Информационная асимметрия в современной экономике

Современная экономическая теория оперирует базовым параметром асимметрии – преимуществом одного субъекта над другим, о котором второй не знает либо не может преодолеть. Для асимметрии характерны: несоразмерность, то есть дисбаланс в сторону (в пользу) одного субъекта рынка (явления) и следующие из нее искажения экономической действительности, которая может вынужденно некорректно восприниматься участником сделки (отношений), имеющим право на информацию, но не обладающим ей. Рассматриваемая асимметрия дестаби- лизирует нормальные экономические и контрактные отношения, порождая коллизии, взаимный оппортунизм, вынуждает принимать неверные решения, а затем получать далекий от планового результат.

Под информационной асимметрией принято понимать информационные феномены, возникающие между двумя и более субъектами, когда один имеет большие знания об объекте взаимодействия. Здесь важно сделать акцент на приоритете знания, а не информации, которой, как правило, в избытке, но без знания в ней мало практического смысла. В связи с этим информационную асимметрию следует оценивать по качеству знаний, а не информации [1].

Точная реализация заданных жестких параметров в текущих условиях неопределенности представляет определенную трудность по причине нестабильности внешней (экономической, геополитической) среды, генезис которой существенно опережает анализ, который у субъектов экономических отношений вынужденно запаздывает.

Сложность ситуации заставляет анализировать и корректно отражать действительность, как в сознании, так и в быстро развивающихся отношениях. Этому мешает неопределенность, проявляющаяся в скудости точной, проверенной рыночной информации.

Непропорциональное распределение ресурсов между участниками рынка – обычная и нормальная ситуация. Такого рода асимметрия производна от совокупности ограничений, в том числе и в получении информации, которая неравномерно доступна в нестабильной среде.

Неопределенность всегда продуцирует асимметрию, будучи также порождением скудости релевантных данных о текущем и перспективном состоянии рынка, национальной и глобальной экономики, проблем прогнозирования, что предопределяет риски в планировании, управлении и контроле.

Оставаясь базовым ресурсом информационной экономики, информация как правовое и доктринальное понятие имеет несколько определений и в основном понимается как структурированная совокупность разного рода данных.

Потребность в информации для экономики естественна и объективна. Релевантная оперативная информация снимает неопределенность, позволяя принимать верные управленческие решения.

Для современного глобального рынка характерны несколько причин неопределенности: экономические, институциональные, геополитические, пандемические и др. Так, институциональный аспект производен от диссонанса, отставания регулирования от уже сложившихся и развивающихся отношений, в том числе неформальных. Временная неопределенность исходит из комплекса изменений. В свою очередь, ресурсная неопределенность наблюдается в некорректном распределении потребностей. Имея несколько причин, неопределенность редко бывает определенно производной из одного источника, имея, как правило, несколько «пусковых» факторов. В то же время виды неопределенности в силу ее природы всегда тесно взаимосвязаны, а их фрагментация сложна и затрудняет, таким образом, выработку решений, провоцируя еще большую неопределенность.

Информация сегодня признается ведущей составляющей рыночной динамики, обеспечивая правильность оценок текущей деятельности, становясь важным источником конкурентного преимущества. Таким образом, информация имеет ценность, будучи товаром, необходимым для всех рыночных субъектов.

Именно информация дает возможность с разной степенью эффективности (что, в том числе, зависит от ее качества) перераспределять экономические, социальные и прочие ресурсы. В современной экономической теории информация считается уникальным, невозобновляемым ресурсом, а также наиболее востребованным товаром.

Будучи высоковостребованным, уникальным по своим свойствам благом, в условиях глобальной цифровой трансформации информация признается столь же глобальной. В большей части это касается экономической информации, так как распространение политической дозируется и может быть лимитировано, как это, например, делается в Китае.

В глобальном пространстве информация формально свободна, но в реальности это лишь относительно, и она репродуцируется и передается. В отличие от других товаров и услуг она фактически беспредельно мультилицируется и продается, если обладает потребительскими качествами.

Обратим внимание на специфику информации, которую нельзя вернуть покупателю, например, по причине ее низкого качества. Сегодня, как никогда ранее, информация может быстро морально устаревать.

Востребованная, важная для экономики (в том числе несвободно распространяемая социальная, политическая, медицинская и иная), информация чаще всего – частное благо, и, теряя актуальность, она трансформируется в категорию публичных благ.

Обладая ценной информацией, обеспечивающей преимущества, субъекты экономики способны превзойти конкурентов. При этом информация дифференцируется на публичную и частную, может приобретать товарную форму, а также становиться публичным благом, имея признаки несоперничества и неисключаемости.

Первое состоит в том, что диверсификация круга потребителей не влечет за собой снижения полезности для определенного потребителя. Что касается второго, то здесь не прослеживается препятствий доступа к свободно распространяемой информации.

Что касается закрытой, секретной, патентной, коммерческой информации, которой нет в общем доступе, то она используется ее собственниками в своих целях [2]. Так, коммерциализируется информация, потребительная стоимость которой зависит от ее качеств, то есть способности удовлетворять запросы покупателей/предпринимателей на значимую для них информацию.

Как на любой товар, цена на всякую продаваемую информацию формируется в зависимости от спроса и предложения, от того, как ее оценивают заинтересованные стороны. На рынке собственник экономически важной информации способен какое-то время быть монополистом. Здесь потребительная стоимость информации проявляется в разных формах, включая патентование, лицензирование и др.

Цену информации в отличие от прочих, традиционных (материальных), товаров определить трудно, принимая во внимание разночтения в оценке полезности, которая неодинакова для всех. Кроме того, сложно рассчитать издержки при производстве информации. Одним из сегментов цены нередко признается время, затраченное не ее поиск, обработку, хранение и др. Сюда может быть включена оплата труда, материалов, энергии, цифрового оборудования и др., хотя из этих компонентов сложно вывести стоимость информации как таковой [3, c. 117], потому что процесс поиска и накопления информации может и не требовать физического расхода материалов, что затрудняет оценку информации в рамках трудовой теории стоимости.

Таким образом, стоимость информации в основном определяется ее ценностью для заинтересованного покупателя. Отсюда объективная оценка текущей и перспективной стоимости информации производна от ее полезности для решения конкретной задачи [4, c. 105].

Собственник эксклюзивной информации, как правило, пользуется положением и становится монополистом, вводя свою цену, которая формируется на базе представляемых им максимальных издержек поиска (продуцирования) информации.

В условиях информационной экономики информация занимает существенный объем рынка, наполняя его и обеспечивая функционирование. Она предлагается как свободно, так и лимитировано, что, однако, не исключает существование информационной асимметрии.

Применение неоклассической методологии в идеальных условиях совершенной конкуренции позволяет субъекту точно оценивать свой рыночный потенциал, извлекая необходимую информацию о текущей работе рынка по тому, как меняются цены.

В то же время в действительности конкуренция несовершенна. На реальном рынке пользуется спросом всё, что способно обеспечить эффективность и прибыль. Именно эта информация имеет ценность. Таким образом, продавец и покупатель информации сходятся во взаимоприемлемой цене, рассчитывая каждый свои возможности.

Противоречие между общественным характером возникновения и распространения информации и способами, и целями ее частного присвоения стимулирует информационную асимметрию.

Владелец актуальной, ценной информации владеет и фактором (ресурсом) производства. Он получает возможность извлекать таким образом при- быль. Ограничивая доступ иных лиц к значимой информации, ее владелец получает временной резерв, будучи в выгодном положении квазисобственником информации.

Информационная асимметрия не линейна и неоднозначна. Ее разнородность обусловлена несовершенной конкуренцией, равно как и соперничеством агентов рынка в условиях монополистической конкуренции и/или олигополии. Субъективно – это результат недостатка информации, оппортунистического поведения экономических агентов.

Информационные асимметрии могут быть условно подразделены:

• •    по продолжительности – на временные, продуцируемые отдаленностью деятельности субъектов экономики;

• •    по пространственным параметрам – продуцируемые географической отдаленностью субъектов;

• •    умышленные – по заведомости действий по утаиванию, искажению информации от прочих участников сделки.

Все виды информационных асимметрий могут быть систематизированы по критериям уровня и характера осуществления. Так, их можно подразделить по темпу развития, региональной привязке, отраслям. Иная классификация может быть произведена по критериям и видам извлечения прибыли от различных видов информационных асимметрий. Здесь следует указать на ценовую дискриминацию, сегментацию потребителей, случаи нарушения конкуренции. Нельзя забывать о манипуляциях с неэкономическими факторами, способными влиять или уже влияющими на рынок.

В рамках доктринального анализа информационная асимметрия признается нарушением баланса доступности (владения) экономической, деловой информацией. В данном случае совершенная конкуренция, в рамках которой цены определяют спрос и предложение, что полностью соответствует альтернативным издержкам и передает данные о них субъектам рынка, – это феномен симметричного распределения информации, что обеспечивает эффективную координацию экономической деятельности [5, c. 33].

Информационная асимметрия негативно влияет на экономическую динамику, конкуренцию, рынки капитала и труда, где необходима допустимая (с позиции учета деловых интересов и охраны коммерческой тайны) информационная открытость, которую принято именовать прозрачностью.

В литературе доминируют сторонники обеспечения информационной открытости экономики. Так, для фондового рынка такого рода прозрачность – путь к росту капитализации, а также препятствие несправедливого (незаконного) перераспределения активов, особенно в процессах слияний и поглощений.

Состояние информационной открытости в отечественной экономике, а тем более на фондовом рынке, принято оценивать скептически, констатировать высокий уровень информационной асимметрии, наблюдаемой как внутри рынка, так и во взаимоотношениях его агентов с государством. Преодоление информационной асимметрии на финансовом рынке рассматривается как одна их функций финансовых посредников [6].

Информационная асимметрия в современной ситуации преодоления последствий пандемии и предельного обострения геополитической ситуации является следствием, в том числе общей неопределенности в глобальной и региональной экономике. При этом как форма неопределенности асимметрия влияет на динамику стоимости ценной бумаги, а значит, и того актива, который лежит в ее основе [7].

Оборот финансового рынка, вовлекая кредитные деривативы и многочисленные другие продукты, заставляет участников отношений определять личные и корпоративные приоритеты в деле продвижения продуктов и услуг, качество которых им известно лучше всех, чего нельзя сказать о покупателях, которым в этом плане сложнее. Принято считать, что покупателю сложно достоверно узнать качество продуктов. Речь идет о явлении adverse selection, полагая здесь худший отбор [8].

В 1970 году Дж. Акерлоф положил начало концепции негативного влияния adverse selection на эффективность функционирования рынков [9] за что в 2001 году вместе с коллегами стал лауреатом Нобелевской премии [10].

На современном рынке adverse selection принято называть в числе стимулов оригинатора, который прибегает к секьюритизации имущественных стоимостей относительно низкой доходности. В то же время инвестору сложно понять и убедиться в том, что оригинатор лимитирует секьюритизацией эффект диверсификации рисков.

Мировой кризис показал опасность нарастания «плохих» долговых требований. Когда ориги-натор выступает сервисером, возникает моральный риск (moral hazard), отражающий (в основном субъективно) динамику трансформации активности при страховании риска.

С позиции информационной асимметрии моральный риск и практика дефектного отбора в страховании сетевой безопасности существеннее с позиции страхового покрытия последствий инцидентов сетевой безопасности. В данном случае полезно точно определить сумму страхования для превенции давления на платежеспособность, спровоцированного инцидентами с предельным риском [11].

Страховое дело выбрано в качестве примера не случайно. Именно в этой отрасли не вполне добро- совестное поведение страхователя получило наименование moral hazard, что проявляется в поведении покупателя полиса, полагающего с этого момента допустимым необоснованно рисковать. Эта массовая практика беспокоила страховщиков, так как увеличивала частоту и объем страховых выплат, снижала эффективность отраслевого рынка, разгоняла асимметрию информации.

Совмещая функции сервисера, оригинатор может отходить от задач по секьюритизации, имея долю либо все транши первой потери (First Loss Tranche). Он сообщает рынку информацию о надлежащем качестве кредитов. Здесь же предусматривается исполнение обязательства вести мониторинг отобранных кредитов. При этом игроки рынка предполагают добросовестность оригинатора, в частности его стремление нивелировать оппортунизм участников рынка. Для этого пул секьюритизированных обязательств получает рейтинг, важный для рынка.

Потенциал moral hazard от компании-сервисе-ра, ответственной за информацию по эмиссии в части операционных издержек, предполагается в доведении до инвесторов релевантного отчета, что рискованно для последних. Отсутствие такой информации провоцирует информационная асимметрия (ex post), затрудняя понимание истории транзакции [12].

Рассматривая опыт последнего финансового кризиса Н. Рубини и С. Мим сделали акцент на CDO2 – совокупность неопределенного числа и типов индивидуальных ссуд, ипотек, кредитов, залогов, дебиторской задолженности и др. Все это интегрировано в пул с надлежаще обеспеченными ценными бумагами и активами, которые образуют и предлагаются как ABS, в свою очередь, входящий в иные, более объемные, продукты, образуя CDO, интегрируемый со схожими CDO. Оценить такой конгломерат, названный авторами CDO2, невозможно, так как покупатель физически не может оценить миллионы ссуд-сегментов [13].

Кроме асимметрии в трактовке оценки продуктов синтетической секьюритизации, которыми интересуются оригинаторы и инвесторы, практика moral hazard опирается на совокупность асимметричных стимулов, в которых проявляются самые разные интересы, в том числе собственников и управляющих банков, которые используют описываемые механизмы секьюритизации.

Э. Иакобуччи и Р. Винтер предложили анализ информационной асимметрии на рынке ценных бумаг, сделав акцент на том, как она может быть применена оригинаторами. Авторы выявили и выделили диспропорцию информации у инсайдеров и инвесторов, что не является открытием, так как хорошо известно и очевидно, что первые лучше и полнее знают положение дел в компании. В свою очередь, инвесторы скорее всего владеют данными по типовым секью- ритизированным активам, тогда как более сложные их комбинации им оценить труднее, что для составных активов, соответственно, повышает уровень риска.

Типична ситуация, когда инвесторам предоставлены лишь сведения о размере и динамике дебиторской задолженности, что не дает полноты картины, так как она не считается и не является агрегированным показателем и не всегда и не полно демонстрирует ситуацию на рынке и в компании [14] как группы прав требования к третьим лицам.

Профессиональные инвесторы обладают квалификацией, потенциалом и соответствующими институтами для проверки данных о дебиторской задолженности крупных компаний, если в них, как, например, в Enron или Lehman Brothers, не велась двойная бухгалтерия. В то же время доступ к оценке менее известных игроков рынка, а особенно сегмента «лимонов» с подозрительными кредитными активами, для инвесторов затруднен или требует специальных аналитических усилий или даже расследований.

Осуществляя секьюритизацию, инсайдеры поддерживают и в какой-то мере рекламируют активы, привлекательные для инвестора, ищущего качественное вложение. В данном случае оправданы значительные затраты на секьюритизацию. Фактически получается, что инвесторы оплачивают работу (издержки) оригинаторов по секьюритизации.

На современном рынке распространены ценные бумаги специальных проектных компаний (SPV), которым доверяют еще больше после приобретения ими инвестиционного рейтинга. Таким образом, секьюритизация устраняет информационную асимметрию.

Иная асимметрия присуща для секьюритизированных активов. Она, как дисбаланс информации, возникает как между управляющими (инсайдерами) и инвесторами, так и в кругу разнопрофильных инвесторов. Здесь секьюритизация активов – это частное размещение ценных бумаг SPV для ориентированных на них знающих инвесторов [12].

Также дисбаланс возникает между инсайдерами и инвесторами в части оценки секьюритизируемых активов. При это последние в основном доверяют мнению авторитетных рейтинговых агентств. Что касается оригинаторов «хороших» активов, то они, возможно, в большей степени их секьюритизируют, будучи убеждены в том, что конечным продуктом станут обеспеченные, то есть поддерживаемые рейтингом ценные бумаги.

Стремясь к максимально возможной секьюритизации, инвесторы хотят, таким образом, обеспечить качество активов. Покупка таких ценных бумаг полезна оригинаторам, стимулируя их секьюритизировать все активы.

Таким образом, на современном рынке состояние информационной асимметрии зависит от группы основных индикаторов осведомленности инвесторов по конкретным активам. В данном случае действует традиционная закономерность интереса инвесторов к знакомым активам.

При этом секьюритизация предполагает учет различных факторов происхождения и развития асимметрий, включая дифференциацию активов по классам. В таких случаях новая асимметрия может развиться в структуре уже действующего дисбаланса информации.

Намереваясь направить активы знающим инвесторам, рынок дифференцирует права собственности на классы активов, подлежащих (планируемых) к передаче. Пытаясь выйти из информационной асимметрии, агенты рынка стремятся не столько найти баланс, сколько склонить его в свою сторону, то есть создать новую асимметрию, работающую на них. В этой деятельности испоьзуются механизмы и процессы Signaling и Screening. Так, в первом случае оригинатор оповещает о «хорошем» качестве долговых обязательств, лежащих в основе эмиссии ценных бумаг SPV. Для второго направления характерны советы инвестору наиболее выгодного пула бумаг [12].

Последний мировой финансовый кризис 20082010 годов показал недостаточность стандартных мер, банкам не помогла секьюритизация.

Сегодня информационная асимметрия в виде дисбаланса информации в целом сохраняется, затрудняя рост эффективности рынков, мешая нормальной конкуренции.

Нахождение информационного равновесия, на первый взгляд, представляется несложной задачей, необходимо просто дать свободу, то есть обеспечить прозрачность как можно большей части рыночной информации. Это привлекательно выглядит в виде принципа либо лозунга, однако трудно воплощается в жизнь. Полное устранение рассматриваемого дисбаланса, вероятно, невозможно, поэтому снижение его негативных последствий следует считать приоритетом. Это требует расширения применения секьюритизации.

Развития информационной экономики обостряет конкуренцию за релевантную и оперативную информацию, за обладание которой борются участники рынка, так как всем необходима основа для разработки наиболее результативной рыночной тактики. Как показал мировой кризис 2008-2010 годов и последующее развитие, особенно в кризисных условиях пандемии и обострения геополитической ситуации, усилий для компенсации (преодоления) информационной асимметрии оказалось недостаточно.