Эпистолярный жанр в творчестве А. Г. Достоевской

Письмо как явление словесности в равной степени принадлежит двум сферам – общекультурной и литературной. И вполне закономерным выглядит тот факт, что многие исследователи (Н. Л. Лейдерман, Г. М. Цвайг и другие авторы сборника«Художественно-документальныежан-ры: вопросы теории и истории» [21]) называют письмо одним из особых видов художественнодокументальных жанров литературы. Находясь на грани документа и искусства, эпистолярные тексты вбирают в себя их черты. Как правило, автор письма не оставляет сферу реальных фактов, но при этом (особенно если он ‒ писатель) создает целостный образ действительности. «Формы приватного сообщения и самораскрытия», выработанные «в самой приватной жизни и быту, ‒ частное письмо, интимный дневник, исповедь» [2; 161] ‒ проникли в сферу литературы и закрепились как жанр, привнеся особенности, присущие эпистолярному повествованию.

Разделение бытового и литературного факта на материале писем предложил Ю. Н. Тынянов. Как замечает исследователь, с потерей интереса к аллегориям и возникновением психологизма «из бытового документа письмо поднимается в самый центр литературы». При этом «бытовое» письмо, даже содержащее поразительные по силе и искренности строки, но не предназначенное для издания, по Тынянову, должно рассматриваться как факт бытовой. Как заключает исследователь, «письмо, оставаясь частным, не литературным, было в то же время и именно поэтому литературным фактом огромного значения. Этот литературный факт выделил канонизированный жанр “литературной переписки”, но и в своей чистой форме он оставался литературным фактом» [19; 131‒133].

Основательный обзор истории изучения писательских писем как жанра дается в статье Т. П. Зориной «К проблеме эпистолярного жанра» [11]. Различные принципы и аспекты исследования писем литераторов представлены, к примеру, в работах Л. П. Гроссмана и Н. Л. Степанова – о письмах А. С. Пушкина [6], [17], С. Д. Гурвич-Лищинер – о письмах А. И. Герцена [7], К. Д. Муратовой – о письмах М. Горького [16], Е. Г. Елиной – об эпистолярных формах в творчестве М. Е. Салтыкова-Щедрина [9], А. В. Громовой – о письмах Б. К. Зайцева [5] и др.

Эпистолярное наследие Ф. М. Достоевского является предметом диссертационных исследований Е. В. Мелешенко [15] и Н. В. Шевцовой [22]. Избранные письма великого романиста исследовались в работах А. С. Долинина [8], Г. М. Фридлендера [20], К. А. Баршта [1], Е. Д. Трухана [18], А. Жида [10] в связи с проблемой соотношения его писем и творчества. Тем не менее в отечественной науке на сегодняшний день существует необходимость в специальном фундаментальном исследовании, посвященном поэтике писем Ф. М. Достоевского.

Бóльшая часть эпистолярного наследия Анны Григорьевны Достоевской не только не изучалась, но и не была опубликована. Сохранившиеся в архивах России письма супруги писателя охватывают 48 лет ее жизни; последнее письмо (к В. М. Трилицкому по поводу землемерных дел) датировано днем ее смерти – 9 июня 1918 года. Около 140 архивных единиц насчитывают письма самой А. Г. Достоевской. Писем к ней сохранилось значительно больше ‒ около 1000 единиц. По-видимому, аккуратная Анна Григорьевна сохранила почти все, что было адресовано ей; что касается ее корреспондентов, то лишь немногие из них понимали значение и ценность писем супруги Достоевского. Указанное количество не включает вклеенные в ее записные тетради бесчисленные письма делового характера, адресованные подписчикам на издания произведений Достоевского, и письма, полученные от них.

Круг адресатов А. Г. Достоевской с течением времени увеличивался. Особенно интенсивно это происходило в годы после смерти мужа (1881‒1918 годы), что связано с активной деятельностью вдовы во имя сохранения памяти о Достоевском. Среди получателей ее корреспонденции преобладают частные лица, но присутствуют и лица официальные («Высокопреосвященней-ший Владыко», ялтинский городской голова, исправник г. Старая Русса), а также различные организации (Правление Общества драматических писателей и композиторов, Правление Старорусского учительского союза, Славянское благотворительное общество). Сохранившиеся письма А. Г. Достоевской к частным лицам делятся на три группы. Первая из них – семейные письма. К данной группе принадлежат письма людям, с которыми ее связывали родственные отношения: матери А. Н. Сниткиной, брату И. Г. Сниткину, племяннику и племяннице писателя – А. А. Достоевскому и В. А. Савостьяновой, его братьям – Н. М. и А. М. Достоевским, жене последнего – Домнике Ивановне, позже детям – Л. Ф. и Ф. Ф. Достоевским. Особое место здесь занимают письма к мужу Ф. М. Достоевскому.

Вторая группа – дружеские письма (к С. Н. Шубинскому, Б. В. Никольскому, Е. А. Победоносцевой, С. В. Аверкиевой, Е. Ф. Юнге, Я. П. и Ж. А. Полонским и др.).

Третью группу составляют деловые письма. Сюда относится корреспонденция, связанная с организацией церковно-приходской школы имени Ф. М. Достоевского в Старой Руссе и попечительством над ней (к Новгородскому Владыке, отцу И. Румянцеву, А. С. Суворину, Х. К. Васильеву, М. И. Полянскому и др.); с организацией «Музея памяти» и созданием библиографического указателя произведений писателя (И. Л. Леонтьеву-Щеглову, А. Н. Пы-пину, В. Л. Комаровичу, А. И. Станкевичу и др.); с издательской деятельностью А. Г. Достоевской, подготовкой Полного собрания сочинений писателя (к Н. Н. Страхову, М. А. Александрову, А. Ф. Марксу, Г. Ф. Пантелееву, В. П. Буренину, А. В. Круглову, С. А. Толстой, к подписчикам «Дневника Писателя» и др.); письма последних лет жизни, посвященные делам по адлеровскому и ялтинскому имениям (к Т. Ф. Гаазу, Н. Ю. Двужильному, А. И. Бедюх и др.).

Почти четверть эпистолярного наследия А. Г. Достоевской составляют письма к Ф. М. Достоевскому. Их переписка впервые была опубликована С. В. Беловым и В. А. Тунимановым в издании «Ф. М. Достоевский. А. Г. Достоевская. Переписка», вышедшем в 1979 году в серии «Литературные памятники». Если ранее письма Ф. М. Достоевского к супруге публиковались обособленно, то ценность данного издания в том, что в нем, кроме 164 писем Ф. М. Достоевского к жене, впервые введены в научный оборот и 75 писем А. Г. Достоевской к мужу. С. В. Белов и В. А. Туниманов справедливо указывают, что «в совокупности письма Достоевского и Анны Григорьевны составляют своеобразную семейную хронику», которая является «подспорьем» для создателей летописи жизни и творчества и научной биографии писателя [3; 353]. Тот факт, что «работая с перепиской при ее использовании в качестве одного из источников, очень важно располагать не только теми письмами, которые получал данный человек, но и его ответами», признан также другими исследователями [4; 246].

Переписка – это еще и самостоятельный литературный феномен, текст, построенный диалогически. Она является «творчеством не только индивидуальным, но и совместным, потому что автор письма всегда имеет в виду личность адресата, свои с ним отношения, его интересы, взгляды и т. д.» [14; 313]. Переписка «обнаруживает свойства структурного целого – отчасти за счет тематического единства обсуждаемых в ней событий, проблем, отчасти – за счет стилистического единства (известно, что в зависимости от адресата меняется не только тематика, но и стилистика письма, участники переписки взаимно приспосабливаются к интонации друг друга), наконец – за счет повторяющихся сквозных мотивов, имен, общих “словечек”, намеков, понятных только корреспондентам» [13; 247]. Все эти признаки целостности свойственны переписке А. Г. и Ф. М. Достоевских. Они – творцы единого художественного текста, который требует специального исследования.

А. Г. Достоевская оставила распоряжение относительно судьбы ее переписки с мужем. Письма к мужу она в силу своей скромности и нелюбви к публичности не предполагала издавать: «Въ случаѣ если найдены будутъ письма мои къ моему мужу, я прошу моихъ наслѣдниковъ уничтожить ихъ, такъ какъ для меня было бы чрезвычайно тяжело, еслибы онѣ когда либо появились въ печати»1. «Письма Ѳеодора Михайловича ко мнѣ, какъ представляющія собою чрезвычайный литературный и общественный инте-ресъ, – указала завещательница, – могутъ быть напечатаны послѣ моей смерти въ какомъ либо журналѣ или отдѣльною книгою. Умоляю моихъ наслѣдниковъ отнестись къ дѣлу напечатанія этихъ писемъ съ чрезвычайною осмотрительностью. Изъ числа ихъ должны быть исключены всѣ особенно интимныя, касающіяся только меня лично. Прежде чѣмъ письма будутъ кому либо отданы, наслѣдники мои, сынъ мой и дочь, должны сообща прочесть и обсудить возможность появленія въ печати тѣхъ или другихъ писемъ. <…> Желательно чтобы письма были напечатаны въ хронологическомъ порядкѣ, всѣ цѣликомъ (кромѣ исключенныхъ моими дѣтьми). Если нельзя напечатать цѣликомъ, то можно бы было напечатать лишь письма, относящіяся къ Пушкинскому празднеству. ПРОШУ моихъ дѣтей НЕ давать писемъ для чтенія, т. к. они мо-гутъ затеряться или ихъ спишутъ и напечатаютъ въ искаженномъ видѣ»2.

Письма мужа были для Анны Григорьевны самой ценной частью его рукописного наследия, она называла их «художественной поэмой» [12; 584]. В этом она признавалась журналисту А. Измайлову и объясняла, почему сама никогда не издавала их: «Потому что въ нихъ сказано столько ласковаго, столько лестнаго обо мнѣ, что мнѣ казалось невозможнымъ напечатать это при жизни. <…> Въ письмахъ, въ частности, онъ такъ преувеличивалъ мои достоинства, такъ не замѣчалъ недостатковъ, что, мнѣ казалось, это должно было остаться между нами, чтобы меня не обвинили въ безмѣрномъ честолюбiи, не назвали безумной саморекламисткой»3.

Переписка Достоевских состоит из нескольких циклов: писем периода жениховства (конец 1866 ‒ начало 1867 года), писем заграничного периода жизни супругов (1867‒1871 годы), писем последнего десятилетия жизни Федора Михайловича (1871‒1880 годы), писем о Пушкинских днях в Москве (май – июнь 1880 года). Ее изучение дает многое для понимания не только личности великого писателя, который в письмах к Анне Григорьевне был откровенен, доверяя самому близкому человеку свои мысли и чувства. Их письма ‒ «единственный в своем роде литературный памятник жене» [3; 354], верной спутнице не только в семейной жизни, но и в творческой работе.

* Работа выполнена при финансовой поддержке Программы стратегического развития ПетрГУ в рамках реализации комплекса мероприятий по развитию научно-исследовательской деятельности на 2012–2016 гг.