J-литература как феномен современной японской культуры

Японская культура в последнее время очень популярна в нашей стране, причем можно отметить тот факт, что у нее есть поклонники на самых разных уровнях, начиная от высокохудожественного (классическая поэзия, средневековая литература, кино), заканчивая проявлениями т.н. массовой культуры в виде анимэ, манга (комиксов), моды, кухни и т.д. Одним из проявлений этой популярности явился и всплеск интереса к современной японской литературе, которую раньше даже профессионалы знали мало. На сегодняшний день литература эта представлена у нас довольно большим количеством авторов, самым популярным из которых, безусловно, следует признать Мураками Харуки (это актуально даже на сегодняшний день, несмотря на то, что пик «бума Мураками» уже позади).

С начала 80-х гг. в жизни японского общества обозначился перелом. Экономические успехи Японии, повышение уровня жизни ее населения укрепили позиции страны в мире и способствовали повышению национального самосознания японцев. На сцену вышло поколение, выросшее в годы, когда стремительно происходил процесс сближения Японии во всех областях с другими развитыми странами. Это поколение, для которого съездить в отпуск на Гавайи, или провести несколько месяцев в Америке для того, чтобы усовершенствовать свой английский, или поехать в Непал, чтобы подняться на одну из вершин, стало таким же естественным, как съездить в гости в соседнюю префектуру.

Все вышеуказанные процесы не могли не повлиять и на литературу. Говоря о развитии современной японской литературы, поэт и литературовед Хаяси Кохэй называет литературу после 90-х гг. XX в., «джэй-литературой». У нас это название встречается пока редко. На русском языке оно фигурирует, например, в статье известного литературного критика и культуролога, профессора университета Кэйо Тацуми Такаюки, которая предваряет сборник произведений современной японской научной фантастики.

Свое название джэй-литература берет от аналогии с названием «джэй-поп». Термин «джэй-поп» - сокращение английских слов «Japanese Pop» - возник и распространился среди молодых японских музыкантов во второй половине 90-х гг. Им стали называть всю коммерческую музыку, которая соединила в себе западные музыкальные технологии и японский менталитет.

Авторы многих произведений,в большинстве своём молодые музыканты, под влиянием западного рока стали включать в названия своих песен огромное количество английских слов без перевода. Слова эти имели скорее орнаментальное, декоративное значение, хотя и не были случайным набором, что не мешало музыке по сути своей оставаться специфически японской, отчего и пошло название, подчеркивающее принадлежность этой музыки к японской культуре. Диски таких звёзд «джэй-попа», как Утада Хикару и Хамасаки Аюми, разошлись многотысячными тиражами, и в Японии практически сформировался рынок «джэй-попа». Например, первый сингл Утада Хикару под названием «Automatic/ time will tell» разошелся тиражом 7,5 млн экземпляров. Сейчас «джэй-поп» стал неотъемлемой частью японской культуры и неотъемлемой частью жизни японской молодёжи, таким же как, например, мобильный телефон.

Говоря о писателях, представляющих «джэй-литературу», Хаяси Кохэй отмечает две особенности. Первая заключается в том, что в литературу пришли люди, которые принадлежали до этого к самым разным профессиям, а не

М.Г. Жанцанова. J-ЛИТЕРАТУРА КАК ФЕНОМЕН СОВРЕМЕННОЙ ЯПОНСКОЙ КУЛЬТУРЫ были профессиональными литераторами. Традиционно литература в Японии была серьезной профессией, уделом мэтров, которым издатели заказывают то или иное произведение, которые имели своих учеников. Новая же генерация писателей не только не является таковой, более того, после того, как эти писатели получили признание в литературе, они не бросили своей профессии, а продолжают ею заниматься одновременно с литературой. То есть литература не является для них единственным видом творчества и самореализации. Многие из них достигли успехов в других видах творчества, таких, например, как кино или музыка [Хаяси, 2002, с.8].

С другой стороны, говоря о литературе 90-х гг., известный переводчик и литературовед Г. Чхартишвили характеризует её, как «андрогинную литературу», «новую восточно-западную литературу» [Чхартишвили, 1996, с.34]. В качестве примера этой самой андрогинной литературы он приводит произведения Мураками Харуки и молодой писательницы Тавада Ёко, пишущей на немецком и японском языках. Оба этих автора подолгу живут на Западе и являются по сути гражданами мира.

И в самом деле, несмотря на то, что герои произведений того же Мураками Харуки -японцы, и действие происходит в Японии, они не ограничены рамками своей культуры, а органически существуют в мировой. Образы и мысли для диалогов они черпают из современной западной литературы, слушают Эллу Фитцже-ральд и Россини, смотрят фильмы Хичкока. Даже названия произведений Мураками - «Мой любимый спутник», «Норвежский лес» (в честь песенки «Битлз»), «Кафка на пляже», «Слушай песню ветра» (заимствовано из любимого автора - Трумэна Капотэ), как бы условливают жизнь героев, которые, по меткому выражению первого переводчика Мураками на русский язык Дмитрия Коваленина, «импровизируют свои жизни на стыке Запада и Востока».

Критик А. Чанцев видит одну из причин популярности Мураками, так же, как и раньше при восприятии Абэ и Оэ - в соединении экзотического и космополитического [Чанцев, 2004, с.28 ].

Кроме того, проявлением такой важной и качественно новой тенденции, как интеграция японской литературы в общемировую, японские критики считают присуждение в 1994 г. Нобелевской премии в области литературы Оэ Кэндзбуро. Если присуждение Кавабата Ясунари той же премии в 1968 г. явилось признанием своеобразной японской эстетики, которую он представлял в глазах европейцев, то Нобелевская премия Оэ говорит о том, что « теперь в мире японскую литературу начинают воспринимать как нормальную разновидность современной мировой литературы» [Нумано, 2002, с. 242].

Таким образом, можно говорить о качественном изменении японской литературы в начале 90-х гг., одной из главных примет которого является ее интернационализация. Можно говорить о том, что описываемое в романах Мураками японское общество со времен Абэ и Оэ стало гораздо более космополитичным,

Если J-pop возник под влиянием западных музыкальных технологий на японскую популярную музыку, то и J- литература является следствием интернационализации японской литературы, качественных ее изменений. Критик Наталия Савоськина пишет, что J-literature -«это открытая миру японская литература, отстраненная от проблем замкнутого традиционалистского общества и принимаемая за рубежом лучше, чем на родине» [Савоськина, 2003, с.8]. Заметим, что, показав миру свой новый лик, японская литература по сути своей не перестала быть менее японской и нельзя не согласиться с тем же Тацуми Такаюки, который остроумно сравнивает действующую в современной культуре латинскую букву J с соевым соусом, придающим любому кушанью дальневосточный вкус, но не превращающим блюдо в нечто принципально новое.