Эротика в современной македонской прозе

В эротической литературе теснее всего сближаются тело и язык, точнее сфера телесного тяготеет к трансформации в художественный язык. Высказывания о сексуальности, в число которых входит эротическая или эротизированная литература, являются взрывом свободомыслия и креативности человека. Эротическая литература – своеобразное пространство, на котором перекрещиваются природные и культурные начала. Еще с языческих времен словесное выражение человеком своей сексуальности несло в себе потребность в релятивизации всего того, что связано с нормой, дисциплиной, официальностью, святостью, религией, системой.

Эротическая традиция имеет разрушающий характер, и в ней всегда, более или менее выраженно, проявлялась связь бунта, юмора, цинизма с грехом и нарушениями разного рода. На раннем этапе развития литературы эротика представала прежде всего как реакция на четкое разделение святого и мирского и воспевала естественность телесных наслаждений, а позже, вступая в конфронтацию с церковью, религией и общественным лицемерием, такая литература делала относительными границы между доб-

ром и злом, тем самым ставя себя вне этики и превращаясь в скандальное, шокирующее, удивляющее выражение девиантного и эксцесного эротизма, видя своей конечной точкой активизацию мыслей, чувств, воображения и этической позиции читателя. Юмористическая же сторона эротики со времен Ренессанса до наших дней сохраняется как живая художественная линия, проносящая через века искры дионисийского восторга, прославляя телесность и изменчивость мира и жизни.

Тот факт, что эротическая литература всегда находилась в тени серьезной, эстетически значимой литературы, доказывает, что она имеет тенденцию расшатывать литературно-эстетические устои, чтобы вызвать читательский интерес и и спровоцировать читательское восприятие как поливалентное активное действие, образную и эмоциональную реакции. Эротическая литература обращается к читателю, опираясь прежде всего на его способность к воображению. Возможно, этот дискурс активнее всего устремлен к вызыванию эмоциональной реакции. Именно это литературно-эстетическое измерение отличает эротическую литературу в истинном смысле слова от тривиальной порнографической литература, которая назначена прямо и единственно для эротического возбуждения читателя. С точки зрения самих писателей, литературнохудожественное алиби эротических текстов очень трудно подтвердить. Действительно, репертуар тем, сюжетов, мотивов и образов в этих текстах достаточно узок и часто таит опасность клишированно-сти. Поэтому изначальное эстетическое намерение писателей может быть искажено в этом жанре, который проверяет и стиль, и воображение, и способность уникально и свежо описывать эти истории, сцены, образы, которые представляют собой вечными в человеческом бытии. Эротические истории как необычный вид «сказок для взрослых» проверяют и переосмысляют и писательский потенциал, и читательский вкус, и актуальные литературные движения.

В македонской литературе почти не развит жанр эротической прозы как самостоятельное явление. Эротика потенциально встречается в поэзии и в драматических текстах, а в прозе достаточно редки рассказы и романы, которые целостно могут быть отнесены к эротической литературе. Возможно, лучшие эротические страницы македонской прозы – это части романов, которые в свою поливалентную и гибридную структуру включают и эротику.

Диахронический срез литературного эротизма в Македонии начинается со времени конфронтации между реалистами и модернистами, которая серьезно подавляла творческое свободомыслие. Это время стало и зенитом сексуальной революции в мире, так что не удивляет тот факт, что первые наиболее значительные эротические прозаические опыты в македонской литературе мы встречаем только в 1960-е гг.. Отрывок из романа «Короткая весна Моно Са-моникова» (1964) одного из выдающихся поборников модернизма в македонской литературе Димита-ра Солева представляет любовь в двух аспектах. С одной стороны, вербальная дуэль влюбленных геро- ев выражает нетерпеливость, взаимное сопротивление и мнимое отвращение, пока телесная встреча не открывает во всей полноте взаимную любовную страсть. Хотя иногда концентрированность повествования разбавляется второстепенными мотивами, все же эротизм этого произведения вполне очевиден, особенно благодаря оригинальным сравнениям, которые использует автор: «Он дотронулся до ее колена влажной рукой, как … звериной лапой» или «Он расстегнул ее блузку и разбудил там двух теплых голубей». В отличие от этого произведения, эротика в романе «Лестница» (1965) Бранко Пен-довского больше напоминает памфлет о сексуальности, который достаточно декларативно представляет страхи, дилеммы и противоречия, связанные с этой темой. Роман Методии Фотева «Большие скитальцы» (1970), который по свидетельствам современников вызвал довольно бурные реакции со стороны как читателей, так и критики, посвящен традиционной для македонской литературы теме отхожего промысла, но в то же время касается и проблемы сексуального воздержания жен, чьи мужья ушли на заработки. Автор смело и открыто говорит в этом произведении о значимости сексуальной жизни. В поэтической манере автор помещает события романа на лоно природы, в мир нив и гор, где герои – в духе языческих ритуалов – любят друг друга прямо на сырой земле, появляются обнаженными в ночи, ласкают друг друга на озерном берегу. Из сельских декораций М. Фотева можно перенестись в урбанистический мир прозы Благои Иванова. Здесь в романе «Один год и вся жизнь» (1978) пара влюбленных переживает свой первый сексуальный опыт. Б.Иванов обращается к изображению сложности сексуального чувства, представляющего собой балансирование между любовью и ненавистью, влечением и отторжением.

В 1980-е гг. ярко выраженными эротическими интонациями выделяется проза Петре М.Андреевского. В романе «Небеска Тимьяновна» (1988) повествуется о необычной судьбе еще более необычной женщины, которая должна была подавить свою плоть под воздействием жизненных обстоятельств. Но все же эта женщина-борец (партизанка из Эгейской Македонии, а позже заключенная в далеком сибирском лагере) всего лишь женщина из плоти и крови, которая стыдливо и испуганно отдается любовной страсти. Андреевский со свойственным ему талантом создает живые впечатляющие эротические страницы, которые естественно включаются в многослойную романную ткань.

Стилистически яркие эротические пассажи встречаются в романе «Небесная и земная любовь» (1989) Паскаля Гилевского, который сосредоточен на рассмотрении эроса как творческого и вдохновляющего явления и эроса как животной энергии телесного соития. Описания Гилевским женского тела и любовных игр насыщены необычными сопоставлениями, а также музыкальными и живописными реминисценциями.

Эротизм в македонской литературе в 1990-е гг. характеризуется радикальным освобождением художественного слова и интересом к поэтике, кото- рая разрушает все табу. Романы «Сок простаты» (1991) Йована Павловского и «Взрывы, извержения, беременная луна» (1993) Игоря Исаковского рисуют экстремальные проявления страсти в русле натурализма. Однако такое изображение сексуальной жизни не является самоцелью, а всегда связано с общим идейно-эстетическим контекстом произведения.

После 2000-го г. в македонской прозе продолжают появляться романы, органично включающие в поэтику эротические пласты. Например, стилизованный эротизм встречается в романе Влады Уро-шевича «Дикая лига» (2000), рассказывающего о молодом археологе и его приключениях в борьбе с так называемыми «черными копателями». Сами сексуальные сцены рисуются автором двупланово: как телесный контакт двух влюбленных и как ритуал принесения невесты солнцу в митраизме. В романе очевидна символическая связь любви между мужчиной и женщиной с древними ритуалами и мифом об андрогинах: «Они были едиными многоруким и многоногим существом, которое смеялось, гоготало и заикалось, катаясь по измятой постели».

Автор постмодернистского романа «Пуп земли» (2000) Венко Андоновский использует символы сексуальности, осмысляя ее как основополагающую жизненную энергию. Эротические страницы романа связаны с размышлениями о символике «женского пупка», о невинности и греховности первой любви и сексуального опыта, о мифологическом сущности слияния женщины и мужчины.

Проблематика духовного и телесного является центральной и в необычном и оригинальном романе Гоце Смилевского «Разговор со Спинозой» (2002). В произведении искусно представлена биография этого противоречивого философа, но в то же время в фокус художественного повествования помещена оппозиция, содержащаяся в отвращении к телесности и одновременном стремлении к ней. Философски ориентированный, этот роман соприкасается с эротикой в некоем интеллектуальном плане, по-своему сдержанно воспевая красоту изменчивого телесного начала, а вместе с ним – жизни вообще.

Мозаика эротической прозы включает в себя и романы авторов-женщин, которые в последние годы все более активно выдвигают свой специфический взгляд на проблемы сексуальности и особый художественный язык. Таковы романы «Ребро Адама» (2000) Оливеры Николовой, «Аквамарин» (2004) Тани Урошевич, «Закрытое тело Лу» (2005) Оливеры Кёрвезироской. Все три произведения характеризуются проявлением яркой авторской индивидуальности, но при этом объединены общей повышенной чувствительностью (возможно, естественной женской чувствительностью) и освобожденной, даже иронической позицией по отношению к мифам вокруг греховности и преступности сексуального акта. После того, например, как в героине романа «Аквамарин» утихает взрыв страсти, она иронично изрекает: «Не напрягайся, папочка, ничего страшного не произошло!»

Общий взгляд на эротические страницы современной македонской литературы позволяет сделать некоторые выводы. Хотя не может идти речь о чет- кой жанровой дифференциации македонской эротической литературы, она с течением времени занимает все большее художественное пространство, расширяя свои сюжетно-тематические, стилистические и образные возможности. Творческий потенциал македонских авторов получает возможность проявляться в оригинальных стилевых и языковых формах. На тематическом уровне эротика в македонской литературе чаще всего оказывается связана с воспеванием человеческой сексуальности как движущей жизненной силы и как творческого принципа, стимулирующего самое разнообразное творчество. Однако не остается в стороне и изображение темной, монструозной стороны эротических фантазий, исходящих из бездны человеческой природы. Разумеется, в македонской литературе, как и в целом на Западе, сексуальность рассматривается в неизбежной связи с греховностью человеческой природы, с вопросами этики и свободы, бунта против лицемерия и пуританства.

Перевод М.Проскурниной