Исследования технологии изготовления неолитической керамики в археологии Байкало-Енисейской Сибири. Историографический очерк

,

,

В последнее десятилетие в неолитоведении Байкало-Енисейской Сибири одним из наиболее активно развивающихся и перспективных направлений является изучение технологии производства керамики. Нарастающий интерес, выражающийся в увеличении публикаций по этой теме, требует осмысления опыта предыдущих исследований, которые ведутся без малого 140 лет. Настоящая работа посвящена описанию истории развития технологического направления в исследованиях неолитического гончарства Байкало-Енисейской Сибири.

Ранее эта тема лишь изредка привлекала внимание исследователей. В. В. Свинин в опубликованной в 2000 г. статье об экспериментах по моделированию древней керамики, проведенных им в 1960-е гг., сделал обзор исследований по технологии гончарства Прибайкалья [Свинин, 2000]. В 2017 г. автором настоящей работы совместно с коллегами опубликована статья, посвященная технологическим традициям гончарства Байкало-Енисейской Сибири, где был помещен краткий очерк истории исследования технологии гончарства неолитической керамики [Бердников и др., 2017а].

С момента начала изучения неолита Прибайкалья в 1880-е гг. исследователи стали делать первые предположения об изготовлении керамических сосудов, и на протяжении последующих десятилетий – с усовершенствованием методики и методологии – археологи достигли значительных успехов в этой области. При рассмотрении истории исследования технологии изготовления неолитической керамики Байкало-Енисейской Сибири нами выделено четыре хронологических этапа, связанных с общим прогрессом археологии и развитием представлений о древнем гончарстве.

1 этап (1880–1915 гг.). Первые предположения: плетенка, ткань, стебли, прутья и индейцы

Начало систематических археологических исследований на территории Байкало-Енисейской Сибири в конце XIX в. связано с деятельностью Восточно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества (ВСОИРГО). В 1880 г. член отдела Н. И. Вит-ковский в устье р. Китой открыл первый в России неолитический могильник (Китойский). В следующем 1881 г. при его раскопках в одном из захоронений найден керамический сосуд. Судя по опубликованному рисунку, это круглодонная емкость с небольшой профилировкой верхней части и прямым срезом венчика, полностью покрытая оттисками плетеной сетки [Витковский, 1882, табл. 1, рис. 1]. Н. И. Витковский описал структуру черепка, цвет в изломе и наличие примесей в формовочной массе, а также выдвинул предположение относитель- но происхождения сетчатых отпечатков на наружной поверхности, имевшей «несомненные следы тонкой плетенки, в которой горшок был вылеплен» [Там же, с. 19–20].

В статье 1882 г. другой член ВСОИРГО Н. Н. Агапитов привел описание коллекции керамики, собранной в песках по берегам р. Унги. Опираясь на этнографические данные по гончарству североамериканских индейцев, Н. Н. Агапитов предложил реконструкцию способа изготовления сосудов с валиками, ямками и техническим декором «вроде следа от грубой ткани». По предположению исследователя, деревянная болванка обмазывалась тонкими слоями глины, а снаружи обматывалась плетенкой из тростника или ниток, затем стягивалась толстыми прутьями, укреплявшимися деревянными колышками, после чего сосуд высушивали на солнце без обжига [Агапитов, 1882, с. 25–26].

В опубликованном в 1889 г. отчете о поездке 1882 г. по р. Ангаре Н. И. Витковский описал найденную у с. Чадобец керамику. Исследователь проанализировал особенности формовочной массы, толщину фрагментов и декор, отмечая закономерности между этими параметрами, такие как более высокое качество теста у тонкостенных черепков и др.

Кроме того, Н. И. Витковский разделял фрагменты с «узором» (орнаментом) и «со следами форм, в которых сосуды были выделаны» (технический декор) [Витковский, 1889, с. 19]. По мнению исследователя, эти формы, сшитые из древесной коры или сплетенные из стеблей и прутьев, обмазывались глиной изнутри. Изготовленные таким образом сосуды обжигались, а внешняя форма сгорала. Анализируя этот способ, автор рассуждает о происхождении керамики, которая по форме и декору копировала емкости из органических материалов [Там же, с. 19–21].

В 1915 г. была опубликована работа Н. Н. Бортвина «Из области древней сибирской керамики», в которой он предпринял попытку систематизации коллекции черепков из сборов на местонахождениях Красноярска, Иркутска и их окрестностей. Исследователь разделил найденные фрагменты на восемь групп, опираясь на различия в орнаменте. Четвертую группу керамики с «рябчатым» орнаментом (оттисками сетки-плетенки) автор соотнес с сосудом из Китойского могильника. Сетчатый декор, по предположению Н. Н. Бортвина, был «получен как бы от обертывания сосуда какой-либо плетенкой или грубой тканью» [Бортвин, 1915, с. 180–182].

2 этап (1916–1960-е гг.).Корзина, яма, сетка, мешок и якутские колотушки

Новый этап в технологических исследованиях открывает работа 1916 г. Б. Э. Петри, где приводится анализ керамики стоянки Улан-Хада, выполненный на более профессиональном методическом уровне [Петри, 1916]. Будучи сотрудником Музея антропологии и этнографии (Кунсткамеры), Б. Э. Петри в 1912 г. Прибыл в Прибайкалье с целью проведения этнографических и археологических исследований. В ходе экспедиции им была открыта первая в России многослойная голоценовая стоянка в бухте Улан-Хада на оз. Байкал. В следующем году Б. Э. Петри провел на ней археологические раскопки, выделив 11 слоев залегания материала, которые датировал эпохой неолита. В публикации 1916 г., а затем в монографии «Сибирский неолит» 1926 г. Б. Э. Петри представил результаты исследования находок (в том числе керамической коллекции) из Улан-Хады. В частности, он проанализировал форму сосудов, декор и орнамент, состав формовочной массы и структуру изломов [Петри, 1916; 1926]. Исследователь отмечает случаи расслоения по спаям конструктивных элементов верхней части емкости, определяя, что венчик изготавливался из отдельного элемента и примазывался сверху вниз. Для керамики слоя X (раннего неолита) с отпечатками сетки-плетенки Б. Э. Петри отметил низкотемпературный обжиг. Он предположил, что эти сосуды изготавливались в плетеной корзинке из тонких прутьев или шнуров, которая обмазывалась глиной изнутри. Внутренняя поверхность тщательно заглаживалась, сверху прилеплялся венчик, который в редких случаях орнаментировался. Во время обжига корзинка сгорала, оставляя на внешней поверхности сосуда «бороздки и следы узелков» [Петри, 1916, с. 127–128].

Гладкостенные сосуды среднего неолита, по мнению Б. Э. Петри, конструировались в земляной яме. Ее стенки, обсыпанные сухим песком, обмазывались глиной, и получалась необходимая круглодонная емкость, у которой затем формировался венчик. Затем земля вокруг ямки выкапывалась, сосуд вынимался, и его стенки заглаживались мокрой рукой или мочалой. После нанесения орнамента горшок обжигался в специальной печи из каменных плит. Для изготовления поздненеолитической керамики, которую, по мнению исследователя, отличали тонкостенность и технический декор в виде оттисков стеблей травы (в действительности использовалась рубчатая лопатка или шнур) и ткани (сетка?), та же яма обкладывалась стеблями травы или тряпками, тем самым создавался внешний каркас. Благодаря ему можно было утончить стенки емкости, а затем без угрозы ее разрушения обкопать, достать из земли и обжечь [Петри, 1926, с. 16–18].

Во второй половине 1920-х гг. в Иркутске вышли две публикации В. И. Подгорбунского, посвященные технологии гончарства. В первой работе «К вопросу об изучении примесей к глине в доисторической керамике Сибири» [1926] он проанализировал фрагменты сосудов, в том числе из раскопок и сборов на территории Байкало-Енисейской Сибири, на предмет наличия искусственных и естественных добавок в сырье и формовочных массах. В. И. Под-горбунский разделил примеси по характеру происхождения на три группы: минеральные, животные и растительные. Передовым выглядело утверждение ученого, что подробное изучение вопроса о добавках помогает ответить на вопрос о месте изготовления сосудов, а значит, дает информацию о миграциях древних этнических групп и культурных связях между ними [Там же].

В работе 1928 г. В. И. Подгорбунский привел результаты этнографических наблюдений за традиционной технологией изготовления керамики у якутов [Подгорбунский, 1928]. Одной из задач исследования был поиск аналогов для интерпретации археологических материалов Прибайкалья. Автор подробно описал весь цикл изготовления сосудов якутскими мастерами, начиная от выбора сырья и подготовки формовочных масс, заканчивая сушкой и обжигом.

Главным достижением исследователя было предположение о применении древним населением Прибайкалья (правда, в железном веке) приема выбивания, используемого якутскими гончарами [Там же].

Гипотезу о выколачивании сосудов продолжил развивать московский археолог М. В. Воеводский в работе «К истории гончарной техники народов СССР» [1930]. В разделе, посвященном гончарству Восточной Сибири, исследователь отметил, что им просмотрены коллекции древней керамики Байкальской Сибири, хранящиеся в ГАИМК и музеях Ленинграда. Проанализировав фрагменты сосудов, относящиеся в том числе к неолиту, М. В. Воеводский пришел к выводу, что все они были изготовлены по «якутской» технологии, описанной В. И. Подгорбунским, т. е. путем выбивания стенок с использованием лопатки и наковаленки. Более того, исследователь первым интерпретировал штриховые оттиски на керамике неолита и бронзового века Прибайкалья как следы выбивки «рубчатой лопаткой», приведя в качестве этнографического аналога костяную резную колотушку с Камчатки, которую ему показывал С. И. Руденко [Там же, с. 62].

Усилившееся в 1930-е гг. политическое давление, переросшее затем в репрессии, привело к ликвидации в Иркутске коллектива археологов и этнографов во главе с Б. Э. Петри. Одним из немногих, кто продолжал полевые исследования в Прибайкалье в 1930-е гг., был А. П. Окладников. Опираясь на результаты собственных исследований погребальных комплексов, а также привлекая все известные данные по неолиту Прибайкалья, включая раскопанные ранее могильники и материалы Улан-Хады, А. П. Окладников разработал культурнохронологическую схему для среднего голоцена региона, окончательно оформленный вариант которой был опубликован в монографии «Неолит и бронзовый век Прибайкалья» [Окладников, 1950; 1955].

В разделах, посвященных исаковскому и серовскому этапам, А. П. Окладников дал подробное описание керамики, проанализировав форму сосудов, декор, структуру и цвет излома, а также состав формовочной массы. Обобщая предшествующие разработки по технологии изготовления (в первую очередь исследования Б. Э. Петри и В. И. Подгорбунского), ученый предположил, что в исаковское время сосуды параболоидной формы изготавливались в яме, стенки которой обкладывались мягкой эластичной плетеной сетью [Окладников, 1950, с. 170–171]. В серовское время наряду с архаичной технологией изготовления сосудов в земляной яме распространяется еще одна: емкость создавали путем выбивания горшка деревянной колотушкой при помощи плоского камня-наковаленки из цельного куска глины. Такой способ изготовления, как считал А. П. Окладников, позволил древним гончарам изготавливать сосуды более совершенной и удобной формы – круглодонные емкости овальной закрытой формы, иногда с профилировкой верхней части [Там же, с. 208]. Характеризуя сетчатые сосуды из исаковских погребений, А. П. Окладников отмечал, что на внутренней поверхности донных частей обнаруживались оттиски сетки-плетенки, однако они были «более слабыми», чем на внешней поверхности [Там же, с. 167].

В начале 1960-х гг. Л. П. Хлобыстин, анализируя материалы Улан-Хады из раскопок Б. Э. Петри 1913 г., затронул вопросы технологии гончарства. Сетчатые сосуды из слоя Х, по мнению исследователя, лепились в сетчатых мешках [Хлобыстин, 1964а, с. 12]. Керамику слоя IX ученый разделил на четыре группы: 1) сосуды с сетчатыми отпечатками; 2) гладкостенные сосуды, украшенные линиями мелкозубчатого штампа; 3) орнаментированные гребенчатыми линиями штампа сосуды с прямыми стенками и налепными валиками у бортика; 4) тонкостенные сосуды с зигзагообразными или горизонтальными рядами отступающих вдавлений штампа. Две первые группы, по мнению Л. П. Хлобыстина, были изготовлены при помощи ленточного налепа в сетке, а сосуды третьей и четвертой – посредством выбивки шнуровой или резной лопаткой [Хлобыстин, 1964б, с. 29].

В 1960-е гг. силами молодых археологов Г. И. Медведева, М. П. Аксенова, В. В. Свинина, Г. М. Георгиевской (Зайцевой) в Иркутском государственном университете возрождается археологическое направление, расширяется география полевых работ.

В эти годы В. В. Свинин провел собственные исследования технологии изготовления керамических сосудов в Прибайкалье. Их результаты были изложены в работе, написанной в 1969 г., но опубликованной в 2000 г. [Свинин, 2000]. Автором проанализированы керамические коллекции разных объектов от неолита до средневековья и проведена серия экспериментов, в ходе которых проверены сформулированные его предшественниками гипотезы о способах изготовления древней керамики. В частности, эксперимент подтвердил возможность изготовления сетчатых сосудов в земляной яме, обложенной сетью. Сосуды остальных групп, по мнению В. В. Свинина, изготавливались при помощи выбивки гладкой либо резной колотушкой.

Положительный результат также имел эксперимент по выколачиванию сосудов лопаткой, обмотанной шнуром. Как утверждает исследователь, для создания сосудов лучше всего подходит колотушка, изготовленная из березы. Кроме того, им установлено, что для плетения сетки и шнура использовались исключительно жилы.

В. В. Свинин не указывает, каким именно способом в процессе экспериментов конструировались сосуды, однако он утверждает, что гипотеза Л. П. Хлобыстина об использовании ленточного налепа неверна. Исследователь лишь упоминает, что при чрезмерном утончении стенок сосуда при выбивании они «повторно наращивались» [Там же, с. 140].

Работа В. В. Свинина является одной из наиболее интересных по данной теме, так как автор впервые экспериментально подтвердил возможность использования приема выбивания для большинства групп неолитических сосудов Прибайкалья.

3 этап (1970–1990-е гг.).Петрография, кольцевой налеп и спад интереса к технологии

Проведенные В. В. Свининым эксперименты продолжения не получили. Интерес к технологии изготовления керамики стал снижаться. Со второй половины 1960-х гг. основной упор в исследованиях неолита делался на решение проблем периодизации по материалам стояночных комплексов и выявление корреляции последних с погребальными. В связи с этим расширяются работы по поиску и исследованию многослойных местонахождений, содержащих остатки голоценовых культур в слаборазвитых почвах с небольшим интервалом формирования, разделенных между собой «стерильными» прослойками. Основной упор в изучении керамики делается на разработку классификации сосудов, а также на определение ареала их распространения и возраста [Генералов, 1979; Дроздов, 1981; Зубков, 1982; Виноградов, 1982; Горюнова, 1984; Синицына, 1986]. На этом этапе были выделены основные группы керамики для стоянок региона. К известной ранее сетчатой были добавлены хайтинская, посольская и усть-бельская [Савельев, 1989].

Технология гончарства в работах этого времени затрагивалась эпизодически, но с привлечением новых методов, таких как петрография. Так, А. Г. Генералов привел результаты анализа сырья и формовочных масс многослойной стоянки Казачка I [Генералов, 1979]. Исследователь установил, что глину, из которой изготовлены сосуды, можно разделить на более жирную и более тощую, в связи с чем было выдвинуто предположение о наличие двух источников сырья. Сосуды с оттисками сетки-плетенки и посольского типа изготовлены из тощей глины, а пунктирно-гребенчатые и серовские емкости – из жирной. Усть-бельская керамика при этом изготавливалась из обоих типов сырья [Там же, с. 95–96]. На основании небольшой серии петрографических исследований установлено наличие в формовочных массах фрагментов горных пород: кварца, полевого шпата, кварцита, гранита, диорита и других минералов. В двух случаях диагностировано наличие шамота. Керамика с оттисками сетки-плетенки, как считал А. Г. Генералов, делалась в плетеной основе, а шнуровые оттиски на поверхности посольских сосудов являлись следствием выбивания последних колотушкой, обмотанной шнуром. Усть-бельская керамика, по его мнению, изготавливалась из лент [Там же, с. 96–97].

Г. В. Синицына в своей диссертации приводит результаты петрографических исследований неолитических сосудов из раскопок местонахождений Усть-Белая, Нижнесередкино и Падь Шелот. Вся неолитическая керамика характеризуется наличием в составе глины минеральных добавок (15–25 %), очень редко – шамота [Синицына, 1986].

О. И. Горюнова в работе, посвященной многослойным стоянкам Приольхонья и о. Ольхон, предположила, что ранненеолитические сетчатые сосуды изготавливались на основе каркаса с внутренней и внешней сторон. Позднее, по ее мнению, появляется технология выколачивания [Горюнова, 1984].

Технология изготовления неолитической керамики затронута А. В. Виноградовым в диссертации 1982 г. и в публикации 1991 г. Основными материалами исследования выступили сосуды из раскопок Л. П. Зяблина 1967–1968 гг. на стоянке Унюк. В результате работ получена коллекция керамики, которую Л. П. Зяблин соотнес с керамикой усть-бельского типа [Зяблин, 1973]. А. В. Виноградов дал некоторую технологическую характеристику этой коллекции [Виноградов, 1982; Зяблин, Виноградов, 1991]. Исследователем, в частности, была диагностирована техника кольцевого налепа, отмечен слабый и неравномерный обжиг, а также приведены результаты микроскопического анализа, согласно которому сосуды изготавливались из нежирной глины с естественным отощителем в виде мелкозернистых обломков кварца, полевого шпата и кварцита (10–20 %). Также, по мнению А. В. Виноградова, в формовочную массу искусственно добавлялась дресва в виде зерен гранита и полевого шпата (до 8–10 %), в единичных случаях – комки более тощей и пористой глины [Зяблин, Виноградов, 1991, с. 113–114]. Стоит отметить, что на тот момент это был наиболее подробный технологический анализ усть-бельской керамики.

4 этап (2000–2020-е гг.).Технологическое направление в современных исследованиях гончарства

В 2000-е гг. вновь начал возрастать интерес к технологии изготовления неолитической керамики Байкало-Енисейской Сибири. Н. Е. Бердникова в работе, посвященной археологи- ческим комплексам Усть-Белой, предложила программу конструирования усть-бельских сосудов, согласно которой они изготавливались в технике ленточного налепа, дно формировалось отдельно на форме-основе, а венчик овальной формы делался из отдельной ленты [Бердникова, 2001, с. 127]. Позднее эта гипотеза уточнялась [Бердников, Бердникова, 2007; Бердников, 2013].

Д. Ю. Березин в диссертации, посвященной керамическим комплексам неолита Средней Ангары, целый раздел отвел технологии гончарства. По мнению автора, сетчатые сосуды изготавливались внутри формы-основы с плетеной прокладкой, а емкости других типов – из узких лент по донно-емкостной программе [Березин, 2004, с. 174–179].

Якутский исследователь С. А. Воробьев, основываясь на керамике сыалахской культуры Якутии, оттиски на которой аналогичны таковым на прибайкальских неолитических сосудах, провел ряд экспериментальных исследований для получения сетчатых отпечатков. Сравнивая следы, полученные в результате экспериментов, и оттиски на керамике, исследователь опроверг гипотезу об изготовлении сетчатых емкостей в земляной ямке с обложенными сетчатым полотном стенками и в качестве основной версии происхождения этого технического декора принял вариант с выбиванием стенок сосудов лопаткой, обмотанной плетеной сеткой [Воробьев, 2003].

В эти же годы некоторые исследователи делали попытки объяснить причину появления на сосудах отдельных следов, таких как рельефные линии и желобки на внутренней поверхности хайтинской керамики, трактуя последние как следы заглаживания или оттиски плетеных каркасов, выступавших в роли форм-основ [Ветров, 2003; Игумнова и др., 2005].

К 2010-м гг., по мере того как последовательно решались проблемы классификации и периодизации керамики, назревала потребность в культурно-исторических реконструкциях. В связи с этим и вследствие накопленного положительного опыта в выявлении культурных традиций в гончарстве отечественными исследователями, такими как А. А. Бобринский, И. Г. Глушков, Ю. Б. Цетлин, Е. В. Волкова, Н. П. Салугина, И. Н. Васильева и др., в 2010-е гг. тема технологии изготовления сосудов становится одной из главных в изучении неолитической керамики Байкало-Енисейской Сибири. В результате исследования накопившейся в предыдущие десятилетия солидной источниковой базы появились работы, где анализировались некоторые признаки конструирования сосудов и предлагались различные варианты их диагностики и интерпретации [Бердников, 2013; Лохов и др., 2013; Кичигин, 2014; Бердников и др., 2015; Berdnikov, Ulanov, 2015; Титова, Титов, 2017].

Для исследования технологии неолитического гончарства реализовывались соответствующие научные проекты: «Историко-культурная динамика в период неолита на юге Средней Сибири (по материалам керамических комплексов)» (грант РНФ № 16-18-10169) и «Технологические и культурные традиции гончарства в среднем неолите на территории БайкалоЕнисейской Сибири» (грант РФФИ и Правительства Иркутской области № 20-49-383001). В рамках этих проектов проводился обширный технико-технологический анализ керамики с применением современных методов и выполнялись экспериментальные исследования по моделированию сосудов [Абрашина, 2017; 2019; Абрашина и др., 2021; Базалийский, Горюнова, 2017; Бердников и др., 2016а; 2016б; 2017а; 2017б; Горюнова и др., 2020; Уланов, Соколова, 2017; 2021; Уланов и др., 2018; 2020а; 2020б; 2022].

В результате этих работ выявлен ряд технологических и культурных традиций неолитического гончарства Байкало-Енисейской Сибири. В большинстве случаев вся неолитическая керамика изготавливалась из однокомпонентных формовочных масс, хотя встречается добавление дробленой породы, шамота и органического раствора.

Ранненеолитические группы керамики с оттисками плетеной сетки (ранней сетчатой) и шнура (хайтинский тип) демонстрируют близость в технологическом и культурном отношении. Сосуды конструировались при помощи зонального лоскутного налепа путем их выбивания колотушкой, обмотанной шнуром или плетеной сеткой, с использованием наковаленки, в качестве которой выступали фрагмент или небольшой сосуд. Донная часть или бо́льшая часть емкости изготавливались с использованием другого сосуда, который выполнял роль формы-основы.

В среднем неолите посольская керамика изготавливалась аналогичным для хайтинских сосудов образом, т. е. с использованием зонального лоскутного налепа, формы-основы и выбивания шнуровой лопаткой. Самобытными чертами посольской керамики являются применение при выбивании резной и гладкой колотушек, своеобразное оформление венчика, новые элементы и мотивы орнамента.

Сосуды усть-бельского типа имеют простую форму без профилировки, они изготовлены с применением формы-основы в технике зонального лоскутного налепа при помощи выбивания - в подавляющем большинстве случаев - гладкой колотушкой (в редких случаях - сетчатой), зачастую полностью орнаментированы.

Поздненеолитические сосуды исаковской группы изготавливались методом лоскутного налепа, видимо, бессистемного, на форме-основе (сетчатом сосуде) с использованием приема выбивания сетчатой колотушкой. Серовская и пунктирно-гребенчатая керамика изготавливались, возможно, на форме-основе в технике зонального лоскутного налепа при помощи выбивания колотушками - как гладкими, так и сетчатыми (или с использованием ткани).

Обсуждение и выводы

Как видно из приведенного обзора, с момента начала исследования неолита БайкалоЕнисейской Сибири ученых интересовал вопрос о технологии изготовления древней керамики. Предложенные за 140 лет изучения этой проблемы гипотезы и методы в целом отражали общий уровень науки, который с течением времени неуклонно рос: методика диагностики улучшалась, в результате чего представления об изготовлении неолитической посуды постоянно развивались.

Первые гипотезы, сформулированные в 1880-1910-е гг., основывались на логических заключениях и этнографических аналогиях без анализа признаков формовочных операций. Полностью покрытые оттисками сетки или шнура емкости в первую очередь наводили на мысль об обертывании будущих сосудов текстильными или растительными материалами (Н. Н. Агапитов, Н. Н. Бортвин [1915]) или изготовлении их в плетеных формах-емкостях (Н. И. Витковский).

Более углубленные исследования технологии происходили на втором этапе. Б. Э. Петри, имея профессиональную подготовку археолога и этнографа, всесторонне изучил керамику, отметил расслоения по спаям, низкотемпературный обжиг керамики, но в целом также предполагал использование форм-емкостей (корзины или ямы).

В. И. Подгорбунский высказал передовые мысли о важности изучения формовочных масс и примесей, которые долгое время не получали дальнейшего развития, однако его наблюдения за гончарством якутов позволили М. В. Воеводскому диагностировать для керамики неолита и бронзового века Прибайкалья технику выбивания стенок колотушками. Современные исследования подтверждают использование этого приема для всех групп и типов неолитической керамики.

А. П. Окладников развил гипотезы как Б. Э. Петри, так и В. И. Подгорбунского. В частности, по его мнению, исаковские сосуды изготавливались в форме-емкости (яме), а серовские - по «якутской» технологии (путем выбивания). Также А. П. Окладников одним из первых обратил внимание на «более слабые» оттиски сетки-плетенки на дне сетчатых горшков, в действительности являющиеся отпечатками формы-основы, в роли которой выступал другой сетчатый сосуд.

Несомненной заслугой В. В. Свинина стало обобщение известных данных по конструированию неолитической керамики и их экспериментальная проверка. Но, к сожалению, его работы в этом направлении не были продолжены.

Третий этап, несмотря на спад интереса к технологии изготовления керамики, стал базовым для будущих исследований, поскольку именно в это время на основании результатов изучения многослойных стоянок и первых опытов радиоуглеродного датирования формируется периодизационная схема керамических групп (пластов) [Савельев, 1989]. Стоит отметить, что обращения исследователей к технологии в этот период были хоть и немногочисленными, но более высокого методического уровня. Так, А. Г. Генераловым и Г. В. Синицыной ограниченно применялся петрографический метод, а А. В. Виноградов диагностировал технику кольцевого налепа применительно к усть-бельской керамике Унюка и провел микроскопический анализ формовочных масс.

На четвертом этапе благодаря использованию современных достижений и методик изучения гончарства началось развитие технологического направления в исследовании неолитической керамики Байкало-Енисейской Сибири как наиболее перспективного для получения информации о различных аспектах жизни неолитического населения.

В результате было диагностировано большое количество технических приемов, составляющих технологические и культурные традиции гончарства древнего населения БайкалоЕнисейской Сибири.

Заключение

История технологического изучения древней керамики Байкало-Енисейской Сибири прошла тернистый и долгий путь, начавшийся с первых умозрительных предположений об обертывании сосудов тканью в 1880-е гг. и продолжающийся современными исследованиями с применением междисциплинарных методов. В результате усилий многих ученых на сегодняшний день получен массив данных об изготовлении сосудов и выявлен ряд культурных традиций гончарства неолитического населения региона.

Тем не менее о способах производства неолитической керамики известно далеко не всё. Технологическое направление остается перспективным для получения дальнейших данных, для чего необходимо как внедрение новых современных методов, так и развитие существующих.

В заключение следует отметить, что технология неолитического гончарства – лишь часть комплекса проблем в неолитоведении Байкало-Енисейской Сибири, решение которых осуществляется сегодня в археологии региона: устанавливается возраст стояночных и погребальных комплексов, решается проблема их корреляции, происходит устранение культурнохронологических разрывов, реконструируются стратегии адаптации и жизнеобеспечения людей, что позволяет восстановить более полную картину жизни древнего населения на территории Байкало-Енисейской Сибири в неолите.