Использование режима санкций и системы комплаенс в снижении рисков незаконных операций с виртуальными активами: зарубежный и российский опыт

Появление цифровых объектов с функциями платежных средств существенно повлияло на финансовые операции во всем мире, изменив не только их структуру, но и саму технологию трансакций. Наряду с очевидными преимуществами новые формы расчетов значительно увеличили риски незаконной деятельности, связанной, прежде всего, с легализацией доходов, полученных преступным путем [1]. В отсутствие центрального регулятора операций с цифровыми объектами правительства ищут инструменты, которые позволят компенсировать контролирующую функцию за эмиссией и оборотом нетрадиционных платежных средств и противодействовать незаконной финансовой деятельности с использованием цифровых объектов.

Терминология нормативного регулирования

Одним из способов восстановления функции государственного контроля в этом отношении является признание цифровой валюты официальным платежным средством. В совместном отчете Банка международных расчетов и ряда зарубежных национальных банков за 2020 г.1 указывалось, что в отсутствие четкого определения «цифровая валюта центрального банка» большинство суверенных юрисдикций рассматривают ее как новую форму денег, с множеством полезных преимуществ. Среди них: технологическая эффективность денежных переводов и платежей; снижение трансакционных сборов; возможность любому гражданину получить бесплатный или недорогой банковский счет и, что самое важное, перспектива отслеживания местоположения единицы валюты. Последнее из указанных преимуществ значительно затрудняет уклонение от уплаты налогов и облегчает обнаружение преступной деятельности, поскольку позволяет представить доказательство в виде цифровой записи существующей трансакции.

Первым платежным инструментом такого рода, эмитированным крупной экономикой мира, стал выпущенный в 2022 г. Народным банком Китая цифровой юань, выпуск которого стал результатом работы Института цифровой валюты, разработавшим Обоснование концепции цифровой фиатной валюты2. Вслед за этим три суверенных центральных банка ‒ Центральный банк Багамских островов, Восточно-Карибский центральный банк и Центральный банк Нигерии ‒ также эмитировали собственные цифровые валюты. В свою очередь, Центральный банк России в начале 2022 г. приступил к тестированию платформы цифрового рубля и успешно провел первые переводы между гражданами3. Предполагается, что цифровые рубли будут использоваться, как и обычные купюры (монеты, банковские карты, электронные кошельки) с равным эквивалентом для наличного и безналичного расчетов.

Очевидно, что признание цифровой валюты допустимым платежным средством не способно связать официальными правилами обращение всех имеющих ценность виртуальных объектов. Спектр последних довольно широк, постоянно появляются новые виды криптографических конструктов.

Как известно, разработка и запуск в 2009 г. первой децентрализованной платежной системы Bitcoin положило начало развитию целой индустрии и появлению нового термина «криптовалюта» [2, с. 355] ‒ созданного с применением технологии блокчейн цифрового представления какого-либо актива (например, фиатных денежных средств). Приобретая новые формы, криптовалюты стали именоваться криптоактивами, которые по своим функциональным задачам разделились на те, которые используются в качестве платежей (Bitcoin, Altcoin, Stablecoin), и те, которые удостоверяют какие-либо имущественные права (Tokens). Часть названия «крипто-» объясняется использованием при создании актива криптографии, то есть специальной процедуры обеспечения конфиденциальности, аутентификации, шифрования и невозможности незаметного изменения информации. Криптографический алгоритм служит для проверки и защиты трансакций, отражаемых в цифровом виде в системе распределенного реестра.

Термины «криптовалюта» и «криптоактив» стали широкоупотребимыми в обиходе российской публицистики, тогда как официальным термином зарубежного законодательства стал термин «виртуальная валюта». Напомним, что в 2013 г. Агентство по борьбе с финансовыми преступлениями Министерства финансов США (Financial Crimes Enforcement Network, далее ‒ FinCEN) опубликовало Руководство по применению Правил для лиц, управляющих, обменивающих или использующих виртуальную валюту. Руководство определило данный объект как «средство обмена, которое работает как валюта в некоторых средах, но не обладает всеми атрибутами реальной валюты и не имеет статуса законного платежного средства ни в одной юрисдик-ции»4. Данное понятие было уточнено в докладе Европейского банковского управления (European Banking Authorit) 2014 г.: «цифровое выражение стоимости, которое не выпускается центральным банком или государственным органом и не обязательно привязано к фиат-ной валюте, но принимается физическими или юридическими лицами в качестве средства обмена и может передаваться, храниться или продаваться в электронном виде»5.

В последующем понятие виртуальной валюты было расширено Директивой (ЕС) 2018/843 Европейского парламента и Совета от 30 мая 2018 г. о внесении поправок в Директиву (ЕС) 2015/849 «О предотвращении использования финансовой системы в целях отмывания денег или финансирования терроризма, а также о внесении изменений в Директивы 2009/138 / EC и 2013/36 / EU»: «цифровое представление стоимости, которое не выпущено или не гарантировано центральным банком или государственным органом, не обязательно привязано к законно установленной валюте и не обладает юридическим статусом валюты или денег, но принимается физическими или юридическими лицами в качестве средства обмена и которое может передаваться, храниться и продаваться в электронном виде»6. Сегодня в мире насчитывается более 1500 виртуальных валют [3, с. 9].

Как видно, по своему значению российский термин «криптовалюта» и зарубежный термин «виртуальная валюта» обозначают один класс объектов, имеющих одинаковый правовой режим (выпускаются и контролируются частным эмитентом и потому не подчиняются кредитно-денежной политике государства). В то же время криптовалюты могут быть централизованы (иметь единого администратора системы) или децентрализованы (когда специально заданный программный алгоритм аутентифицирует трансакции, подтверждая подлинность переводов).

Основными преимуществами криптовалюты принято считать удобство в международных расчетах и значительное снижение стоимости трансакции за счет отсутствия посредников в виде банков [4, с. 130]. Однако все эти выгоды достигаются за счет нахождения рассматриваемых активов вне законодательства, регулирующего борьбу с отмыванием преступных доходов и финансированием терроризма (далее ‒ ПОД/ФТ). Выпадая из-под контроля и государственного администрирования, система обеспечения крипторасчетов повышает риски осуществления незаконных операций.

Вовлечение все большего числа лиц в инвестиции и торговлю криптоактивами стимулирует правительства различных стран на поиск инструментов, позволяющих снизить криминальные риски в этой сфере. Как показала политическая практика, официальные регуляторы располагают выбором одного из двух подходов воздействия на данную отрасль.

Первого подхода придерживаются государства, принявшие решение ввести криптоактивы в сферу правового регулирования и сформировать соответствующую нормативно-правовую базу, позволяющую применять к их обороту налогообложение [5, с. 53] и законодательные средства по борьбе с отмыванием преступных доходов и финансированием терроризма. Так, в сентябре 2021 г. Сальвадор принял Bitcoin в качестве законного платежного средства7. Согласно Отчету Управления глобальных юридических исследований Юридической библиотеки Конгресса США в 2021 г. 103 юрисдикции, включая государства – члены Европейского союза (за исключением Болгарии), применяли к криптовалютам налоговое законодательство и нормы ПОД/ФТ как раздельно, так и в рамках одного законодательного акта8.

Второй подход заключается в прямом или косвенном запрете государствами оборота криптоактивов при одновременном использовании инструментов деанонимизации проводимых трансакций. Сегодня в мире насчитывается 9 юрисдикций с абсолютным запретом на использование криптовалют и 42 ‒ с неявным запретом9.

Оборот как легализованных, так и не признанных в качестве допустимых платежных средств видов виртуальной валюты привлекает внимание организаций, разрабатывающих международные стандарты для финансовых структур в части противодействия отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма. Основные правила ПОД/ФТ в настоящее время формирует межправительственная организация Financial Action Task Force (далее ‒ FATF), которая для этих целей в октябре 2018 г. включила в специальный глоссарий новый термин «виртуальные активы» ‒ «цифровое представление стоимости, которое может быть продано или передано в цифровом виде, а также может быть использовано для оплаты или инвестиционных целей»10. Как видно, понятие виртуального актива перешагнуло границы виртуальной валюты, поскольку по своему технологическому исполнению виртуальный актив необязательно должен быть основан на структуре распределенного реестра и в него могут быть включены, например, артефакты сетевых компьютерных игр.

«Поставщиком услуг виртуальных активов» глоссарий обозначил любое физическое или юридическое лицо, которое не подпадает под действие Рекомендаций FATF и в качестве бизнеса осуществляет одно или несколько из следующих действий или операций от имени другого физического или юридического лица: 1) обмен между виртуальными активами и фи-атными валютами; 2) обмен между одной или несколькими формами виртуальных активов; 3) передачу виртуального актива (проведение трансакции от имени другого физического или юридического лица, которая перемещает виртуальный актив с одного адреса или учетной записи виртуального актива на другой); 4) хранение и (или) управление виртуальными активами или инструментами, позволяющими контролировать виртуальные активы; 5) участие/предоставление финансовых услуг, связанных с предложением эмитента и (или) продажей виртуального актива11.

Предложенные FATF определения «виртуального актива» и «поставщика услуг виртуальных активов» свидетельствуют о значительных подвижках в официальной позиции организации. Признание высокорискованными с точки зрения отмывания денег и финансирования терроризма сделок по обмену виртуальных активов между собой, а также на фиатные валюты привело к отмене Руководства FATF по риск-ориентированному подходу к виртуальным валютам 2015 г.12 и принятию нового Руководства 2019 г., которое не только признало появление новых рисков в сфере регулирования ПОД/ФТ, но и расширило круг провайдеров услуг в криптосфере13.

Государственные подходы

Лавинообразное приумножение видов виртуальных активов, увеличение объема трансакций с ними побуждает национальные контролирующие органы реагировать на возникающие в связи с этим значительные криминальные риски. Учитывая, что виртуальные активы используют в своей преступной деятельности представители так называемой высокотехнологичной преступности [6, с. 122], большинство юрисдикций с развитыми финансовыми рынками поступательно вводят ограничительные меры, направленные на преодоление анонимности в цифровой среде14.

Вынужденная необходимость государств препятствовать отмыванию преступных доходов, торговле людьми и наркотиками, финансированию терроризма и распространению оружия массового поражения объективно сближает оба подхода в попытках контролировать оборот виртуальных активов, будь то легализация отдельных видов криптовалют или их полный запрет. Такое сближение становится очевидным на фоне стремления привести национальные законодательства в соответствие с нормами ПОТ/ФТ в части регулирования оборота виртуальных активов. Значение данной работы определятся тем, что ограниченные возможности по деанонимизации всех участников операций с виртуальными активами не просто опасно, но создает вызов для действующей глобальной системы ПОД/ФТ и потому обусловливает необходимость ее совершенствования15.

Шагом революционного значения на пути формирования ответа новым вызовам стало опубликование 21 сентября 2021 г. Управлением по контролю за иностранными активами Министерства финансов США (далее – OFAC) Рекомендации о потенциальных санкционных рисках за содействие выплатам с помощью программ-вымогателей16 (далее ‒ Рекомендация). Не являясь законом, имея статус консультативного заключения, данный документ тем не менее разъяснил порядок реагирования государственных органов

США на выявленные риски незаконных финансовых операций в связи с использованием вредоносного программного обеспечения. Согласно Рекомендации государственные органы США оставляют за собой право применять законодательство о санкциях против криптовалютных бирж, уличенных в содействии выплатам киберпреступникам денежных средств путем конвертации виртуальных активов, полученных в результате использования для вымогательства специального программного обеспечения ‒ RaaS (англ. ransomware-as-a-service ‒ программа-вымогатель как услуга).

Специализированный список

Достаточным основанием для введения ограничений (санкций) является размещение OFAC данных физического или юридического лица в «Списке особо назначенных граждан и заблокированных лиц» (далее ‒ SDN)17, где перечисляются субъекты, с которыми гражданам, постоянным жителям США, включая юридических лиц, запрещено вести бизнес. Обновление SDN сопровождается размещением на официальном сайте OFAC всей необходимой информации, поясняющей внесение дополнений.

Список неоднороден и включает две основные категории лиц: 1) исполнителей атак, использующих программы-вымогатели; 2) тех, кто способствует трансакциям активов, полученных с использованием программ-вымогателей. В целом санкции могут быть направлены на любого участника индустрии ‒ технологические компании, обменники, администраторов, майнеров, поставщиков кошельков и пользователей.

Так, в число исполнителей атак OFAC включила российскую киберпреступную организацию Evil Corp и в декабре 2019 г. ввела против нее санкции за разработку и распространение вредоносного программного обеспечения Dridex18, с помощью которого происходило заражение компьютеров и собирались учетные данныедля входа в сотни банков и финансовых учреждений в более чем

40 странах, что привело к краже более 100 млн долларов19.

Однако в большей степени Рекомендация направлена на применение санкционных инструментов в отношении лиц, оказывающих содействие платежам, проводимым в связи с использованием программ-вымогателей ‒ криптобирж и обменников виртуальной валюты. Главная цель документа ‒ воспрепятствовать криминальной спайке криптоагрегаторов с кибервымогателями на этапе конвертации виртуальных активов в фиатную валюту. При обналичивании виртуальных активов киберпреступники наиболее уязвимы, что используется Министерством финансов США для их выявления и последующей борьбы с преступной деятельностью.

Для отслеживания незаконных операций с виртуальными активами используются программные инструменты, специально разрабатываемые аналитическими компаниями (Chainalysis, Coinfirm, An Chain, Crystal, Ciphertrace, Elliptic, Titanium и др.). Современные технологические возможности позволяют проследить цепочку совершенных трансакций и установить учетную запись бенефициара до определения его учетной записи на криптобирже или обменнике виртуальной валюты, где финансовые правила требуют от пользователей подтверждения своей личности.

Режим санкций

Законодательство США в качестве санкций предусматривает ряд ограничений, основными из которых являются:

• а)    аннулирование лицензии на ведение деятельности, связанной с оборотом виртуальных активов;

• б)    запрет на ведение с подпавшим под санкции лицом какой-либо коммерческой деятельности;

• в)    запрет сотрудничества санкционируемого с официальными органами государственного контроля;

• г)    замораживание активов лица, на которое наложены санкции.

Некоторые санкции могут носить характер секторальных запретов, предусматривающих ограничение на проведение финансовых операций с конкретными предприятиями определенных отраслей, а также запрет на предоставление какой-либо помощи объектам контроля.

Следование нормативному регулированию США в части, касающейся оборота криптоактивов, может быть достаточно непростой задачей, сопряженной с рядом жестких требований: регистрация на федеральном уровне, внедрение программ по борьбе с отмыванием доходов и получение лицензии на переводы денежных средств на уровне штата. При этом универсальной лицензии для работы по всей стране не существует, поскольку у правительств штатов имеются разные подходы к определению и регулированию виртуальных валют. Десять таких государственно-территориальных образований активно внедряют криптоиндустрию, в трех штатах введены достаточно жесткие требования, но большинство относится нейтрально к данной отрасли20.

Так, федеральное законодательство США, регулирующее криптовалюту как товар, предписывает фирмам, осуществляющим ее оборот, быть зарегистрированными как предприятия, занимающиеся переводом или конверсией денежных средств, с регистрацией и получением соответствующей лицензии MSB21, в каждом штате, кроме Монтаны. Получение лицензии MSB в США – необходимая процедура для ведения финансовой деятельности. Главным регулятором здесь выступает Закон США о банковской тайне (BSA)22, а основным контролирующим и надзорным органом ‒ FinCEN.

После регистрации фирмы, осуществляющей операции с виртуальными активами, в FinCEN и получения лицензии в тех штатах, где она намеревается работать, организация обязана на постоянной основе самостоятельно отслеживать любые законодательные изменения на федеральном уровне и на уровне субъекта. Это строгое обязательство, так как изменение нормативных документов может осуществляться достаточно быстро, без каких-либо консультаций и заблаговременного предупреждения. В этой связи криптоагрегаторы обязаны постоянно отслеживать открытые интернет-ресурсы Министерства финансов США, а также порталы отчетности лицензируемых штатов.

В Кодексе Соединенных Штатов Америки, в разделе 18 «Преступления и уголовный процесс», предусмотрена уголовная ответственность за нарушение лицензии, выданной на операции по переводу. Наказание предполагает наложение крупного денежного штрафа либо лишение свободы сроком до 5 лет23. Подобная ситуация может сложиться в случае, если лицо не прошло регистрацию в FinCEN или работает в штате без соответствующей лицензии. При этом термин «не лицензируемый бизнес по переводу денег» в диспозиции статьи рассматривается достаточно широко, охватывая всю деятельность, которая каким-либо образом или в какой-либо степени влияет на межгосударственную или иностранную торговлю.

Весьма значимо обстоятельство: Министерство финансов США не принимает во внимание международно-правовую юрисдикцию объекта санкционного контроля, которая не имеет значения для исполнения запретов. Достаточным основанием введения ограничений считается факт причинения ущерба гражданам США. Любая трансакция, совершенная вопреки требованиям Закона о международных чрезвычайных экономических полномочиях (IEEPA)24, включая трансакцию лица, не являющегося гражданином США, но которая заставляет гражданина США нарушать какие-либо запреты на санкции, основанные на этом законе, также рассматривается как запрещенная.

Демонстрацией обеспечения соблюдения наложенных санкций на объект, расположенный в другой юрисдикции, стало включение в SDN внебиржевого криптовалютного брокера SUEXOTC S.R.O. (далее ‒ Suex), также известного как «Успешный обмен»25. Данный агрегатор имел регистрацию в Чехии (Прага), а его фактическое местонахождение было определено Министерством финансов США в России (Москва)26. Указом Президента США № 13694 от 1 апреля 2015 г.27 введен запрет американским гражданам на любые формы взаимодействия с данной компанией.

Основанием для введения ограничений послужило аналитическое исследование IT-компании Chainalysis, проведенное во взаимодействии с государственным американским финансовым органом. Согласно предоставленным данным, Suex конвертировал криптовалюту на сотни миллионов долларов, большая часть которой поступала из незаконных и высокорискованных источников. В одной только криптовалюте Bitcoin депозитные адреса агрегатора, размещенные на крупных биржах, получили более 160 млн долларов от участников программ-вымогателей, мошенников и операторов рынка DarkNet. Расследование Chainalysis показало, что Suex переводил криптовалюту в наличные денежные средства в филиалах, расположенных в Москве и Санкт-Петербурге, а также, возможно, в других офисах за пределами России. По мнению аналитиков Chainalysis, Suex являлся одним из самых крупных и активных сервисов, предоставлявших незаконные услуги по отмыванию денег для всех преступлений, связанных с криптовалютой28. Таким образом, введенные Министерством финансов США санкции в отношении Suex имели целью поставить под контроль операции, связанные с конвер- тацией незаконно полученной криптовалюты в фиатную, и сделали весьма затруднительным для киберпреступников процесс перевода и размещения похищенных денежных средств на криптоагрегаторах.

Особого внимания заслуживает пример проведенного 5 апреля 2022 г. мероприятия при участии Министерства юстиции США, Федерального бюро расследований, Управления по борьбе с наркотиками, Налоговой службы по уголовным делам, Службы расследований национальной безопасности США и Федеральной уголовной полиции Германии в отношении HydraMarket (далее ‒ Hydra) ‒ крупнейшего маркетплейса русскоязычного криминального сегмента DarkNet. В рамках осуществленных мероприятий по предотвращению распространения вредоносных киберпреступных сервисов, а также сбыта наркотиков с использованием Интернета на территории ФРГ были отключены серверы Hydra и конфискованы виртуальные активы в Bitcoin на сумму 25 млн долларов США. По мнению государственных органов США, маркетплейс Hydra, открытый в 2015 г., являлся самым крупным в мире рынком торговли запрещенными веществами, предоставляя в числе прочих и различные хакерские услуги, включая программы-вымогатели. Согласно проведенному расследованию, доходы от последнего вида незаконной деятельности составили 8 млн долларов, которые прошли через виртуальные счета Hydra. Отмечено, что порядка 86 % Bitcoins, незаконно полученных российскими биржами виртуальных валют в 2019 г., поступило именно от Hydra. До действий правоохранительных органов США выручка Hydra резко выросла с менее чем 10 млн долларов в 2016 г. до более 1,3 млрд долларов в 2020 г. Такой рост прибыли был возможен из-за связи Hydra с российскими незаконными финансами29.

Помимо самого Hydra Управление по контролю за иностранными активами Министерства финансов США включило в SDN биржу виртуальной валюты GARANTEX EUROPE OU (далее ‒ Garantex)30. Государственными органами США объявлено, что основанная в 2019 г. и зарегистрированная изначально в Эстонии указанная биржа фактически осуществляла свою деятельность на территории России. Однако в феврале 2022 г. Garantex лишилась лицензии на предоставление услуг по обмену виртуальной валюты по причине нарушений законодательства в сфере ПОД/ФТ, выявленных Службой финансовой разведки Эстонии. Так, было обнаружено взаимодействие между Garantex и виртуальными кошельками, используемыми для криминальной деятельности, с трансакциями на сумму более 100 млн долларов, в том числе около 2,6 млн долларов ‒ с Hydra.

Введенные в отношении Hydra и Garantex санкции выразились в блокировании действий со всем имуществом и интересом в собственности физических или юридических лиц, находящихся в США или под контролем лиц США. Все финансовые операции, включающие в себя внесение любого вклада или предоставление средств, товаров, услуг любым заблокированным лицом или в его пользу, а также получение любого вклада или предоставление средств, товаров, совершаемые лицами из США или в пределах США, находятся под запретом.

Система комплаенс

Организационно-правовая деятельность Министерства финансов США со всей очевидностью показывает решительность, с которой государственный аппарат намерен активизировать работу по продвижению санкционной политики. Выделяемые для этого значительные административные и материальные ресурсы способствуют углублению межведомственного взаимодействия органов и учреждений. Гарантией же эффективности санкционного режима является вменение обязанности администратору ресурса внедрять систему комплаенс, предусматривающую осуществление внутреннего контроля за доставкой платежа, полученного, например, в результате использования программы-вымогателя. Невыполнение данной обязанности всегда влечет ответственность, даже если администратор не знал или не имел оснований знать, что он участвовал в сделке, которая была запрещена законами и правилами о санкциях, вводимыми OFAC. Таким образом, механизм комплаенса становится обязательным, заставляет администратора криптобиржи или обменника виртуальной валюты получать сведения и удостоверяться в получателе средств платежа. Тем самым комплаенс нивелирует уклонение от санкций с помощью виртуальной валюты [7, с. 42].

Чтобы помочь общественности в разработке эффективной программы соблюдения санкций, в 2019 г. OFAC опубликовало «Концепцию обязательств Управления по контролю за иностранными активами по соблюдению требований»31. Документ настоятельно рекомендует организациям, подпадающим под юрисдикцию США, а также иностранным организациям, которые ведут бизнес в Соединенных Штатах или с ними, лицам из США или использующим товары/услуги американского происхождения применять риск-ориентированный подход к соблюдению санкций путем разработки, внедрения и регулярного обновления программы соблюдения санкций (SCP). Каждая программа вне зависимости от особенностей и условий применения должна включать пять основных компонентов: (1) обязательства руководства, (2) оценка рисков, (3) внутренний контроль, (4) тестирование и аудит, (5) обучение. Согласно официальной позиции, все перечисленные условия в полной мере распространяются и на компании, аффилированные с криптоагрегаторами ‒ организациями, занимающимися предоставлением услуг по киберстрахованию, цифровой криминалистике, реагированию на киберинциденты, а также предоставляющими финансовые услуги, включающие обработку платежей с выкупом.

Функционирование системы комплаенс-контроля обеспечивается криптоагрегаторами путем выполнения рекомендаций по внедрению в деятельность специализированных программ, позволяющих в автоматическом режиме проводить оценку рисков, связанных с нарушением наложенных санкций. Расширяя сферу предупреждения рисков, 9 марта 2022 г. Президент США издал «Исполнительный указ об обеспечении ответственного развития цифровых активов»32, в котором наряду с описанием государственной стратегии по развитию цифровых технологий отмечена опасность возможного использования виртуальных активов в качестве инструмента для обхода режима финансовых санкций. В развернутых правилах по недопущению обхода санкций, введенных против внешней деятельности России, Министерство финансов США предписывает своим гражданам, где бы они ни находились, в ходе совершения сделок с виртуальной валютой руководствоваться инструкциями OFAC33, а также рекомендациями FinCEN от 7 марта 2022 г.34

Исходя из понимания, что находящиеся под санкциями лица могут использовать виртуальные активы вкупе с инструментами анонимизации, суть принятых инструкций и правил сводится к ряду комплаенс-требова-ний. Организации, предоставляющие услуги по обороту криптоактивов, должны проводить тщательную комплексную проверку для изучения всех потенциальных угроз, включая глобальные операций клиентов, деловых партнеров и сотрудников из регионов, находящихся под санкциями.

Так, участники оборота виртуальных активов обязуются обеспечить наличие и функционирование средств контроля know your customer (англ. – знай своего клиента) и anti-money laundering (англ. ‒ борьба с отмыванием денег) в их соответствии отраслевым финансовым требованиям, указанным в нормативных актах. С целью выявления подставных компаний и виртуальных активов, используемых для сокрытия прав собственности и финансовых потоков, криптоагрегаторам рекомендуется использовать следующие автоматизированные банковские системы: скрининг геолокации, программы достоверной идентификации контрагентов клиента, мониторинг IP-адресов, а также обновляемые программы проверки списков OFAC. При этом операция будет отнесена к разряду подозрительных, если:

‒ трансакции клиента инициируются или отправляются на IP-адреса из ненадежных источников, из криптоадресов, ранее помеченных как подозрительные, а также находящиеся под санкциями юрисдикций, и т. п.;

‒ трансакции клиента связаны с криптовалютными адресами, внесенными в список особо обозначенных граждан и заблокированных лиц OFAC;

‒ клиент использует биржу виртуальных активов или иностранный бизнес по обслуживанию денег в юрисдикции с высоким уровнем риска (Россия, Иран и др.);

‒ клиент получает виртуальный актив из внешнего кошелька и немедленно инициирует несколько быстрых сделок между несколькими криптовалютами без очевидной цели, после чего следует трансакция вне платформы, в возможной попытке запутать трансакцию;

‒ программное обеспечение для отслеживания цепочки блоков определяет, что клиент прямо или косвенно подтвержден трансакциями кода CVC (англ. ‒ проверка карты), связанной с атакой программ-вымогателей35.

Использование указанных инструментов в рамках комплаенс-контроля позволяет выявлять попытки участников операций и аффилированных с ними лиц обойти финансовые санкции и препятствовать осуществлению конвертации виртуальных активов, полученных преступным путем (прежде всего, от применения программ-вымогателей), в фиатную валюту.

Уязвимости режима санкций и системы комплаенс

Используемый США режим санкций и связанный с ним комплаенс-контроль не лишены уязвимостей, две из которых являются основными.

Первая уязвимость состоит в постоянном усложнении введенных санкций. В условиях расширения возможностей и усиления внимания фискальных органов к проблеме оборота виртуальных активов такое усложнение создает повышенную регуляторную проблему рисков и для граждан США, и для взаимодействующих с ними субъектов бизнеса, особенно финансовых учреждений и финтех-компаний.

Вторая уязвимость следует из несформи-рованности единой позиции разных органов и учреждений относительно перечня и статуса виртуальных активов, подлежащих контролю. На административном и ведомственном уровне криптовалюту как объект контроля рассматривают стразу несколько федеральных органов: Комиссия по торговле товарными фьючерсами (CFTC), Комиссия по ценным бумагам и биржам США (SEC), Федеральная торговая комиссия (FTC), Налоговая служба США (IRS), Управление валютного контроля (OCC), Федеральный резерв (FED) и FinCEN.

При формировании позиции по регулированию виртуальных активов каждый из перечисленных регуляторов исходит из специфики выполнения им поставленных задач. В одних случаях криптовалюта представляется как ценная бумага, в других ‒ как товар, в третьих ‒ как собственность. Так, в своих правилах FinCEN разъяснило, что с точки зрения законодательства о денежных переводах оно не проводит различий между фиатной и виртуальной валютой36. Согласно информации этого надзорного органа основной операцией, осуществляемой подпадающими под контроль лицензиатами, является денежный перевод, представляющий собой прием виртуальной валюты от одной стороны другой стороне и наоборот, либо даже обычный прием криптовалюты клиентов от имени продавца. При этом частные лица и предприятия, которые обменивают криптовалюту на товары и услуги и наоборот, под нормативное регулирование правил FinCEN не подпадают. Таким образом, виртуальный актив в зависимости от использования может рассматриваться как товар либо фиатная валюта, что затрудняет контроль за выполнением санкций.

Российский опыт

Российская Федерация следует глобальному мировому тренду, направленному на контроль оборота виртуальных активов с помощью национальных законодательных инструментов. Сегодня в стране последовательно формируется нормативная правовая база, в которой определяется глоссарий, порядок выпуска и обращения виртуальных активов, закрепляются требования по идентификации, учету и сертифицированию участников цифровой индустрии.

Согласно докладу председателя Правительства РФ М.В. Мишустина, представленного Государственной Думе в 2022 г., объем хранимых российскими гражданами виртуальных активов превышает 10 трлн рублей. При этом официальная позиция в отношении криптовалюты как законного средства платежа остается осторожной37. Тем не менее в вопросе регулирования оборота виртуальных активов органы власти продолжают законотворческую деятельность, направленную на стимулирование инвестиций в данную отрасль и создание соответствующей инфраструктуры.

Значимыми шагами на данном пути стали разработанные Министерством финансов РФ законопроекты: «О цифровой валюте»38 и «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О цифровой валюте»39. Указанные проекты появились в связи с поручением Правительства РФ в целях необходимости создания нормативной правовой базы для осуществления легальной деятельности, связанной с совершением операций с цифровыми валютами и их выпуском. Среди предлагаемых Минфином России мер указаны:

‒ установление требования к биржам и обменникам, осуществляющим оборот цифровых валют (включая иностранные), об осуществлении регистрации на территории России с одновременным созданием их специального реестра. При этом сама деятельность криптоагрегаторов предполагает лицензирование и контроль специально уполномоченным органом Правительства РФ;

‒ принятие условия конвертации криптовалюты в фиатные деньги и обратно только через расчетный счет, открытый в российском банке. Таким образом предполагается идентифицировать владельца виртуального актива как в ходе регистрации клиента на криптоплатформе, так и в ходе открытия им банковского счета;

‒ введение процедуры ПОД/ФТ всеми участниками оборота цифровых валют, информирование подразделений финансовой разведки о выявленных подозрительных трансакциях. Биржи и обменники будут обязаны вести реестры с указанием адресов – идентификаторов каждого обладателя цифровых валют;

‒ закрепление понятия цифрового май-нинга и фискального механизма налоговых органов.

Указанные меры по своему содержанию и направленности свидетельствуют о начале формирования в российском правовом поле системы контроля выпуска и оборота виртуальных активов.

Заключение

Проведенное сравнительно-правовое исследование позволяет сформулировать ряд значимых для уголовной политики современной России положений.

• 1.    Интересы предупреждения легализации преступно нажитых доходов и финансирования терроризма предполагают расширение контролирующей функции государства в отношении оборота всех видов виртуальных активов ‒ как легализованных (цифровая валюта), так и не признанных в качестве допустимых платежных средств (криптовалюта, токены, игровые артефакты и т. д.).

• 2.    Ограниченные возможности государственного контроля за оборотом виртуальных активов могут быть компенсированы введением режима санкций в отношении участников обмена и конвертации виртуальных активов,

• 3.    Выполнение санкционного режима может быть достигнуто путем внедрения в деятельность участников оборота виртуальных активов системы комплаенс, направленной, прежде всего, на преодоление анонимности в цифровой среде.

• 4.    Компании и физические лица, не исполняющие санкции, должны нести юридические, репутационные и коммерческие риски. При формировании данной системы необходимо принимать во внимание уязвимости режима санкций и комплаенс-контроля: (1) постоянное усложнение введенных санкций, увеличивающее вероятность их несоблюдения и (2) несфор-мированность единой позиции разных органов и учреждений относительно перечня и статуса виртуальных активов в разных юрисдикциях, снижающее согласованность контроля и в условиях кризиса международного права неизбежно приводящее к превосходству национальных инструментов.

полученных преступным путем (прежде всего, криптобирж и обменников криптовалюты), независимо от международно-правовой юрисдикции.

Данные положения должны учитываться при формировании дальнейших законодательных инициатив российских органов государственной власти в сфере определения статуса разных видов виртуальных активов и контроля за их оборотом.