Интегративное разнообразие как методологический принцип развития социума

В статье определяется методологический принцип устроения социума — единство в многообразии. Снимается противоречие между идеей прогресса единого рода человеческого и многообразием историко-этнографического материала. Указывается на аналогичность развития социосистемы и экосистемы. Социосистемная форма представлена в виде целостной интегративно-разнообразной гармоничной системы.

Значимой проблемой в познании устроения современного общества является проблема многовариантности или одновариантности человеческой цивилизации. Очевидно, что никакая одномерная модель цивилизации, например западная, не может претендовать на полное представительство и абсолютное исчерпание многообразного богатства всей совокупности человеческой цивилизации. Только на принципах равной дополнительности, взаимопроникновения, вза-имовосприимчивости всех имеющихся различных и противоположных ценностей и достижений может сложиться прогрессивная совокупная целостность общечеловеческой саморазвивающейся цивилизации. «Единство в многообразии» — вот внутренний диалектический контекст и смысл нарастания цивилизационного развития.

Нынешнее социальное знание оперирует одним временем и отражает его. На самом деле, как указывает А. Фурсов, «времен и соответствующих ему действительностей несколько: линейное эволюционное, линейное революционное, ли нейное регрессивное, циклическое. Каждому... должен соответствовать свой тип знания. Но можно ли будет создать из нескольких типов один, найти общий знаменатель в каком-то одном времени и в какой-то одной действительности?»1 На этот вопрос, по мнению Фурсова, даст ответ только практика конструирования новых типов знания, ибо, чтобы понять вещь, нужно ее сделать.

Человеческая цивилизация возникала постепенно, как рекомбинация «кусочков» старого. Но, состоя из элементов старого, она является новым в эволюционном развитии, несет с собой новые связи, новые функции, новую энергию, информацию, которые, в свою очередь, меняют как биологическое, так и социальное развитие. Элементы могут быть старыми, субъекты — только новыми. Изменения в системе количественно накапливаются, однако для системного изменения необходим разрыв старых связей и установление новых: функция определяет элемент. Так, прямохождение повлекло за собой рождение детенышей с мягким черепом, что обусловило по-

явление функции социальных взаимоотношений, способствующей выживанию этих детенышей.

Бенедикт Спиноза писал: «Под изменением мы разумеем здесь всякую перемену, которая может произойти в предмете^ тогда как его сущность сохраняет свою целостность»2. Такой сущностью в становлении человеческой цивилизации выступает матрица — квинтэссенция, начало всего существующего. Источником развития являются противоречия, а точка перехода оказывается невидимой.

Теория диссипативных структур И. Пригожина сместила фокус с равновесия на флуктуацию. В ней не изменение — промежуток между двумя стабильными, равновесными состояниями, а равновесие — промежуток между двумя флуктуациями3.

Изменение представляет собой кризис существующего, т. е. пункта, за которым кончается порог устойчивости. За созданием нового следуют неустойчивость, неравновесие, неопределенность, в результате чего складывается ситуация, получающая свободу выбора. Но реализовать свободу новое может лишь в борьбе. Это значит, что развитие происходит через разрешение противоречий.

Французский философ Вольтер, один из деятелей Просвещения, утверждал, что «всякое настоящее событие рождено прошедшим и в свою очередь рождает будущее»4. Родоначальник немецкой классической философии И. Кант, считавший, что движение никогда не прекращается ни полностью, ни отчасти, все же предположил возможность прекращения движения — в том случае, если возникнет движущая сила, равная той, которая могла бы вызвать это движение при его прекращении, но противоположная ей по направлению5. Такой силой может быть человечество как особый вид живого вещества.

Человек как живая система воплощает в себе единство физического и духовного, природного и социального, сознательного и деятельного, трудового и твор ческого, общего, общественного и индивидуального, личностного. Но несмотря на это, он не является наисовершеннейшим существом. В результате эволюционного развития человек утрачивает множество инстинктов и становится более слабым существом по отношению к живой природе, и ему приходится к ней адаптироваться.

Следует учесть и тот факт, что деструктивные, разъединительные возможности человека растут вместе с конструктивными, объединительными и, как минимум, равны им.

Новое не просто сменяет старое, а сосуществует с ним. Агрессивность в человеческом существе досталась ему в наследство от предшествующих животных. П. Маклин объясняет ее наличием p-комплекса (или «рептильного мозга») — морфологически самой древней части мозга, в которой нет эмоций и обратной связи, но бесстрастное осуществление любого поведения диктуется просто генами6.

Наличие p-комплекса говорит о том, что человек при действии этой древней части мозга, ведающей «агрессивно послушным» поведением, сохраняя свою морфологическую и физическую организацию, перемещается в дочеловеческое прошлое. Именно это и делает возможной регрессивную эволюцию, т. е. социальную деградацию человека. Согласно «правилу Эспинаса» нет несоциальных животных, т. е. биологическое и социальное суть два аспекта — вещественный и информационно-энергетический — одного и того же явления, причем соотношение их эволюционно подвижно в обе стороны7. Учитывая это правило, можно предположить, что регресс социальности, при физической неизменности ее носителя, вполне возможен и объясним.

Нельзя забывать, что человек никогда не сможет победить природу, так как всеми его действиями руководит наше бессознательное бытие, разум же исполняет иррациональные желания. «Победа над природой есть также и победа над человеческой природой, ее вывих, уве- чье и, в пределе, ее духовная и физическая смерть»8. По Э. Фромму, человек способен лишь победить свои собственные понятия о жизни и уничтожить природу ради материальных благ и своей потерявшей смысл агрессивности, которая в доброкачественном виде присутствует в животном мире как определенная функция выживания. В человеке же агрессивность приобретает злокачественный характер и ведет его к редукции9.

Современная наука открыла так называемый антропный принцип мироустройства — точную настройку заложенных в фундамент бытия физических констант на появление жизни. Конечно же, это лишь гипотеза, но она заставляет предположить, что человек зачем-то нужен. По словам Г. Зиммеля, «как на физиологическом уровне жизнь есть постоянное воспроизведение, и потому жизнь значит в то же время и больше, чем жизнь, так и на духовном уровне она порождает нечто больше, чем жизнь: цель, в себе несущую ценность и смысл. Это свойство жизни подниматься к чему-то большему, чем она сама, не есть в ней нечто привходящее, это — ее подлинное существо, взятое в своей непосредственности»10. Сингулярной точкой духовности служит осознание неандертальцем своей смертности, что, в свою очередь, ведет к возникновению мировоззрения, обладание которым отличает людей от животных11. Мировоззрение должно нести мудрость, которая запрещает человеку уничтожать себе подобных и все живое на земле. Этому должно способствовать новое Возрождение, которое объединит все достижения человека. «Спасение могут принести ценности, которые кажутся далекими от борьбы и от политики как небо от земли»12.

Одной из тенденций современного развития культуры является тенденция сближения различных типов культур. Но процесс этот будет положительным только в том случае, если не уменьшится культурное разнообразие, если куль тура останется целостной интегративноразнообразной гармоничной системой. Принцип интегративного разнообразия должен действовать. По К. Лоренцу, при уменьшении культурного разнообразия «межкультурный отбор теряет свое творческое действие»13, а следовательно, замедляется и культурный прогресс.

В основе развития социума, как и природы, лежит принцип интегративного разнообразия. Развитие социальной системы аналогично развитию экосистемы и происходит в направлении ослабления доминирования и конкуренции, но роста разнообразия и информации. Как в экосистеме вид создает условия, благоприятные для существования другого вида, давая ему дорогу (анаэробные бактерии, продуцируя кислород, создали кислородную атмосферу и условия для аэробной жизни), так и в социуме одна отрасль создает институты, которые затем выступают против нее. В итоге имеется спираль развития: жертва — новое качество — его доминирование — подмена — новая жертва14.

Человек и есть очередная жертва, через которую созидается новый код. Все трудности жизни становятся причиной жертвы, ведущей к новому этапу развития. Жертвенность — не пассивное ожидание нападения, а активное стремление к нему. Для того чтобы «процесс пошел», необходима энергия, и эту энергию обеспечивает жертва, как топливо, создающее новое качество. С точки зрения физики гибель — энтропийный процесс. Она высвобождает большое количество энергии, которая подпитывает систему и приводит ее в состояние неустойчивости.

Закон необратимости эволюции, сформулированный в палеонтологии, не может быть приложим к социальной сфере. Социальное отошло от целостности бытия, от мудрости природы, и в этом — одна из причин его кризиса. «Уже не слышит человек голоса камней, растений, животных и не беседует с ними, веря, что они слышат. Его контакт с природой ис- чез. А с ним ушла и глубокая эмоциональная энергия, которую давала эта символическая связь»15.

Цивилизация, предполагая одновременно наличие природы и работу разума, должна быть на стороне природы, однако существуют отклонения от природы, позволяющие себе паразитировать на ней, опираясь на умение создавать искусственные вещи, что противоположно природе.

Невозможно обойти законы бытия и, «поскольку цивилизация сама по себе вытекает из требований разума, то невозможно ненавидеть цивилизацию, не ожесточаясь одновременно против формально-логического мышления, неизбежного формирования мира человеческих дел разумом, если при этом не утверждается примат потенциальности, незавершенности под предлогом большой плодотворности такого взгляда»16.

Так как человек утратил прочную инстинктивную основу жизни, то должна быть найдена другая столь же прочная основа. Человек — это не дитя природы в чистом виде. Природа, по словам Ж. Маритена, проглядывается в нас уже обработанная разумом, человек не имеет иной истины, кроме той, что сформирована внутри него разумом. Цивилизацию мыслитель понимает как развитие собственно человеческой жизни, принадлежащей к области временного, имеющей свою особую цель и свойственный ей порядок. Но порядок, по Маритену, не является благом сам по себе. Порядок есть и в аду. «Понятие порядка касается понятия единства, т. е. принадлежит к области трансцендентального, и допускает самые разные планы и степени реализации. И первейшим беспорядком было бы несоблюдение иерархии порядков... Внешний и зримый порядки создаются ради внутреннего и невидимого порядка»17.

Объективный порядок — это порядок природы вещей с ее законами. И от нас требуется жизненный акт приобщения к тому, что есть, познание через рассудок порядка, созданного не нами. Помимо объективного порядка существует «также порядок, который человек должен создавать сам, поскольку он есть разум практический: это порядок человеческих вещей и действий, который определяет, согласно Св. Фоме, область этики. Продолжатель и сотрудник дела Божия, он должен в каждый момент изобретать в соответствии с порядком вечный порядок, возложенный и постоянно обновляемый плодами времени: faure weritatem (исполнить правду), как говорится в Евангелии»18.

Таким образом, к естественным закономерностям природы добавляются закономерности практического порядка. Человеческий порядок нужно не только принимать, но и создавать, причем прежде всего наводить его внутри самих себя. Человечество должно преодолеть ограниченность своего кругозора. Космическое мироощущение землян находится на самой начальной стадии, так как пока нет научных доказательств множественности миров. Но человеческая мысль не замыкается только на том, что общедоступно. «Нужно иметь мужество идти навстречу неведомому дню, идти во тьме к новой заре»19. Переход от Homo sapiens (человека разумного) к Homo intelligens (человеку понимающему) возможен только с изменением мировосприятия.

Некоторые ученые считают, что фундаментом будущего развития цивилизации должен стать энвайроментализм — новая всеохватывающая система мышления, требующая уважать законы природы, не «побеждать» ее, а приспосабливаться к ней. Глобальные проблемы можно решить только при условии, что новый миропорядок будет основываться на следующих исходных принципах, составляющих суть современного мышления:

• —    признание приоритета общественных ценностей, отношения к человеческой жизни и миру как к внешним ценностям;

• —    отказ от войны и насильственных революций;

• —    признание права народов свободно и самостоятельно выбирать свою судьбу;

• —    понимание современного мира как целостного и взаимосвязанного сообщества людей²⁰.

Очевидно, что вышеперечисленные принципы сегодня не действуют. «Попытки господствовать над природой с помощью науки привели к экологической катастрофе, войны не прекратились, а из-за громадного вклада науки в военную технику стали намного более кровопролитными, „научное жизнеустройство11 привело к небывалым в истории геноцидам, суеверия в виде научной фантастики, уфологии и оккультизма расцвели пышным цветом, существование простого человека, превращенного в бездумного потребителя и производителя, стало гораздо менее осмысленным, чем существование наших далеких предков»21.

Логика развития эпохи НТР ведет мир к утрате единства и целостности. Никакой мондиализации мира нет, утверждает П. Вирилио, есть виртуализация этого процесса, т. е. создание иллюзии становящегося все более единым мира22. Если Ф. Бродель говорил о «мир-эконо-мии», а И. Валлерстайн — о «мир-си-стеме», то, по мнению А. Матляра, наступает время «мир-коммуникации», в котором решающими факторами являются информационные23. При этом как бы снимается противоречие «глобальный — локальный», что нашло свое отражение в появлении неологизма «гло-кальный». Суть концепции «глокализа-ции», т. е. взаимосвязанного процесса глобализации и локализации, была определена президентом Гамбургского института экономических исследований Томасом Штраубхааром. Данным понятием он обозначил мир, в котором естественные контуры государственных границ определяются через локальные пространства, а не на чертежной доске политики в Вене, Версале или Ялте24.

Глобальное и локальное сжимаются в точку, которая есть и локус, и мир одновременно. Такому «глокусу» адекватен партикуляризм, способный узаконить новые формы эксплуатации и неравенства. Отсутствие системообразующего противоречия имеет еще одно следствие. «Социальная борьба утрачивает адекватную ей социосистемную форму и начинает применять иные одежды: этнические, этнокультурные, этнолингвистические, религиозные или даже расовые. Короче, социальная система уже не может обеспечить своим конфликтам социосистемную форму. У нее нет для этого ни сил, ни возможностей, и она начинает поиск в себе — за пределами социального, а также за пределами самой себя. Это негативный способ выхода системы за собственные рамки, на чем, как правило, и ломается, поскольку в ходе борьбы внесистемных (и внесоциальных для данной социальной системы) форм появляются новые социальные формы, из которых, как из процесса конфликта, из процесса борьбы, и возникает новый систе-мосоциум»25.

А. С. Ахиезер, рассматривая социокультурную патологию, пишет, что биологический мир может противостоять патологии лишь на основе сложившихся в процессе эволюции дорефлективных механизмов, которые не знают творческого поиска способов преодоления опасностей носителем патологии. В обществе же, наоборот, возрастающее значение приобретают структура и функции изучаемого (со)общества — субъекта как носителя рефлективной способности воспроизводить себя. Причем структура и функции этого сообщества должны быть оценены с точки зрения его способности решать задачу своей выживаемости. Следовательно, главным врагом сообщества является сам человек, с его недостаточной способностью, нежеланием противостоять патологическим решениям, искать пути их преодоления. Это требует от него переосмысления самого себя, своих способностей и возможностей. Ответом на усложнение мира может быть только развитие способности изменять мир и себя, искать теоретически и практически единство мира26.