Историко-социологический аспект веры в оборотней в западноевропейском обществе позднего средневековья - раннего нового времени

Общеизвестным фактом является то, что к XVI столетию в сознании европейского общества укореняется представление о массовом присутствии в обществе ведьм, заключивших договор с нечистой силой. Но в наши дни в «тени» вышеназванного процесса остается вопрос о том, что параллельно с массовой верой в ведьм и охотой на них в сознании современников присутствовала вера и в оборотней как помощников темных сил.

Важно упомянуть о том, что упоминания об оборотнях в европейской историко-культурной ойкумене встречаются и до обозначенного нами хронологического периода.

Так, например, Геродот описал в V столетии до н.э. племя, живущее к северу от Черного моря, которое могло превращать себя в волков в течение нескольких дней каждый год [1, с. 426-440]. А римский поэт Вергилий упоминает о волшебнике, который принял смертельные травы, чтобы превратить себя в зверя [2, c. 85-88]. Даже в своих путешествиях М. Поло упоминает о народе с волчьими головами: «Как увидят кого непохожего на себя, так сразу пожрут» [3, c. 118] .

Исходя из сказанного выше, можно предположить, что подобные убеждения в западноевропейском христианском мире являлись пережитком некоторых языческих верований, об одном из которых упомянем ниже.

Первая массовая истерия, связанная с преследованием оборотней, прокатилась по Европе в первой половине XIV в. Главным объектом этих нападок становится кошка, как животное-посредник в земных делах ведьм с потусторонним миром [4, p. 52-71].

Два столетия спустя подобное явление достигает новой прогрессирующей стадии, которая сопровождалась небывалой теоретической дискуссией в богословской среде и громкими судебными делами, которые нашли свое отражение в живописи и литературной среде описываемой эпохи.

Так, образ оборотня как существа, связанного с темным миром, окончательно формируется в период раннего Нового времени, да и то не повсеместно в Европе. Например, в Ливонии и северной Италии их образ воспринимался как армия борцов за урожай с ведьмами. Обладая способностью менять свое обличие и превращаться в животных, они были лишены способности убивать людей.

Однако деятельность святой инквизиции и ряд судебных процессов над benandanti (ит. отправляющиеся на благое дело ) свели этот языческий культ защитников урожая на нет. Важно отметить то, что приговоры над лицами, «уличенными» в оборотничестве, были относительно мягкими, хотя и носили репрессивный характер, но без смертных приговоров. Это можно объяснить отсутствием фактов страшных преступлений, за исключением якобы способности менять свое обличие [5].

Таким образом, в вышеназванных регионах Европы оборотни не воспринимались как нечто, творящее преступления против рода человеческого.

Однако в остальных областях Европы, прежде всего в германских землях и во Франции, ситуация была совсем иной и для этого были весьма веские причины.

Немалый вклад в складывание массовой веры в оборотней внесла бурно развивающаяся демонология, пищу которой давала идущая в то время «охота на ведьм», а также явления, объяснявшиеся сознанием человека того времени как происки нечистой силы [6, c. 56-62].

Этот момент имел свое воплощение в «настольной книге» инквизитора – «Молот ведьм», где авторы утверждали, что при помощи дьявольской иллюзии, насланной при помощи колдовства, окружающие могут видеть превращение человека в животное [7, c. 412-434].

Таким образом, их существование являлось неоспоримым. Ведь, по утверждению Я. Шпренгера и Г. Инститориса, само неверие в существование ведьм и колдовства – преступление. Своего рода логическим продолжением «Молота ведьм» является работа французского философа и экономиста Ж. Бодена «О демоновании колдунов (ведьм)», где автор высказывает полную уверенность в существовании оборотней, действующих совместно против рода людского совместно с ведьмами [8].

Зачастую преступления, связанные с каннибализмом, жестокими убийствами, приписывались именно ведьмам и их помощникам волкам-оборотням. Во многом этому способствовали судебные процессы, на которых свою вину признавали обвиняемые и звучали якобы «свидетельства» очевидцев [9, c. 57-82]. Такие личности как Гранье, Штуббе, Гренье и др. с современной точки зрения могут рассматриваться как серийные убийцы-людоеды. Менталитет же того времени не мог или не хотел признать то, что ужаснейшие преступления совершены людьми по их воле, без вмешательства извне [10, с. 58-80].

Немаловажно отметить и то, что ассоциация оборотня с волком-убийцей всего живого происходила от теологической догматики, когда именно это животное являлось одним из олицетворений дьявола, наряду с собакой и козлом [11, c. 37-40].

Хотя, несмотря на такой негативный образ волка, в лоне западной христианской церкви есть несколько культов святых, образы которых имеют волчью (собачью) натуру (св. Христофор, Гинефорд, Рош, неотъемлемым спутником которого является пес) [12, c. 17-22].

Это свидетельствует о двойственном отношении церкви к вопросу превращения одной материи в другую. За благочестивые дела животное может быть одарено Богом человеческим обликом и, наоборот, грешник перевоплотится в зверя при помощи дьявольских сил. Кроме того, одним из факторов, усугубляющих веру в оборотней, являлись физические аномалии, вызванные генетическими заболеваниями (например, порфирия), и психические заболевания, именуемые в современной медицине различными формами ликантропии, в том числе и с крайне агрессивными формами поведения [13]. Нельзя исключать и частые случаи отравления пораженного спорыньей зерна, что вело к массовым галлюцинациям, которым в большей степени были подвержены регионы Центральной и Западной Европы [14, c. 89-94].

Так, в европейском сознании феномен оборотничества стал наделяться двойственной природой: «вызванных фантазией и галлюцинациями» и на «настоящих», которые действительно превращаются в волков, что вполне соответствовало уверенности подавляющего большинства народных масс в возможности физического превращения человека в животное. Немаловажное значение имело также засилье волков в отдельных регионах Европы, особенно в землях Германии и Франции, а также нападение этих хищников на людей. Примечательно отметить тот факт, что в тех районах, где популяция волков была незначительной, например в

Англии, вера в оборотней хоть и присутствовала, но не в такой степени. Но человек той эпохи трактовал все происходящее вокруг через призму религиозного мировоззрения, где религия и суеверия отвечали на те вопросы, которые разум понять не мог.

Таким образом, теории и факты, формировавшие в сознании человека на рубеже двух исторических эпох – средневековья и Нового времени ‒ под влиянием церковной идеологи и демонологических изысканий, а также умозаключений самого обывателя, складывавшихся через призму восприятия того времени, веру в оборотней, прочно заняли свою нишу в повседневной жизни на долгое время.