Интерпретация имени Моисея в различных культурно-исторических традициях

besedy/. В принципе это не исключено, поскольку наречение имени состоялось после того, как «вырос ребенок, и привела она его к дочери фараона, и стал он ей сыном, и назвала она его именем Моше» (Шмот 2:10).

Отметим, что собственно еврейское звучание имени пророка -Моше (ПИ^П - [moseh]) - представляет собой форму действительного

причастия (от глагола rash - «вытягивать, тащить из») и, следовательно, должно переводиться как «извлекающий», что интерпретируется как «выводящий, спасающий». Овадия Сфорно прямо утверждает, будто в имени «Моше» было предсказано, что в будущем он вызволит евреев из плена. И.Р.Тантлевский, современный ученый, указывает такое прочтение имени Моисея в качестве одной из возможных версий, ссылаясь на греческое написание имени у Иосифа Флавия (Mcoafjv), которое может соответствовать еврейскому «Моше». Однако сам же ученый отмечает, что это может быть и позднейшей глоссой, менее истинной, чем иное встречающееся у Флавия написание - Mcouafjv, более соответствующее «египетской» этимологии еврейского автора: имя «Моисей» происходит от египетского сочетания «спасенный из воды» (от цаю - «вода» и горе - «спасенный») [Тантлевский 2000: 169-170]. Подобная точка зрения высказывалась Филоном Александрийским (Philo. Vita Mos. 1.16-17). Отметим, что Филон, будучи эллинистом, представителем еврейской диаспоры в Александрии, пояснял значение имени для греческих читателей Септуагинты, в которой игра слов начального еврейского текста не отражена. Ср. в Торе: moseh - «min hammayim mositihu» (Шмот 2:10), в Септуагинте: «Матору» - «Ёк топ обатос абтоу ауейоцру» (Ех. 2:10). Можно предположить, что изначально египетское слово, переведенное затем на еврейский, ещё раз трансформировали уже переводчики Септуагинты, учитывая его исконное звучание и тот смысл, что ему придали в Торе. А.В.Вдовиченко высказывает предположение, что в данном случае «созвучие египетского и древнееврейского корней создает игру слов, которая объединяет оба смысла» [Вдовиченко 1994: 203].

Христианские авторы ссылаются в истолковании имени «Моисей» на авторов-иудеев, комментирующих преимущественно греческое написание имени в Септуагинте. Климент Александрийский приводит в «Строматах» объяснение значения имени пророка, аналогичное объяснению Филона, очевидно, не просто указывая, что Моисей - египетское имя, но и отмечая закономерность подобного наречения: «так египтяне называют каждого, извлеченного из воды» [Климент 2003: 154]. При этом Климент упоминает и собственно еврейское имя Моисея, данное ему при обрезании - Иоаким.

Принципиально иная точка зрения сформировалась в конце XIX в.: еврейское слово «Моше» было изначально египетским «месу» - «ребе -нок, сын». Согласно данным египтологии, «месу» входит в состав традиционных для Египта теофорных имен Рамсес (Ра-мозе), Тутмос (Тут-мозе). В 1896 г. профессор А.Лопухин в статье энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона отмечал возможность подобного ис- толкования имени пророка наряду с традиционным значением «спасенный из воды». В работе «Человек по имени Моисей и монотеистическая религия» (1937-1939) З.Фрейд довел идею о египетском происхождении имени Моисея до логического конца: египетское имя означает египетское происхождение самого пророка. Мысль о том, что Моисей может быть на самом деле египтянином, опровергал еще Иосиф Флавий, разбирая сочинения египетских историков Манефона и Хере-мона. Манефон отождествил Моисея с гелиопольским жрецом Хозар-сифом, Херемон же - с неким книжником Тисифеном. З.Фрейд опирается на этимологию Брэстреда (утверждавшего, что «Моше» равно египетскому «месу»), кроме того, на ряд доказательств психологического характера. В итоге Фрейд приходит к выводу о том, что Моисей, египтянин по происхождению, был последователем Эхнатона в утвер-ждснии монотеизма. Данное утверждение прямо противоречит концепции иудаизма, а также христианства.

Попытку «исторического» подхода к личности Моисея предпринял И.Кумранский. В своей статье «Кто такой мистер Моисей?» этот автор, опираясь на происхождение имени пророка от египетского «месу», выдвигает гипотезу о том, что подлинное историческое имя Моисея следует искать в контаминации имен трех библейских персонажей Аарона, Ора и самого Моисея. Отметим, что в Библии они уно -минаются вместе в эпизоде битвы с амаликитянами (Исх. 17:10-12). Имена двух последних И.Кумранский интерпретирует так: Аарон -«Святой, осиянный», Ор - имя египетского бога Хора. В итоге из трех этих персонажей получается одна «историческая» личность - «Святой Хор-моше» или Хармашиса, культ которого, по словам автора статьи, достиг наибольшего расцвета в эпоху Эхнатона . Следует отметить, что Хармахис (Хор-Эм-Ахет - «Гор на небосклоне») - в египетской мифологии одна из ипостасей бога Гора, связанная с культом солнца. Таким образом, Моисей у И.Кумранского превращается отнюдь не в исторического персонажа, а в героя египетских мифов, сюжеты которых не вяжутся с канвой повествования об исходе евреев. Не рассматриваемое И. Ку-мранским упоминание Ра-Хармахиса в тексте надписи на гробнице из Эль-Ариша, содержание которой напоминает библейское повествование об одной из десяти египетских казней и потоплении войска фарао -на, не связывает его с Моисеем, это всего лишь египетское божество: «Египетскую землю постигло большое бедствие... Никто не покидал дворец в течение девяти [или по другому чтению восьми] дней, ибо была такая буря, что ни люди, ни боги не могли видеть лиц стоявших радом. Его величество [фараон] Том собрал свои полки и приказал сле- довать за ним. дабы увидеть [небесного] отца Ра-Хорахти в области света Бахит... Вот. его величество находит...в этом месте, называемом Пи-Хароти... Когда его величество воевал против злодеев в этом месте Водоворота, злодеи не победили его величества. Его величество прыгнул в так называемое место Водоворота...» [URL: 7, html].

Современный исследователь Д.В .Щедровицкий выдвигает интересную гипотезу: сначала родная мать Моисея назвала его по-еврейски, а затем подобрала похожее по звучанию египетское слово и предложила его дочери фараона в качестве имени для ее приемного сына [URL: http ://www. shchedrovitskiy. ru/PentateuchOfMoses ,php?page =18].

Объединение двух подходов в истолковании имени пророка Моисея - символического «спасенный из воды» и позитивистского «сын» -вполне оправдано. Имя Моше, интерпретируемое как спасенный или спасающий из воды, символически более соответствует образу библейского Моисея. Образ спасения из воды или спасения, связанного с водой, появляется в истории Моисея не раз. Помимо чудесного спасения в младенческом возрасте наиболее явно этот мотив проявился в эпизоде перехода через Красное море (Исх. 14: 21-29), который сопоставляется у иудеев с преодолением водного хаоса в Третий день творения [Вайскопф 1991: 272], а у христиан - с очистительными водами Крещения; кроме того, в эпизоде превращения горькой воды в сладкую в Мерре (Исх. 15: 23-25). Наконец, сюжет, связанный с водой имеет важное значение в решении всей судьбы Моисея - пророку не суждено войти в Землю Обетованную из-за того, что он, ослушавшись Господа, ударил жезлом по скале для истечения воды, вместо того, чтобы про -сто приказать ей (Числ. 20: 2-12). Отметим также, что сюжет, связанный с чудесным преодолением водного препятствия (переход через реку посуху), присутствует в историях таких библейских персонажей, как Иисус Навин (Ис. Нав. 3:7-17), пророк Елисей (4Цар. 2: 13-15). Анализируя Ветхий и Новый Завет, И.Г.Франк-Каменецкий указывает, что «в качестве обуздателя водного хаоса Яхве навсегда сохранил в себе черты, присущие ему, как олицетворению водной стихии» [Франк-Каменецкий 2004: 128]. Управление водами отражает непосредственную связь того или иного персонажа с Богом. Присущая ветхозаветным пророкам и вождям способность с помощью Господа подчинять себе воды, в истории Моисея представлена наиболее ярко и имеет принципиальное значение. Здесь уместно вернуться к разночтению «спасенный/спасающий» в истолковании еврейского имени «Моше». Формально это активное причастие, так же как формально именно Моисей считается вождем Израиля во время эпопеи Исхода.

При этом большинство комментаторов традиционно склоняются к версии пассивного залога - «спасенный», не только потому, что Моисей спасен дочерью фараона, но и потому, что, будучи вождем и законодателем израильтян, Моисей выступает в качестве посредника между Богом и народом (Исх. 18: 19-20, Исх. 20:19), в качестве передатчика воли Бога, закона Бога, а, решившись ослушаться этой воли, лишается возможности вступить в Землю Обетованную. Таким образом, Моисей именно «спасенный» Богом, но не «спасающий», не Спаситель. Иудейские комментаторы подкрепляют свое суждение, основываясь на результатах гематрии: имя «Моше» имеет числовое значение 345, похожее на него слово «Майшах» ([masiah]), «Мессия» - 358. Эго число больше предыдущего на 13, что, в свою очередь, является числовым значением слова «Эхад» (’ehad) - «Единый», обозначающего одно из важнейших катафатических свойств Божества (Дварим 6 Ваэтханан 4). Моисей всего лишь подготавливает мир к приходу Мессии. [URL: ].

Христианские экзегеты (Ориген, Бл.Феодорит Кирский, Иоанн Златоуст, Мефодий Патарский) рассматривают Моисея как прообраз Христа. Например, Мефодий Патарский: «Прекрасный плод произрос через Моисея - закон; но он не был так прекрасен, как Евангелие; ибо тот был только прообразом и тенью будущих вещей, а это - истина и благодать жизни» [Библейские комментарии отцов Церкви... 2009: 27]. Слова Моисея из Втор. 18. 18-19 понимаются как пророчество о воплощении Христа, но при этом подчеркивается принципиальная разница между ними (Ин. 1.17). Понимание имени Моисея как производного от египетского «месу» - ребенок, дитя, сын - соответствует фабуле повествования: усыновлению младенца дочерью фараона. В смысле соотнесения с Иисусом Христом - Сыном Божьим - Моисей не может быть назван сыном, в Священном Писании он называется «рабом Божьим» (Исх. 14:31, Чис. 12:7, Втор. 34:5).

Среди множества разнообразных интерпретаций имени Моисея выделяются несколько основных направлений, принципиально различающиеся в понимании образа Моисея в целом. Для иудеев Моисей не только религиозный пророк, но и национальный лидер, поэтому в иудейских толкованиях важна привязка к древнееврейскому языку. Иудеи эллинистической эпохи также рассматривают имя пророка в связи с той игрой слов, что известна им из еврейского текста Торы. Христиане, традиционно опираясь на иудейскую экзегетику, в настоящее время объединяют символическое и «позитивистское» истолкование имени пророка. Для них Моисей - это прообраз Иисуса Христа, отсюда важна символика преобразовательных моментов, в том числе связанных с именем пророка. Христианство, зародившееся в эпоху эллинизма. более спокойно относится к египетскому происхождению имени Моисея. «Исторический» подход отличается явным «недоверием» к библейскому повествованию. Моисей предстает египтянином, так или иначе связанным с эпохой Эхнатона. тем самым предлагается иной взгляд на истоки монотеизма.