Источниковая база изучения истории исчезнувших деревень Колосовского района Омской области

В наше время все более возрастает и усиливается интерес к историческому прошлому страны и отдельных ее регионов. Из истории малых деревень и сел складывается история района, края, области, государства.

Виднейший советский ученый, академик Д.С. Лихачев неоднократно в своих работах оценивал роль исторической памяти: «…Уважение к труду наших предков, к их трудовым традициям, к их орудиям труда, к их обычаям, даже к их песням и развлечениям. Уважение к могилам предков. Все это дорого нам. И подобно тому, как личная память человека формирует его совесть, его совестливое отношение к его родным и друзьям – старым друзьям, т. е. наиболее верным, с которыми его связывают общие воспоминания, – так и историческая память народа формирует нравственный климат, в котором живет народ» [2].

Актуальность и значимость данной темы вызвана также развитием интереса к локальной истории и тем, что происходит переосмысление истории и изменение отношения общества к малой Родине с позиции новых тенденций в современной исторической науке.

Новые методологические практики и введение в научный оборот новых источников информации позволяют исследователю по-новому взглянуть на историю исчезнувших деревень.

Цель данной публикации – показать комплекс источников, позволяющих всесторонне изучить историю исчезнувших деревень Колосовского района Омской области.

Основу источниковой базы изучения истории исчезнувших деревень Колосовского района Омской области составляют письменные источники. Это связано в первую очередь с их распространенностью и доступностью. Кроме того, сегодня существует традиционная методика работы с этим типом источников.

Наряду с письменными источниками возможно использование также источников других типов: фотографий и картографических материалов («визуальные тексты»). Это позволяет получить целостную картину изучаемого процесса.

Письменные источники традиционно можно представить следующими видами: законодательными актами, делопроизводственной документацией, статистическими материалами, периодической печатью.

Анализ законодательных актов показывает политику государства в области сельского хозяйства, социальной политики и культурного строительства.

Решения органов местной власти позволяют проследить политику государства на уровне отдельного района. Особенно интересна информация, отражающая политику местной власти в отношении укрупнения хозяйств. Это объясняется тем, что от принятого решения напрямую зависела дальнейшая жизнь деревни.

Значительное место в комплексе источников по изучению заявленной проблемы занимает делопроизводственная документация . Это во многом связано с тем, что в ХХ в. существенно увеличился ее объем, делопроизводственные документы прочно вошли во все сферы общественной жизни. За основу при проведении исследования по заявленной проблеме целесообразно взять классификацию, предложенную А.К. Соколовым: документы государственных учреждений, а именно деловая переписка, информационные и учетные документы, отчетная документация [3, с. 119].

Основная часть делопроизводственной документации хранится в Тарском филиале Исторического архива Омской области (фонды 61, 130, 216). Особенно следует обратить внимание на протоколы заседания временной комиссии по образованию переселенческих участков в Тарском уезде, протоколы сельских советов Тарского округа, сведения по обслуживанию школьных и культурных, просветительских нужд переселенцев Тарского округа, переписку с переселенческими подрайонами.

Немаловажное значение для изучения истории исчезнувших деревень имеет статистика. Статистические материалы позволяют проводить сравнительный анализ численности населения конкретного поселения в различные хронологические отрезки времени [4; 5], а также делать выводы об отдельных сторонах деятельности учреждений социальной и культурной инфраструктуры.

Среди источников значительное место занимает периодическая печать. Она представлена областной газетой «Омская правда» и газетой Колосовского района «Вымпел».

Периодика, являясь комплексным источником, позволяет решить особо важную задачу – увидеть историю исчезнувших деревень на микроуровне. Периодическая печать помогает проанализировать изучаемые процессы с различных точек зрения, в том числе и с позиции жителей, руководителей самого района; выявить проблемы и основные этапы социально-экономического и культурного развития района в определенных хронологических рамках.

Приведем несколько примеров, иллюстрирующих потенциал местной (районной) газеты: «В 1686–1692 гг. Тару дважды посетил известный сибирский ученый и картограф С.У. Ремезов. На карту Тарского уезда он нанес татарские юрты и русские деревни, в том числе и по южной стороне реки Оши, такие как Шадрина, Уткина, Маркова, Терехина, Орлова, Колосова. … После 1740 г. начинается изучение лесостепных пространств Сибири для возведения новых крепостей. В связи с этим активно начинают составляться карты. На первую карту (1750 г.) были занесены селения, стоящие по берегам реки Оши: два форпоста и деревни Аникина, Корсина и Бражникова» [6]. Или: «Колхоз в деревне Ишкуль был назван именем Ворошилова. Первым председателем был 25-тысячник из Омска, одним из первых председателей был Петр Евдокимович Бадь-ялов из Бражниково. Позднее при колхозе было открыто машинное товарищество, организатором которого стал Петр Исаевич Краснов» [7].

Немаловажная роль в исследовании принадлежит нетрадиционным для исторической науки источникам. В рассматриваемом случае к ним следует отнести материалы «устной истории» (воспоминания) и «визуальные тексты» (фотоматериалы). Беседы с жителями исчезнувших населенных пунктов наиболее ценны и интересны, поскольку в некоторых случаях это единственный источник информации по бытовой истории исчезнувших деревень.

Нам крайне близка позиция Т.К. Щегловой, которая считает, что массовость действий обезличивает историю, и это одна из особенностей сельской истории. Чтобы этого избежать, важно изучать и вводить в научный оборот материалы «устной истории» [8, с. 23].

Вместе с тем материалы устной истории представляют собой довольно-таки субъективный источник, поскольку отражают психологическую составляющую человека, его душевные переживания и внутренний мир. Этим объясняется некоторая осторожность со стороны исследователей по отношению к данной группе источников [9, с. 38].

Визуальные источники представлены фотографиями. Они могут быть использованы для того, чтобы проиллюстрировать внешний облик исчезнувших деревень района, повседневную жизнь и быт селян.

Особенно следует выделить картографические материалы, которые представлены сохранившимися картами с локализацией исчезнувших ныне деревень.

Подводя итог, следует сказать, что комплексный подход к использованию различного рода источников дает возможность всесторонне изучить историю исчезнувших деревень Колосовского района Омской области, выявить особенности данного типа поселений и причины их исчезновения.

Ссылки и примечания:

• 1.  Работа публикуется при поддержке РФФИ проекта № НР 15–46–04028/15.

• 2.   Лихачев Д.С. Земля родная. М., 1983. 256 с.

• 3.    Источниковедение новейшей истории России: теория, методология, практика / А.К. Соколов, Ю.П. Бокарев, Л.В. Борисова и др. М., 2004. 687 с.

• 4.    Например: Колхозы и МТС Омской области в 1935 году. Омск, 1936. 236 с.

• 5.   Например: Народное хозяйство Омской области : стат. сб. / под ред. В.М. Сукача. Омск, 1969. С. 10–11.

• 6.   Колесников А. Начало заселения Колосовского района // Новый вымпел. 2002. 20 июля. С. 6.

• 7.  Сукноваленко Д. История деревни Ишкуль // Вымпел [Колосовка]. 2000. 10 июля. С. 2.

• 8.   Щеглова Т.К. Устная история как источник и метод исследований сибирской деревни ХХ столетия // Сибирская де

  ревня: история, современное состояние, перспективы развития : сб. науч. трудов. Ч. 1. Омск, 2004. С. 23–29.

• 9.    Соколова Е.В. Нетрадиционные источники изучения процесса формирования культурного пространства малых городов Среднего Прииртышья в 1920–1980-е гг. // Омский научный вестник. 2014. № 2. С. 37–42.