Исторический анализ становления института гражданско-правовой ответственности в России

Историческое развитие гражданско-правовой ответственности имеет достаточно глубокие корни. Так, имущественная ответственность за причинение вреда известна еще со времен Киевской Руси. В памятнике древнерусского права – «Русской правде» - мы находим следующие свидетельства, подтверждающие вышесказанное: «сломавший копье или щит или испортивший одежду обязан был возместить стоимость испорченной вещи»13. Исследование системы наказания в Русской Правде позволяет сделать вывод о том, что уже на этом раннем этапе можно проследить компенсацию морального вреда как вид наазания, хотя, естественно самого понятия этой современной правовой категории в столь древнем источнике права мы не находим.

Последующее развитие русского права не вносило значительных изменений в вопросы имущественной ответственности, которая рассматривалась исключительно в рамках уголовного права на первоначальном этапе.

Вторая половина VIв. Ознаменовалась первыми разграничениями уголовной и гражданско-правовой ответственности. Так, в Соборном Уложении 1649г в гл Х «О суде» говорилось о том, что если виновное лицо не имело возможности выплатить потерпевшему материальную компенсацию за причиненный правонарушением вред, к нему применялось физическое наказание14.

Свод законов российской империи 1835г. впервые закрепил нормы гражданского права самостоятельно. В них говорилось об обязательствах возмещения вреда в связи с совершенным правонарушением. При этом на субъекта возлагалась подобная обязанность исключительно при наличии его вины. Предусматривалась возможность как одновременного возмещения вреда наряду с уголовным наказанием, так и в качестве самостоятельной ответственности. Эти нормы действовали вплоть до 1917г.

В 1922 г. впервые принятый Гражданский кодекс выделил в отдельную главу обязательства из причинения вреда. Исходя из смысла названия главы подразумевалась ответственность только за вред причиненный физическому лицу.Так, ст. 403 ГК РСФСР 1922г. гласила: «Причинивший вред личности или имуществу другого обязан возместить причиненный вред. Он освобождается от этой обязанности, если докажет, что не мог предотвратить вреда, либо был управомочен на причинение вреда, либо что вред возник вследствие умысла или грубой неосторожности самого потерпевшего». Следует обратить внимание на то, что упоминание ст. 403 о вреде, причиненном личности, понималось исключительно как такое повреждение здоровья, работоспособности, подрыв служебного или общественного положения и других личных свойств и отношений, в результате которого наступило ухудшение имущественного положения - утрата заработка, расходы на лечение, переезд и тому подобное. Возмещение морального вреда в то время не предусматривалось. По такому пути шла и судебная практика.

Исходя из положений ст. 403 ГК РСФСР, не несло ответственности за причиненный вред лицо, управомоченное на такое причинение. Указание ст. 403 ГК 1922 г. на управомоченность причинения вреда имело в виду те случаи, когда причинение вреда не только являлось результатом правомерной деятельности причинившего, но и входило составной частью в само содержание его права. При этом не имело значения, принадлежало ли это право причиняющему вред в его личных интересах (например, право на самооборону) или предоставлено в силу его служебных обязанностей как должностное полномочие (право задержания, право обыска со взломом хранилищ и другое).

В ст. 407 ГК РСФСР 1922г. предусматривалась возможность возмещении вреда, причиненного неправомерными служебными действиями должностных лиц, причем имущественная ответственность могла наступить лишь в случаях, особо указанных в законе, и если неправомерность действий должностного лица будет признана соответствующим административным или судебным органом. Что касается учреждения, то оно освобождалось от ответственности, если потерпевший своевременно не обжаловал неправильное действие. Как видно, ст. 407 ГК РСФСР устанавливала ответственность учреждений, т.е. тех юридических лиц, которые не являлись объединениями физических лиц, а лишь такого рода учреждений, как государственные и частные. Закон имел здесь в виду не противопоставление учреждения как выделенного и персонифицированного имущества объединению лиц, а противопоставление государственного учреждения как составной части государственного аппарата юридическим лицам, как негосударственным, так и государственным предприятиям. Такое ограничение ответственности учреждений было обусловлено исключительно интересами государства.

Размер возмещения вреда определялся судом с учетом имущественного положения обеих сторон. Действительно понесенные убытки были лишь пределом максимальной ответственности в соответствии со ст. 411 ГК РСФСР 1922г.

Таким образом, анализ ГК РСФСР 1922г. позволяет сделать вывод о том, что в тот период существовало достаточно большое количество пробелов в законодательстве по вопросу регулирования порядка привлечения к гражданско-правовой ответственности. Так, к примеру не был законодательно урегулирован вопрос об ответственности за вред, причиненный неправомерными действиями должностных лиц, или вред, причиненный в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости и т.д.

Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, принятые 8 декабря 1961 г., детально регламентировали вопросы возмещения вреда в Гл. 12. Важным шагом явилось установление ответственности за вред, причиненный незаконными действиями должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.

В связи с принятием в 1964 г. нового Гражданского кодекса РСФСР15институт обязательств, возникающих вследствие причинения вреда, был расширен нормами, ранее не содержавшимися в ГК РСФСР 1922 г. следует отметить, что данный временной период характеризуется существованием относительно большого количества нормативно-правовых актов различной юридической силы, частично регламентирующих вопросы гражданско-правовой ответственности и возмещения вреда.

В настоящее время рассматриваемым вопросам посвящена Гл. 59 ГК РФ. «Обязательства вследствие причинения вреда». Во многом законодатель заимствовал опыт предыдущих нормативных актов, внеся при этом определенные новшества. Так, например, в отличие от ГК 1964 г. новый Кодекс предусматривает детальную регламентацию отношений, связанных с компенсацией морального вреда (ст. 1099- 1100ГКРФ).

В итоге проведенного исторического анализа становления института гражданско-правовой ответственности можно сделать следующие выводы. Во-первых, первоначальный этап характеризуется фрагментарностью правового регулирования вопросов возмещения вреда. Во-вторых, более детальное законодательное регулирование рассматриваемой проблематики стало возможным лишь после выделения гражданского права в самостоятельную отрасль. В-третьих, значительный вклад в развитие института гражданско-правовой ответственности был внесен в советский период развития отечественного законодательства.