Экономические отношения и гендерные стратегии в малом бизнесе

Евгения Николаевна Фетисова, доцент той же кафедры, Хабаровск.

основой для создания концептуальной модели и интерпретации исследуемой области реальности. Наконец, мы выделили основные стратегии «выживания» женщин в малом бизнесе.

I

В качестве «идеального респондента» в нашем исследовании предполагалась женщина — наемная работница в сфере малого бизнеса, нанимателем которой является мужчина. Такой выбор предмета исследования был обусловлен тремя обстоятельствами.

Во-первых, под малым бизнесом понимались торговые предприятия с числом наемных работников до десяти человек, полностью детерминированные рынком, но не обладающие при этом экономическим ресурсом для маневра. Такой бизнес, с одной стороны, сильнее и, если так можно выразиться, ярче реагирует на различные колебания общественного мнения, чем бизнес более крупного масштаба; с другой, его экономические и поведенческие стратегии куда больше определяются неписанными культурными образцами, чем писаным законом — защищаемыми государством правовыми нормами. Соответственно гендерные стереотипы в предприятии, отождествляемом со сферой малого бизнеса, проявляются более отчетливо, чем в крупной корпорации. Во-вторых, субдоминантное положение женщины — работницы мелкого предприятия приводит к тому, что по отношению к ней сексистские предубеждения воспроизводятся с максимальной силой. В то же время гендерные стереотипы восприятия женщины-предпринимателя, женщины — работника торговли в малом бизнесе более прозрачны, а значит, легче поддаются фиксации и анализу. В-третьих, как показало пилотное исследование, женщины стремятся соответствовать сложившемуся положению — более склонны к тому, чтобы не создавать экономические стратегии, а воспроизводить уже существующие. Поэтому резонно было ожидать, что изучение бизнес-стратегий женщин, тем или иные способом вовлеченных в мелкое предпринимательство, позволит выявить и описать максимально распространенные способы экономического поведения.

В нашем проекте не предусматривался акцент на различиях между женщинами-предпринимателями (самозанятыми) и женщинами — наемными работницами. Объясняется это тем, что женщины-предприниматели в большей или меньшей степени испытывают те же проблемы, что и женщины, работающие «на хозяев». Конечно, положение последних трагичнее, нередко они просто рабыни с неограниченным количеством обязанностей и отсутствием прав. Но стратегии поведения по отношению к ним и их собственные способы экономического поведения не отличаются принципиальным образом от поведения женщин-предпринимателей и от распространенных образцов отношения к ним. Ибо «независимость» самозанятой женщины носит номинальный характер.

Эмпирическую базу исследования составили 35 неформализованных нарративов. По городам региона наши респонденты распределяются следующим образом: в Хабаровске — двадцать женщин-продавцов, в Биробиджане — три, в Благовещенске — четыре, в Комсомольске-на-Амуре — три женщины-продавца и пять «хозяек» торговых точек. Интервью представляют собой нарративы объемом от 14 до 30 страниц текста, что соответствует магнитофонной записи беседы продолжительностью от часа до трех. В Хабаровске, Благовещенске и Биробиджане сбор материала осуществлялся при помощи трех интервьюеров по методике «снежного кома» (когда предшествующий информант «подсказывает» выбор последующего).

С получением эмпирической базы исследования были некоторые проблемы. Во-первых, для большей части респондентов информация о бытовых и экономических практиках на их предприятии (торговой точке) являлась «закрытой». Ее вербализация приравнивалась женщинами-респондентами к «доносу» и, по их мнению, могла стоить им потери рабочего места. Несмотря на наличие у интервьюеров рекомендаций от общих с респондентами знакомых, до 70% опрошенных отказались давать интервью. Но когда они соглашались на это, тоже возникали значительные сложности. Обусловлены они были тем, что в своем большинстве реальные поведенческие практики в сфере малого бизнеса, особенно характерные для женщин-предпринимателей, носили «фоновый» характер, то есть были нерефлексируемыми, воспринимались как единственно возможные. Соответственно их вербализация была для респондентов затруднена. Достаточно часто они на 90% текстуально совпадали с устойчивыми клише, заимствованными из СМИ 1.

Первичный метод обработки информации определялся обращением авторов к эвристическим возможностям концепции «категоризации реальности» (membership categorization device), разработанной Х. Саксом 2 и Д. Сильверманом 3, которые «исследовали, как в текстах “производятся” описания социальной реальности, обеспечивающие взаимопонимание участников взаимодействия» 4. Согласно этой концепции, всякое интервью представляет собой текст, содержащий категории, посредством которых индивид описывает социальное взаимодействие как имеющее смысл. Задача исследователя — выявить эти категории и подвергнуть их анализу

В целом анализ категоризации взаимодействия опирается на принципы социального конструктивизма, согласно которым речь — слепок социальной реальности ⁵, а та, в свою очередь, — «непрерывно творимый продукт повседневных взаимодействий, интерпретаций и реинтерпретаций» ⁶ (курсив автора. — Т. Л., Е. Ф. ). Что касается принятой нами методики, то вкратце она может быть сведена к трем правилам. В соответствии с первым из них, или правилом «коллекции» ( collection ), признается, что любая используемая в интервью категория существует не сама по себе, а принадлежит к некоторому общему родовому классу категорий. В соответствии со вторым правилом, или правилом «консистентности» ( consistency ), исследователь полагает, что респондент сохраняет в нарративе определенную логику изложения, так что используемые им категории не просто собираются в некую «коллекцию», а образуют единый смысловой блок. Далее, лица и события, обозначаемые и описываемые в интервью в системе тех или иных категорий, связываются с определенными видами действий и отношений. Выделив лексемы, обозначающие такие category-bound activities, и реконструировав с их помощью сами связки и «связанные» категории, можно выявить те смыслы, которыми наделяются взаимодействия. Вот тут-то, при определении связанности категорий и действий, и следует исходить из третьего правила — правила «морального суждения». Оно заключается в том, что любое описание опыта рассматривается как явно или неявно содержащее его моральную оценку. Другими словами, исследователь заведомо предполагает, что респондент постоянно оценивает, правильно ли или неправильно осуществлялись данными лицами обозначенные категориями данные действия ⁷.

При рассмотрении системы связанных с действиями и отношениями категорий очень полезным может оказаться анализ фреймов (фрейм-анализ) 8. Фреймами называют первичные схемы интерпретации, «которые снабжают основных участников взаимодействия нормативной информацией о том, что должно находиться в фокусе их внимания 9». В частности, с помощью фрейм-анализа выделяются ключевые смысловые комплексы нарратива, способы их фиксации в категории. Равным образом появляется возможность определить корреляцию — положительную, отрицательную, нулевую — между категориями (см. Приложение). Вместе с тем слишком уж велика при фрейм-анализе роль «языковой интуиции» исследователя, отчего он и не может считаться строго позитивным. В своем исследовании мы не ограничивались только фрейм-анализом: такое ограничение затруднило бы проверку результатов и снизило доверие к ним.

II

Ключевым для нашего исследования стал концепт «рыночная торговля». Подчеркнем, что женщины-респонденты соотносят его не с политэкономической категорией «рынок», а с особой системой отношений, возникающих между участниками рынка иного рода, «колхозного» или базара, преимущественно воспринимаемого как место совершения мелкооптовых и розничных торговых операций. В терминал фреймов, связанных с ключевым концептом, вошли «бизнес», «хозяин», «навар», «доверие», «права», «конфликт», «наем», «успех», «выживание», «гарантии», «интерес», «оплата труда», «услуги». По результатам контент-анализа была построена корреляционная матрица этих фреймов. Она дает читателю немалую пищу для самостоятельных размышлений; мы здесь остановимся только на некоторых моментах.

Прежде всего, сразу бросается в глаза кластер положительных корреляций «рыночной торговли» с «бизнесом», «хозяином», «наваром», «наймом», «интересом», «оплатой труда» и «услугами». Помимо прочего, она свидетельствует о том, что многие женщины, устраиваясь на рынок, рассчитывают как на прямую оплату труда, так и на «косвенную» — на получение так называемого навара посредством обвешивания и обсчета покупателей, реализацию тайком от хозяина «левого» товара и т. п. При незначительной в среднем зарплате на городском рынке «навар» дает солидный приработок: « Моя официальная зарплата составляет меньше половины реального заработка, вторую половину мне помогает сделать особое приспособление к весам » (Екатерина, 37 лет).

На рынке много приезжих женщин без городской регистрации. У таких хозяин часто забирает в качестве гарантии паспорт и по устной договоренности выплачивает им процент от прибыли ежедневно 10. Эти женщины рассматривают подобный «контракт» как услугу со стороны хозяина: «Я благодарна, что меня вообще взяли на работу просто за красивые глазки, в родной Переясловке даже за бесплатно никуда не устроиться» (Людмила, 18 лет). В целом получается, что оценка деятельности продавца на рынке как успешной определяется величиной его неформальных/нелегальных доходов. Те, кто дают продавцу возможность получать такой доход, оказывают «услугу». В их число по текстам интервью входят, помимо непосредственного «хозяина», «хозяева рынка», милиция, проверяющие организации. Часть контактов с этими «поставщиками услуг» берет на себя «хозяин», вследствие чего объем его «услуги» увеличивается, другая часть остается на продавце, что усиливает его «внешнюю» зависимость. Оказанная услуга требует «адекватной» (считающейся, как минимум, равноценной) ответной услуги. Тут-то и возникают «гендерные перекосы». Для мужчин-продавцов адекватный ответ, в чем бы он конкретно ни выражался (денежное подношение, подарок, угощение), означает в конечном счете только дополнительные расходы; для женщин диапазон ответа оказывается намного шире; например, от них могут потребовать сексуальных услуг 11 или выполнения сверхурочной работы либо работы, никак не связанной с торговлей на рынке, — на дачном участке или горничной в доме 12. И поскольку «навар» для продавца много значимей «оплаты труда», то и «услуга» отрабатывается им в таком объеме и так, как это решил хозяин.

Отрицательная корреляция наблюдается в кластере «рыночная торговля» — «доверие» — «права». Наниматели и нанимаемые на рынке, как правило, не выказывали взаимного доверия друг к другу. У каждого из них своя правда. Хозяин оправдывается тем, что закрывает глаза на «левый» заработок продавцов: «Я — благодетель. Я закрываю глаза на то, что женщина пришла просто с улицы, что она за счет моего товара может делать себе еще накрутку. Да, я ей плачу копейки, но даю возможность, причем без контроля с моей стороны, где-то обвесить покупателя, где-то обсчитать. Я не лезу в ее жизнь, иона обязана мириться со всеми моими требованиями» (Эльдар, 32 года). Продавцы же ссылаются на сложные условия работы и отсутствие социальных гарантий: «Я здесь стою целыми днями, работаю 10 часов в сутки, а летом и по 12 часов. Сама таскаю ящики, тюки, одновременно стараюсь быть в хорошем настроении, умею нахваливать товар и делать еще массу разных вещей, от которых напрямую зависит хозяйская выручка и мой заработок. Хозяин же в то время сидит в тепле, разъезжает на машине. Хамское отношение к нему не применимо, только ко мне. Я что, не имею права сделать себе навар? Тем более, что недостачу приходится гасить своей зарплатой, а в этой недостаче я и не виновата» (Эмма, 25 лет).

В ряде интервью у фрейма «хозяин» отрицательная корреляция с «успехом» и с категорией «навар». Объясняется это тем, что хозяин может оказать «услугу», а может и отказать в ней. Более того, чтобы поставить продавца в полную зависимость, хозяин сам может устроить недостачу. Авот как характеризуются положительной корреляцией фреймы «хозяин» и «конфликт»: хотя наемные работники стараются избегать конфликтных ситуаций с работодателями, те зачастую сами провоцируют конфликты, особенно если тот или иной продавец им неугоден. «Выживание» положительно коррелирует с фреймами «навар», «конфликт», «интерес», «оплата труда», «услуги», отрицательно — с фреймами «хозяин», «доверие», «права», «успех», «гарантии» и т. д.

III

Работающие на рынке пользуются определенными приемами, чтобы быть более успешными в этой области. Какие-то из этих приемов действительно ведут женщин к успеху, другие лишь усугубляют их проблематичное положение. Фактически из приемов формируются поведенческие стратегии, которые условно можно назвать стратегиями выживания на городском рынке . По текстам интервью выделяются пять стратегий.

Потенциальная предпринимательница : женщина, для которой роль продавца — временная. Ее цель — стать самостоятельным экономическим агентом. И действительно, такая женщина довольно быстро сама становится «хозяйкой». Приемы, обеспечивающие достижение этой цели, — чаще всего неформальные, «теневые», то есть скрытые экономические операции: перекупка и перепродажа товара, обвес, обсчет и т. д. Благодаря этому накапливается капитал, необходимый для открытия собственного дела. Значимым фактором являются также личностно окрашенные отношения — наличие покровителя, родственные и семейные связи. Следует отметить, что эта стратегия — тайная мечта многих других наших респонденток, чье поведение не позволяло относить их к группе «потенциальных предпринимательниц» ¹³.

Консерватор: женщина в возрасте 49–55 лет, нередко с высшим или средним специальным образованием, но давно уже не работающая по специальности и потому потерявшая квалификацию. Она исполнительна, знает себе цену, не терпит хамства, соответственно выбирает «хорошего хозяина», в то же время сама старается работать качественно. Хозяин со своей стороны ее ценит и всячески поощряет. Доверие к такой женщине высоко, и она не стремится изменить свою рабочую биографию — ни уйти с рынка, ни подняться вверх в рыночной иерархии. Как группа подобные работницы стали заметны на рынке после 1998 года 14, когда обострилась конкуренция и «хороший продавец» стал важным фактором экономического благополучия «хозяина». Ведь по существу, вся торговля на рынке носит характер личных продаж, и от умения продавца найти подход к покупателю, завести постоянных клиентов — чем и отличаются про-давцы-«консерваторы» — зависит оборот.

Пережидающая : женщина, для которой рынок — сугубо временное место работы. Она либо учится, либо параллельно ищет себе приемлемую работу, поэтому не вникает в специфику рынка, а пережидает, следуя в своем поведении на рынке некой средней линии, что часто идет ей на пользу.

Униженная и обездоленная : обижена на всех сразу, никогда не бывает довольна оплатой, работодателем, соседкой по торговому ряду или палатке. Себя считает достойной лучшей доли. В конфликт вступает с легкостью и долго не задерживается ни у одного «хозяина». В данном случае налицо психологический конфликт между прежним, «дорыночным», статусом (личным или семейным, мнимым или реальным) и нынешним положением. Последнее по определению воспринимается как унизительное и не может искупиться ни высоким заработком, ни отношением окружающих. Поскольку заработок в номинальном (легальном) исчислении отнюдь не высок, а отношение к «неприветливой продавщице» достаточно негативное, то и степень ее депривации возрастает до крайних значений — от 0,7 до 0,9 при максимуме 1,0 по формуле Т. Гара ¹⁵. Интересно, что в этой категории достаточно много бывших работниц советской торговли: лишившись власти дефицита, они не смогли войти в новую систему отношений, попали в маргинальную область социального пространства.

Плывущая по течению : не пытается как-то повлиять на свои отношения с работодателем, поэтому часто меняет «хозяев», а любой конфликт рассматривает, как повод к увольнению. Как правило, склонна к выпивке и прогулам, без оптимизма смотрит в будущее. Может быть хорошим продавцом, но «слабости» всегда одерживают верх.

IV

Экономические стратегии женщин на городских рынках, выявленные в ходе исследования, подтверждают первоначальную гипотезу о том, что в малом бизнесе достаточно сильно проявляются гендерные стереотипы и образцы поведения. Особенности мужской и женской полоролевой идентификации специфически отражаются на поло- жении человека в обществе, его личной и профессиональной судьбе; находят они отражение и в процессах, происходящих в отдельных областях общественной жизни — на том же «рынке». Роли мужчины и женщины в современном мире претерпевают значительные изменения, все больше женщин осваивают считающиеся мужскими сферы деятельности. Особенно это проявляется в малом бизнесе, где «слабый» пол решительно теснит «сильный». Женщины в этом случае не копируют механически мужские стратегии успеха, а «разбавляют» их собственными гендерными установками, что зачастую делает их более успешными. В то же время работа там, где мужчины доминируют, а реальной защиты прав нет, нередко оборачивается для женщин принудительным трудом и сексуальной эксплуатацией.

Приложение

Матрица корреляций

I1; У co oo

e s to

E s

to X

s to о

to X

8 s e О e S

и X

X E >*

S К to

s s H «3

X

Cti E E О

E >*

Рыночная торговля

+

+

+

–

–

0

+

0

0

0

+

+

+

Бизнес

+

+

+

–

–

0

+

+

0

0

+

+

+

Хозяин

+

+

+

0

+

+

+

0

–

0

+

+

+

Навар

+

+

+

–

–

+

0

+

+

–

+

+

+

Доверие

–

–

0

–

+

0

+

0

–

+

+

+

0

Права

–

–

+

–

+

0

+

0

–

+

+

+

0

Конфликт

0

0

+

+

0

0

+

–

+

–

–

+

0

Наем

+

+

+

0

+

+

+

0

0

+

+

+

0

Успех

0

+

0

+

0

0

–

0

–

+

+

0

+

Выживание

0

0

–

+

–

–

+

0

–

–

+

+

+

Гарантии

0

0

0

–

+

+

–

+

+

–

+

+

+

Интерес

+

+

+

+

+

+

–

+

+

+

+

+

+

Оплата труда

+

+

+

+

+

+

+

+

0

+

+

+

+

Услуги

+

+

+

+

0

0

0

0

+

+

+

+

+

(+) — положительная корреляция, (–) — отрицательная корреляция, 0 — отсутствие корреляции.