 1991. С. 48). В одних случаях гадали, как в Занлеригу, с помощью курицы, в других – используя раковины каури (Там же).

Вероятно, игральные кости с поселения Горный также могли применяться как инструмент гадания (благоприятно – неблагоприятно), к примеру, при плавке руды.

В связи с этим представляют интерес эксперименты, которые были проведены исследователями срубно-андроновских костей. Как оказалось, шансы на выпадение разных сторон изначально были неравными. В эксперименте с алакуль-ской игральной костью с поселения Мирный II после 600 бросков на разные поверхности выяснилось, что чаще выпадают грани с двумя и пятью нарезками (28 % и 28,2 %), заметно реже – с косым крестом (20,6 %). Аналогичный эксперимент был проведен А. Н. Усачуком со срубной костью со Степановского поселения (3000 бросков). Эксперимент показал, что наименьшие шансы выпадения имела сторона с тремя метками (573 раза), а для сторон с двумя и четырьмя метками шансы были примерно равны (946 и 852 соответственно) ( Стефанов и др. , 2016. С. 249). Вероятно, срубно-андроновские кости также могли использоваться металлургами как инструмент гадания. Благоприятным считалось выпадение стороны, связанной с четырьмя и более метками, неблагоприятной – с двумя.

Заключение

Таким образом, на срубно-андроновских игральных костях одна черта означала «1», две – «2», косой крест – «3», четыре черты – «4». Число «4» ассоциировалось с выигрышем в игре и благоприятным исходом в гаданиях и предсказаниях. Можно предположить, что для обозначения «выигрыша», связанного с числом «4», первостепенную роль играла четырехсторонняя форма грани кости, которую стремились полностью заполнить параллельными линиями, а количество линий – второстепенную. Если размер грани позволял, то могли нанести большее количество линий, даже более десятка, если же грань была мала – то три линии. Подобные приемы оформления четвертой грани должны были магически увеличить шанс на успех в игре или благоприятный исход гадания и предсказания. Такой отход от канона был возможен потому, что число «4», как, вероятно, и «3», еще не утратило связи с обозначением образа мира: «4» сохраняло связь с горизонтальной моделью мира, четырьмя сторонами света, «3» – с вертикальной моделью мира. Поэтому три параллельные линии не имели смысла с точки зрения вертикального строения Вселенной и не могли обозначать число «3». Вертикаль мог передать только косой крест, имеющий центр, через который проходила ось мира.

Вероятно, срубно-андроновские игральные кости отражают переходное состояние: «1» и «2» утратили связь с образом мира, превратились в элементы числового ряда, «3» и «4» сохранили определенную двойственность. Такой переходный характер знаковой системы срубно-андроновских игральных костей может свидетельствовать о том, что в эпоху поздней бронзы игра уже начала приобретать профанный характер, но при этом сохраняла прочную связь с сакральной сферой и ритуалом.