Интерпретация пьесы "Урок" Э.Ионеско в современной хореографии



Ведь если наша жизнь - лишь гноище и смрад,

То можно ль дорожить хоть чем-нибудь на свете?

Теперь пускай умрут и мать моя, и дети,

Пускай похороню и брата и жену -

Уж я, поверьте мне, и глазом не моргну

[Мольер 1972: 100].

Не следует ужасаться тому, что Оргон - хороший человек - «счастлив» принять этот чудовищный бред и «утешается» им. Потому и утешается, что хороший: в противном случае мысль о расставании с дорогими людьми была бы ему слишком невыносима - не так, как заурядному, «теплохладному» человеку, в сущности, равнодушному к ближним. Или вот еще образец морали, преподаваемой Тартюфом Оргону, который поручил ему на хранение бумаги своего опального друга:

(...) он мне дал совет - отдать ларец ему:

Что, дескать, ежели потребуют бумаги

И приведут меня, чиня допрос, к присяге,

То, не кривя душой, я заявить смогу,

Что нет их у меня; солгавши, не солгу

И с чистой совестью дам ложную присягу [Мольер 1972: 161].

Где же здесь лицемерие? Тартюф словно ставит эксперимент, желая установить, до каких пределов глупости может дойти человек, желающий обманываться. И выясняет: таковых пределов почти не существует. По-настоящему гениальна интонация реплики Тартюфа «Тут я улажу все!» в составе фразы

Страшат вас небеса? Напрасная тревога!

Тут я улажу все, ручаюсь за успех

[Мольер 1972: 156]

Он это выкрикивает, как будто угрожая небесам: пусть только попробуют не поверить ему! В этот момент он возвышается до уровня трагедийного злодея.

В этом спектакле нет глупых и слабых людей. Но все здесь умны и сильны до известного предела - у каждого героя он свой. И наступает момент, когда ничего не могут сделать даже самые проницательные, активные и смелые: является Тартюф с офицером - арестовывать Оргона именем короля. И тут оказывается, что король устроил Тартюфу свою «мышеловку»:

Офицер

Был послан для того я с ним в жилище ваше, Чтоб дать ему дойти в бесстыдстве до конца

И вслед за тем при вас унизить наглеца

[Мольер 1972: 175].

Вторая «мышеловка» - это красиво, это по-королевски. Но хорошие люди едва не умерли от этой изящной шутки. (Она особенно эффектна оттого, что оттеняется «преображением» Лояля, который оказывается союзником офицера, а не Тартюфа -это часть замысла «мышеловки», еще одна удачная находка режиссера.)

Эфрос приглушил верноподданнический пафос оригинала. В конце спектакля только что арестованный Тартюф выходит из-за кулис и нагло взирает на торжествующих героев. Похоже, король уже познакомился с ним и сказал: «Это, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын».

О чем этот спектакль? По-видимому, о том, что добро должно осознать свою силу и не считать себя a priori безвольным, никчемным и грешным - тогда оно проиграет обязательно.