Ирония как средство характеристики персонажей в произведениях Н.В. Гоголя

DOI:

Ирония является объектом исследования в различных гуманитарных науках: философии [Кьеркегор, 1993; Третьякова, 2001; Шлегель, 1980; и др.], эстетике [Каган, 1997; Пивоев, 1982; и др.], психологии [Рубинштейн, 2002; Фрейд, 2014; и др.], литературоведении [Бахтин, 1990; Потебня, 1990; Knox, 1961; и др.], лингвистике [Ермакова, 2014; Петрова, 2011; Походня, 1989; и др.]. Данный факт свидетельствует о многогранном и многостороннем характере категории иронии, что, в свою очередь, объясняет устойчивый исследовательский интерес к ней, а также наличие множества направлений в ее изучении, отражающихся в так называемых теориях иронии.

Примечательно, что, даже если сузить плоскость исследования иронии и рассматривать данную категорию сугубо в рамках ее лингвистической трактовки, можно назвать немалое количество теорий иронии: ирония как элемент идиостиля [Петрова, 2011; и др.], ирония как косвенный речевой акт [Слепцова, 2007; и др.], ирония как способ импликации [Сергиенко, 1995; и др.], ирония как явление прагматики [Гомлешко, 2008; и др.], ирония как когнитивный механизм [Шилихина, 2010; и др.], ирония как имплицитная форма выражения авторской модальности [Ваулина, Булатая, 2017; Ваулина, Булатая, 2019; и др.].

В статье рассматривается ирония как концептуальная категория художественного текста, заключающая в себе авторскую оценку в имплицитной форме.

Функционально-семантическая характеристика иронии в художественном тексте

Актуальность изучения иронии в пространстве художественного текста определяется прежде всего его смысловым содержанием, которое характеризуется наличием не только явно выраженной, представленной в языковых единицах, но и скрытой информации. При этом важно отметить, что «недостаточность эксплицитного выражения и артикулируемых знаков нисколько не препятствует пониманию; напротив, по мере того как убывает количество слов, выражение становится все более ясным и убедительным» [Балли, 1955, с. 50]. Данный факт объясняется тем, что при распознании имплицитной информации реципиент выступает активным субъектом, прилагает определенные усилия для декодирования и дальнейшей интерпретации скрытого смысла. Это, в свою очередь, и определяет большую действенность неявно представленной информации по сравнению с эксплицитной. Кроме того, в содержании художественного текста именно имплицитный уровень смысла воплощает в себе пространство глубинных авторских замыслов, имеющих для автора произведения первостепенное значение.

Содержащийся в художественном тексте иронический смысл представляет собой критический, а значит, оценочно-эмоциональный способ осмысления действительности писателем. Тем самым ирония в художественном тексте является имплицитной формой репрезентации мировоззрения и взглядов автора, то есть авторской модальности. Другими словами, можно, вслед за И.Н. Ивановой, констатировать, что, «воплощая авторский философско-эстетический идеал, ирония в художественном тексте проникает во все его уровни и слои» [Иванова, 2006, с. 6]. Характеризуя иронию в эмоциональном плане, можно согласиться с Н.С. Зинченко, трактующей данную категорию как «языковую игру, основанную на чувственно рассудочном отстранении от объекта, возвышении над ним, соединении несоединимого, новом видении ситуации» [Зинченко, 2016, с. 129]. М.В. Никитин, принимая во внимание оценочный компонент иронии, указывает, что в ситуации, «когда высказывание с положительной оценкой заведомо вступает в конфликт с дотекстовым предзна-нием об объекте оценки или с постзнанием о нем, вытекающим из текста» [Никитин, 1988, с. 156], правомерно говорить о наличии иронического смысла. При этом явно представленная автором положительная оценка объекта иронии отодвигается на задний план, а само высказывание воспринимается в качестве «намеренного уничижения объекта оценки в силу того, что у него нет права на заявленный положительный признак» [Никитин, 1988, с. 156]. Следовательно, иронии как концептуальной текстовой категории присуще наличие в ее содержании двух противоположных оценок по отношению к объекту иронии, функционирующих тем не менее в координатах одного и того же текстового сегмента.

Вне сомнения и тот факт, что продуцент художественного произведения создает определенные условия для осмысления и адекватного толкования иронического смысла читателем, а именно важен «учет ситуативного контекста в координатах фоновых знаний, которые в конечном счете создают прецедентный фон, необходимый для декодирования иронии» [Кузнецова, 2014, с. 130]. Причем маркерами иронии, то есть языковыми единицами, указывающими на присутствие иронического смысла в тексте произведения, выступают как отдельные лексические и фразеологические единицы, так и синтаксические структуры и средства текстового уровня, представленные интертекстуальными явлениями, слож- ными общетекстовыми повторами, авторскими отступлениями и т. д.

Способы иронической характеристики персонажей в разножанровых произведениях Н.В. Гоголя

Очевидно, что частотность использования иронии автором не зависит от жанра художественного произведения, поскольку ирония передает отношение автора к освещаемой проблеме в целом или персонажам в частности. Вместе с тем все же возникает вопрос о наличии особенностей реализации иронии в определенном жанре художественного текста, важность рассмотрения и сопоставления которых подтверждается общей ролью и местом иронии в системе авторского мировоззрения, поскольку лишь на межжанровом уровне ирония перерастает из обычного авторского приема в «способ видения окружающей действительности» [Кагановская, 1992, с. 15].

Классик русской национальной литературы, выдающийся мастер художественного слова Н.В. Гоголь использует иронию в произведениях различной жанровой направленности. Так, писатель выражает свои ценностные позиции посредством иронии в произведениях эпического жанра – циклах повестей «Петербургские повести», «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Миргород»; лиро-эпического жанра – поэме «Мертвые души»; драматургического жанра – комедии «Ревизор». Объектом иронии в гоголевских произведениях выступают, как правило, главные персонажи, ироническая характеристика которых дается автором с помощью оценочного описания различных аспектов их жизни. Причем ирония реализуется в разноплановых, нарочито смоделированных писателем ситуациях в форме как исключительно авторской иронии, так и иронии, передаваемой через речь персонажей.

Рассмотрим на межжанровом уровне особенности реализации иронии в вышеназванных гоголевских произведениях путем анализа способов актуализации иронии в рамках авторской характеристики персонажей.

В поэме «Мертвые души», относящейся к лиро-эпическому жанру, в котором «сюжетное повествование о событиях соединяется с эмоционально-медитативными высказываниями повествователя, создающими образ лирического “я”» [Эпштейн, 1987, с. 186], иронический смысл актуализируется с помощью средств различных языковых уровней – от лексического до текстового. Достаточно частотными являются лексические средства, то есть те лексические единицы, которые в результате иронического переосмысления (несовпадения денотативного и контекстуального значений), обусловливают ироническое смыслообразование в контексте. Например, портретная характеристика одного из главных героев поэмы «Мертвые души» – помещика Плюшкина – осуществляется посредством иронического описания автором обстановки его дома:

• (1)    С середины потолка висела люстра в холстяном мешке, от пыли сделавшаяся похожею на шелковый кокон , в котором сидит червяк (I, с. 148). В приведенном контексте люстра отождествляется с шелковым коконом и червяком, что иронично представляет как характер персонажа, замкнутого в своем ограниченном пространстве, так и его внешность, подобную червяку, и это закономерно вызывает у читателя негативное отношение к герою.

Невысокую частотность, по сравнению с другими средствами выражения иронии в поэме «Мертвые души», имеют фразеологизмы. При этом в аспекте иронической характеристики героев поэмы примечателен следующий пример:

• (2)    Право, словно какая-нибудь, не говоря дурного слова, дворняжка , что лежит на сене: и сама не ест сена и другим не дает (I, с. 82).

Ирония содержится в речи одного персонажа – Чичикова, однако ее объектом выступает другой персонаж поэмы – Коробочка. В приведенном контексте автор посредством речи Чичикова описывает поведение и характер Коробочки, используя прием сравнения героини с дворняжкой на сене. Ср. с фразеологизмом собака на сене «кто-либо сам не пользуется чем-либо и другим не дает пользоваться» (Сл. Федорова, с. 638), иронический смысл которого раскрывается с помощью авторского фразеологического окказионализма и сама не ест сена и другим не дает. Та- ким образом, с помощью иронии автор раскрывает скупость героини, ее желание получить побольше выгоды.

Синтаксические средства реализации иронии активно используются Н.В. Гоголем при описании поведения главного героя поэмы «Мертвые души» – Чичикова:

• (3)    Чтоб вас черт побрал всех, кто выдумал эти балы! – говорил он в сердцах. – Ну, чему сдуру обрадовались? В губернии неурожаи, дороговизна, так вот они за балы! Эк штука: разрядились в бабьи тряпки! Невидаль: что иная навертела на себя тысячу рублей! <...> Все из обезьянства, все из обезьянства! Что француз в сорок лет такой же ребенок, каким был и в пятнадцать, так вот давай же и мы! <...> (I, с. 211).

Иронический смысл заключен в речи самого персонажа и актуализируется посредством восклицательных предложений. Чичиков, потерпев неудачу с покупкой мертвых душ, возмущается по поводу пышных балов, хотя сам являлся постоянным их гостем и любителем роскоши. Несоответствие эксплицитной информации и имплицитного смысла создает эффект авторской иронии.

Персонажные характеристики с помощью текстовых средств выражения иронии ярко представлены в поэме «Мертвые души» при использовании автором интертекстуальных включений. Например:

• (4)    Почтмейстер вдался более в философию и читал весьма прилежно, даже по ночам, Юнго-вы «Ночи» и «Ключ к таинствам натуры» Эк-картсгаузена , из которых делал весьма длинные выписки по целым листам, и в чем состояли эти выписки и какого рода они были, это никому не было известно. Впрочем, он был остряк, цветист в словах и любил, как сам выражался, уснастить речь (I, с. 191).

Интертекстуальные включения в форме авторских отсылок к литературным произведениям философской направленности получают яркую ироническую тональность при использовании их в приведенной контекстуальной ситуации. Тот факт, что обычный почтмейстер выписывает из таких произведений сложные для понимания цитаты, представляется весьма абсурдным и раскрывает авторскую ироническую оценку степени образованности мелких чиновников и уровня исполнения ими своих профессиональных обязанностей.

В эпическом жанре гоголевских произведений – «Петербургских повестях», «Вечерах на хуторе близ Диканьки», «Миргороде» – ирония актуализируется также с помощью разнообразных языковых маркеров.

Например, авторская ирония, объектом которой выступает герой повести «Нос» Иван Яковлевич, реализуется в результате употребления в рамках одного предложения лексем порядочный «честный, неспособный на низкие поступки» (МАС, т. 3, с. 311) и пьяница, позволяя автору подчеркнуть, что такое качество, как порядочность, отнюдь не присуще данному персонажу:

• (5)    Иван Яковлевич, как всякий порядочный русский мастеровой, был пьяница страшный (II, с. 38).

Фразеологизмы, создающие динамичность и эмоциональную насыщенность художественного текста, в качестве средства актуализации иронии в проанализированных повестях практически отсутствуют. С одной стороны, это может быть связано с особенностью жанра повести, в целом характеризующегося «степенной» последовательностью в описании событий. С другой стороны, выбор средств иронического смыслопорождения зависит от самой тактики построения сюжета писателем в тех или иных произведениях.

Среди синтаксических средств реализации иронии в гоголевских повестях важное место занимают восклицательные предложения, придающие высокую эмоциональную насыщенность авторской иронической оценке персонажей. Примером может служить отрывок из повести «Ночь перед Рождеством», в котором с иронической насмешкой подчеркивается хитрость и изворотливость героини повести Солохи:

• (6)    – Это дьяк! – произнес изумившийся более всех Чуб. – Вот тебе на! ай да Солоха! посадить в мешок... То-то, я гляжу, у нее полная хата мешков... Теперь я все знаю: у нее в каждом мешке сидело по два человека. А я думал, что она только мне одному... Вот тебе и Солоха! (III, с. 99).

Текстовые средства экспликации иронии частотно представлены в гоголевских повес- тях общетекстовыми повторами, которые выступают в качестве так называемых смысловых мостиков, соединяющих воедино направления движения мысли писателя. Так, используя синонимический общетекстовый повтор, Н.В. Гоголь с грустной иронией описывает характер главных персонажей повести «Старосветские помещики»:

• (7)    Нельзя было глядеть без участия на их взаимную любовь . Они никогда не говорили друг другу ты, но всегда вы; вы, Афанасий Иванович; вы, Пульхерия Ивановна» (III, с. 169);

• (8)    Что бы ни было, но в это время мне казались детскими все наши страсти против этой долгой , медленной , почти бесчувственной привычки (III, с. 184).

Автор иронизирует над изнеженным и, возможно, несколько наигранным отношением персонажей друг к другу, называя их чувства в начале повести взаимной любовью, но делая в конце произведения вывод о существовании в их отношениях лишь долгой, медленной, бесчувственной привычки.

В рамках драматургического жанра в творчестве Н.В. Гоголя особым ироническим колоритом характеризуется комедия «Ревизор», в которой действия и смоделированные автором ситуации наполнены особым комическим эффектом.

В тексте комедии ирония создается лексическими, синтаксическими и текстовыми средствами. При этом наиболее частотными являются лексические средства. Одним из ярких примеров использования лексических единиц для создания ироничного контекста может служить следующий:

• (9)    Ляпкин-Тяпкин: судья, человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен (II, с. 161).

В данном предложении прилагательное вольнодумен как маркер иронии употреблен в одном контексте с причастным оборотом прочитавший пять или шесть книг, и ирония возникает на основе несоответствия семантики лексемы вольнодумен (о судье Ляпки-не-Тяпкине), то есть «свободомыслящий» (МАС, т. I, с. 207–208), с так называемой расшифровкой ее контекстного значения – «человек, прочитавший всего несколько книг». Та- ким образом автор с иронией характеризует судью как человека, имеющего невысокую образованность и узкий кругозор, но завышенную самооценку.

Более частотно, по сравнению с гоголевскими произведениями лиро-эпического и эпического жанров, в комедии «Ревизор» представлены фразеологические единицы как средство экспликации иронии. Приведем один из примеров их употребления, в котором ироническая характеристика писателем главного героя комедии – Хлестакова – посредством фразеологизма передана через речь самого персонажа:

• (10)    Х л е с т а к о в. Я люблю поесть. Ведь на то живешь, чтобы срывать цветы удовольствия . Как называлась эта рыба? (II, с. 194).

Механизмом иронического смыслообразования в приведенном примере выступает несоответствие значения фразеологизма срывать цветы удовольствия , то есть «беспечно пользоваться радостями жизни» (Сл. Федорова, с. 650), имеющего иронично-экспрессивную окраску, его идентификации в контексте с желанием вкусно поесть, которое является для Хлестакова одной из важнейших целей в жизни.

Синтаксические экспликаторы иронии представлены в комедии «Ревизор» разнообразным набором маркеров. В рамках персонажной характеристики внимание привлекает использование писателем локальных повторов в целях актуализации иронического смысла. Например, посредством синонимического локального повтора автор скрыто выражает негативную оценку поведения героя комедии – городничего, высмеивая такую черту его характера, как лицемерие. При этом авторская ирония передается через речь самого персонажа:

• (11)    Г о р о д н и ч и й. У меня в доме есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная... <...> Не рассердитесь – ей-Богу, от простоты души предложил . <...> Не подумайте, чтобы я говорил это из лести; нет, не имею этого порока, от полноты души выражаюсь (II, с. 186–187).

Среди текстовых средств выражения иронии в комедии «Ревизор» важное место занимают интертекстуальные включения. При этом полностью отсутствует такой вид текстовых актуализаторов иронии, как авторские отступления и комментарии, что обусловливается особенностью жанра комедии. Интерес представляет ироничная авторская характеристика главного персонажа комедии Хлестакова:

• (12)    А н н а А н д р е е в н а. Как, вы на коленях? Ах, встаньте, встаньте! здесь пол совсем нечист.

Х л е с т а к о в. <...> Я хочу знать, что такое мне суждено: жизнь или смерть (II, с. 222);

• (13)    Х л е с т а к о в ( схватывая за руку дочь ). Анна Андреевна, не противьтесь нашему благополучию, благословите постоянную любовь!

А н н а А н д р е е в н а ( с изумлением ). Так вы в нее?

Х л е с т а к о в. Решите: жизнь или смерть? (II, с. 223).

Аллюзивная отсылка автора к структуре и стилю знаменитого монолога Гамлета «Быть или не быть» (ср.: жизнь или смерть в речи Хлестакова) способствует возникновению иронического смысла в диалоге между Хлестаковым и Анной Андреевной и выражает негативную авторскую оценку поведения персонажа.

Заключение

Таким образом, на основании проведенного анализа можно констатировать, что ирония выступает в произведениях Н.В. Гоголя личностной особенностью его манеры и стиля повествования, которая определяет видение мира и базовые ценностные ориентиры писателя и функционирует на межжанровом уровне. Используя разнообразные средства выражения иронии, автор разрушает представленную в языковых единицах положительную оценку, имплицитно подчеркивая отрицательные качества характера персонажей.

Независимо от жанра гоголевских произведений ирония выступает в них средством смыслопостроения и в конечном счете служит раскрытию основной темы авторского текста. Однако в рамках использования маркеров иронического контекста имеются все же некоторые особенности, присущие тому или иному жанру. Так, для повести нехарактерны фразеологические единицы в функции маркеров иронии. В то же время они используются писателем в поэме «Мертвые души», и особенно частотны в драматургическом жанре, представленном в данной статье комедией «Ревизор». При этом для жанра комедии нехарактерно употребление такого текстового средства, как авторские отступления и комментарии, что обусловлено динамичностью построения сюжета и наличием преимущественно персонажной, а не авторской речи. Этот факт свидетельствует о влиянии жанровых характеристик произведения на выбор автором тех или иных средств репрезентации иронии.

Ироническая характеристика персонажей занимает ведущее место в гоголевских произведениях, поскольку каждый из них воплощает определенный образ, посредством которого обрисовываются проблемные аспекты изображаемой эпохи. Ирония направлена на критику прежде всего поведения и образа жизни персонажей и в меньшей степени их внешних недостатков. При этом наряду с иронией в речи персонажей имеет место авторская ирония, представленная в рассуждениях, описаниях и обращениях к читателю.