Историография и методика работы с древнегреческими граффити

МАИАСК № 10. 2018

• 1.    Историография древнегреческих граффити Греции и Северного Причерноморья

  Значение граффити как важной составной части фонда греческих эпиграфических памятников и ценного исторического источника было осознано со времени сложения эпиграфической науки. Ее великий основатель Август Бёк отвел для них специальный раздел в последнем томе своего эпохального свода греческих надписей «Corpus inscriptionum Graecarum»; по его материалам, обработанным и дополненным И. Францем, том выпустил Э. Курциус (CIG IV). Еще до выхода этого тома определению характера и типологии граффити были посвящены работы М. Летрона, О. Яна, У. Коппа, затем Р. Йене, X. Хейдемана и других ученых ХIХ в. (Штерн 1897: 164 сл., лит.). Отчеты о раскопках и описания собраний антиков сопровождались публикацией наиболее интересных граффити; некоторым надписям этого рода посвящались отдельные публикации конца XIX — начала XX в. (А. Дюмон, А. Фуртвенглер, П. Уолтере, Ф. Блекман, X. Дильс и др.). Значительную роль в понимании граффити как малого эпиграфического жанра сыграла публикация Э. Гарднером многочисленных посвящений из Навкратиса¹ (Naukratis 1886; 1888). Великий лингвист П. Кречмер собрал надписи на столовых сосудах разного рода, дав текстологию, глубокую интерпретацию их содержания и ценный лингвистический комментарий (Kretschmer 1894). А. Фуртвенглер уделил внимание надписям на геммах (Furtwaengler 1896). Надписи лаком любовного содержания на аттических сосудах собрал В. Кляйн (Klein 1898). Множество граффити включил в свой сборник древнейших греческих надписей Х. Рёль (Roehl 1882). Подлинное начало изучению граффити как массового материала положила диссертация Р. Хакля, в которой исследованы граффити экономического содержания (Hackl 1909); лишь спустя полвека надписи такого рода издали с глубоким анализом М. Лэнг, А. Джонстон, М. Лаваль (Johnston 1979; Lang 1956, 1976; Lang, Crossby 1964; Lawall 2000). Важны в этом отношении и статьи М.Н. Тода о цифровых системах греческих областей² (Tod 1911/12; 1927/28; 1936/37). Небольшое количество граффити вошло в отдельные тома серии «Inscriptiones Graecae».

Много внимания уделяли надписям магического содержания, интерес к которым, особенно в связи с материалами из Египта, наметился уже в середине XIX в. (King 1864). Аттические наговоры собрал и глубоко проанализировал Р. Вюнш (Wu > nsch 1897; 1900); подборка А. Одолана широка географическим охватом материала, но комментарии недостаточно глубоки (Audollent 1904). Исключительно ценны подборки магических надписей и комментарии К. Прайзенданца, А. Дэна, К. Боннера, А. Делята и Ф. Дершена, Д. Джордана, Р. Котански (Bonner 1950; Dain 1933; Delatte, Derchain 1964; Jordan 1985; Kotansky 1994; PGM I; PGM II; Preisendanz 1927; 1928; 1935). Наговоры (и остраконы) из раскопок афинского Керамика добротно издал В. Пек (Peek 1941). Магическую роль алфавитных записей вскрыли А. Дитерих, Ф. Дорнзайф (Dieterich 1901; Dornseiff 1925). Не уступают по глубине исследования названным зарубежным авторам труды Е.Г. Кагарова о наговорах (Кагаров 1918, 1934; Kagarov 1929 и др.).³

МАИАСК № 10. 2018

Историография и методика работы с древнегреческими граффити

Во второй половине ХХ в. продолжалась публикация граффити в числе раскопочных материалов, выходили и специальные публикации (Д. Ами, Р. Арена, Дж. Бизли, А. Богенхольд, А. Джонстон, Г. Иммеруор, Ж. Купри, М. Лэнг, М. Лаццарини и многие другие). Некоторая часть граффити опубликована в серии «Corpus vasorum antiquorum». Стали обычными издания надписей по региональным центрам, например, юга Франции (Jully 1976), Эмпориона в Каталонии (Almagro 1952; Sanmartí, Santiago 1987; 1989; Slings 1994; Somolinos 1996), ряда египетских центров, из которых упомянем Мемнонион в Абидосе (Perdrizet, Lefebvre 1919) и др. Особенно много материала по малой эпиграфике в Сицилии и Южной Италии, его добротно исследовали Р. Арена, Дж. Манганаро, Л. Дюбуа (Arena 1989; 1992; 1994; 1996; 1998; Manganaro 1999; Dubois 1989; 1995; 2008) и др. Заслуживает внимания образцовое издание граффити Самофракии К. Леманом (Lehmann 1960). Замечательный свод граффити разного содержания из раскопок афинской Агоры выпустила М. Лэнг (Lang 1976). Из капитальных работ общего плана по греческой эпиграфике отметим монографии Л. Джеффери и М. Гвардуччи. Л. Джеффери включила множество граффити разного рода в книгу о греческой эпиграфике архаической эпохи4 (Jeffery 1969). Посвятительные граффити той же эпохи в большом количестве присутствуют в своде М. Лаццарини (Lazzarini 1976). М. Гвардуччи привела множество памятников малой эпиграфики разного рода в своем уникальном по широте материала руководстве по греческой эпиграфике (Guarducci 1967; 1970; 1975; 1978; 1987). Корпус аттических надписей на вазах подготовил Г. Иммеруор, неаттических — Р. Уохтер (Immerwahr 1971; 1998—2009; Wachter 2001)5.

Российские ученые были в числе первых, оценивших роль памятников малой эпиграфики в качестве важного по информативности исторического источника. Л. Стефани, А.С. Уваров, Н.Н. Мурзакевич, В.В. Латышев, В.В. Шкорпил, Е.М. Придик, Э.В. Диль и другие исследователи второй половины XIX — начала ХХ в. публиковали отдельные граффити в периодических изданиях: OAK, ЗООИД, MAP, ЖМНП и пр. Ряд надписей этого рода вошел и в обобщающие труды — «Древности Босфора Киммерийского» (ДБК I; ДБК II; ДБК III), «Русские древности» (Толстой, Кондаков 1889a; Толстой, Кондаков 1889b) и др. Накопление материала повлекло за собой необходимость его методологического осмысления, разработку его типологии. Эту задачу выполнил Э.Р. Штерн в статье о граффити Левки, Феодосии и Херсонеса, хранящихся в ОАМ и Херсонесском музее. Исходя из массового материала (он обработал 148 надписей), Штерн (Штерн 1897) выделил три группы: граффити посвятителей, владельцев, торговцев; по этой же классификации им издано также около 30 ольвийских и березанских граффити (Штерн 1901). Для своего времени работа Штерна, не имевшая прецедентов в области методологии ни в отечественной, ни в зарубежной литературе, была большим шагом вперед в понимании материала. Разработанная им классификация применялась в течение последующих

МАИАСК № 10. 2018

десятилетий русскими учеными6. Эта классификация была предварительной, на что указывал сам Штерн, и со временем изжила себя. Наличный материал не помещался в рамки трех указанных групп, часть материала ошибочно понята им (например, в число торговых граффити попали погребальные дипинти на урнах). Основной же недостаток состоял в том, что сокращения теофорных имен владельцев сосудов занесены в группу посвятительных. К сожалению, эта ошибочная тенденция не изжита поныне.

В.В. Латышев, занимаясь почти исключительно лапидарными надписями, вполне осознавал важность памятников малой эпиграфики. Он издал в дореволюционное время I, II и IV тома «Inscriptiones orae septentrionalis Ponti Euxini Graecae et Latinae» (IOSPE I1; IOSPE I2; IOSPE II; IOSPE IV), включившие лапидарные надписи, а Т. III Археологическая комиссия по его инициативе запланировала для публикации памятников малой эпиграфики: граффити, дипинти, клейм. Составление этого Корпуса она поручила Е.М. Придику, который собирал материалы по граффити и дипинти до 1935 г., но работу не закончил, и свод не был издан. Подготовительные материалы Придика хранятся в архиве ИИМК РАН. Это сырой материал, совершенно не подготовленный к печати, значение сего свода состоит лишь в том, что в нем приведены тексты и прориси многих утраченных впоследствии граффити и дипинти. К сожалению, место происхождения многих утраченных надписей Придик не выяснил, что в значительной мере обесценивает их. С другой стороны, сравнение многих сохранившихся надписей с тем, что писал о них Придик в своем Корпусе, показывает, что его научная подготовка не соответствовала уровню возложенной на него задачи — слишком часто его чтение текста и интерпретация надписей не адекватны подлиннику. Вследствие этого публикация сохранившихся лишь в его своде надписей требует осторожности, так как нет уверенности в правильности его текстов и прорисей, не говоря уже об их понимании. Значительная часть надписей Корпуса Придика, хранящихся в Эрмитаже, вошла в свод И.И. Толстого «Греческие граффити древних городов Северного Причерноморья» (Толстой 1953). Это важная доныне публикация малых надписей Северного Причерноморья. В ней представлено 255 граффити из Пантикапея, Нимфея, с Тамани, из Ольвии и Херсонеса. Толстой правильно интерпретировал многие надписи, благодаря чему мы получили дополнительную информацию о культуре, культах и быте населения указанных центров. Вместе с тем множество граффити неадекватно интерпретировано им, в первую очередь это относится к сокращениям теофорных имен владельцев на доньях сосудов, которые он счел вслед за Э.Р. Штерном посвятительными надписями7. Типичный кабинетный филолог, причем замечательный, И.И. Толстой имел отдаленное представление и о лапидарной, и о малой эпиграфике Северного Причерноморья. Отсюда множество ошибочных текстов и комментариев в его книге об эрмитажных граффити. «В целом примерно половина изданных И.И. Толстым граффити требует уточнения текста и типологической принадлежности», — заключили мы (ГЛБО I: 74)8.

В советское время граффити и дипинти исследовали Э.В. Диль, Е.Г. Кагаров, А.А. Захаров, М.А. Шангин, Т.В. и В.Д. Блаватские, А.И. Болтунова, Э. И. Соломоник,

МАИАСК № 10. 2018

Историография и методика работы с древнегреческими граффити

С.А. Беляев, В.П. Яйленко, Б. Бёттгер, Д.Б. Шелов, Ю.Г. Виноградов, С.Р. Тохтасьев, А.С. Русяева, С.Ю. Сапрыкин, А.А. Масленников, А.С. Намойлик и др. В последние десятилетия вышло много публикаций граффити и дипинти из раскопок различных центров Северного Причерноморья, из музейных и иных собраний. Кратко перечислим основные издания этого материала по центрам, от Тиры на западе до Боспора.

Тира в междувоенное время находилась на территории Румынии, там вели раскопки румынские ученые; найдено немало граффити, их публиковал А. Авакян (Avakian 1924; 1927a; 1927b; 1927c; 1931). В послевоенное время раскопки вели ученые Одессы и Киева, малый эпиграфический материал хранится в ОАМ, Белгород-Днестровском музее. Издана небольшая часть его (Головко 1963; Яйленко 1995b). Город Никоний на противоположном берегу Днестровского лимана раскапывали ученые Одессы, найдено немало граффити, часть опубликована (Головко 1966; Мальцев 1976), ряд надписей издали Н.М. Секерская, П.М. Секерский.

Самый большой в Причерноморье (и второй в греческом мире после Афин) массив граффити дали раскопки Ольвии и Березани, осуществлявшиеся учеными Петербурга-Ленинграда, Киева. Значительная часть его издана (ГЛБО I; ГЛБО II; Головко 1959; Русяева 2010; 2015; Толстой 1953; Штерн 1901; Яйленко 1979; 1982; 1996; 1998; 2000; 2017 passim ; Bravo 1974; 1987; 2002; Dubois 1996; Rusjaeva 2010) и много других более мелких публикаций Э. Диля, С.С. Дложевского, А.С. Коцевалова, Е.И. Леви, Б.Н. Гракова, Б. Браво, Н.В. Шебалина, Ю.Г. Виноградова, А.С. Русяевой, С.Р. Тохтасьева, С.Б. Буйских, А.В. Белоусова, В.П. Яйленко и др.⁹

Значимы своды граффити Херсонеса и его хоры, подготовленные Э.И. Соломоник и сотрудниками Херсонесского музея (ГАХ; Соломоник 1984), рецензии (Сапрыкин 1980; Яйленко 1987; Ланцов, Павленков 1988). Еще раньше небольшая часть надписей, хранящихся в Эрмитаже, вошла в свод И.И. Толстого (Толстой 1953). Множество граффити Херсонеса и его хоры исследовано в статьях Ю.Г. Виноградова (Vinogradov 1997: 397—419), С.Ю. Сапрыкина (Сапрыкин 1983), С.Ю. Сапрыкина, М.И. Тюрина (Сапрыкин, Тюрин 2015), С.Ю. Сапрыкина, С.В. Дьячкова (Сапрыкин, Дьячков 1994), автора сих строк (Яйленко 2017: 671—685, 754—757, 760—773).

Граффити греческих центров Западного Причерноморья — Евпатории, Калос Лимена, Донузлавского городища, Чайки и др., — пока еще немногочисленны, потому и публикаций сравнительно немного (Голенцов 1983; Голенцов, Емец 1995; Дашевская 1970; Емец 2012; Емец, Колесников 2005; Журавлев 2001; Сапрыкин 2014b; Stolba 2002).

Подробней остановимся на изучении граффити (и отчасти дипинти) Боспора, поскольку здесь многие центры дают этот материал, да и начали исследовать его около полутораста лет назад, так что литература обширная10. Первыми по времени были краткие публикации Л. Стефани в ОАК и в каталоге эрмитажных ваз (Stephani 1869a; Stephani 1869b), в книгах А.Б. Ашика (Ашик 1848; 1849; 1850), П.П. Сабатье (Сабатье 1851). Отдельные граффити вошли в каталоги античных древностей Эрмитажа (ДБК I; ДБК II; ДБК III; Reinach 1882). Затем последовало уже упомянутое издание феодосийских граффити Э.Р. Штерном (Штерн 1897). Отдельные надписи издали Е.М. Придик (Придик 1899), а в отчетах о раскопках и о находках в Пантикапее и его окрестностях — В.В. Шкорпил (Шкорпил 1898; Шкорпил 1902;

МАИАСК № 10. 2018

Шкорпил 1904). Ю.Ю. Марти (Марти 1910) опубликовал керамические надгробия из Керчи; надписи на костяных шашках и золотом сосуде из ст. Мигулинской издал М.И. Ростовцев (Ростовцев 1904; 1917). Э.В. Диль, К. Прайзенданц, А. Дэн уделили внимание магическим надписям Боспора (Диль 1918; Неверов 1979; 1981; Dain 1933; Diehl 1923; 1931; 1935; Kotansky 1994; Preisendanz 1930). А.Ф. Семенов (Семенов 1928; 1929) издал надписи на различных предметах с нижнедонских городищ и из Мелиховского кургана11. Н.И. Новосадский (Новосадский 1926) попытался понять две загадочные надписи из Керчи, Л.А. Мацулевич (Мацулевич 1941) исследовал надпись на золотой начельной пластинке из Керчи. Во второй половине ХХ в. граффити издавали Т.В. Блаватская (Блаватская 1952; 1958; 1959; 1960; 1964; Блаватская, Розов 1985; Blavatskaya 1964), В.Д. Блаватский (Блаватский 1957; 1985: 22—30), А.И. Болтунова (Болтунова 1966; 1977); наиболее существен раздел с боспорскими граффити упомянутого свода И.И. Толстого (Толстой 1953). Ряд публикаций боспорских граффити и дипинти принадлежит автору сих строк (Яйленко 1995: 230—272; 2005; 2006; 2010: 94—116, 212—220; 2018). Должное внимание уделялось раннехристианским и парахристианским памятникам малой эпиграфики Боспора (Диатроптов, Емец 1995; Зинько 2004; 2007a; 2007b; 2009; 2010; 2013; 2014; Кунина 1982; 1995; Неверов 1979; Николаева 1988; Николаева, Десятчиков 1998; Сорокина 1962; 1981; Рябцева и др. 2009; Яйленко 2014; Emetz 1995). Несколько публикаций уделено граффити экономического содержания (Виноградов 1971: 68—75; Прокопенко 2012; Сидоренко 2003; Чуистова 1962; Яйленко 2010: 94—105; Яровая 1962). По-прежнему пользуются вниманием религия и магия античного Боспора по данным малой эпиграфики (Емец 1994; 1995; 2001; 2002b; Зинько 2007; Розанова 1960; Сапрыкин, Зинько 2003; Семичева 1997; Сударев 1999; Яйленко 2005; 2006; 2014) и др.12 Приведем выборочно публикации граффити и дипинти из отдельных боспорских центров.

• •    Гермонасса (Болтунова 1966; Павличенко, Кашаев 2012; Сапрыкин, Белоусов 2012; Трейстер, Шелов-Коведяев 1992; Шелов-Коведяев 1991; Pavlichenko, Kashaev 2012).

• •    Горгиппия (Виноградов 1997; Сапрыкин 2002; Цветаева 1976a; 1976b; 1986; Яйленко 1988).

• •    Кепы (Емец 2000: 5—17; Емец, Диатроптов 2002: 5—15; Сокольский 1964; 1973; Сорокина 1986; 1998).

• •    Китей (Молев 2000; 2002; 2003; Семичева 1997).

• •    Мирмекий (Виноградов, Тохтасьев 1998; Гайдукевич 1966; 1987; Яйленко 2010: 183— 186).

• •    Нимфей (Горская 2002; Грач 1984; Намойлик 2004; 2007a; 2007b; 2009; 2010; 2017; Нимфей 1999: 90; Худяк 1962 passim ; Яйленко 1995: 230—272; Grač 1987; Höckmann 1999; Pavlichenko 2016).

• •    Пантикапей (Блаватский 1957; 1985: 22—30; Розанова 1960; 1968; Виноградов 1974; Jordan 1978; Яйленко 1980; 1991; 2005; 2006; 2009; 2010: 94—116, 212—220; 2018; Сапрыкин, Куликов 1999; Сапрыкин, Зинько 2003; Сапрыкин, Федосеев 2008; 2010; Федосеев 2009; Белоусов 2013; Сапрыкин, Белоусов, Федосеев 2013).

• •    Патрей (Емец, Петерс 1992; Завойкина 2014; Завойкина, Павличенко 2013).

• •    Порфмий (Тохтасьев 1993).

  МАИАСК № 10. 2018

  
  

Историография и методика работы с древнегреческими граффити

• •    Танаис и окрестности (Бёттгер, Шелов 1998; Виноградов 1999; Гудименко, Ильяшенко 2000; Ильяшенко 1996; 2013; 2014a; Потапова 1994; Шелов 1972; 1978; 1989; Шелов, Шелов-Коведяев 1979).

• •    Тиритака (Ильяшенко 2014b; Русяева 2014).

• •    Фанагория (Виноградов 1971; 2001; Завойкина 2015a; 2015b; 2017; Онайко 1956; Розанова 1968).

• •    Феодосия (Емец, Петерс 1993; Петрова 2000; Сапрыкин 2014a; Штерн 1897; Юргевич 1895).

• •    Надписи боспорской хоры в целом¹³ (Емец 2012; Сапрыкин, Масленников 2007).

• •    Керченский полуостров (Белецкий, Яковенко 1969; Винокуров 2003; Емец, Петерс 1994; Емец, Чевелев 1995; Масленников 1987; Молева, Тульпе, Хршановский 2004; Сапрыкин, Винокуров, Белоусов 2014; Сапрыкин, Федосеев, Куликов 2008);

• •    Азиатский Боспор (Виноградов 1972; Емец 1991; 2002c; Малышев 2005).

• 2.    Методика работы с граффити как массовым историческим источником ¹⁵

Важное значение имеет подготовленный С.Ю. Сапрыкиным и А.А. Масленниковым свод « Граффити и дипинти хоры античного Боспора» (Сапрыкин, Масленников 2007), с дополнением (Сапрыкин, Масленников 2012). Они собрали 1266 + 45 надписей из разных собраний и публикаций, что дало полную картину письменных памятников хоры. Хотя и этой работе свойствен ряд недочетов, ценность ее несомненна, — таковы отзывы (Белоусов 2010; Ильяшенко 2013: 39), и они справедливы.

Особо отметим значительный вклад И.А. Емеца в публикацию и исследование боспорских граффити. В 1990-х гг. он обследовал ряд музейных и прочих коллекций, выявил и опубликовал множество граффити и дипинти (Диатроптов, Емец 1995; Емец 1991; 1994; 1995a; 1995b; 1999; 2000; 2001; 2002a, 2002b; 2002c; Емець 2004; Emetz 1995; Емец, Петерс 1992; 1993; 1994; Емец, Чевелев 1995; Емец, Диатроптов 2002). По результатам этих публикаций он издал обобщающий труд «Граффити и дипинти из античных городов и поселений Боспора Киммерийского» (Емец 2005), в котором сосредоточился на вопросах классификации надписей этого рода. Данная им классификация чрезвычайно подробна и не имеет аналогов; это основное содержание его книги, весьма полезной в этом отношении. Свой критический отзыв о ней С.Ю. Сапрыкин (Сапрыкин, Масленников 2007: 13) не подкрепил конкретикой, так что он голословен. Особенно впечатляюща классификация И.А. Емеца на фоне весьма скромной рубрикации аттических граффити Г. Иммеруора (Immerwahr 1971: 54) и Л. Джеффери по сакральным граффити (Perachora 1962: 394). Единственно, что отчасти сравнимо с работой И.А. Емеца, — полная классификация греческих посвятительных формул Л. Лаццарини (Lazzarini 1976: 58 sg .). К сожалению, рассматриваемой книге И.А. Емеца свойствен ряд недостатков: вопреки подзаголовку, вопросы методики изучения граффити и дипинти по существу не изучены, весьма оставляют желать лучшего текстология и анализ надписей¹⁴. Ряд недостатков отметили и другие специалисты (Ильяшенко 2013: 38; Сапрыкин, Масленников 2007: 10). Однако нельзя согласиться с их отрицательной оценкой книги в целом, поскольку она очевидным образом полезна насыщенностью обследованного материала и, повторяем, важна исчерпывающим набором типов (жанров) граффити и дипинти.

Значительны также по количеству материала и его интерпретации уже упомянутые обобщающие труды — подборки ольвийских граффити А.С. Русяевой (Русяева 2010) и

МАИАСК № 10. 2018

Л. Дюбуа (Dubois 1996), корпус граффити Херсонеса (ГАХ), своды дипинти Танаиса Б. Бёттгера, Д.Б. Шелова (Бёттгер, Шелов 1998), С.М. Ильяшенко (Ильяшенко 2013), свод граффити боспорской хоры С.Ю. Сапрыкина, А.А. Масленникова (Сапрыкин, Масленников 2007).

Подводя итог краткому историографическому экскурсу, отметим, что изучение граффити и дипинти как разновидности малого эпиграфического жанра ведется давно, но еще далеко от завершения: во-первых, издан не весь накопленный материал, во-вторых, как правило, исследователи ограничиваются публикацией надписей, вопросы методики их изучения как массового исторического источника по существу не разрабатывались (Р. Хакль, А. Джонстон, М. Лэнг вели речь о методике исследования экономических надписей), как следствие, отсутствуют четкие методические принципы работы с граффити16. Это и заставило нас рассмотреть в статьях 1980 и 1987 гг. несколько ключевых методических вопросов работы с граффити, а именно: классификация материала, принципы размещения посвятительных и частновладельческих граффити на сосудах, типологическая принадлежность аббревиатур на доньях сосудов (что это — посвятительные граффити или сокращения имен?). Поскольку граффити и дипинти — массовый материал, он поддается изучению в результате проработки не единиц и не десятков, а сотен надписей. Важную роль в разработке методики исследования граффити играет археологический контекст, в котором найдены граффити, но, к сожалению, для значительной части накопленных надписей Северного Причерноморья он не зафиксирован или утерян. Граффити из послевоенных, а частично и довоенных раскопок имеют археологическую привязку, но по разным причинам эта документация не всегда доступна, поэтому приходится оперировать небольшим числом подобных надписей. Собственно, сама массовость данного материала определяет его классификацию. Поскольку подробную классификацию надписей уже дал в упомянутой только что книге 2005 г. И.А. Емец, мы перечислим лишь основные группы и подгруппы граффити Северного Причерноморья в целом.

• I.    Сакральные:

• 1.    Посвящения:

• а)    содержащие имена божеств, посвятительные формулы;

• б)    содержащие имена посвятителей, посвятительные формулы, но без теонимов.¹⁷

• 2.    Инвентарная маркировка святилищ:

• а)    содержащие сокращения имени бога или его эпиклесы;

• б)    содержащие обозначения iJerov", iJerhv, iJerovn, iJerav .

• 3.    Магические:

• а)    заклятия;

• б)    амулеты (рисуночные с текстом или просто рисуночные);

• в)    прочие виды магии (например, магические алфавитные ряды).

• II.    Художественные тексты:

• 1.    Отрывки из сочинений разных авторов (Гомер, эпос и т.д.).

  МАИАСК № 10. 2018

  
  

• 2.    Образцы местного литературного творчества.

• 3.    Застольные надписи — метрические, прозаические, любовные.

Историография и методика работы с древнегреческими граффити

• III.    Бытовые:

• 1.    Дарственные.

• 2.    Письма.

• 3.    Игровые.

• 4.    Школьные алфавитные упражнения.

• 5.    Рисунки.

• 6.    Метки.

• IV.    Личные имена и сокращения имен:

• 1.    Надписи правителей.

• 2.    Остраконы.

• 3.    Полные имена и сокращения имен владельцев.

• V.    Производственно-торговые (экономические) надписи на посуде:

• 1.    Цифровые записи гончаров (производство сосудов, партии сосудов, их разновидности, стоимость и т.д., иногда сделаны по сырой глине).

• 2.    Буквенные цифровые записи на черепках:

• а)    акрофонические;

• б)    алфавитные.

• 3.    Небуквенные цифровые записи на черепках.

• VI. Граффити на амфорах:

• 1.    Имена и сокращения имен владельцев, производителей, торговцев.

• 2.    Производственно-торговые текстуальные (названия товара, его качество, сорт и т.д.).

• 3.    Буквенные цифровые обозначения (с подразделением на надписи, обозначающие объем, вес товара, стоимость товара и прочее).

• 4.    Небуквенные цифровые обозначения (то же).

• 5.    Метки, рисуночные граффити.

По мере необходимости добавляются группы Notabiliora, Varia, Incerta, Dubia.

Разумеется, выделенные граффити не обязательно должны быть представлены в каждой публикации надписей подобного рода, так как в каждом отдельном случае классификацию подсказывает наличный материал. Суть приведенной рубрикации состоит прежде всего в том, чтобы издатели граффити точно определяли их жанр, т. е. в конечном счете содержание надписей. Близки к граффити по своему содержанию некоторые надписи на амфорах (реже на других предметах), исполненные обычно красной или черной краской (дипинти)18. Они в целом подразделяются на те же группы, что и граффити на амфорах, но есть и такие категории, как погребальные надписи на урнах, художественные тексты на черепках вторичного использования (ГЛБО II: 90) и др. Погребальные дипинти обычно содержат имя-отчество покойного, его возраст и пр.

Грамотность у греков чрезвычайно распространена (Бузескул 1918: 4—8; Яйленко 1988: 54—60), поэтому почти все граффити сделаны владельцами сосудов, и лишь в редких случаях заметна рука профессионального резчика, как в надписи V в. до н.э. с Левки (ГЛБО I: 86, № 6) или храмовая маркировка Зевса Тагота из Пантикапея на небольшой светлоглиняной узкогорлой амфоре I в. до н.э. — I в. н.э. (Яйленко 2006: 389). Граффити обычно размещаются на внешней стороне сосуда, редко изнутри; если на венчике изнутри,

МАИАСК № 10. 2018

то это, как правило, посвятительная надпись; значение надписей на дне изнутри неясно, в ряде случаев можно отметить сокращения имен владельцев, посвящения божествам, магические надписи и знаки; наиболее часто встречаются цифровые записи изнутри на черепках вторичного использования. По характеру граффити могут быть разделены на текстуальные (полное имя божества или владельца, цифровые записи, названия товара, тексты и прочее) и аббревиатуры (сокращения имен, названия товара, инициалы и т.д.). Массовый материал показывает, что преобладающую часть граффити на столовой посуде составляют имена владельцев сосудов, преимущественно в виде сокращений и инициалов на доньях снаружи. Общая закономерность размещения надписей на сосудах определялась, прежде всего, их типологической принадлежностью: посвятительные граффити вырезались главным образом на обозримых частях открытых сосудов — венчиках и стенках, редко на венчиках изнутри; имена же владельцев и их сокращения в абсолютном большинстве случаев размещались на доньях сосудов снаружи. Имена владельцев на доньях сосудов изредка писались полностью, обычно в сокращении; порой встречаются инициалы (ГЛБО I: 94—95, № 29—46; ГЛБО II: 99—106, № 118—205). Полные имена стоят в номинативе или родительном падеже, это gen. possesivus , выражающий принадлежность вещи собственнику (ГЛБО I: 95, № 44; ГЛБО II: 99—100, № 120, 124, 128 и др.). Хороший пример дает Афинская агора (Athenian Agora 1990: 57): Ксенофонт, Плутарх, Диоген Лаертский рассказывают о посещении Сократом сапожника Симона, дом которого стоял близ агоры; при его раскопках найдена чернолаковая чаша конца V — начала IV в., на ножке которой написано имя Sivmwn , которая и позволила связать дом с упомянутым сапожником. Данная надпись с бесспорностью иллюстрирует обычай написания собственником столовой посуды своего имени на ней.

Размещение полных имен собственников на доньях или ножках сосудов предполагает размещение там же и сокращений их имен, а также инициалов; приведем ряд прозрачных случаев. 1. (ГЛБО II: 102, № 154): Dou --; (ГЛБО II: 102, № 160): Eu --; (ГЛБО II: 103, № 165): Kal --; (ГЛБО II: 105, № 194): Sunt --; (ГЛБО II: 106, № 197): Sws ̣ a --; (ГЛБО II: 106, № 201): Fil -- и т.д., которые могут быть раскрыты как Dou`(ri"), Suvnt(omo"), Swvsa(ndro") и пр. Данное положение подтверждается и чистыми археологическими комплексами. На греческом некрополе в Пичвнари (близ Кобулети, Грузия) при вскрытии богатого погребения позднего V в. до н.э. найдено несколько чернолаковых сосудов. На дне одной чаши вырезано сокращение имени покойного владельца Bos (например, к Bospovrico" ), на доньях трех других чашек — начальная буква того же имени, наконец, на дне еще одной чаши та же бета , но с вырезанной справа снизу с наклоном этой , т.е. с инициалами имени и отчества покойного владельца этой столовой посуды¹⁹. При раскопках западного некрополя на Самофракии в мужском погребении найдены стригиль и аск с надписью на дне jAristo — сокращение имени покойного владельца сосуда или родительный падеж имени собственника jArivst ō (Lehmann 1960: 130, № 320). Из дома Е 6 на Панском I происходит ряд граффити на доньях сосудов с сокращениями имен собственников в 1-3 буквы, и в тех же помещениях найдены дипинти того же содержания (с теми же сокращениями имен) на синопских, гераклейских и прочих амфорах (Stolba 2002: 228—244). Следовательно, владельцы помечали своими именами не только столовую посуду, но и амфоры с продукцией. Это свидетельствует, что сокращения на доньях столовых сосудов являются метками собственников с теофорными именами, а не посвящениями богам.

МАИАСК № 10. 2018

Историография и методика работы с древнегреческими граффити

Есть, однако, и более редкие примеры размещения имен владельцев на стенках сосудов. На Родосе в могиле, содержавшей два (или более) погребения, найдено несколько сосудов с именами владельцев и их сокращениями, вырезанными на обозримых частях: jAle (два сосуда), jAmuvddhto" ejmiv, Fintiva, Car (Johnston 1979: 150, № 22—24, 27, 29). В случае с такими надписями из Ольвии (ГЛБО II: 105, № 184,192, возможно, 155, 187), также расположенными на стенках и венчиках сосудов, можно предполагать, что это метки донаторов посуды в святилища. Отмеченная общая закономерность размещения посвятительных надписей на стенках открытых сосудов, а имен владельцев, их сокращений и инициалов на доньях открытых и закрытых сосудов вполне поясняется и на боспорских примерах. Так, на чернолаковом блюде рубежа IV—III вв. до н.э. из эсхары в Мирмекии есть несколько надписей (Гайдукевич 1966: 70—76). Сначала блюдо принадлежало некоему Герофану, который вырезал свое имя на дне блюда — ÔHrofavnh" . Затем владельцем блюда стал Герей, вырезавший и свое имя на дне напротив имени Герофана, но уже в родительном падеже, который акцентирует принадлежность сосуда данному лицу — ÔH ̣ r ̣ a ̣ i ̣ vou ²⁰. По какой-то причине (возможно, в связи со своим намерением посвятить блюдо в святилище) Герей решил более определенно указать, что оно принадлежит ему, а не Герофану: oujc ÔHrofavnh < n > to", a[l(l j) ÔHraivou «не Герофана, но Герея»²¹. Затем блюдо было посвящено в святилище, и на стенке его появилась надпись: «Герей посвятил при архонте Спардоке». Таким образом, в данном случае в соответствии с общей закономерностью имена владельцев вырезаны на дне сосуда, посвятительная надпись — на его стенке.

Размещение посвятительных граффити на венчиках и стенках открытых сосудов как общая закономерность хорошо документируется рядом археологических комплексов. Из 300 посвящений в фиванском святилище Кабиров лишь несколько экземпляров размещено на доньях сосудов, остальные — на стенках, венчиках и ручках (Wolters 1940: 43—77). Аналогичную картину обнаруживают и посвятительные граффити из святилища Геры Лимении в коринфской Перахоре; их в целом 130 экземпляров (Perachora 1962: 395). Другой характерный в этом отношении пример — посвящения на венчиках и стенках хиосских киликов и фиал первой половины VI в. до н.э., происходящие из святилищ в Навкратисе, Аполлона Фанея на Хиосе и Афайи на Эгине (Сооk, Wооdhead 1952: 159 f ); издан 231 экземпляр. Они сделаны краской до обжига. Подтверждают данное правило и два десятка подобных надписей краской из святилища Геры Лимении в Перахоре (Perachora 1962: 395). На материале Северного Причерноморья отмеченная общая закономерность хорошо проявляется на примере керамического комплекса конца VI — начала V в. до н.э. с посвящениями Аполлону Дельфинию, Зевсу и Афине с Восточного ольвийского теменоса (Леви 1966: 124—130; 1977: 96—100; Ольвия 1964: 54, 140—142, 149—152, 164, 185; Русяева 2010: 23—30, табл. 2—5). Из 23 опубликованных Е.И. Леви посвящений 22 вырезаны на венчиках открытых сосудов (причем имена божеств полные, изредка эпиклеса Аполлона дана в сокращении), и лишь одно граффито вырезано на дне (это сокращенная эпиклеса Аполлона или сокращение аполлонического имени владельца). Такую статистику подтвердили и найденные позже посвятительные граффити Аполлону на сосудах с Западного теменоса: из 23 вотивов 21 сделан на обозримых внешних частях — венчиках,

МАИАСК № 10. 2018

стенках (в том числе внизу, у поддона), ручках, горловинах22. Посвящения в храм Ахилла на Левке (жилья на острове не было) также вырезаны на венчиках и стенках открытых сосудов (ГЛБО I: 84—89, № 1, 2, 4—12). Из 43 вотивов Матери богов с того же темена 39 сделаны на венчиках и стенках сосудов23. Из 35 посвящений Диоскурам там же 33 помещены на венчиках и стенках сосудов24.

Вопреки этой общей закономерности, в отдельных случаях место размещения посвятительных граффити может определяться характером соответствующего божества и локальными особенностями, свойственными тому или иному центру. Например, в той же Ольвии посвящения Деметре, Персефоне, Иакху и Кабирам размещались в основном на нижних частях сосудов25, что, скорее всего, следует связывать с хтоническим, подземным характером поименованных божеств. Напротив, в фиванском Кабирионе, как указывалось, посвящения размещались на обозримых частях сосудов, и посвящения Деметре в других центрах могли размещаться преимущественно на стенках сосудов26. Сказанное относится и к Дионису (Иакх — его хтоническая ипостась), посвящения которому встречаются как на стенках, так и на доньях сосудов27. В храме Афины Линдии на Родосе посвящения вырезались главным образом на доньях сосудов (Lindos 1931: taf. 131, 132). Все это указывает на необходимость учитывать в каждом конкретном случае характер божества и локальные особенности соответствующего центра. Упомянем в этой связи березанские посвящения, которые обладают уникальными чертами, объясняемыми островным характером данного центра. Березанские посвятительные надписи размещались одинаково и на стенках, и на доньях сосудов безотносительно к характеру божества. Согласно дневникам раскопок Г.Л. Скадовского и Э.Р. Штерна, большинство надписей найдено в могилах (ГЛБО I: 89, № 14—19). Это специфическое обстоятельство показывает, что не все упоминаемые в посвящениях боги (Артемида, Афина, Афродита, Ахилл, Аполлон Иетр и Дельфиний, Гермес, Дионис, Зевс) имели на Березани свои святилища28; некоторые сосуды посвящались владельцами при жизни по обету тому или иному божеству, имя которого вырезалось на стенке или дне29, и по смерти владельца их клали с ним в могилу.

МАИАСК № 10. 2018

Историография и методика работы с древнегреческими граффити

В посвящениях имена божеств ставились в родительном (ГЛБО I: 86, 89, № 8, 14 etc .) и дательном падежах (ГЛБО I: 86, № 4 sq .), редко в именительном (вотив Коре и кабирам из Ольвии — Русяева 2010: 105). Теонимы посвящений в святилище одного и того же божества могли ставиться в разных падежах. Так, в Навкратисе посвящения Аполлону сделаны в родительном, дательном и звательном падежах, в Ольвии посвящения Аполлону, сохрамным Зевсу и Афине — в дательном и родительном падежах. В некоторых святилищах представлены излюбленные формы посвящений: например, вотивы в храм Ахилла на Левке нам известны только в дательном падеже (кроме ГЛБО I: 86, № 8), то же в его святилище на Бейкуше (Буйских 2001: 34 сл.; Русяєва 1971b: 24—26); посвящения Диоскурам в Ольвии сделаны только в родительном падеже (Русяева 2010: 62—66). При именительном падеже имени посвятителя теоним ставился в дательном, что определялось стоящим в тексте или подразумеваемым глаголом ajnatiqevnai (примеры — ГЛБО II: 75, 77, № 61, 69 и др.)³⁰. В посвящениях без теонимов имена посвятителей ставились в родительном падеже (с наличным или подразумеваемым глаголом eijmiv ) или в номинативе (ГЛБО I: 87, № 11; ГЛБО II: 81, 82, № 73, 79 и др.).

Среди владельческих граффити с афинской агоры 51 полное имя написано в номинативе, 72 — в родительном падеже (Lang 1976: 26). В Ольвии имена владельцев чаще стоят в родительном падеже (при наличном или подразумеваемом глаголе eijmiv — ГЛБО II: 99, № 120 и др.)), реже в именительном (ГЛБО II: 100, 103, 107, № 124, 171, 209). Это обстоятельство препятствует четкому различению надписей владельцев и посвящений, не содержащих теонимов: если на стенке сосуда вырезан антропоним, его можно понимать как надпись владельца или посвящение. В таких случаях в соответствии с общей закономерностью размещать посвящения на стенках, а надписи владельцев на доньях следует предпочесть сакральный характер граффити на стенках и особенно венчиках сосудов (ГЛБО II: 82, № 76—78; Hackl 1909: 12). Однако следует иметь в виду, что в эллинистическую и римскую эпохи тенденция вырезать имена владельцев и их сокращения на венчиках и стенках сосудов, как бы вплетая надпись в декорацию канфаров, мегарских чаш, лекифов и пр., более распространилась сравнительно с предыдущим временем ( ср . ГЛБО II: 100, 107, № 130, 212).

Чрезвычайно существен вопрос о различении сокращенных имен божеств в посвящениях на доньях сосудов и многочисленной группы граффити — с сокращениями теофорных имен владельцев. Разбирая этот вопрос, Э.Р. Штерн (Штерн 1897: 174 сл.) заключил, что надписи типа « Ap » , « Ar » , « Art » , « Da » , « Hr » , « Sw » и т.д. следует относить к числу посвятительных, поскольку «во-первых, мы ничего не знаем о том, что владельцы сосудов обозначали на них свои имена только одними начальными буквами; относительно же посвятительных graffiti в честь бога существование таких сокращений достаточно доказано находками, сделанными в храмах Аполлона и Артемиды в Навкратисе»; во-вторых, «почти все они, слагаясь из двух или трех букв, легко дополняются в смысле имен известных божеств», тем более «что некоторые из этих сочетаний букв несколько раз встречаются». К сожалению, из двух возможных решений Штерн выбрал неправильное, и его ошибку без должной проверки повторяют по сей день³¹, хотя аргументация такого выбора, построенная

МАИАСК № 10. 2018

на небольшом числе граффити, не выдерживает критики. Прежде всего отметим, что нам известен обычай писать сокращения имен на оружии³², на орудиях труда³³, и в отношении посуды он вытекает хотя бы из многочисленных сокращений типа « Euj, « Kal » , « Fil » и др., которые не связаны ни с какими теонимами. При этом существенно, что ряд таких сокращений известен по «убывающим» сериям типа « Kal » , « Ka » , « K » , « Fil » , « Fi » , F » (ГЛБО II: 103, 108, № 164—166, 201—203). Второй аргумент Штерна, что двух- и трехбуквенные сокращения легко дополняются в имена божеств, в такой же мере приложим и к антропонимике, поскольку значительную часть греческой антропонимии составляют теофорные имена (например, из примерно 5500 содержащихся в КБН имен и патронимиков ок. 1000 теофорные). Наконец, сокращения нетеофорных антропонимов также встречаются по нескольку раз (ГЛБО II: 105, 106, № 188—198 и др.).

На основе вышеизложенных общих закономерностей размещения посвятительных и владельческих надписей на сосудах можно наверняка утверждать, что сокращения типа « Aq » , « Ap » , « Ar » , « Art » и подобные, вырезанные на доньях сосудов, в абсолютном большинстве представляют собой сокращения теофорных имен владельцев, например, ∆Aq(hnovdwro"), ∆Ap(ollwvnio"), ∆Ar(ivstwn), ∆Art(evmwn) и т.д. Справедливость такого вывода подтверждает комплекс граффити на чернолаковой посуде из фанагорийского 1 кургана 1963 г. с одной и той же монограммой « Aq »³⁴. Рис. 1: 1 : фрагмент открытого сосуда с насечками изнутри (инв. № 108). Рис. 1: 2 : фрагмент солонки с четырехлепестковой пальметкой в центре дна изнутри (инв. № 100). Рис. 1: 3 : фрагмент блюдца с насечками и пальметками на дне изнутри (инв. № 82). Рис. 1: 4 : фрагмент солонки (инв. № 107). Рис. 1: 5 : фрагмент открытого сосуда с пальметкой на дне изнутри (инв. № 109). Рис. 1: 6 : фрагмент открытого сосуда, на дне монограмма « Aq », на сохранившейся части стенки остатки граффито из 3—4 букв, вторая из которых «А» (инв. № 113).

Наличие указанных граффити в кургане, при погребении, определенно указывает, что это не посвящения Афине, как обычно трактуются подобные сокращения « Aq » (напр. Дложевский 1930: 50; Мальцев 1976: 181; Толстой 1953: № 77), но монограмма из двух начальных букв имени владельца сосудов, которое с учетом только что указанных монограмм № 1—6 « Aq » может быть раскрыто, например, как ∆Aqavma" или какое-либо другое из нескольких более редких имен на ∆Aqa (Pape, Benseler 1884: 22—23).

Таким образом, три основных обстоятельства указывают, что методологически правильно рассматривать сокращения типа « Aq » , « Aqh » , « Ap » , « Apo » , « Ar » , « Art » , « Dh » , « Dhm » , « Di » , « Er » , « Hr » и прочие в качестве сокращений теофорных имен владельцев столовой посуды, а не теонимов в посвятительных надписях. 1) Большую часть греческой антропонимической номенклатуры составляют теофорные имена; 2) подобные сокращения присутствуют на посуде в погребениях; 3) материалы из сакральных комплексов (храмы Аполлона и других богов в Навкратисе, Аполлона Дельфиния в Ольвии, Афины Линдии на Родосе и пр.) указывают, что в посвящениях теоним обычно пишется полностью,

МАИАСК № 10. 2018

Историография и методика работы с древнегреческими граффити сокращенные же формы встречаются реже35. С другой стороны, в силу локальных особенностей или вследствие специфического характера божества, как указывалось, часть посвятительных надписей размещалась на доньях сосудов. Естественно, что имена богов вырезались не только полностью, но отчасти и в сокращении. Бесспорно, что часть граффити с сокращениями типа «Ap», «Ar», «Dh», «DD», «D» и др. относилась к числу сакральных, но вследствие утраты археологического контекста нет возможности выделить их из общей массы граффити с сокращениями теофорных имен. К счастью, в святилищах сокращения имен владельцев составляют очень небольшую часть граффити — редко примерно треть36. Таким образом, выделять в число сакральных граффити следует лишь те, которые имеют соответствующий чистый археологический контекст (например, сокращения «∆Acil», «∆Aci», «∆Ac», «∆A» с Бейкуша37, или же текстуальный контекст, — к примеру, если на граффито кроме сокращения теонима имеется другое имя божества или его аксессуары: например, те же посвящения с Бейкуша, несущие буквы «Ac», «∆A» и т.д. с аксессуарами — рисунками дерева, змеи и пр.; два ольвийских граффити на доньях сосудов, содержащие наряду с именем Коры буквы «Dh» — сокращение теонима Dhmhvthr38; вотив из чернолакового черепка вторичного употребления, терракотовая статуэтка и дно чернолакового сосуда, на которых наряду с именем Коры вырезаны двойные дельты — инициал имени Деметры (Русяєва 1971b: рис. 3: 1; 3: 7—8; 3: 10).

В связи со сказанным отметим, что в числе сакральных граффити следует различать собственно посвятительные надписи и инвентарную маркировку, сделанную администрацией того или иного святилища на сосудах, не имевших посвятительных надписей. Например, в числе 180 граффити из святилища Геры Предводительницы на Делосе 115 (многие из них относятся к архаическому времени) содержат простые обозначения Qeo`, Qeou`, Qe , другие {H(rwo"), jA(rchgevtou), Ba(silevw"), B(asilevw") , только несколько граффити содержат посвящения (Délos 1950: 18—21; Lehmann 1960: 32—33). Аналогичное заключение было сделано на основании комплекса граффити из раскопок Стои V в. на Афинской агоре и из святилища местных богов на Самофракии. К числу надписей храмовой администрации принадлежат и граффити с маркировкой iJerov", iJerhv, iJerovn на сосудах (Lehmann 1960: 32—33). Четкое различение надписей посвятителей, содержащих лишь теоним, и инвентарной маркировки с теонимами трудно. В подобных случаях следует ориентироваться на сокращенный характер имени божества или его эпиклезы и на размещение подобной надписи на доньях сосудов: эти признаки свойственны храмовой инвентарной маркировке, как, например, в делосском Гереоне (Délos 1950: 18—21; Lehmann 1960: 32—33).

МАИАСК № 10. 2018

В заключение еще раз обратим внимание читателя на значение археологического контекста для аутентичного понимания граффити. К сожалению, для большей части накопленных граффити Северного Причерноморья он не зафиксирован или утерян. Между тем увязка граффити с условиями находки может прояснить не только типологическую принадлежность граффито (при условии, что посвятительный комплекс — эсхара, яма, святилище и т.д. — чист или содержит небольшое количество постороннего, привнесенного материала), но и для микротопографии городища. В этом отношении отметим 4 ольвийских граффити « Dhi » с участка И (квадраты 18, 67), сделанные на доньях чернолаковых открытых сосудов III в. до н.э. и пятое с участка А, кв. 59 (ГЛБО II: 101, 102, № 146—150)³⁹. Концентрация граффити с редким сокращением одного и того же имени на одном участке показывает, что на раскопанной площади остатки помещений III в. до н.э., среди которых найдены граффити, связаны с владельцем по имени Dhiv(maco") . Это Деимах, сын которого Агатин Деимахов числится в Каталоге ольвийских граждан последней трети III в. (IOSPE I² 201, В, стк. 12) и декрете в честь сыновей херсонесита Аполлония того же времени, они члены олигархического клана Агатиновых-Демоконтовых⁴⁰.

После выхода в свет корпуса херсонесских граффити (ГАХ 1978) и публикациии в 1980 г. наших вышеизложенных положений о методике изучения граффити (ГЛБО I: 73—82) Э.И. Соломоник, знавшая о подготовленной мною критической рецензии на ГАХ, выступила со статьей о методике работы с граффити (Соломоник 1985: 77—92)⁴¹. Всячески приветствуя выход этого корпуса в свет, поскольку он ввел в научный оборот большой эпиграфический материал, я отметил вместе с тем неудовлетворительность принципов его построения. Вместо классификации по жанрам, т.е. по содержанию надписей, как принято и в лапидарной эпиграфике, херсонесские граффити на столовой посуде подразделены на надписи на чернолаковых, затем краснолаковых сосудах, а также на сосудах без лака. Внутри этих больших групп (вышедший выпуск включает граффити на чернолаковой посуде) надписи расположены в алфавитном порядке (обоснование этого принципа рубрикации — ГАХ: 4). Другой существенный недостаток — сплошь и рядом для сокращений типа «АП», «АР», «НР» и пр. предполагается одинаковая возможность трактовки в качестве посвятительных граффити или надписей владельцев с сокращениями теофорных имен. Сознательное неразличение таких надписей в значительной мере исказило действительный состав херсонесских граффити (впрочем, подобный подход весьма распространен — напр. Бабинов 1970: 75 сл.; Сапрыкин 1980: passim ). Эту позицию авторов свода ГАХ подробно разъяснила Э.И. Соломоник (Соломоник 1985: 81 сл.). По ее мнению, написание на доньях сосудов полных теонимов предполагает размещение там же и сокращенных теонимов, каковые и следует считать посвятительными надписями. Заметим, однако, что в числе херсонесских граффити полных теонимов или эпиклес, вырезанных на дне сосуда, нет. Далее Соломоник отметила, что если придерживаться моего тезиса о владельческом характере сокращений на доньях сосудов, то окажется, что из 1791 граффито ГАХ лишь около 10

МАИАСК № 10. 2018

Историография и методика работы с древнегреческими граффити окажутся посвятительными. Это, полагает она, противоречит «историческим сведениям о роли религии в античном обществе... Наши наблюдения приводят к несколько иному выводу: на стенках сосудов (за очень малым исключением) писали теонимы, причем чаще всего без сокращений, а на доньях помещали и имена владельцев, дедикантов и дарителей. В пользу предложенной расшифровки части аббревиатур на доньях как теонимов свидетельствует и монограмма ПAP, сходная с монетной, и сочетание «AAALA» и др., раскрываемое на основе мифологических данных как совместное посвящение Артемиде, Аполлону и Латоне». Приведенная аргументация сводится к основному тезису о поразительной редкости посвящений как следствию предложенной мною классификации. Действительно, на первый взгляд, десяток посвящений на 1791 граффито — слишком малое число. Однако и раскопки афинской Агоры дали ничтожный процент посвящений. Э.И. Соломоник видит объяснение этого удивительного феномена в том, что многочисленные сокращения на доньях сосудов с афинской Агоры следует относить к числу посвящений.

Однако причина отмеченного феномена лежит, на наш взгляд, в другом: следует различать граффити по месту их происхождения — из святилища или с городища. В святилищах посвятительных граффити, естественно, много, на городищах их, что тоже естественно, мало. Посвятительных граффити на афинской Агоре потому мало, что это агора, а не теменос. Также и граффити херсонесского свода происходят в абсолютном своем большинстве из раскопок городища, почему в их числе мало посвящений. Та же картина на Боспоре: из нескольких сот известных мне граффити Пантикапея лишь полсотни посвятительных (Яйленко 2006: 340—413). В моей подборке ольвийских граффити (ГЛБО II) из 160 только 20 посвятительных, причем, если брать чистый археологический контекст, т.е. надписи из раскопок 1930-х годов на городище, то их вдвое меньше. Та же картина и в новейшем своде ольвийских граффити: с западного и восточного теменов происходят 164 посвящений и храмовых маркировок (Русяева 2010: 24—33, 43—54, 56—70, 72—78, № 1—28, 35—119, 125—133, 135—154), с городища лишь 40 (Русяева 2010: 104—114, 164—165, № 1—33, 35—37). При этом следует обязательно учитывать, что А.С. Русяева включила в свой свод лишь текстуально значимые граффити, и не включила по разным причинам тьму, так сказать, рядового материала из 2—3 букв на доньях столовой посуды, а это самый многочисленный класс граффити — сокращения имен владельцев. Таким образом, находки с городищ дают небольшое количество посвящений, поскольку последние естественным образом концентрируются в святилищах, и у нас нет оснований пополнять число их на городищах за счет аббревиатур на доньях сосудов. Повторим, согласно общей для греческой малой эпиграфики закономерности, типология граффито во многом определяется местом его размещения на сосуде: посвятительные и застольные надписи вырезались на открытых, обозримых частях сосудов — венчиках, стенках, горлах, ручках, а граффити владельцев — на доньях снаружи, т.е. на закрытой части сосуда (дабы не искажать его вид своими каракулями). Херсонесские граффити ГАХ в абсолютном своем большинстве размещены на доньях сосудов снаружи, что само по себе характеризует их в основном в качестве надписей владельцев посуды. Как сказано, в греческой практике имеются случаи размещения на дне снаружи также посвятительных надписей в виде полного теонима или эпиклесы, либо их сокращений. Такой узус характерен для святилищ нескольких центров. Известен даже уникальный в этом роде случай: в храме Афины Линдии на Родосе посвящения вырезались главным образом на доньях сосудов (Lindos 1931: Taf. 131—132). То обстоятельство, что в числе херсонесских граффити на доньях сосудов нет полных имен божеств, что указывало бы на посвятительный характер надписей, само по себе достаточно

МАИАСК № 10. 2018

показательно. Поскольку все бесспорно посвятительные граффити ГАХ размещены на открытых частях сосудов, надписи на доньях должны относиться к другим жанрам.

Предположим, однако, что в Херсонесе представлен редкостный обычай размещения посвятительных надписей на доньях сосудов, и авторы свода правы, не отличая сокращения теонимов и эпиклес божеств от сокращений теофорных имен владельцев сосудов. Истинность или неправомочность подобной посылки проверяется следующим образом. В городе особо почитались два местных божества Cersovna" и Дева. Как установил A.B. Орешников (Орешников 1922: 159), первый персонифицировался на городских монетах в виде бородатой мужской головы при легенде «ХЕР», вторая также представлена на монетах с монограммой ПАР. Эти сокращения и должны ожидаться в числе граффити на доньях, будь они посвятительными, причем в преобладающем количестве. Так вот, сокращение «ХЕР» вообще отсутствует в данном своде, а ПАР, хоть и встречено около десятка раз, не имеет отношения к Деве⁴². Можно вместе с авторами ГАХ принимать за посвящения Деве граффити «ПАР», «ПА» и «П», но одного лишь наличия монограммы ПАР на монетах для аргументации этого тезиса явно недостаточно.

Изложенное показывает, что к херсонесскому материалу полностью применима та общая закономерность, которая позволяет нам отличать сокращения имен божеств и их эпиклес, т.е. посвятительные надписи, от сокращений теофорных имен, т.е. надписей владельцев посуды. Эта общая закономерность, как сказано, состоит в том, что посвятительные надписи, как правило, размещались на стенках и венчиках сосудов, а имена владельцев на доньях. Ею и следует руководствоваться при интерпретации херсонесских и всех других граффити Северного Причерноморья.