Экзистенциальное сознание

О. О. Полякова, кандидат психологических наук, доцент кафедры психологии ИСИ МГУ им. Н. П. Огарева Сознание для психологии — особый предмет исследования. В современной психологии, начиная с С. Л. Рубинштейна, Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, вопрос о природе сознания ставится как центральный. В исследованиях Л. С. Выготского наметилась тенденция к исследованию сознания как собственно психологической реальности, раскрытию сознания как специфически человеческой формы психики, описанию его содержательных характеристик. Так был положено начало преодолению противопоставления процессов сознания и его содержания, объектов, тому противопоставлению, которое, словами А. Н. Леонтьева, «стало камнем преткновения на пути создания конкретно-психологической теории сознания».

Акцентуация на интегративность и целостность психических явлений связана с усилением в современной психологии субъектного подхода, рассматривающего и психические процессы, и деятельность (либо поведение, общение, игру) в соотнесенности с тем, кому они принадлежат, ориентированного на преодоление жесткого разделения когнитивной и личностной сфер психики. По мнения В. А. Барабащикова, субъект не отделен и не противостоит воспринимаемому миру. Человек погружен в этот мир и оказывается необходимым условием его существования и развития. Видоизменяя мир, действия практически, индивид впитывает в себя открывающееся содержание, преобразуя его согласно собственным потребностям, целям и ценностям и первращая его в личное достояние — мир внутренний. Субъект познания — не просто познающий, но «живая часть бытия, отделенная и вместе с тем сращенная с ним»1.

Онтологически понятый субъект выражает основу многообразных отношений человека к действительности, оказываясь субъектом восприятия, мышления, эмоцио нальных переживаний, общения, деятельности и т. д., совокупность которых является основанием и его различных качеств и свойств, субъектной организации в целом.

Подобные представления дают возможность не просто исследовать процессы сознания, но исследовать сознание в его индивидуальном проявлении как принадлежащее «живому», реальному человеку. В частности, возможно исследование культурноисторических особенностей сознания: эгоцентрического, гуманистического и экзистенциального. Определим некоторые особенности последнего типа.

Экзистенциальное сознание понимает мир через порождающие смыслы категории: Правда, Добро, Абсолют, Вечность.

На этом уровне природа общества понимается не как сосуществование ради удовлетворения собственных потребностей и не как взаимодействие людей на основе социально необходимых норм и правил общежития. Общество здесь представляется как духовное, соборное единство, существующее и действующее лишь в согласованности и объединенности многих индивидуальных сознаний. «Оно есть раздельная множественность многих индивидуальных сознаний и вместе с тем их нераздельное исконное единство». В единстве «Мы» преодолевается противопоставленность и противоположность «Я» и «Ты». В отличие от всех других форм личного бытия, оно принципиально безгранично, в высшем соединении может охватить и включить в себя всех «Вы» и «Они» — единство семьи, партии, группы, человечество, все сущее2. Вл. Соловьев говорит, что общество есть дополненная или расширенная личность, а личность — сжатое, или сосредоточенное, общество 3.

Здесь важным становится понятие экзистенции, которая не может быть опредме-чена, но может, по К. Ясперсу, сообщаться с другой экзистенцией, с другой личностью, с «Ты», что достаточно для существовова-ния ее как реальности особого рода, а не

* Публикуется при финансовой поддержке РГНФ (грант 07-06-23605а/В)

как субъективной иллюзии. Коммуникация экзистенций совершается при сохранении бытия отдельных членов в целостности духа, в общезначимости сознания вообще, в действительности наличного бытия4.

Плоскость отношений «Я — Ты» противопоставляется как индивидуализму эгоцентрического сознания, так и коллективизму гуманистического. Индивидуализм видит человека в его соотнесенности с самим собой, коллективизм же вообще не видит человека, он рассматривает лишь «общество». Сферу, полагаемую существованием человека в качестве Человека и понятийно еще не постигнутую, М. Бубер называет сферой «между». Она локализована «между» внутренней жизнью человека и всеобщим миром. Это место и носитель межчеловеческой событийности. Эта идея вполне отвечает идеям диалогической и полифонической природы сознания, по М. М. Бахтину. Она отвечает и идеям Л. С. Выготского, искавшего природу интрасубъективности в интерсубъективности, и идеям А. А. Ухтомского о «доминанте на лицо другого», без которой нельзя говорить о человеке как о лице5.

В качестве порождающей модели, прообраза мыслей и поступков на этом духовном уровне сознания выступает представление о безусловном Добре, которое все в мире обусловливает, которое всеобщий критерий оценки истины и лжи. Добро есть абсолютная основа жизни, без которой последняя теряет человеческую сущность, целостность и единство и распадается на ряд эмпирически разрозненных неосмысленных событий. Добро есть универсальная ценность, приобретающая в индивидуальном сознании субъективный смысл. Для эгоцентрического сознания Добро есть собственная выгода, богатство, личный успех, удовольствие и прочее. Для гуманистического сознания Добро выступает как социальное равенство, свобода человека, знание (информация) и т. д. Экзистенциальное сознание признает, что знание, равенство, свобода не всегда есть Добро в абсолютном смысле и могут стать и для человека, и для Мира злом. Напротив, не удовольствие и тщеславие, но страдание и самоотречение в конечном счете являются Добром (а также самоограничение, терпение, смирение и т. д.).

Экзистенциальное сознание представляет мир как некую объективно сущую систему бытия. По В. В. Зеньковскому, личность не может быть абсолютизирована, она не развивается сама из себя, но приобретает свое содержание в общении с миром ценностей, в живом социальном опыте, в живом и действенном взаимообщении с людьми. Личность и метафизически, и этически не замкнута в себе — она входит в систему мира, подчинена его законам, сопряжена с высшими началами, стоящими над миром.

Основы объективного понимания мира заключаются в признании, что в глубине видимого мира, текучего и преходящего, подчиненного закону причинности, есть идеальная, неистощимая в своей творческой силе правда, бесконечная в своей свободе от границ пространства и времени, энтеле-хийно определяющая развитие мира в целом и в отдельных его формах. Единство человечества, раскрывающееся в единстве разума, духовных начал, в естественной социальности, всегда устремленной от малых объединений к более широким вплоть до всечеловечества, не есть результат биологической или психофизиологической однородности человечества. Оно глубже и невыводимо из нее, так как касается сферы смыслов и ценностей. «Только такое изначальное, невыводимое ”Мы“ есть последний факт связи личности с человечеством. В познании мира отдельный субъект питается теми ’’трансцендентальными" началами, которые априорны, т. е. не созидаются опытом, а наоборот, созидают его»6.

Другие люди и общество не внешние средства жизни, а именно внутреннее содержание личности, от богатства которого зависит полнота жизни. С. Л. Франк пишет: «Ни права человека, ни воля народа не священны сами по себе; священна первичным образом только сама правда, как абсолютное, т. е. независимое от человека добро; и потому ближайшим образом человеческое поведение — индивидуальное и коллективное — определено не правом, а обязанностью — именно обязанностью служения добру»7.

Духовное сознание преодолевает противопоставление субъекта («Я») и объекта (Мира). Н. Бердяев подчеркивает, что бы-

ФИАОСОФИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНЫХ И ГУМАНИТАРНЫХ НАУК

тие открывается человеку как двойная очевидность, удостоверяющая его в том, что есть мир и что его «Я» существует в этом мире. Субъект на экзистенциальном уровне развития начинает понимать в акте рефлексии, что «Я» изначально ни из чего не выводимо и ни к чему не сводимо, принадлежит существованию, экзистенции. «Я» осознается как категория, обусловленная не биологическими влечениями как на первом уровне и не общечеловеческими ценностями как на втором, «Я» изначально и личностно, экзистенциально, ибо принадлежит прежде всего к миру свободного и ответственного выбора, выражающегося в личностном поступке, хотя и не исчерпывающегося им. По В. Франклу, изначальными, конституирующими особенностями субъекта являются духовность, свобода и ответственность.

Если бы человеку не была изначально присуща способность к духовности, то никакие педагогические и культурные методы не смогли бы привнести ее в человека и культуру. По Гегелю, нельзя привнести духовность в собаку, дав ей пожевать напечатанный текст. Дух и культура не могут быть изготовлены, они предполагают признание духовного как действительности в создающем и воспринимающем в субъекте. А. В. Брушлинский критикует идею о том, что усвоение исторического опыта есть главный и единственный механизм психического развития человека. Человек уже рождается не животным, но человеком, еще только начинающим свой жизненный путь личности. С. Л. Рубинштейн также утверждал, что мозг есть лишь орган (не источник) психической деятельности, а человек — ее субъект.

Существование «Я» предполагает существование другого и других, без которых «Я» перестает существовать. «Я» выброшено в мир, находится в мире, подвергается влиянию мира и вместе с тем принадлежит не только миру. «Я» имеет свое существование, поскольку оно не объективируется и не социализируется в мире, но поскольку оно себя трансцендентирует; оно перестает существовать, оставаясь в себе безвыходным. «Я» имеет свое существование лишь поскольку во внутреннем своем существовании выходит к другому и другим, к «Ты», к «Мы», к миру вообще, и тогда объективированный мир исчезает и раскрывается мир экзистенции. «Мы» есть содержание и качество жизни «Я», так как всякое «Я» предполагает не только отношение к «Ты», но и отношение к человеческому множеству. И даже весь другой мир существует здесь как «Я», с которым происходит экзистенциальная коммуникация. Дружба возможна с природой, с океаном, с горой, с лесом, с полем, с рекой, как было у Святого Франциска. Так человек соединяется с отчужденной, объективированной природой, в которой человек встречает не объект, а субъект, друга.

Экзистенциальное сознание руководствуется экзистенциальными ценностями. Вл. Соловьев выдвигает три основополагающие характеристики их понимания. Во-первых, нравственные ценности ничем не обусловлены, абсолютны и не поддаются рациональному обоснованию, с ними можно соглашаться или отвергать их, но в основе различения добра и зла лежат именно нравственные категории, принимаемые в качестве абсолютных и безусловных ценностей, определяющих нравственный характер и достоинство жизни. Это свойство Соловьев называет чистотой Добра. Во-вторых, в основе критериев любых жизненных выборов и оценок должны лежать категории добра, нравственные ценности: «без возможности связать с добром все действительные отношения, во всех оправдать добро и все добром исправить, жизнь была бы односторонней и скудной». Это свойство — полнота Добра. В-третьих, добро есть всепобеждающая, действенная сила, пронизывающая все сферы жизнедеятельности человека. Без познания этого жизнь была бы бесплодной и бесцельной. Это, по Вл. Соловьеву, сила Добра8.

Личность на духовном уровне выступает в единстве всех своих начал: биологического, социального и духовного; это единство — не химическое или органическое сочетание, а качественно новое единство, иерархически целостное. В. В. Зеньковский указывает: «Каждый из нас сознает свое единство, т. е. сознает себя ”тем же“ существом, как был он вчера и ранее. Этим сознанием единства не отвергаются изменения во мне, — но как бы глубоки не были эти изменения, я сознаю себя ”тем же“, кем был раньше»9. Восприятия, ощущения, мысли, чувства, желания — суть состояния одного и того же «Я»; целостность внутреннего мира всегда состоит не из набора различных переживания, а есть некий целостный «организм» этих переживаний, превращающий сознание самотождественности в личность.

С пониманием телесно-духовной природы человека и целостности личности связаны идеи свободы человека, поступка как личностного выбора и жизненного пути. Духовное сознание понимает, что все подлинное в человеке может быть только свободным, идущим изнутри. Уважение к индивидуальности, признание права на то, чтобы идти «своим» путем — иметь свои вкусы и интересы, сознание того, что внутренняя динамика души противится принуждению — все это принимает человек духовного уровня.

По В. В. Зеньковскому, свобода на экзистенциальном уровне понимается не как данная ей сила (что мы наблюдаем на уровне гуманистического сознания), но как задание, в котором есть начало освобождения человека от власти природы, от своего прошлого, своих привычек и страстей.

Свобода ставит нас неизменно и неотвратимо перед дилеммой добра и зла, ведь свобода не связана изначально с добром. Потому свобода личности неизбежно связана с личностным выбором, с поступком, значение которого в личном становлении обосновал М. М. Бахтин. Именно уча-стный, событийный поступок делает возможным целостность человека: «...вся жизнь в целом может быть рассмотрена как некоторый сложный поступок. Я поступаю всею своей жизнью, каждый отдельный акт и переживание есть момент моей жизни — поступления». Понятие поступка выражает важнейшую онтологическую категорию, связующую нить человека и мира, определяющую жизнедеятельность человека; это не дают ни теоретическое постижение мира, ни его эстетическое восприятие, схватывающие лишь часть бытия. Теоретическое постижение ограничено, потому что «единственное исторически действительное бытие больше и тяжелее единого бытия теоретической науки, но эту разницу в весе, очевидную для живого переживающего созна ния, нельзя определить в теоретических категориях». Теоретический мир легче уже потому, что в нем нет «факта моего единственного бытия и нравственного смысла этого факта». По М. М. Бахтину, «понять предмет — значит понять мое долженствование по отношению ко мне в единственном бытии-событии, что предполагает не отвлечения от себя, а мою ответственную участ-ность»10.

Эти идеи в современной психологии развил В. П. Зинченко: «Ощущение, а затем и осознание своей жизни как подвига-поступка — это и есть, — пишет он, — начало формирования себя как свободной и ответственной личности». Введение в контекст психологии личности свободного, т. е. независимого от внешней причинности, поступка позволяет преодолеть био- или социоге-нетическую редукцию личности, Личность, сознание, по Бахтину, полифонична, многоголоса и полицентрична, всегда открыта и до конца не познаваема, не объективируема. В. Франкл отмечает: «Я связан с обстоятельствами не просто как биологический тип или психологический характер. Ведь типом или характером я лишь обладаю; то же, что я есть — это личность. Мое личностное бытие и означает свободу — стать личностью... Стать иным... Существования нет вне его фактичности, однако оно не растворяется в собственной фактичности. Существование и есть то, что всегда выходит за пределы своей собственной фактичности»11.

Поступок необратимо влияет на личность, не только строя, но и меняя ее. На примере поступка отчетливо выступает «не-слиянное единство» онтологического и феноменологического планов развития. Усилие над самим собой порождает в человеке Человека. Отсюда и перечисленные Бахтиным свойства поступка: аксиологичность, ответственность, единственность, событийность, целостность. В поступке выражается не механическое «Я — Оно», а интимное, человечное «Я — Ты».

По С. Киркегору, в результате выбора личность обретает, рождает самое себя (в противоположность кантовскому определяющему выбор личности умопостигаемому характеру), создавая свой жизненный путь. Потому свободный выбор имеет важное значение не только для данного отдельного индивида, но и для вечности: вместе с ним в мире проявляется нечто такое, чего еще не было и могло не быть, не создай этого только данный индивид12. По К. Ясперсу, экзистенция есть свобода, она не может быть найдена среди предметного мира. Тут наблюдается своего рода необходимость, но не природная и не нравственно-духовная, а личная, экзистенциальная. Нет долга вообще, рассуждает С. Киркегор; а есть долг по отношению к самому себе, у каждого человека — свой экзистенциальный долг быть самим собой, обрести самого себя.

Двойственная принадлежность субъекта к тварному миру и миру духовному определяет его путь, жизненную задачу — феноменологию духа, стремящегося «овладеть» эмпирией, а не просто следовать ей. Каждый человек приносит с собой в мир свои задачи, они могут и должны быть решены в любых условиях жизни. Эта экзистенция, эта внутренняя неизменимость логики духовной жизни отличается от античного понятия «рока» тем, что эта логика жизни связана с внутренними задачами: мы свободны в том, возьмемся ли мы за выполнение своей задачи, поймем ли ее и как станем ее осуществлять. Об этом говорят и С. Киркегор, и С. Л. Франк, и В. В. Зеньковский. Подобные идеи прослеживаются в современных психологических исследованиях. Это то, что К. А. Абульха-нова-Славская называет жизненным путем личности13.

Человек собственной волей свободно утверждает самого себя — со всеми качествами, включая те причины, которые их обусловили, — как равноправного члена умопостигаемого мира, несущего ответственность за то, что он сделает с этой возможностью. Принявший такую ответственность человек проникается чувством не абстрактного всеобщего долга, а личного долга перед самим собой, перед Абсолютом. Выбирая, человек сознает себя тем, что он есть, т. е. осознает свое вечное и истинное значение как человека.

До волевого выбора человек был естественно сложившимся индивидом, каким сделали его природа и обстоятельства, в которых он жил, обладал известными способностями, склонностями, бесконечным разнообразием индивидуальных особенностей, определяющих его поступки, стремления, желания, симпатии и антипатии. Именно такой понимает личность гуманистическое сознание. Акт выбора дает человеку возможность определять себя собственной волей, а не быть обусловленным внешними обстоятельствами, природной или социальной средой, естественной или исторической необходимостью. Совершая акт выбора, человек как индивидуальность не меняется, все его психические особенности, индивидуальные черты остаются теми же, тем не менее сам он становится другим «Я». Выбор себя — это второе рождение человека, рождение духовного бытия, личностного начала. Выбирая себя абсолютно, как личность, человек кладет начало абсолютным ценностям, абсолютной истине.

Созвучные взгляды в психологии разработаны в теории личности В. С. Мерлина, указавшего на парадоксальные факты, полученные в исследованиях гомозиготных близнецов, когда даже при совершенно тождественной наследственности и чрезвычайно сходных условиях воспитания наблюдаются различия в характерах14. Совершенно очевидно, что есть другие причины, кроме природных и социальных, которые приводят к таким различиям, и эти причины — в личности свободно определяющегося человека.

Кроме того, при одинаковых внешних причинах психологического конфликта потери зрения во взрослом возрасте психолог наблюдал противоположные изменения характера. Например, среди ослепших в результате ранения на фронте одни озлоблялись, замыкались, опускались морально. Другие, наоборот, становились общительными, отзывчивыми, изменялись и расширялись их интеллектуальные интересы, повышался уровень активности. Эти различия были связаны с личностными поступками по разрешению кризисной ситуацию: решался ли больной на переход на полную инвалидность или стремился приобрести новую профессию, доступную для слепого. Первый поступок приводил к отчужденности от людей, озлобленности. Второй — к расширению профессиональных и трудовых интересов, к активизации деятельности, инициативности и расширению межличностных связей и отношений.

По С. Л. Франку, чтобы быть осмысленной, жизнь должна быть служением высшему и абсолютному благу, тогда она есть утверждение и обогащение самой личности. Оно должно быть одновременно благом и в объективном, и в субъективном смысле; объективная ценность, чтобы быть дейтс-венной жизненной силой, должна переживаться человеком, обогащая его самого. Духовность означает веру в реальность абсолютно ценного, признание начала, в котором слиты воедино реальная сила бытия и идеальная правда духа.

На экзистенциальном уровне каждый человек воспринимается как нравственное существо, имеющее безусловное достоинство, значение и ценность, безусловное право на существование и на свободное развитие своих положительных сил. Каждое лицо есть нечто особенное и незаменимое, по существу своему безусловное, могущее быть только самоцелью, а не средством для блага другого лица, класса или общего блага. Это «общее благо» имеет право не на человека, а на его деятельность, труд в той мере, в какой труд, служа на пользу общества, вместе с тем обеспечивает трудящемуся достойное существование. Общество же может обязывать лицо через акт его собственной воли, иначе это будет лишь употреблением вещи. Человеческое достоинство каждого лица или его свойство быть нравственным существом не зависит ни от его природных качеств, ни от его полезности, определяющих лишь внешнее положение человека в обществе, относительную оценку его другими лицами, но никак не его собственное значение и человеческие права.

В этой связи В. Франкл говорит о значимости вершинной психологии в противоположность глубинной, рассматривающей духовное в человеке как высшее измерение. «Психологией духа» В. Франкл называет психологию, которая не забывает за соматическим и психическим в человеке духовное. «Лишь вершина в человеке — это человек», — так об этом говорил Парацельс. С. Л. Франк пишет о психологии как живом знании, т. е. имманентном уяснении само-сознающейся внутренней жизни субъекта в ее родовой, «эйдетической» сущности в отличие от внешнеобъектного познания так называемой «эмпирической психологии».

«Психология без души, видимо, эквивалентна душе без психологии», — отмечает В. П. Зинченко15.

В ценностно-смысловой позиции личности с экзистенциальным сознанием появляется онтологизм с понятийным строем «человек — Абсолют» и «человек — культура» (традиция).

Онтологическая парадигма понимает человека в его телесно-психически-духовной целостности, во всей полноте его бытия, потому она в наибольшей степени способна стать концептуальной основой психологии человека. Жизнь человека обретает подлинный смысл только в устремленности к Абсолютному, иному бытию, нежели то, которое открывается человеку в его непосредственном существовании. Подобное стремление человека предполагает наличие в нем особого начала — не сводимого ни к природному, ни к общественному. Это духовное начало, составляющее основу бытия человека во всех его измерениях. Именно онтологический человек является подлинным распорядителем (субъектом) душевных сил и автором собственной жизни.

Онтологизм включает представления о взаимообщении и взаимопорождении культуры и личности. Природа и общество, являясь фундаментальными предпосылками становления человека, обнаруживаются им как определенные формы культуры с ценностным значением и конкретно-историческим обликом. Для их раскрытия необходим посредник, медиатор, выступающий в виде знака, слова, символа и др. Развитие в культурализме — это многообразие форм знаково-символического опосредствования, «окультуривание натуры».

Личностное начало встраивается в природный и социальный мир как транссубъективное, представляя собой в высшей степени сложную совокупность общественноисторических норм и ценностей человеческого общежития, фиксированных в живых образах культуры — в произведениях, традициях, ритуалах, обычаях. Именно с культивированием личностного начала связано творение и возрастание качества жизни. Личностное бытие представляет собой ответственное принятие и следование высшим образцам культуры; переживание нравственных норм общежития как внутренне-

ФИАОСОФИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНЫХ И ГУМАНИТАРНЫХ НАУК

го «категорического императива»; усвоение высших ценностей как своих собственных.

Стремление к увеличению возможностей выбора, максимальной автономии и освобождению от обязательств на предыдущих уровнях сменяется в онтологизме поиском сущностной возможности выбора, ответственного самоформирования, превращения самости. Здесь возникают проблемы нахождения решения, проблемы когнитивного диссонанса, обретения идентичности.

Онтологическая ориентация личности связана с творчески-созидательным характером ее жизнедеятельности. Узкопсихологический взгляд на человека как на совокупность индивидно-психологических особенностей и механизмов заменяется пониманием многообразия связей и отношений со всем универсумом человеческой культуры, в которой он обретает человеческое измерение. Это способствует культурной кон-текстуальности и возвращению интереса к человеческой личности в науках. Культура представляет собой тематизацию смыслового построения социального мира и единства жизненного мира в сфере поведения и социальных институтов, обеспечивая единство человеческого существования в области ценностей и принципов. Вместо разделения единого субъекта на исполнителя отдельных ролей тут появляется понимание единой всеохватывающей духовно-нравственной ориентации субъекта.

В экзистенциальном сознании особой ценностью является труд — с усиленными смысловым и коммуникативным моментами. Меняется понимание труда в сознании человека и структура потребностей. Освобождение от физического труда благодаря рационализации производства воспринимается не как возможность не работать вообще (что неизбежно оставляет человека на волю непоследовательного и ни к чему не обязывающего произвола), а как новый шанс для самоосуществления в творческом труде. Мир обретает значимость и смысл лишь благодаря труду или серьезным созидательным, творческим усилиям.

Познание и творческое формирование сущего на этом уровне важно не просто для удовлетворения гедонистических потребностей или развития человечества, но имеет значение и для самого бытия. Человек здесь не праздный зритель и не манипулятор вещами, а тот, кто доводит вещи до их завершенного бытия, а потому творческая деятельность человека — это содействие в сотворении.

Общественный и культурный атомизм в онтологизме заменяется взаимопроникновением и переплетением культурных областей, приводящих к образованию совместного культурного контекста с образным и нарративным смыслом: общий символический мир знаков, символов, образов. В совместном культурно-знаковом языке объективный и субъективный дух, совместное и индивидуальное переживание мира и опыт экзистенции могут доводиться до сознания, выражаться, символизироваться и передаваться. «Жизнь, — пишет П. Козловски, — это единство, связанное с определенным пространственно-временным местоположением. Поэтому перемешанность и многообразие функций в одном месте ближе к идее жизни, чем раздробление жизненных сфер»16.

Культурный контекст общества формирует живую структуру, органическую целостность норм (принципы государственной справедливости, культурной, экономической и политической свободы), которые больше не сводятся к одному принципу. Открытость (свобода) и замкнутость (закон, традиция) культуры общества должны находиться в равновесии. Так как мы не можем обойти нормы самой жизни, в каждом обществе определенный образ жизни, порядок жизни и понимание способа существования является не только преобладающим, но прежде всего существеннейшим и законным. «Открытость» является ложной, если она пренебрегает необратимостью нашей жизни и цельностью наших жизненных отношений, когда она несущественными вариантами и возможностями псевдопревращений прикрывает необходимость принятия решения. Культура должна быть требовательной и давать такие образцы форм жизни, труда и традиций, допускающих в равной мере и возможность изменений индивидуальной и коллективной самости, и ее толкования.

Онтологизм стоит «по ту сторону» достижений и успеха, так как каждый человек имеет свое достоинство вне зависимости от того, насколько он владеет наукой, искусством или богатством. Так профессионализм — это стремление предъявить миру свое «Я» (содержание которого составляет система смыслов) зафиксироваться в результатах своей деятельности. Акмеологи-ческий синтез личностного и профессионального происходит не только в случае реализации необходимого и определенного в пространстве и времени субъект-объектно-го отношения, но и открытого в бесконечность смыслового (смысложизненного) отношения к миру. Тогда цель и задачи деятельности, не теряя своей функциональной определенности, одухотворяются жизненным замыслом личности. Акме в этих условиях — не просто жестко фиксированная «объектная» точка отдельного дости жения, а процесс жизнетворчества (качественного роста человека как личности и профессионала)17.

Культура — это возрастание человеческого достояния, забота о человеческом потенциале, для воплощения которого необходима нравственная и духовная воля, которая сама собой лишь благодаря культуре и человеку не возникает. Постоянно стремясь к истине, человек ее не определяет, поскольку истина больше, чем сам человек. Как пишет П. Козловски, «человек сам по себе недостаточен, человек человеку не высшее существо». Над человеком и его культурой стоит Абсолютная Правда. В пересечении поиска истины и человека и стоит культура.

ФИЛОСОФИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНЫХ И ГУМАНИТАРНЫХ НАУК